Увы, даже этого мне сделать не удалось. Я пытался прикидываться, будто меня не волнует, что она из "говнюков", но это было не так, и ситуация усугублялась тем, что она, как и я, была завсегдатаем стадиона в дни матчей. Ее рассказы о том, что она водится с Конопатым Говнюком Хартсоном или Шоувадди-гребаным-вадди-Оуксом, приводили меня в бешенство, и я отвечал ей рассказами о том, как расхаживал в одеянии "шершня", и о том, как выпивал с игроками в клубе после матчей. Ситуация была безвыходная: каждая подобная история ножом вонзалась в сердце одного из нас. В конце концов мы оба поняли, что наши отношения переросли в беспрерывное соперничество. Я познакомил ее со всеми болелами "Уотфорда", каких только знал в Халле (правда, их там было не так уж много), а она как-то на выходные решила в отместку пригласить в гости пару фанатов "Л*т*на". Ей-то, может, и было прикольно, но ни я, ни "говнюки" ничего забавного в нашем общении не обнаружили, а когда ночью я вышел пописать и услышал: "Эй ты, урод, держись подальше от наших девчонок" - стало ясно: ситуация опасно накалилась.
А затем дела пошли совсем скверно, и наконец положение стало просто невыносимым - буквально в течение одного дня. Мой близкий друг Марк, болевший за "Уотфорд" еще с шестидесятых, обозвал меня предателем и сказал, что дети мои станут исчадиями ада. Затем мать моей подруги задела меня в разговоре по телефону, и я, не сдержавшись, напомнил ей, что она тоже из "говнюков"! Едва ли так следует поступать с людьми, с которыми у тебя есть шанс породниться.
Я сам себя одурачил, и теперь все кругом меня презирали. Мой чудесный план был вывернут наизнанку: теперь она без лишних церемоний "имела" меня и измывалась надо мной. Она заставила меня пойти на компромисс в важнейших для меня вопросах. Она выплюнула мне в лицо мои убеждения, и я это стерпел. Так я предал свой клуб и потерял честь. Теперь я навек опозорен тем, что сплю с врагом, а она может гордиться собой: ей удалось одержать верх.
Я ее ненавижу.
Когда речь заходит об игре, семейных делах и региональных футбольных склоках, то с неизбежностью вспоминают о мерсисайдском дерби. Мы в свое время описывали страсти, которые кипят между "красной" и "синей" частями Ливерпуля, а затем получили письмо, где обо всем этом рассказывается куда лучше, чем получилось у нас.
ТЫ НЕ БУДЕШЬ ОДИН НИКОГДА!
Вся страна, похоже, убедила себя в том, что жители разных районов Ливерпуля живут душа в душу и просто млеют от успехов своих соседей. Сожалею, но мне придется развенчать этот миф, раздуваемый в СМИ, поскольку он очень далек от правды. Картинки, которые рисуют бывшие профи и разные юмористы, не говоря уже о старой доброй Цилле, не отражают чувств огромного числа фанатов, живущих в наших краях.
Я помню, как впервые испытал настоящую духовную близость со своим отцом. Этот день запечатлен у меня в душе: 28 октября 1978 года. На самом деле он не был таким уж заядлым болельщиком и поначалу не водил меня на стадион, но по субботам всегда слушал радиотрансляции, занимаясь домашними делами. Болел он за "Эвертон", потому что его собственный отец в свое время поддерживал именно этот клуб. Помню, как в тот день он вдруг завопил что было мочи, и мама бросилась посмотреть, что случилось. Я помчался было за нею, но увидел, что она возвращается. Мама велела мне не обращать внимания на папу, потому что он ведет себя как ребенок. Но я не мог пропустить такое зрелище! Он же подозвал меня к своей машине и объяснил, что Энди Кинг, выступавший в составе "Эвертона", только что забил гол в ворота "Ливерпуля" на стадионе "Гудисон Парк". Он сказал, что мама ничего не понимает, но тогда и я ничего не понимал. Его возбуждение росло с каждой минутой, да так, что он пообещал взять меня на следующий домашний матч "Эвертона", если счет останется без изменений. Вот каким образом произошло наше единение: вперед, "Эвертон", вперед! Это была первая победа над "Ливерпулем" за семь лет и первая победа "Эвертона" в моей жизни.
Сам не знаю почему, но когда я в понедельник отправился в школу, то на каждой перемене кричал "Эвертон!", что прибавляло мне как новых друзей, так и новых врагов. Неожиданно я почувствовал, что я - вместе с кем-то, и с тех пор это ощущение не покидает меня. Хотя отец не взял меня на следующую игру, вскоре он все же сводил меня на стадион - так я попал на крючок. В том году "Ливерпуль" уверенно двигался к победе в чемпионате, но победный крик "1:0!" по-прежнему завораживал меня, шестилетнего мальчишку, равно как и моих товарищей. "Ливерпуль" становился все сильней и сильней, а "Эвертон" влачил унылое существование - хвалиться было нечем. Когда же положение стало выправляться, к "Эвертону" стали относиться как к ребенку, которого поощрительно гладят по головке, - никогда не забуду это ощущение. В 1984-м все переменилось, так как "Эвертон" дошел до финала сразу в двух кубках. Поражение от "Ливерпуля" в финале Молочного кубка отчасти обесценило это достижение, но последовавшая затем победа над "Уотфордом" (благодаря очень сомнительному голу и дерьмовому судейству) хорошо подсластила проглоченную пилюлю. Поскольку команде стал знаком вкус побед, отец с большей легкостью начал отпускать меня на стадион одного.
В следующем сезоне "Эвертон" играл особенно здорово и в октябре обыграл "Ливерпуль" на "Энфилде", забив один из красивейших голов, что я видел в своей жизни. Отношение к нам фанатов "Ливерпуля" в тот день круто изменилось, ведь впервые за пятнадцать лет их команда перестала быть лучшей в Мерсисайде, а с этой мыслью очень сложно примириться. В том году "Ливерпуль" ничего не выиграл, а "Эвертон" стал чемпионом и был близок к тому, чтобы сделать дубль, но поражение в Кубке Англии с лихвой компенсировал победой в Кубке обладателей кубков. Большинство людей в городе долгие годы поддерживали "красных", поскольку те несли флаг британского футбола на европейских полях, теперь же, в момент нашего триумфа ситуация переменилась. Для многих наших соседей единственным желанием стало завоевать Кубок европейских чемпионов, чтобы снова почувствовать себя победителями и небрежно бросить в сторону: "А ведь "Эвертон" еще ни разу не завоевывал этот трофей!" Болельщикам "Ливерпуля" явно недоставало доброжелательности, и именно они потом утянули английский футбол на дно, спровоцировав кошмар на "Эйзеле".
Следующий сезон оказался хуже не придумаешь. Сначала "Ливерпуль" вернул себе чемпионское звание, опередив нас на каких-то два очка. Затем всеобщее внимание привлек финал Кубка Англии, где впервые встретились две мерсисайдские команды, но "Ливерпуль" опять победил 3:1 и впервые оформил дубль. Мне никогда не забыть реакцию их болельщиков. И ощущения, будто нас снова снисходительно погладили по голове, приговаривая: "Да, у "Эвертона" был свой звездный час, но теперь им пора спуститься с небес на землю".
Многих из нас это разозлило, и команда опять ринулась в бой: в сезоне 1985/86 мы вновь завоевали чемпионский титул. Именно в это время был вбит клин между многими ливерпудлианцами. Соперничество клубов превратилось в этакие качели - вверх взлетал то один, то другой, - и это породило страстное желание одержать верх над противником - желание, не знакомое очень многим людям в наших краях ни до, ни после тех событий.
Но кажется, "Эвертон" был обречен играть роль второй скрипки в отношениях с соседями, и ожидание дерби оставалось единственной отрадой. Представьте себе наше положение: мы вынуждены жить в одном городе с теми, чей успех все время довлеет над нами. Тема их превосходства навязла в зубах, она преследует нас в пабах, магазинах, на работе. Нам постоянно напоминают, что мы занимаем почетное второе место - из двух возможных. И если вы думаете, что нас это устраивает, вам стоит сходить к врачу. Кстати, далеко не все из нас слушают этих гребаных "Битлз".
Конечно, было бы странно, если бы мы, рассуждая о семейных перипетиях, не написали ничего о собственном доме, ведь, что бы ни утверждала молва, у нас все-таки есть отец.
ПОДАЮЩИЙ МЯЧИ
Когда мы оба были значительно младше, День коробочек означал для нас посещение бабушки с дедушкой, которые, так уж вышло, жили не более чем в полумиле от "Уайт Харт Лейн". Как известно всем фанатам, День коробочек хорош только одним: в этот день есть футбол, - и наш отец, постоянно искавший способ превратить нас в поклонников "Тоттенхэма", решил использовать эту возможность и затащить нас на "Уайт Харт Лейн".
В те времена на День коробочек всегда приходились дерби, и наш отец рассчитывал, что мы, став свидетелями зарубы между двумя командами из северной части Лондона, сделаем наконец свой выбор в пользу "жидов". Отец начал готовить нас к этому событию за несколько недель и так преуспел, что мы с нетерпением ждали встречи, обещавшей явить высокий образец футбольной игры. К сожалению, наш папаша не предусмотрел, что еще 50 тысяч человек имеют такие же виды на матч, и уже на пути к стадиону нам стало ясно: шансы попасть туда у нас нулевые. Все билеты оказались распроданы заранее. Нам по-настоящему было жаль отца, и не только потому, что он пропустит игру своих любимых "шпор", но и потому, что рядом идут четверо расстроенных детишек, дергающих его за пальто и думающих о том, какого же дурака он свалял.
В тот день "Фулэм", находившийся тогда на пике своего успеха, играл с соседями из "Челси" на "Стэмфорд Бридж", и, говоря по правде, мы бы в любом случае с куда большей охотой отправились туда. Тем не менее папаша одного из лучших друзей Эдди (его звали Кит) был заядлым болельщиком "Фулэма" и точно так же, как и наш отец, горел, желанием приобщить своего сына к семейным традициям. В то время в команде были такие футболисты, как Джордж Бест и Родни Марш, и он при каждом удобном случае водил нас на игры.
Эдди с готовностью признает, что в те годы получал наибольшее удовольствие именно от походов на "Крейвен Коттедж", несмотря на то что фанаты "Фулэма" едва ли были особенно заразительны в выражении своей поддержки команде (так, кстати, дело обстоит и до сих пор), всё, на что их хватало, - это вялое скандирование: ""Фулэм", "Фулэм"!" или "Джорджи Бест - лучше всех!" Куда интереснее было наблюдать за отцом Кита, когда при подаче угловых и т. п. тот начинал возбужденно потирать руки. Он тер ими так быстро, что чуть искры не летели. Бойскаутам было чему у него поучиться. За ним всегда стояло несколько парней которые прикалывались всякий раз, когда это происходило, но так и не решались засмеяться в открытую. Так вот, когда мы так обломались с "Уайт Харт Лейн", Эдди сказал отцу, что нам наверное, стоит поехать в западную часть Лондона на другой матч. Бедняга не мог ему возразить. В конце концов, на дворе было Рождество.
Мы прибыли за полчаса до начала игры, но все подходы к стадиону были уже забиты. Как частенько случалось в те времена, "Стэмфорд Бридж" утопал в густом дыму от брошенной на поле пиротехники, но мы все же надеялись попасть внутрь и увидеть игру. Однако, когда мы уже приближались к турникетам, полиция объявила, что стадион заполнен и вход будет закрыт. Вот облом: мы оказались не у дел второй раз за день. Справедливости ради скажем, что отец не плюнул на все, а стал кидаться на каждого встречного в поисках лишних билетиков. Затем он приказал нам принять как можно более жалкий вид и подошел к какому-то копу с мольбой не дать "бедным-несчастным детям пропустить игру "синих", иначе праздник будет для них бесповоротно испорчен". Эдди даже получил подзатыльник, только вот ему не вспомнить теперь почему. Возможно, чтобы его неподдельные слезы разжалобили полицейского, но скорее всего потому, что Эдди назвал отца дураком испортившим нам всю жизнь.