Уилл покачал головой, переступил порог своего жилища и замер как вкопанный, глядя на аккуратно сложенные пустые ящики и свидетельства его происхождения, развешенные по стенам на всеобщее обозрение.
Его так неожиданно обуял гнев, что он забыл скрыть свою ярость.
- Кто, черт побери, дал тебе право рыться в моих вещах? - заорал он, топча ногами ковер, лежащий посреди гостиной.
Он обернулся и смерил Джейн сердитым взглядом, но увидел, что она вжалась в стену и закрыла голову руками, как будто готовясь к удару.
Его гнев тут же остыл. Он стоял не двигаясь, ожидая, пока прояснится в голове. И молчал.
Джейн опустила руки и медленно поднялась, но в глаза Уиллу она не смотрела.
- Я думала, что помогаю тебе, - призналась она. - Хотела поблагодарить за все, что ты сделал, и мне показалось, что это лучший способ. - Она обвела взглядом стену, где небольшой кожаный мешочек соседствовал с изображением сцены на охоте. - Всегда можно перевесить, если тебе не нравится, как я это сделала.
- Мне вообще не нравится, что они висят, - сказал Уилл, снимая с камина мокасины.
Он схватил пустой картонный ящик и принялся сбрасывать в него вещи.
Джейн опустилась рядом с ящиком на колени, пытаясь разложить хрупкие предметы так, чтобы они не помялись и не разбились. Ей приходилось делать это осторожно, чтобы опять не наделать глупостей. Она провела пальцами по перьям на маленьком кожаном мешочке.
- Что это?
Уилл едва взглянул на предмет у нее в руках.
- Лекарственный узелок, - ответил он.
- А в нем что?
Уилл пожал печами.
- Единственными, кто это знал, были мой прапрадед и его шаман, но оба уже давно умерли.
- Красивый, - сказала Джейн.
- Бесполезный! - отрезал Уилл. - Узелок должен уберечь от беды, а моего прапрадеда поднял на рога буйвол. - Он повернулся и заметил, как Джейн нежно поглаживает мешочек. Его лицо смягчилось, когда женщина подняла на него взгляд. - Прости, - извинился он. - Я не должен был на тебя кричать. Я просто не хочу, чтобы эти вещи висели там, где я буду постоянно на них натыкаться.
- Я думала, ты хочешь, чтобы они напоминали тебе о родине, - сказала Джейн.
Уилл опустился на пол.
- Именно от этого я и сбежал, - признался он. Вздохнул, взъерошил волосы и решил сменить тему разговора. - Как ты себя чувствуешь?
Она замерла, глядя на него и только сейчас заметив, что на нем голубая форменная рубашка и нашивка на рукаве "Полицейское управление Лос-Анджелеса".
- Ты в форме? - изумилась она.
Он усмехнулся.
- А ты ожидала увидеть ирокез?
Она встала и протянула Уиллу руку, помогая ему подняться.
- Я еще помню, как готовить, - сообщила она. - Хочешь пообедать?
Она поджарила курицу, отварила бобы и запекла картофель. Уилл поставил блюдо на пол в центре гостиной и положил каждому на тарелку по куску грудинки. Потом рассказал, как прошел его первый рабочий день, а она - как заблудилась, когда шла на рынок. В окна струился солнечный свет, Джейн с Уиллом отбрасывали причудливые тени, и даже молчание не было мучительным.
Уилл ел мясо и обсасывал кости, когда неожиданно почувствовал, как рука Джейн легла на его руку.
- А давай разломаем, - предложила она, и он понял, что держит куриную дужку.
Он потянул к себе, она к себе, белая косточка заскользила у них между пальцами, и в итоге у него оказалась бóльшая часть. Разочарованная Джейн откинулась на ящик.
- А что ты загадал?
Он загадал, чтобы к ней вернулась память, но промолчал об этом.
- Если скажу, не сбудется, - удивляясь самому себе, ответил он и улыбнулся Джейн. - Так говорила моя мама. Честно говоря, она была последней, с кем я гадал на дужке.
Джейн обхватила руками колени.
- Она живет в Южной Дакоте?
Он едва расслышал ее вопрос, потому что думал о плавном изгибе маминого подбородка, о ее блестящих волосах медного цвета. Он представил, как их руки держатся за раздвоенную дужку, и задумался над тем, исполнилось ли хоть одно ее желание.
- Мама умерла, когда мне было девять лет. Разбилась с папой на машине.
- Какой ужас! - вздохнула Джейн, и Уилл удивился боли в ее голосе, ведь она совершенно чужой ему человек.
- Она была белая, - услышал он собственный голос. - После аварии я жил с родителями отца в резервации.
И он стал рассказывать, а Джейн потянулась к блюду, собрала косточки, положила их к себе на тарелку и принялась перебирать, похоже, сама не понимая, что делает. Потом подняла голову и улыбнулась.
- Продолжай. А как они встретились?
Уилл уже много раз рассказывал эту историю, потому что она очаровывала женские сердца, а очарованные женщины оказывались в его постели.
- Мама работала учительницей в Пайн-Ридж, и папа увидел ее, когда ездил за кормами для хозяина, на ранчо которого работал. И поскольку она была белой, а он - индейцем лакота, папа не понимал, как может ей понравиться, и еще меньше понимал, что будет дальше. - Как зачарованный, он наблюдал за тем, как руки Джейн скрепляют сухожилиями одну кость с другой. - Как бы там ни было, они пару раз сходили куда-то вместе, но потом наступили летние каникулы и мама решила, что события развиваются слишком быстро, поэтому собралась и уехала, не сказав ему ни слова.
Джейн аккуратно разложила пять косточек у края тарелки.
- Я слушаю, слушаю, - сказала она.
- Ну, это может прозвучать глупо, но папа уверял, что влез на забор и его озарило. Поэтому он прямо посреди дня вскочил на чужую лошадь и поскакал на северо-запад, понятия не имея, куда направляется.
Джейн взглянула на Уилла, и руки ее замерли.
- Он нашел ее?
Уилл кивнул.
- В пятидесяти пяти километрах, в какой-то закусочной, где она ждала подругу, чтобы та повезла ее домой в Сиэтл. Отец усадил ее впереди себя на лошадь, и они завернулись в один потник.
Уилл в детстве столько раз слышал эту историю, что представлял, как мама, а не он, произносит эти слова: "Вот так давным-давно люди признавались в любви, - сказал мне твой отец и так крепко замотал нас в одеяло, что наши сердца стали биться как одно. - Я приду к тебе ночью, мы будем сидеть на улице в этом коконе, и, призвав звезды в свидетели, я признаюсь, что люблю тебя".
- Боже! - вздохнула Джейн. - Это самая романтичная история, которую мне доводилось слышать. - Она взяла со стоящего между ними блюда еще горсть косточек. - И твоя мама поехала с ним?
Уилл засмеялся.
- Нет, она вернулась в Сиэтл. Но все лето они переписывались и через год поженились.
Джейн улыбнулась и вытерла руки салфеткой.
- Почему в наши дни люди не совершают ничего подобного? Зажимаются на заднем сиденье седана в старших классах и думают, что это любовь. Больше никто никому не кружит головы.
Качая головой, она встала, чтобы убрать посуду. Взяла пустое блюдо, но тут же выронила, и оно с грохотом упало на пол, разбрызгивая жир.
На своей тарелке она воссоздала скелет курицы.
Кости были аккуратно разложены, а в некоторых местах даже связаны в местах соединений. Крылья аккуратно сложены у грудной клетки; мощные ноги выглядели так, как будто курица бежит.
Джейн приложила ладонь ко лбу, и в памяти всплыла куча терминов и воспоминаний: тонкая плечевая кость рамапитека, ряд моляров и фрагменты черепа, зеленые палатки над столами, заваленными сотнями занесенных в каталог костей. Физическая антропология. Она месяцами пропадала в Кении, Будапеште и Греции на раскопках, исследуя происхождение человека. Работа составляла настолько огромную часть ее жизни, что Джейн была поражена, как могла о ней забыть, пусть даже из-за удара по голове.
Она легонько коснулась бедра реконструированной курицы.
- Уилл, - сказала она, когда снова подняла голову. Ее глаза сияли. - Я знаю, чем я занимаюсь.
Глава 3
Уиллу больше нравилось, когда Джейн не помнила, что она антрополог. Она все пыталась объяснить ему суть своей науки. "Антропология, - говорила она, - это наука о том, как люди появились и развивались на этой земле". Это ему было понятно, но бóльшая часть того, что она говорила, звучала для него как абракадабра. По дороге в полицейский участок в понедельник вечером она описывала лучшие способы извлечения скелета. Когда Уоткинс принялся расспрашивать ее, чтобы поместить объявление в "Таймс", она сказала, что, пока за ней не приедут, с радостью готова помогать криминалистам. А на следующее утро, пока Уилл пытался осилить тарелку мюсли, пробовала объяснить ему эволюцию человека. Рисовала линии на салфетке, каждую ветвь подписывала. Уилл уже начал догадываться, почему ее муж не спешит объявляться.
- Я ничего не понимаю, - признался он. - Так рано я не могу сложить даже два и два.
Джейн не обращала на него внимания. А когда закончила свою лекцию, вздохнула и откинулась на спинку стула.
- Господи, как же хорошо, когда что-то знаешь!
Уилл подумал, что существуют вещи, более достойные внимания, но промолчал. Указал на пятно на салфетке.
- А почему они вымерли?
Джейн нахмурилась.
- Не смогли приспособиться к этому миру, - ответила она.
Уилл хмыкнул.
- Что ж, временами мне кажется, что и я не могу, - признался он и взялся за фуражку, готовый выйти.
Джейн повернулась к нему с горящими глазами.
- А может, я открыла что-нибудь по-настоящему важное? Например, скелет Люси, австралопитека, или скелет, обнаруженный в австрийских Альпах, скелет человека, жившего в каменном веке.
Уилл улыбнулся, представив, как она ползает на коленях в красном песке в пустыне, занимаясь любимым делом.
- Если хочешь, можешь покопаться на заднем дворе, - разрешил он.
Утром во вторник полиция разместила фотографию Джейн в "Лос-Анджелес таймс" с небольшим объявлением, в котором содержалась просьба обратиться в полицию тем, кто располагает о ней хоть какой-нибудь информацией.
А Джейн вспомнила, что нашла руку.
После отъезда Уилла она отправилась в местную публичную библиотеку. Это был небольшой филиал, но в нем все же имелась небольшая аккуратная подборка учебников по антропологии и археологии. Джейн нашла самое свежее издание, склонилась над полированным столом и начала читать.
Знакомые слова вызывали расплывчатые образы в ее воображении. Она увидела себя на просторах Британии, стоящей на коленях у разрытой ямы, в которой лежали останки после древнего сражения времен железного века. Она вспомнила, как сметала щеткой землю с костей; ощупывала впадины грудной клетки, оставленные копьями и наконечниками стрел, и аккуратно отсеченный позвоночник, так и кричащий о том, что несчастного обезглавили. Она была чьим-то ассистентом: она вспомнила, как тушью подписывала образцы, как носила подносы с костями, которые нужно было высушить на солнце.
Джейн перелистывала страницы, когда увидела руку. Она была точно такой же, что она нашла в Танзании, - окаменевшей в пласте осадочной породы, крепко сжимающей каменную стамеску. Сотни антропологов облазили Танзанию в поисках каменных орудий труда, которые свидетельствовали бы об уровне интеллекта. Следуя примеру своих коллег, однажды она решила вновь открыть забытое место раскопок.
Руку она нашла случайно. Просто повернулась - и вот она на уровне плеча, как будто тянется к ней. Находка оказалась экстраординарной; хрупкие кости редко сохраняются. Из-за окаменелости скелеты не растаскивают животные, не повреждают водовороты и сдвиги земной породы, и если части скелета теряются, то обычно это бывают именно конечности.
Еще только раскапывая руку, она понимала, что это прорыв в антропологии. Она нашла то, что все тщетно искали. Она аккуратно надписала стамеску и сотни косточек, очистила их, обработала синтетической камедью.
Джейн вернулась к книге и прочитала надпись рядом со снимком: "Датированные более 2,8 миллиона лет назад, эта рука ископаемого человека и стамеска являются древнейшими известными доказательствами каменных орудий труда (Барретт и др., 1990)".
Барретт. Это ее фамилия? Или она была всего лишь ассистенткой человека, который присвоил себе славу ее находки? Она просмотрела ссылки по всей книге, но больше никаких упоминаний о Барретт не нашла. В остальных книгах даже снимка руки не было - следовательно, находка сделана относительно недавно.
Дрожа всем телом, она подошла к столу библиографа-консультанта и подождала, пока женщина оторвет глаза от компьютера.
- Добрый день, - сказала она, улыбаясь своей самой обезоруживающей улыбкой. - Вы не могли бы мне помочь?
Уилла она застала за письменным столом, который, казалось, был слишком мал для него, за бумажной работой.
- Полицейские рапорты, - объяснил он. - Терпеть не могу эту чушь. - Одной рукой он сдвинул бумаги на край стола и указал на стул. - Уже видела свою фотографию? - Он потряс газетой.
Джейн выхватила газету у него из рук и пробежала глазами.
- Господи, - пробормотала она, - такое впечатление, что я какой-то подкидыш! - Она швырнула газету на стол Уилла. - Вам уже оборвали телефон?
Уилл покачал головой.
- Имей терпение, - посоветовал он. - Еще даже не обед. - Он немного отъехал на стуле на колесиках и положил ноги на стол. - Кроме того, - добавил он, - я уже начинаю привыкать, что у меня в доме есть домоправительница.
- Что ж, тебе стоит начать искать замену. - Она протянула ему копию страницы из книги, которую читала сегодня утром. - Это моя рука.
Уилл вгляделся в смазанную картинку и присвистнул.
- Для своего возраста ты чертовски хорошо сохранилась!
Джейн выхватила бумагу у него из рук и разгладила на столе.
- Я нашла эту руку в Африке, - уточнила она. - Моя фамилия вполне могла бы быть "Барретт".
Уилл удивленно приподнял брови.
- Ты ее нашла? - Он недоверчиво покачал головой. - Барретт, говоришь?
Она пожала плечами.
- Я пока не уверена. Это может быть фамилия ведущего специалиста, который руководил раскопками. - Джейн указала на сноску. - Я могла быть среди "и др.". Я просто утомила библиотекаря своей справкой, - сияя, сказала она. - Завтра я буду знать, кто я!
Уилл улыбнулся. Что же он будет делать, когда она вернется в свою жизнь? Каким пустым покажется ему дом, когда он останется там один! Будет ли она время от времени звонить ему?
- Что ж, - сказал он, - наверное, мне стоит называть тебя Барретт.
Она замерла и повернулась к нему.
- Сказать по правде, я уже привыкла к имени Джейн.
Будучи ранней пташкой, Герб Сильвер завтракал в шесть утра: томатный сок, грейпфрут и кубинская сигара. Жмурясь на солнце, он открыл свежий номер "Таймс" и уставился на снимок женщины на третьей странице. Сигара выпала у него изо рта.
- Вот черт! - воскликнул он и потянулся за мобильным телефоном в кармане халата. - Вот, блин, дерьмо!
Ради других актеров никто не стал бы прерывать съемки фильма, но он был не только ведущим актером, но и одним из исполнительных продюсеров, поэтому все вылетевшие в трубу деньги шли из его кармана. Он вытер рукой лоб и недовольно скривился, заметив след от грима, который остался на рукаве его бархатного камзола. В Шотландии температура была всего минус шесть, но художник по декорациям приказал зажечь сотню факелов вдоль огромного коридора величественного замка, в котором они снимали "Макбета". В результате он не мог сыграть ни одного дубля без того, чтобы пот не застилал глаза.
Его робкая ассистентка Дженнифер стояла рядом с запасными доспехами и мобильным в руках. Чтобы поговорить по телефону, он отошел подальше и от нее, и от репортеров "Пипл", освещавших съемки фильма.
- Герб, - оставаясь в образе, с акцентом произнес он, - надеюсь, ты принес чертовски хорошие новости.
Он знал, что агент станет звонить ему на съемочную площадку только в случае крайней необходимости, например, чтобы сообщить о номинации на премию Киноакадемии либо о роли, которая поднимет его популярность до заоблачных высот. Но в этом году он уже был номинирован на "Оскара" и давно сам выбирал себе роли. Пальцы чуть крепче сжали трубку, ожидая, пока стихнут помехи на международной линии.
- …сегодняшнюю газету, а там она… - услышал он.
- Что? - закричал он, позабыв и о съемочной группе, и об актерах. - Я ничего не слышу!
Голос Герба ударил в ухо:
- Фотография твоей жены на третьей странице "Лос-Анджелес таймс". Ее нашла полиция, и она не помнит своего имени.
- Господи! - воскликнул он. Сердце учащенно забилось. - Что с ней произошло? Она в порядке?
- Я прочел сообщение всего пару минут назад, - оправдывался Герб. - На снимке она выглядит целой и невредимой. Я тут же позвонил тебе.
Он вздохнул в телефонную трубку.
- Ничего не предпринимай. Я вернусь домой… - он взглянул на часы, - …завтра в шесть утра. Как раз твое время. - Когда он вновь заговорил, голос его сорвался. - Я должен быть первым, кого она увидит.
Он повесил трубку, даже не попрощавшись, и принялся отдавать отрывистые указания Дженнифер. Потом окликнул своего сопродюсера:
- Джо, мы вынуждены хотя бы на неделю приостановить съемки.
- Но…
- К черту бюджет!
Он направился к своему вагончику, но вернулся и коснулся плеча Дженнифер. Она уже склонилась над телефоном, заказывая билет на самолет, и волосы упали ей на лицо, словно занавес. Она подняла голову, встретилась с его пронзительным взглядом и увидела то, что довелось видеть немногим, - молчаливое отчаяние.
- Прошу тебя, - прошептал он, - если нужно, горы сверни.
Дженнифер пришлось стряхнуть с себя оцепенение и вернуться к реальности, но даже спустя несколько секунд после его ухода она чувствовала тепло там, где его рука коснулась ее плеча, - тяжесть его мольбы. Она снова взялась за телефон. Если Алексу Риверсу что-то нужно - Алекс Риверс это получит.
В среду в семь утра зазвонил телефон. Уилл примчался из ванной в кухню в одном полотенце на талии.
- Да!
- Это Уоткинс. Мне только что позвонили из участка. Догадайся с трех раз, кто объявился.
Уилл опустился на пол кухни, настроение тут же упало.
- Мы будем через полчаса, - пообещал он.
- Уилл! - Он слышал голос Уоткинса словно издалека. - Ты знаешь, кого подбирать на улице!
Он понимал, что должен разбудить Джейн и сообщить, что за ней приехал муж; понимал, что должен как-то ее подбодрить, пока они будут ехать в полицию, но ему казалось, что он не сможет себя пересилить. Чувства, которые всколыхнула в нем Джейн, оказались намного глубже, чем ему хотелось бы. Ему нравилось смотреть, как она пытается замаскировать детской присыпкой свои веснушки. Ему нравилось, как она разговаривает и одновременно жестикулирует. Ему нравилось, что она спит в его кровати. Он уверял себя, что просто наденет маску безразличия, которую носил последние двадцать лет, и через неделю его жизнь войдет в привычное русло. Он говорил себе, что так и должно было в конечном счете случиться. Но в то же время он видел Джейн, бегущую от кладбищенских ворот под совиное уханье, и понимал: даже когда она уйдет, он все равно останется за нее в ответе.
Она спала на боку, прижав руку к животу.
- Джейн! - позвал он, коснувшись ее плеча. Потом нагнулся и легонько ее потряс, с изумлением отметив, что подушка и одеяло уже впитали ее запах. - Джейн, вставай!