Оставив между собой и минотавром метров пятнадцать, я остановился и вскинул пистолет. Звук второго выстрела прокатился эхом по залу, а следом за ним грянул третий выстрел. Мифическая тварь взревела и, пробежав по инерции еще несколько шагов, остановилась и рухнула на колени. Я выстрелил еще два раза, метя туда же, в горло. Силы быстро покидали минотавра, но и этих их капель хватило, чтобы последний раз взмахнуть лапой. Какая-то неведомая сила позволила мне броситься в сторону от летящего в меня топора. И как ни быстро я смог отпрянуть от смертельного броска, острая боль резанула плечо. Упав на бок и зажимая рану здоровой рукой, я наблюдал за агонией этого необыкновенного существа. Лапы минотавра немного поскребли каменный пол (реветь он уже не мог) и громадное тело затихло.
Бум! Бум!
Я даже не сразу понял, что это не шаги нового минотавра, а стучит мое наполненное жгучим адреналином сердце. С матами и проклятьями, я подобрал упавший пистолет и поднялся на ноги. Мгновение спустя, я резко обернулся, услышав, как открывается входная дверь. На пороге стоял вышеуказанный, достопамятный, итить его коромыслом, Роман Викторович ибн Зевс. Стоял невозмутимо и спокойно, даже с некоим укором смотрел на меня.
Черт возьми, как бы я хотел сейчас схватить Афанасьева за грудки и от души набить ему морду! А потом поднять здоровую руку со сжатым в ней пистолетом, направить "Беретту" новоявленному богу в лоб и плеснуть его олимпийскими мозгами на киевский камень. Но это только несбыточные мечты обиженного судьбой вояки. Не ты хозяин жизни, как это не печально сознавать.
– Конечно, вы этого не сделаете, – спокойный тон новоявленного Зевса несколько остудил мой пыл. Можно было подумать, что он читает мои мысли. А с другой стороны, почему бы и нет? Тем временем Афанасьев продолжил, – и причин тут несколько. Во-первых, вам никто бы не дал погибнуть, поверьте мне, минотавр был под контролем. Во-вторых, как бы мы доказали вам, что все сказанное – не плод больного воображения пожилого маразматика? Необычные обстоятельства – необычный подход, не правда ли?
Ну и, в-третьих, Ваши коллеги не поймут, если вы убьете заказчика, готового заплатить такие деньги за доставку, – с этими словами он протянул мне блокнотный лист с написанной на нем суммой.
Признаться, удивление моего брата, в свое время увидевшего количество нулей на бумаге, не идет ни в какое сравнение с моим собственным. "Да это несколько меняет дело", – подумал я и опустил оружие. Ребята, действительно, не поймут и не оценят мою вспыльчивость, когда узнают, что она стоила им полмиллиона гривен.
– Теперь, надеюсь, все недоразумения между нами улажены? –Роман Викторович был сама любезность. Дождавшись моего утвердительного ответа, он вытянул руку в приглашающем жесте, – идемте, вам обработают рану, и мы обсудим одно из главных условий контракта…
Подножие Олимпа. Начало нашей эры
– Наше время кончилось. Нас заменили в своих душах на других кумиров. Они лучше, удобнее. Новые их когорты вытеснили из сердец людей нас, повелителей олимпа, наши творения погибают в забытьи. Мы больше не боги, – Громовержец горестно оглядел собравшихся.
Все были здесь: мудрая, всезнающая Афина, стремительный, всегда веселый Гермес, хромоногий мастер Гефест, повелитель празднества Дионис, повергающая сердца Афродита и многие другие.
– Отец, неужели для нас нет никакого выхода, – хрупкая, прекрасная Афродита обхватила плечи руками и с отчаянием посмотрела на Зевса, – неужели у нас нет выбора?
– Выбор есть всегда, сестра, – Афина сжала копье в руке, – мы можем жить, бессмертие у нас не отняли. Мы можем прожить вечность, как смертные, владеющие малой толикой могущества. Нас можно будет убить, скажу больше: нас будут пытаться убить. Одним своим существованием мы будем оставаться угрозой нынешним хозяевам, ведь никто не знает, навсегда ли стирается вера в олимпийский пантеон. И наша физическая смерть станет смертью окончательной. Мы, также можем уничтожить свои символы божественности и стать… – Афина заколебалась. Казалось, она боится сказать вслух то, что должна.
– Ну, Афина, говори! – всегда сумрачный, как его подземное царство, Аид не выдержал затянувшейся паузы, – лично я, после своего падения уже ничего не боюсь услышать.
– …мы можем стать мыслями одного человека, на выбор, – продолжила, наконец, Афина, – его внутренним голосом. У нас появится возможность подсказывать решение, но не управлять им. После смерти одного человека, выбор падет на другого. То, во что мы превратимся, будет истинно бессмертным и неуязвимым, но слишком слаба будет наша связь с миром.
Эти слова заставили многих падших богов поежиться. Через мгновение, как по команде, в руках их появились символы прежней власти, словно подталкивая несчастных к принятию решения.
Киев, квартира Василия Смитцова. 14 июня, 19:12
Странное условие. Мне поручается выполнить все самому. В одиночку, то есть. С другой стороны, почему странное? Организация с такими тайнами точно не заинтересована в разглашении оных. Они полагают, что основная часть моей команды ничего от меня не узнает. А ребята и не узнают. От меня. Они будут рядом, если что, сами все и увидят. В контракте записан целый абзац о неразглашении, но группа будет действовать вне моих полномочий. Миша совладелец фирмы – это раз, контракт подписан только со мной – это два, ничто не может помешать Мише, своей волей направить бойцов мне в подстраховку – это три. Уже к пяти часам вечера ребята под началом Миши отбыли на отдых в неизвестном направлении. Точнее, неизвестном для господ Афанасьевых. Выгодно, все-таки, иметь в соучредителях собственного брата и лучшего друга в одном лице. Да и слишком воняет от этого последнего условия. Есть у меня стойкое подозрение, что после доставки копья Василий Николаевич Смитцов станет частью истории, так сказать, широко известной в узком кругу. Этот Роман Викторович – скользкий тип, хоть и считает себя богом. Бедные древние греки, если у них был такой Зевс.
Курю я редко, так сказать, в исключительных случаях. Сегодняшний день был исключительным совершенно, поэтому по дороге домой я купил две пачки сигарет и пару литров пива (единственный алкогольный напиток, который я пью), и, видимо, не прогадал, потому что сюрпризы на мою горемычную голову еще не исчерпались.
Услышав звонок в дверь, я удивился и нахмурился. Место моего обитания было известно только нескольким моим знакомым, и это вряд ли мог быть кто-то из них. Рука сама потянулась за оружием, сняла его с предохранителя и вот, я уже стою у дверей, осторожно смотря в дверной глазок.
– Так! Не слишком ли много приключений для одного дня? – недовольно пробурчал я и открыл дверь. На пороге стояла Валерия Романовна Афанасьева.
Кажется, мы оба забыли о правилах элементарного приличия.
– Как вы узнали, где я живу, – спросил я, не здороваясь и не приглашая даму в квартиру.
– Это было довольно трудно, – так же без приветствия и, не дожидаясь моего приглашения, она быстро перешагнула через порог, прижала обалдевшего меня к стене и впилась в мои губы своими. Я почувствовал, как возвращается то пьянящее чувство, которое посетило меня в мой визит к Афанасьевым, и я был уже уверен, что опьянение это вызвано самой Валерией. Не ее появлением, а именно ею, осознанно и направленно. Как вы понимаете, я не питал особых симпатий к этой семейке, но тот кто думает, что я в тот момент сопротивлялся этому наглому совращению – жестоко ошибается.
Не знаю, действительно ли Роман Афанасьев является богом-громовержцем, но в том, что меня обнимала и осыпала поцелуями настоящая богиня любви, я не сомневался ни на секунду. Странно, что она еще ни разу не назвала себя Афродитой. Странно, что я сам не додумался до этого раньше. Это имя, этот образ, это воплощение нежности, страсти, чистой любви и развратной похоти подходили ей, как никому другому. Валерия или Афродита была разной, непредсказуемой в своем поведении. Она была яростной, повелевающей, оседлав меня, а оказавшись подо мной, превращалась из гордой госпожи в робкую, покорную рабыню. Мы вместе умирали и воскресали тысячи раз. Мы пили и исторгали друг друга, сплетения наших тел и сущностей не признавали течение времени, не признавали никаких правил, никаких законов. Наша связь не основывалась ни на чем, она просто была…
– Ты пришла только за этим, – когда мы уже лишились последних сил, чувство опьянения оставило меня, а взамен ему пришло чувство раздражения. Мы лежали на полу, не касаясь друг друга. Я натянул на себя трусы, штаны и подошел к столу, где лежали сигареты – курить будешь?
Валерия кивнула, взяла закуренную мной сигарету и затянулась.
– А что, если и так, – она с вызовом посмотрела на меня, – ты не особо возражал.
– Ничего, – сказал я, – скажи, как мне называть тебя? Валерия, Афродита?..
– Лера, – просто сказала эта прекрасная женщина, – я устала от всего этого. Что мы здесь делаем уже две тысячи лет? Нас осталось всего трое, Василий. Остальные погибли, понимаешь? Живых падших богов не осталось. Все, живущие и до, и после нас погибли, а мне надоело прятаться. Может Гермес с самого начала был прав? Он один. Он был мудрее самой Афины, это я только сейчас начала понимать. Отец еще что-то несусветное придумал, но обещаю тебе, я никому не дам тебе навредить.
"Не только ты, дорогая", – эта мысль ехидным ветерком прошелестела в моей голове.
– Если у тебя есть вопросы – спрашивай, – Лера посмотрела мне в глаза.
– Хорошо, вопросы у меня, действительно есть. Чем именно занимается ваша компания?
– Занималась, – поправила меня богиня, – мы охотились на других падших богов, как и они на нас. Две недели назад погиб наш последний противник – Кецалькоатль. Он жил в древнем ацтекском храме, скрытом от чужих глаз. Для этого и проводились раскопки на Американском континенте.
– Значит, конкурентов больше нет? Понятно. А откуда вы взяли этого полубыка? Твердое, надо сказать, было у вас доказательство.
– Прорыв в области генной инженерии, о котором не сообщили в новостях – усмехнувшись, сказала Лера.
– Допустим, а зачем вам я. Почему бы вам самим не достать это треклятое копье? Да и для чего оно понадобилось?
– Не знаю, – Лера покачала головой, – сама ломаю голову, какой во всем этом смысл. Я почему-то чувствую, что отцу нужен именно ты, а не копье. Но какие бы замыслы не имелись в голове моего отца, я не дам ничему с тобой случиться, и обещанные деньги вы получите. Завтра утром я пришлю тебе все реквизиты банковского счета с деньгами.
Она встала и прильнула ко мне
– Я устала, Васенька, – повторила Лера. Так меня давно никто не называл. Бывшая богиня сейчас совсем не походила на ту гордую, непроницаемую леди, которую я впервые увидел сегодня утром, – ты знаешь, что-то подсказывает мне, что в колыбели нашего пантеона все закончится, все решится. Обними меня, пожалуйста.
Предместье Афин. Тайный античный храм. 17 июня, полдень
Не буду рассказывать, как я добирался до Греции. Ничего интересного. Автомобиль-самолет-автомобиль. После встречи с назначенным человеком в Афинах, я стал обладателем карты с точным указанием расположения храма.
Поиски тайного хода в храм были недолгими, теперь точные его координаты у меня имелись, и надо ли говорить, что мой брат сразу же получил от меня все данные. Спустившись под землю, я снова, как и несколько дней назад очутился в широком коридоре. По мере того, как я продвигался вперед, меня все сильнее охватывало чувство опасности. Вместе с этим, сердце не покидала какая-то злая веселость, не знаю, откуда она взялась.
И все время, как по пути в Грецию, так и уже в Афинах у меня не выходила из головы Лера. После того вечера, я ее не видел. Когда же она притворялась, когда первый раз меня встретила потрясающая, бизнес леди, или вечером, когда ко мне прижималась уставшая, потерявшая все женщина? Свое слово Лера выполнила, на наш счет поступила полная сумма обещанного гонорара.
Внезапно до меня донесся звук. Нет, не просто звук – голос. Скрипучий старческий голос.
– Приди, приди… – иногда голос опускался до шепота, и раз за разом этот шепот ледяным сквозняком проникал в сердце. Трусом меня еще никто не называл, но сейчас проклятый страх просто упивался властью надо мной. С каждым шагом голос звучал все отчетливей.
– Приди, приди! – владелец голоса уже жутко хохотал.
Тут извилистый коридор окончился, и я ступил на серый каменный пол небольшого помещения храма. В его центре, в окружении нескольких статуй в человеческий рост, сидела сгорбленная фигура древней старухи. Она весело захлопала в ладоши, едва увидела меня.
– Проходи, солдатик, проходи, – радушно прокаркала старуха, резво вставая на ноги и приближаясь ко мне, – за копьем пришел? У меня есть для тебя кое-что получше.
Только тут я увидел, что в правой руке она держит копье, по виду еще более старое, чем сама старуха.
– Я очень, очень долго тебя ждала, братик, – карга, на мой взгляд, стала бредить на ходу.
– Какой братик бабушка? Откуда вы знаете русский язык?
– Ой, да не смеши, – отмахнулась старуха, шаря в сундуке, стоявшем в углу помещения, – будто богиня мудрости, хоть и бывшая, не сможет за две тысячи лет выучить все языки мира и учить новые.
– Афина? Это ты?
– Не болтай лишнего, – седая, как снег богиня вытащила из сундука странный головной убор. Больше всего он походил на шлем с прикрепленными к нему крыльями, – посмотри, что мне удалось сделать? Теперь мы поменяемся с тобой местами. Одень-ка шапочку!
Я в этот момент, признаться, даже забыл о пистолете, взятом с собой. Увидев, что старуха снова приближается ко мне, протягивая в руке треклятую шапку.
Наконец, придя в себя, я вытащил оружие и наставил его на безумную бабку.
– Мне кто-то расскажет, что, тут происходит? – я предупредительно выстрелил в воздух, забыв о невысоких потолках, и чуть не получил отрикошетившую пулю в ногу.
– Конечно, кто-то расскажет, – этот голос я бы узнал среди любых других. Откуда-то со стороны появился господин Афанасьев, он же Зевс, – наденьте шлем, Василий Николаевич. Наденьте по-хорошему, нам нужно пообщаться с вашим тайным обитателем.
Не успел я сообразить, о каком еще обитателе идет речь, как что-то огромное стиснуло мое туловище. На секунду у меня потемнело в глазах, а когда я смог повернуть голову, я увидел, что позади меня стоит минотавр, даже крупнее того, прежнего. Он то и схватил меня так, что я не мог и пальцем пошевелить. До сих пор не могу понять, как этой махине удалось подойти ко мне бесшумно.
Карга спокойно подошла ко мне и водрузила свой шлем на мою голову.
– Гермес, сынок, – позвал Зевс, – выходи, у меня получилось восстановить твой божественный символ. Твоя очередь служить, ты достаточно отдохнул.
Прежде, чем потерять сознание, я услышал в своей голове яростный крик. Мгновение спустя, мир померк.
Предместье Афин. Тайный античный храм. 17 июня, 12:45
– Какого черта вам от меня нужно?! – разъяренный Гермес материализовался, как только Василий потерял сознание, – я выбрал свою судьбу! Какого черта?!
– Ты также помог выбрать и мою, – злобно прошамкала Афина, – ты хоть знаешь, что значить служить покровителем города, которому ты даром не нужен?! Отдавать все свои силы, а взамен не получать ни одной молитвы! Посмотри на меня!!
Старуха уже верещала, потрясая в воздухе копьем.
– Ты сама этого хотела. Тебе ли, мудрейшая сестра, не знать: ничто не длится вечно, – веселость былого посланника богов постепенно возвращалась к нему, – почему ты не уступила эту власть почившему Посейдону?
– Забери это проклятое копье, – Афина задыхалась от злобы, – верни мне мою молодость.
– Отец, – к Зевсу подошла Валерия. Она тоже была здесь, – что ты хочешь сделать со Смитцовым?
– А ты как думаешь? – Роман Викторович обернулся к дочери. Он мерзко улыбнулся, – зачем нашей семье такие свидетели?
– Ты же обещал, – с отчаянием промолвила Лера, – ты обещал.
– Богам это простительно, – оскалился Зевс.
– Ты не бог. Уже нет, – прошептала Афродита.
***
Я очнулся из-за того, что услышал звук удара и возмущенные крики старухи. Она лежала теперь на полу, а ее оружие сжимала в своих хрупких и нежных руках Лера.
– Отпусти его, отец! Отпусти, иначе другая твоя дочь до скончания веков будет подсказывать смертным шутки и ответы на экзаменах! Я сломаю это копье, ты знаешь, у меня хватит на это силы.
И вот тут на сцене появилось последнее действующее лицо, вернее несколько угрюмых небритых лиц. Все началось с того, что всех присутствующих оглушили два автоматных выстрела. Хватка минотавра ослабла, и я повалился на пол, не в силах пока встать на непослушные ноги. Рядом со мной повалилась огромная туша полубыка. Голова его была пробита тяжелыми пулями старого образца, калибра 7.62.
– Можно отмечать, – весело крикнул кому-то Миша, – старый добрый автоматный калибр берет черепушку бешеной коровы! Вася! Ты где?
– Мишка! Когда я поднимусь, я тебя в бровь поцелую. С тобой все наши?
Ответить Миша не успел. С визгом на Леру налетела Афина, вырвала у нее из рук свое оружие, оттолкнула прекрасную богиню от себя. Старуха уже не понимала, что делает. Яростно вращая глазами, она медленно повернулась ко мне.
– Теперь никому не нужна эта жалкая оболочка?! – проверещала старая ведьма и, замахнувшись, бросила копье, целя мне в живот. Неожиданно передо мной появилась Лера. Копье толкнуло ее в грудь, и она налетела на меня, проткнутая насквозь. В тот же момент зазвучали автоматные выстрелы, и старой Афины не стало.
Глядя на вздрагивающую от боли Валерию, я почувствовал, что плачу. Она обещала мне оберегать меня, а я тогда даже не принял ее слова всерьез. Горячая и ледяная ненависть охватила меня с головой. Я, молча, поднял пистолет, развернулся и выстрелил Афанасьеву в голову. Тот не вскрикнул ни до выстрела, ни, тем более, после и просто повалился на спину.
– Васенька, – Лера из последних сил звала меня. Я опустился перед ней на колени.
– Вася, исполни мою просьбу. У меня на поясе в мешке хранится золотое яблоко, – Лера на секунду прервалась, хватая ртом воздух, – разбей его, я не хочу покидать тебя. Не беспокойся, его разбить легко, оно только называется золотым, – она слабо улыбнулась.
Яблоко ударилось о стену и разлетелось на несколько осколков. В тот же миг Лера-Афродита превратилась в легкое облачко, которое, миг спустя, исчезло.
Киев, кабинет Василия Смитцова. Несколько месяцев спустя
– Гер, я, конечно, понимаю, что ты такой ценный человек, что для тебя открыли новую вакансию менеджера, но не много ли ты на себя берешь?
В последнее время подобные разговоры часто можно услышать на нашей фирме. Гермес, плюнув на вечный покой, благодаря своей хитрости и рассудительности заменил меня на посту главного по переговорам с клиентами, и теперь вместо того, чтобы заваливать остроумными фразами мой бедный мозг, делает это с нашими партнерами. Лера каждый день желает мне доброго утра и спокойной ночи. Она все еще – мой внутренний голос, но Гермес заверил, что восстановить позолоченный шар будет во много раз легче и быстрее, чем дождаться, пока появится возможность произвести на свет настоящего грифона и из его перьев сделать новый шлем.
Так что мне остается только ждать и когда кто-то из ребят начинает рассказывать пошлые анекдоты, краснеть перед Лерой за своих сотрудников.