- А с ним поговорить не пробовала?
- Говорила! Внушала! Скандалила! Все без толку! Хоть кол ему…
- Успокойся! - осадила Виктория Васильевна, снимая трубку телефона внутренней линии. - Сейчас Ольгу приглашу и…
- Подождите звонить, Виктория Васильевна.
- Что такое? - Виктория Васильевна замерла с трубкой в руке.
- С Борисовной я тоже разговаривала, и тоже без толку. Она не может подействовать на Боткина. Или не хочет.
"Не хочет" Маранина произнесла многозначительно, с намеком, да еще и бровями передернула при этом.
- Ну-ка, ну-ка! - Виктория Васильевна вернула трубку на место. - Почему не хочет? Отчаялась? Руки опускаются?
- Скорее наоборот.
Маранина растянула тонкие губы, изображая улыбку.
- Говори толком! - потребовала Виктория Васильевна.
- Моя Денисова в прошлую субботу водила сына на спектакль в театр на Малой Бронной. После спектакля они отправились в "Макдоналдс" на Пушкинской и на бульваре встретили Ольгу Борисовну гуляющую в компании доктора Боткина. Суббота, Тверской бульвар, вдвоем… Комментарии, я думаю, излишни.
Инга Денисова работала старшей медсестрой терапевтического отделения. Особой любовью к сплетням и тем более к выдумкам, она не отличалась. Если бы Ольгу Борисовну, гуляющую с Боткиным, увидела Соченькова из второй травматологии, то тут уж можно было бы заподозрить ложь. При отсутствии свежих сплетен (бывают же дни, в которые не случается ничего, заслуживающего внимания) Соченькова выдумывала какую-нибудь байду, чтобы было что рассказывать народу. Уличать Соченькову во лжи было бесполезно - она в ответ иронично улыбалась и поводила глазами, словно говоря: "Кто может знать, как оно было на самом деле?" - и упорно стояла на своем.
- Надо же… - удивилась Виктория Васильевна. - А она не ошиблась?
- Говорит, что не ошиблась. Сначала сама своим глазам не поверила, а как пригляделась, то поверила. Здороваться, правда, не стала, постеснялась. А они ее не заметили, так разговором увлеклись.
- Может, они случайно встретились… - предположила Виктория Васильевна, будучи не в силах поверить в то, что Ольга Борисовна могла встречаться с Боткиным во внерабочее время и гулять по бульварам.
- В субботу? - хмыкнула Маранина. - В центре?
"Ой, не смешите меня!" - говорили ее глаза.
- Вот уж новость так новость, - Виктория Васильевна покачала головой. - Сказать, что ты меня удивила, это еще ничего не сказать. Ты меня наповал сразила. Ольга и это чудо… В голове не укладывается.
- У меня легко укладывается, - ответила Маранина. - Из таких дурачков как раз и получаются самые хорошие мужья - верные, любящие, не скандальные. К тому же Боткин не пьет и не курит, это тоже плюс. А Борисовна наша уже не девочка, пора бы и определяться. Лучше уж такой недотепа, как Боткин, чем какой-нибудь мужлан, бабник или алконавт. И потом еще надо посмотреть, какой он в постели. В нашем доме такой же недотепа живет, художник-дизайнер, так у него что не месяц, то новая пассия…
- Все, все возможно, - согласилась Виктория Васильевна, придвигая поближе истории болезни. - Ладно, ты иди. Я с Ольгой лучше с глазу на глаз поговорю, вопрос внезапно из рабочего превратился в деликатный…
Ольга Борисовна отнекиваться не стала - подтвердила, хоть и без особой охоты, что ее прогулка с Боткиным по бульвару действительно имела место. Ну и отпустила шуточку насчет тесноты этого мира, в котором тайное сразу же становится явным. Виктория Васильевна не стала вторгаться в приватность (это было совершенно не в ее правилах - открыто вторгаться в чужую приватность, вот тайно, исподтишка, это совсем другое дело), но, верная правилу обращать на пользу все случившееся, попросила по-свойски, а не по начальственному:
- Ты бы это, Оль… повлияла бы на него, что ли… ну как-нибудь, чтобы хоть слегка в норму вошел… а?
- Попробую, - без особого энтузиазма пообещала Ольга Борисовна. - Но что касается плановых госпитализаций, то пусть Маранина по этому поводу икру не мечет. Да, конечно, трое или четверо из "отказных" пойдут в поликлинику и начнут качать там права. А пятый пожалуется на нас. Пришел, дуба давал, а они мне от ворот поворот. И мы будем иметь бледное лицо и кучу проблем, потому что отказали в госпитализации тому, кто в ней нуждался. Поликлиники ведь на плановую госпитализацию чаще всего направляют по делу, это "Скорая" сплошь и рядом не по делу везет. И что тогда?
- Ничего хорошего, - согласилась Виктория Васильевна. - Но с другой стороны, есть же порядок…
- Вот пусть Инна Валериевна и бодается не с нами, а с поликлиниками насчет соблюдения этого самого порядка, - огрызнулась Ольга Борисовна. - А то привыкла склонять приемное отделение по делу и не по делу, как будто все ее проблемы идут от нас. С Боткиным я, кстати говоря, уже общалась по этому вопросу. "А что делать? - говорит он. - Человек задыхается, у него отеки, как его не положить? Не по-людски это, и потом, он через час по "Скорой" поступит. А женщину с пневмонией разве можно за выпиской отправлять?" Тут он стопроцентно прав, Виктория Васильевна, не так ли?
- Прав, прав, - согласилась Виктория Васильевна. - Все правы, а у меня голова болит…
Ольга Борисовна изобразила на лице сочувствие.
- …стараюсь никого не обидеть, всем угодить…
Кому именно старается угодить заместитель главного врача по медицинской части, Ольга Борисовна прекрасно знала. Главному врачу и тем, кто выше его.
- …боюсь ошибиться, а как сказал кто-то из древних: "Боязнь избежать ошибки вовлекает в другую…"
У Ольги Борисовны сложилось впечатление, что ей заговаривают зубы. Так оно и было, потому что через три-четыре такие же ничего не значащие фразы вдруг последовал вопрос:
- Если у вас с Боткиным, как бы это…
- Взаимоотношения, - подсказала Ольга Борисовна.
- Да-да, взаимоотношения, - подхватила Виктория Васильевна, - так вот, если у вас взаимоотношения, то удобно ли вам работать вместе? Не лучше…
- Не лучше, - покачала головой Ольга Борисовна. - Точнее - невозможно. Боткин просто без ума от нашей больницы, ее руководства и, в частности, от вас, Виктория Васильевна. Он то и дело поет дифирамбы… Короче говоря - никакая сила не заставит его уйти отсюда по доброй воле.
- И никакая сила не поможет мне избавиться от такого идеального сотрудника, - вздохнула Виктория Васильевна, в тысячный раз прокляв тот злосчастный день, когда она взяла на работу доктора Мышкина, то есть Боткина.
- Да не расстраивайтесь вы так, Виктория Васильевна, - попросила Ольга Борисовна. - Он потихоньку обтесывается…
- Пока он обтешется, столько еще сюрпризов преподнесет, - Виктория Васильевна поморщилась и махнула рукой.
- Не преподнесет, - возразила Ольга Борисовна, - он теперь в надежных руках.
Она с видимым удовольствием посмотрела на свои ухоженные руки. Пусть пальцы слегка коротковаты, зато тонкие, изящные, аристократические, не сосиски, как у Виктории Васильевны.
- Надежда умирает последней, сказала Вера, придушив Любовь! - поддела Виктория Васильевна.
- Надежда умирает последней, но на самом деле она не умирает никогда, - улыбнулась Ольга Борисовна. - Все будет хорошо, Виктория Васильевна, во всяком случае, я приложу к этому все усилия.
- Да, а как там ваш Ваганов? - вспомнила Виктория Васильевна. - Сколько еще он свои переломы лечить собирается?
- Не знаю, - пожала плечами Ольга Борисовна. - Сроков и дат он не называет, отшучивается. Говорит, что болеть приятно, когда знаешь, что есть люди, которые ждут твоего выздоровления, как праздника.
- Красиво излагает, - одобрила Виктория Васильевна. - Впрочем, кажется, это Чехов сказал… или Булгаков?
- Это Ваганов сказал, - напомнила Ольга Борисовна. - Чувствую - сидеть на больничном ему нравится.
- А почему бы и нет? - Виктория Васильевна саркастически усмехнулась. - На работу ходить не надо, а зарплату платят. Гуманное у нас законодательство, вот что я тебе скажу, оттого и страдаем. Если бы по больничному процентов десять от зарплаты платили бы, ну ладно - пятнадцать, охотников болеть месяцами не нашлось. И не уволишь ведь. Ты его там дергай, не давай расслабляться, а лучше позвони в его поликлинику, заму главного по КЭР и поинтересуйся, все ли в порядке с вагановским больничным.
- Звонила, Виктория Васильевна, интересовалась. Сказали, что все в порядке, продление обоснованно. Что они еще могут сказать? Сейчас можно десять месяцев в году непрерывно сидеть на больничном. Надо отдать должное Боткину - он сознательный до безотказности. Как график ни перекраивай, сколько дежурств ни ставь - выходит беспрекословно и не торгуется.
- Все равно в больнице живет! - хмыкнула Виктория Васильевна. - Что бы не выйти…
- Это характер такой. Надо - значит, надо, и все тут. Колбин, например, за каждый перенос или за каждое "уплотнение" все нервы вымотает, до трясучки доведет…
Алексей Иванович в это время разговаривал в ординаторской со старшей медсестрой Надеждой Тимофеевной о смерти. Не о чьей-то конкретной, а вообще о смерти как таковой и ее восприятии людьми, прежде всего пациентами. Вопреки распространенному суеверию, уши у него не горели и щеки тоже не горели, и потому он даже не догадывался о том, что его кто-то обсуждает.
- Бродский очень хорошо сказал, Надежда Тимофеевна, помните? "Значит, нету разлук. Существует громадная встреча. Значит, кто-то нас вдруг в темноте обнимает за плечи, и полны темноты, и полны темноты и покоя, мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою…" Здорово, правда? Ободряет, да?
- Хорошо, - согласилась Надежда Тимофеевна. - Я, Алексей Иванович, знаете, за что больше всего приемное отделение люблю, хоть оно и дико хлопотное? За то, что у нас никто не умирает. Если бы я была бы врачом, то я не знаю, как бы я смогла пережить смерть пациента? Я бы с ума сошла… Нет, я бы в патологоанатомы пошла, там уже все "пациенты" по одному разу умерли, повторов не будет. Двум смертям не бывать…
- Совершенно так же рассуждал Павел Родионович, наш больничный патологоанатом в Мышкине. Он всем рассказывает, что пошел в патологоанатомы, будучи не в силах смотреть на то, как страдают люди. И вы знаете, Надежда Тимофеевна, не один он такой. Кто в рентгенологи подается, кто в физиотерапевты… А вот я всегда лечить хотел и на меньшее был не согласен. Честно скажу - скучаю уже по своим палатам, своим больным. Вот выправится положение у нас в отделении, поправится Ваганов, возьмут еще одного доктора, и тогда я наберусь храбрости и попрошу Викторию Васильевну перевести меня в терапию. Очень уж клинической работы хочется, чтобы, значит, получить больного, заняться им и на ноги поставить. Это же такое удовольствие, когда люди выписываются и говорят: "Спасибо вам, доктор!" Мы же, врачи, не из-за зарплаты работаем и не ради карьеры, а ради вот этих слов, приятнее которых нет и быть не может…
Примечания
1
ЦРБ - центральная районная больница.
2
Minimum minimorum (лат.) - самое меньшее.
3
ПТУ - профессионально-техническое училище.
4
"Ханума" - музыкальный спектакль Ленинградского Большого драматического театра, поставленный режиссером Георгием Товстоноговым в 1972 году по мотивам классического водевиля А. Цагарели, рассказывающего о соперничестве двух свах.
5
Ларингоскоп - медицинский прибор (вид эндоскопа), используемый для обследования гортани и установки дыхательных трубок в трахею.
6
Circulus vitiosus (лат.) - порочный круг.
7
Сопроводительный лист станции скорой медицинской помощи - документ, заполняемый при доставке больного в стационар. К сопроводительному листу прилагается талон, который возвращается на "Скорую помощь" по окончании лечения больного с указанием клинического диагноза и недочетов в работе "Скорой помощи".
8
Айседора Дункан (26 мая 1877, Сан-Франциско - 14 сентября 1927, Ницца) - американская танцовщица, основоположница свободного танца. Жена Сергея Есенина в 1922–1924 гг. Трагически погибла в Ницце во время автомобильной прогулки, удушившись собственным шарфом, намотавшимся на ось колеса автомобиля.
9
Игорь Северянин, "Гурманка".
10
Плутон - бог подземного царства мертвых у древних римлян.
11
КЭР - клинико-экспертная работа. Заместитель главного врача по КЭР контролирует правильность выдачи и продления больничных листов.
12
И. Бродский "От окраины к центру".