– А что такое? – тут же она вернулась к нормальному голосу.
– Женщину не красит задумчивость.
– Гад, ты Сашка, – и она легонько ткнула меня кулаком в бок, – а я уж думала, с косметикой, что не так. Красилась второпях, боялась опоздать. Так что там про мужа? Не отвлекайся. Жениться собрался.
– Пока вот думаю. А ну как не возьмут? Вдруг не приглянулся.
– Ты не предложение ли собираешься делать?
– Так, не порть мне начало недели грустными мыслями.
– Девчонки, – обратилась она, – экстренное совещание. Сашу могут взять в мужья.
Утро понедельника. Всем хотелось начать его весело, потому что впереди была еще рабочая неделя, и народ подтянулся к нам, лишь бы не работать.
– И кто она такая? – подала голос Света, – мы можно сказать тебя лелеем, холим, бережем для своих дочерей, чтобы как подрастут отдать в надежные, проверенные руки. Пирожки приносим, подкармливаем.
– Света, не передергивай, ты моих рук не знаешь, – парировал я, – хотя можно и попробовать.
Шутка пришлась по душе, и народ встал плотнее.
– Саша, не торопись, – подал голос Борис, – еще успеешь. У тебя жизнь еще только начинается, не торопись ее укорачивать.
– И кто это посмел? Кто она такая? – спросила Жанна.
– Она страшная женщина, я ее боюсь. На нее мужчины смотрят открыв рот.
– Такая страшная? Нет, этого не может быть. Зная тебя, ты не пойдешь на такую жертву. Значит красавица. Зачем тебе красавица?
– Ну вот, страшная плохо, красивая – плохо. Но все проще. Она стоматолог.
– Это скорее плюс, чем минус. Ищи минусы.
– Она умеет управлять катером.
– Женщина – капитан? Это уже серьезно, значит, умеет ориентироваться в жизни. Тоже не подходит.
– А танк она не водит? – спросил Борис.
– Не знаю, но не удивлюсь, если водит. Я думаю, она в меня влюбилась.
– А вот это уже минус. Влюбленная женщина способна на безрассудные поступки.
– А ты сама? Ты что замуж без любви вышла?
– По любви, потому как была безрассудна.
– Вы так любую оговорите. А что я буду делать долгими зимними вечерами, когда выйду на пенсию и останусь один? Какая – то женщина нужна рядом.
– Какая – то нам не подойдет.
– Что значит нам?
– Ты наш единственный островок в океане семейных будней?
– Ты поняла что сказала? Что вы ко мне все приходите когда вам плохо в семье. На островок?
– Да ну тебя. Все повернешь в одну сторону.
– Что за собрание, – услышали мы голос начальника управления.
– Сашу вот женить могут.
– Что прямо сейчас и здесь?
– Пал Палыч, потом будет поздно.
– Ладно, заканчивайте сватовство. Работать пора. Саша, – обратился он ко мне, – подготовь отчет хода работ по проекту. Гони их всех, они же вцепятся, не отпустят, лишь бы не работать. А на счет женитьбы особо не думай. Чем дольше думаешь, тем хуже себе сделаешь, – и вышел из комнаты.
– Все. Представление закончено. Силами общественности блудный сын вернулся в коллектив, – подвел я итог. – Спасибо за сочувствие и помощь. Да, Света, по поводу пирожков, ты не забудь. Все, ребята по местам.
Так началась рабочая неделя в коллективе, которым я руководил.
Уже в конце дня, Жанна спросила: – Саш, а ты серьезно? Ну, на счет женитьбы?
– Откуда? Хотел поднять вам настроение. Где ее взять, ту единственную. Капризный я.
– Но дыма без огня не бывает.
– Жан, это в первый раз что ли? Я не забиваю голову. Приедет время, решу.
С Жанной мы работали давно и у нас установились хорошие дружеские отношения.
Вечером, я позвонил Ольге.
– Звоню. Жду информации.
– Какой?
– Оль, ну я же не ребенок. Если женщина предлагает ей позвонить, значит она имеет, что сказать. И что ты имеешь?
– Имею одну идею.
– Жаль, что одну.
– Сделай женщине скидку. Вы мужчины от одной женской идеи в столбняк впадаете, а уж если несколько, то это вас убьет. Ваш мозг не сможет это переварить.
– Говори, а то потеряешь.
– Я приглашаю тебя к себе в гости.
После услышанного, я округлил глаза, но удержал их, чтобы не выскочили из орбит.
– Сделай лицо попроще.
– Ты откуда знаешь, какое у меня, сейчас лицо?
– Чувствую я, не понимаешь что ли?
– Что ты еще чувствуешь?
– Потом узнаешь. Так как мое предложение?
– Надо быть идиотом, чтобы от него отказаться, а я себя им не считаю.
– Я тоже. Но это не все.
– Подожди, я сяду попрочнее. Не выдержу вдруг. Столько информации.
Я услышал смех в трубке: – Я за тобой в пятницу заеду сама. Как такой вариант?
– За мной еще ни разу не заезжала женщина. Надо это испытать. Я согласен.
– Тогда куда подъехать?
Я ей сообщил адрес и время, когда заканчиваю: – Надеюсь, ты меня удивишь.
– Хочется произвести впечатление.
– Тогда прощаемся, а я буду беречь свою нервную систему и готовиться к потрясениям.
– Уверена, что выдержишь.
Мы попрощались. И что? С чего вдруг? Что я ей нравился, сомнений теперь не было, иначе все это не укладывалось в голове. Мне она точно нравилась, и сегодняшний утренний треп на работе имел подоплеку. Нет дыма без огня, здесь я согласен с Жанной. Я попытался высказать вслух то, что мне пришло в голову, по воспоминаниям наших шутливых разговоров на рынке. Или выдавал действительное за желаемое. Сам пытался ответить на свои же мысли. Я проверял себя. Иногда, чтобы решить вопрос надо его проговорить вслух, что я и сделал. В общем, мне это удалось. Я не готов был к семейной жизни прямо сейчас, но понимая, что это дело времени, прятал от себя мысль, что в отношении Ольги был бы, наверное, не против. Но я о ней ничего не знал, а спрашивать у знакомых не хотел, мнение о человеке всегда субъективно. Посмотрим, что будет.
Неделя тянулась, и казалось, что ей не будет конца. В пятницу мое ожидание держало меня в некотором напряжении. Все дело в том, что я не знал, как будут развиваться события, а я так не привык.
Когда закончился рабочий день, я не торопясь вышел на улицу. И тут я действительно удивился. Перед входом стояла Ольга, прислонившись к внедорожнику "Лексус" белого цвета. Увидев меня, она пошла мне навстречу, а подойдя, поцеловала и, взяв под руку, повела к машине. Обогнавшие меня сотрудники, повернув головы, выражали восхищение, а Жанна, пройдя мимо, кивнула головой, что означало одобрение. Какое к черту одобрение, я был поражен.
Мы подошли к машине: – Садись.
Ольга обошла и села за руль.
– Что-то я не вижу удивления на твоем лице, – высказалась она, когда я сел в машину, – твои коллеги оценили меня по достоинству. Значит проверку прошла.
– Я так обучен. Я скрываю свое удивление, тем самым стараюсь произвести впечатление. В действительности я поражен. А при чем здесь мои коллеги?
– Да брось. Всегда видно, как воспринимают подругу неженатого мужчины. Но поехали, – и она, заведя двигатель, отъехала от здания.
– Я не мог знать всего, но что-то свербило во мне, что ты своеобразная женщина, и скрываешь реальную действительность, – уже по дороге высказал я свои сомнения.
– Ты так долго обдумывал увиденное? – заметила Ольга, так как с момента, когда мы отъехали от офиса, это была моя первая фраза. – Конечно. За время нашего знакомства ты разве мог меня узнать другой? Если да, тогда тебе повезло. Но я ничего не скрывала, не было повода открыться.
– Не пугай. Да прийти в себя. Эта скромная машина куплена на зарплату стоматолога?
– Мне это не потянуть. Родители подарили.
Я согласно кивнул головой: – Ну, да. Ну, да. Как же я сразу не догадался.
– Тебя не интересует кто мои родители?
– Я хочу еще раз испытать удивление. Да, и не очень важно это для меня. Зачем мне они?
– А ты экстримал в игре на нервах.
– Только учусь, благодаря тебе, еще не мастер.
Так за разговором, мы подъехали к ее дому. Квартира меня тоже удивила, но не настолько. Она была уютной, чистой, с большими окнами и потому светлой. Удивила тем, что она была функциональной, то есть все было на своих местах и ничего лишнего. Обстановка была не бедной, но и не показной. Комнат было две, хотя я уже думал, что если судить по машине, их будет больше. Это приятно удивило, что не было показухи.
– Проходи. Посмотри, как я живу. Нравиться? Удивлен?
– Да, но тем, что квартира оказалась скромнее и мне это нравиться.
Я не спрашивая, и зная, что она не обидится, подошел к платяному шкафу и открыл дверцу.
– Смотришь нет ли там мужчины?
– Не угадала. Гардероб женщины расскажет о ней больше всех комнат дома.
– Вывод?
– Ничего лишнего, не стараешься купить больше, чем необходимо. Все достойно. Вещизмом не страдаешь.
– Я рада, что оправдала твои надежды.
– Надежды?
– Ну, ты же все равно надеялся на мою относительную скромность.
– По поводу скромности я промолчу.
– И правильно. Не делай поспешных выводов.
Она подошла ко мне. Улыбка на ее губах была кроткая и нежная: – Я соскучилась.
Уже потом, мы сидели в комнате, и пили чай.
– Ну, вот теперь можешь рассказать о своих родителях, если хочешь?
– У папы крупная фармацевтическая компания. Иначе откуда все это, – она обвела взглядом комнату, – а мама руководит стоматологической клиникой, где я и работаю. Это ее клиника.
– Значит, все слова про график – игра?
– Не совсем, график есть, но и игра, конечно. Не могла же я сразу согласиться. Меня родители учили быть сдержаннее и не раскрываться сразу. Воспитывали в строгости, в итоге воспитали самостоятельную женщину, не подкупную на роскошь. Купить можно многое, но зачем? Это только машина, но тут был мой каприз.
– А опыт управления катером?
– У папы. Но у них головная боль выдать меня замуж.
– И что мешало?
– Я не хотела. Я и тебе ничего не говорила про себя. Многие клюют на престиж состояния родителей.
– Откуда ты знаешь, какой я?
– Ты другой. Я что могла, узнала. Ты не падкий на состояние, у тебя были возможности. Но не это главное, а то, что я чувствую тебя и верю. Это важнее. А как тебя моя скромность?
Я не успел ответить, в дверь позвонили.
– Это еще кто? – удивилась Ольга и пошла открывать.
Сидя в комнате, я услышал мужской и женский голоса, которые приветствовали Ольгу. Я понял, что это родители.
– Вы что вдруг приехали? А если бы меня не было дома?
– Мы заезжали в магазин, и папа купил твой любимый тортик. Вот и решили его завезти по пути на дачу, – слышал я голос матери, – мы не знали, что ты дома, но увидели машину и решили зайти.
– А вы не подумали, что я могу быть не одна? – веселым, игривым голосом задала вопрос Ольга.
– Извини, дочка, не подумали, – сказал отец, – вы то, с мамой видитесь, а я тебя редко вижу.
Наступила пауза и я понял, что пора выходить на сцену, мои ботинки они уже увидели. Я встал с кресла и вышел в холл.
– Здравствуйте, – поздоровался я с ними. Передо мной у двери стояли ее родители. Мужчине было лет под шестьдесят, седой, коротко стриженный, смуглый, среднего роста. Взгляд уверенный. Матери было за пятьдесят, и выглядела хорошо. Достаток не сказался на ее одежде, все было скромно, не напоказ, как порой бывает у состоятельных людей.
– Здравствуйте, – ответили они.
– Это, Саша, а это мои родители, Николай Иванович и Елена Сергеевна, представила нас Ольга.
Я кивнул головой: – Очень приятно, – и подошел. Отец протянул мне руку, и я ее пожал, почувствовав крепость. Он спокойно, изучающее, посмотрел на меня.
– Пошли, что стоять. Пришли не спросили, так давай уйдем, не будем мешать, – Елена Сергеевна потянула мужа за рукав, поворачиваясь к двери.
– Подождите, – остановила их Ольга.
Они остановились, развернулись к нам лицом, и вопросительно взглянули на дочь.
– Раз пришли, то я скажу вам. Я выхожу замуж за Сашу.
Если кто ходит в театр, и видел немые сцены, то это была как раз такая. Все замерли. Родители смотрели на дочь, переводя взгляд с нее на меня. Я был поражен не меньше чем они, но смотрел не на Ольгу, а на них. И лишь Ольга наслаждалась произведенным эффектом.
– Все. Информацию вы получили. Папа, торт все равно мне не нужен. Забери его на дачу, а мы к вечеру приедем, чтобы вы познакомились поближе, там и съедим.
Из нас всех только она могла говорить внятно. Но отец вдруг произнес:
– Наконец – то. Дождались. Тогда ждем и попробуйте не приехать, – и он шутливо погрозил пальцем, – Саша, приезжайте, возьмите этот вопрос на себя, – он повернулся и вышел, уводя за собой жену.
Когда дверь за ними закрылась, я обрел дар речи:
– И что это было?
– Предложение. А ты против?
– Даже при такой неожиданности нет. Сам себе удивляюсь. А ты как решилась?
– Не спрашивай. Не думай, что все очень планировала. Сама не понимаю, как решилась и начала. Ты нужен мне и упускать, тебя, я не собираюсь. Как понимаешь, разум здесь отдыхает.
– Головой в омут?
– Нет. С тобой в омут не хочу. Я не очень напористая? Может быть, слишком торопимся, мало зная друг друга?
– Совсем даже не очень. Можно быть давно знакомыми и ничего не решить. Я думаю, что мы боимся опоздать.
– Я еще подумала, а вдруг уведут?
– Не уведут, даже не надейся.
– Теперь надо с твоими родителями познакомиться. Обрадовать их.
– Они тоже обрадуются. Сегодня и поедем, – и, сделав паузу, спросил:
– А как же любовь? Мы про нее молчим.
– А разве ее нет? Ты ее разве не чувствуешь?
– Чувствую.
– И?
– Я тебя люблю.
– Я тебя люблю, – как эхо ответила мне Ольга, – но это еще не все.
Я понял, что она имеет ввиду: – Фактически ты меня уже женила, но будем соблюдать приличия. Выходи за меня замуж.
– Я согласна.
– Я только не могу понять для себя. Я обычно понимаю дальнейшие действия, но сейчас при таком повороте событий, когда все на одном дыхании меня мучает вопрос.
– Какой?
– Мы с тобой замкнули круг наших вопросов и ответов. В то, первое наше утро, ты спросила меня – и что теперь? Я не знал ответа. Я возвращаю тебе это вопрос, замкнув круг, из которого выходить не хочется.
– И что теперь?
Она пожала плечами и прижалась ко мне.
БЕЗ ВЕРЫ В БУДУЩЕЕ
Глава 1
Каждый воспринимает это мир по-своему. Кто-то радуется, кто-то грустит, кто-то живет в постоянном напряжении, а кто-то типа Аркадия, воспринимает его как данную кем-то реальность, в которой надо жить и не задумываться, что будет завтра, особенно, если это завтра достаточно предсказуемо.
Что будет завтра, Аркадий реально представлял и знал, что оно будет обыденным. Он сидел в баре со своими друзьями, пил коктейли, накачивая себя спиртным, чтобы хмель ударил в голову и развеселил, и может быть, тогда получится увидеть завтра в другом виде, чтобы удивиться. Но, то ли он мало пил, то ли хмель где-то заблудился в организме, ощущение праздника к нему не приходило.
Аркадий обвел взглядом зал. Музыка гремела из динамиков, подавая ритмы, в такт которым дергались тела танцующих, потому, как танцами это назвать было сложно. "Как зомби – отрешенные от всего. Им важно ни кто рядом, а как они танцуют, как воспринимают себя сами" – думал он, глядя на публику.
– Аркадий, ты о чем задумался? – вывел его из размышлений голос друга.
Аркадий повернулся: – Да вот сижу и думаю, что моя жизнь не имеет будущего.
– Жизнь без будущего? Твоя? Это ты к чему? Умирать собрался?
– Как много вопросов. Все иначе. Вот в детстве есть будущее. Ты его ждешь – своего завтра, и каждая мелочь доставляет радость. Ты живешь ожиданием надежды, ожиданием чуда, в которое по наивности веришь. Ты ждешь, что вот насупит такой-то день. А сейчас? Нет, как таковое будущее есть, если судить во временном понятии. А на самом деле? Оно как бы есть, и его как бы нет. Вот что завтра? В общем, известно, что будет, и послезавтра. Я даже людей по пути на работу встречаю одних и тех же, в одно и тоже время. Ты знаешь, что будешь делать. Получается, что у меня есть прошлое и настоящее. И это настоящее сейчас и завтра. Будущее есть, и его как бы нет. У меня два настоящих. И что важно, мне это нравиться и не хочу иначе. Я доволен. А в детстве все было: и прошлое, и настоящее, и будущее. Что у вас разве не так?
Друг Коля, которого все звали уважительно по отчеству – Иваныч, задумался, а потом высказался:
– А может быть ты и прав. Вот, что было в прошлом, помню, что в настоящем знаю и особо ничего не жду в будущем. Если я знаю, что будет завтра, значит, будущее для меня прогнозируемо.
– Эх, куда загнул. Философ ты, однако, – откликнулся третий сидящий за столиком друг Женька, – так вы до многого договоритесь. Если знать, что будет завтра, но ты его еще не пережил, значит его еще не было.
– Все мы философы, – ответил Иваныч, – но завтра все равно будет, иначе зачем жить. Здесь я согласен. Без ожидания завтра жить скучно. Вот сейчас сижу с вами, выпиваю, отдыхаю и знаю…
– Что по – утру, то есть в будущем будет болеть голова, – закончил за него Женька.
Иваныч согласно кивнул головой: – И это возможно, но все зависит от количества принятого внутрь.
– И это твое ожидание? Нашел, что ждать, – подключился Аркадий. Нет парни, не знаю как вы, но мне хорошо жить без будущего. Голова еще ясная и это мое второе настоящее, которое вы называете будущим мне нравиться. Мне доставляет удовольствие жить без этих ожиданий.
– И нервы в порядке? – спросил Иваныч.
– Это когда они есть, а когда нет, уже все равно.
– А если по коленке постучать не дернется?
– Висит зараза.
– Что висит?
– Нога висит. А ты что подумал?
– Вот о ноге я и не подумал.
Все дружно засмеялись.
– За то, чтобы нога дергалась, и что надо не висело, – предложил тост Женька.
Они выпили.
– Какие планы на остаток вечера? – спросил Иваныч.
Женька обвел взглядом зал: – Пойду, пройдусь, чтобы одному домой не возвращаться.
– Боишься?
– Чего?
– Не знаю. Хулиганов на улице или пустой квартиры. Везде мерещатся тени, призраки, и Иваныч поднял руки вверх, сделав страшное выражение лица.
– А что. Я вот в детстве, когда шел спать, старался оставить свет в комнате и если родители замечали, то заходили и выключали, заявив, что пора спать. А мне было банально страшно заходить в темную комнату. Мне казалось, что в каждом углу меня кто-то поджидает и с не добрыми намерениями. Я сразу залезал под одеяло и накрывался с головой, закрыв глаза. Руки прятал под одеяло, чтобы никто до них не дотронулся.
– Экий, ты трусишка, – поддел его Иваныч.
– Да ладно. Многие в детстве такие. Только родители об этом забывают. Что вот лежишь, руки поверх одеяла и все ждешь, что вот кто-то холодный, липкий дотронется. Страшно.
– А сейчас?
– А сейчас страшно другое. Спать есть с кем, просыпаться не с кем.