- Это не прозвище. Он правда Пума. Наш талисман. Одевается в костюм пумы, танцует и все такое. Минуту я стоял, пытаясь понять, что к чему, почему Пума Тодд и Хлоя оказались вместе в туалете "Старбакса". Я надеялся, что ничего дурного они не делали, ведь все знали, что они там. Но, взглянув на Адди с Хлоей - на Тодда я не смотрел, - я все-таки понял, что произошло. Я до сих пор не знаю, спрятались ли они там, увидев меня, или сидели уже давно. Но, понимаешь, когда прячешься в туалете с Пумой от собственного бойфренда, детали, в общем, не так уж важны.
Я тут же забыла про свой звонок и оказалась в том "Старбаксе" со Стюартом, и незнакомая мне черлидерша вышла из туалета с Пумой Тоддом у меня на глазах. В моем представлении Пума Тодд в этот момент был одет в костюм пумы, хотя едва ли так было на самом деле.
- И что ты сделал? - спросила я.
- Ничего.
- Ничего?
- Ничего. Я стоял молча и думал, что меня сейчас стошнит. Прямо там, на месте. Но Хлоя разозлилась. На меня.
- Это почему это? - возмутилась я.
- По-моему, она просто перепугалась из-за того, что ее застукали. Она обвинила меня в том, что я за ней шпионю. Она сказала, что я не даю ей прохода. Что я давлю на нее. Наверное, она имела в виду - эмоционально давлю, но это прозвучало ужасно. Так что после всего, что случилось, она еще и выставила меня развратником перед всеми посетителями "Старбакса", то есть, считай, перед всем городом - слухи здесь быстро расходятся. Мне хотелось сказать: "Ты целовалась с Пумой в туалете "Старбакса". Не я в этой истории злодей". Но я этого не сказал, потому что потерял дар речи. И со стороны все, наверное, выглядело так, как будто я с ней согласился. Как будто я признал, что я сексуальный маньяк и сталкер… а не мальчик, который любит ее, больше года любил, и сделал бы все, о чем бы она ни попросила…
Может быть, когда-то Стюарт и рассказывал о своем расставании каждому встречному, но явно уже давно этого не делал и потерял сноровку. Выражение его лица нисколько не изменилось - все эмоции выражались руками. Он перестал их заламывать, и теперь они едва заметно дрожали.
- В конце концов Адди вывела ее из кафе и прочитала ей нотацию, - сказал он. - Так все и закончилось. Ну, еще мне сделали латте за счет заведения, так что нет худа без добра. Но я стал парнем, которого у всех на глазах бросила девушка, изменив ему с Пумой. Но я к чему это все говорил? К тому, что вон тот парень… - он обвинительно указал пальцем на телефон, - козел. Хотя ты с этим сейчас, наверное, не согласишься.
Передо мной стремительно проносились воспоминания о том, что случалось в прошлом году, но теперь я смотрела на все иначе. Вот Ной идет по школьному коридору на шаг впереди меня. Он держит меня за руку и практически тащит за собой, разговаривая по пути с кем угодно, кроме меня. Вот я сижу с ним на первом ряду во время школьного баскетбольного матча. Он знал, что с тех пор, как меня ударило мячом по лицу, сидеть там я боялась. Но все равно сидела рядом с ним, замерев от ужаса, и наблюдала за матчем, который на самом деле меня ни капельки не интересовал.
Да, я обедала в столовой с отличниками-старшеклассниками, но все разговоры с ними были одинаковыми. Они разговаривали только о том, как они заняты, как они пишут свои резюме для поступления в колледж. О том, как встречаются с вербовщиками студентов, как составляют в Сети свои расписания, и о том, кто пишет для них рекомендательные письма.
Боже… Целый год я маялась от скуки. И целую вечность не слышала, чтобы кто-то говорил обо мне.
Но Стюарт… Стюарт говорил обо мне. Он был ко мне внимателен. Это было непривычно и немного смущало, но это было так здорово.
В глазах защипало.
Стюарт повернулся ко мне. Между нами возникло какое-то напряжение. Что-то должно было произойти.
Я почувствовала, что вот-вот слезы хлынут ручьем. Это меня разозлило. Ной не заслуживал этого. Нет, я не буду плакать.
И тогда я поцеловала Стюарта. По-настоящему поцеловала. Он даже назад отклонился. И поцеловал меня в ответ. Это был очень приятный поцелуй. Не слишком сухой, не слишком влажный. Разве что немного суматошный - наверное, потому, что никто из нас не был к нему готов и мы оба думали: "А, да! Поцелуй! Быстрей! Быстрей! Двигаемся! Работаем языком!"
Только минуту спустя мы немного опомнились и стали целоваться медленнее.
Я почувствовала, что куда-то уплываю, но в это время снизу послышались топот и вопли. Видимо, Дэбби и Рейчел решили, что поездка на собачьих упряжках по улицам Грейстауна окончена, поставили собак на привязь и вернулись домой, жутко топая ногами, как всегда бывает, когда приходишь домой в дождь или снег. Почему в сырую погоду все шумят сильнее, чем обычно?
- Стюарт! Джубили! У меня для вас есть вкуснятина, кексики в подарок от Санты! - крикнула Дэбби.
Никто из нас не пошевелился. Я все еще сидела, прижавшись к нему. Мы услышали, как Дэбби поднялась до середины лестницы, а значит, наверняка увидела, что в комнате горит свет.
Нормальная мама сказала бы в такой ситуации: "Выходите сию же секунду, пока я не рассвирепела!" Но Дэбби была не обычной мамой, поэтому она хихикнула и ускользнула прочь со словами:
- Тс-с-с! Рейчел! Иди к мамочке! Стюарт занят!
От внезапного появления Дэбби у меня скрутило живот. Стюарт закатил глаза. Я отпустила его, и он вскочил.
- Я спущусь вниз, - сказал он. - Все хорошо? Тебе ничего не нужно?
- Нет, все отлично! - с неизвестно откуда взявшимся безумным энтузиазмом сказала я, но Стюарт уже привык, что я изо всех сил пытаюсь доказать ему, будто я в своем уме.
Приняв разумное решение, он стремительно выбежал из комнаты.
(глава двенадцатая)
Хотите знать, сколько времени мне потребовалось, чтобы бросить своего "идеального" парня и начать целоваться с другим? Мне потребовалось… подождите… двадцать три минуты. (Я посмотрела на часы, когда брала телефон. Секундомера у меня с собой, разумеется, не было.)
Как бы мне этого ни хотелось, но прятаться вечно в комнате Стюарта я не могла. Рано или поздно мне пришлось бы спуститься. Я села на пол в дверном проеме и прислушалась к тому, что происходит внизу. Слышно было только, как Рейчел гремит игрушками, но потом открылась дверь. Кто-то вышел на улицу. Я решила, что это знак, и тихонько выползла на лестницу.
В гостиной Рейчел возилась с "Мышеловкой", которая все еще лежала на столе. Она широко улыбнулась мне и спросила:
- Ты играла со Стюартом?
Это был провокационный вопрос. Даже пятилетняя девочка понимала, какая я пошлая, развратная женщина.
- Да, - сказала я, пытаясь сохранять достоинство. - Мы играли в "Мышеловку". Как тебе снег, Рейчел?
- Мама говорит, Стюарту ты нравишься. А я могу засунуть бусинку в нос! Показать?
- Нет, не нужно…
Рейчел засунула один из шариков "Мышеловки" себе в нос, потом вынула его и продемонстрировала мне.
- Видишь? - сказала она.
О, я видела.
- Джубили? Это ты?
В дверях кухни возникла Дэбби, румяная и промокшая до нитки.
- Стюарт пошел помочь нашей соседке миссис Адлер расчистить дорожку к дому, - сказала она. - Он увидел, как ей тяжело. У нее ведь больная спина и один глаз стеклянный… Как вы… провели время?
- Неплохо, - коротко ответила я. - Мы играли в "Мышеловку".
- Так вот как это теперь называется? - спросила она, ухмыльнувшись (ужасная ухмылка!). - Пойду помогу Рейчел принять ванну. Угощайся чем хочешь, можешь сварить себе шоколад!
Она едва не добавила: "…будущая невеста моего единственного сына".
Дэбби с Рейчел ушли, оставив меня наедине со стыдом, позором и горячим шоколадом.
Я подошла к окну гостиной.
Конечно же Стюарт был на улице - с радостью помогал соседке в трудную минуту. На самом деле он просто избегал меня. Это было разумно, я бы и сама поступила так же. Не менее разумно было предположить, что дальше будет только хуже. Я буду скатываться по наклонной, все глубже и глубже погружаясь в болото необъяснимых и безрассудных поступков. Как и мои оказавшиеся в тюрьме родители, я была опасным оголенным проводом.
Лучше уж пойти к стеклянноглазой соседке и выгрести пару тонн снега, надеясь, что я уйду поскорее…
Именно так я и должна была поступить. Уйти. Уйти из этого дома, уйти из его жизни, пока у меня еще осталась хоть капля человеческого достоинства. Я уйду и найду свой поезд, который наверняка уже скоро отправится.
Приняв это решение, я сразу же бросилась на кухню. Я взяла свой телефон с кухонной стойки, где оставила его накануне, тряхнула им посильней и нажала кнопку "Вкл". Я не надеялась, что он включится, но он сжалился надо мной и через пару секунд ожил. Вместо букв на экране была какая-то абракадабра, но телефон явно работал.
Моя одежда, обувь и рюкзак были в прачечной рядом с кухней. Что-то уже высохло, а что-то еще нет. Я накинула пальто, оставив свитер на стиральной машине. В углу стоял контейнер с полиэтиленовыми пакетами, и я взяла десяток. Мне было стыдно брать вещи без спроса, но такие пакеты даже вещью не назовешь. Они вроде салфеток, только дешевле. Наконец, я взяла из органайзера на кухонной стойке наклейку с адресом. Напишу им, когда доберусь домой. Может быть, я и полный псих, но псих воспитанный.
Ясно, что выходить мне нужно было через заднюю дверь, ту самую, через которую мы вошли сюда вчера.
Если бы я вышла через парадную дверь, Стюарт меня бы заметил.
У задней двери намело не меньше шестидесяти сантиметров снега, и это был уже не тот скользкий, мокрый снег, что вчера. Он здорово подмерз на холоде. Но меня подстегивал Отдел замешательства и паники. Он, как я уже говорила, всегда готов приняться за работу, только и ждет этого.
Я изо всех сил навалилась на дверь, и она заскрипела. Я боялась, что сорву ее с петель, а это грозило усложнить ситуацию. Я ясно представила, как Стюарт или Дэбби находят в снегу дверь и полиция пишет в своем отчете: "Она вошла в дом, совратила юношу, украла полиэтиленовые пакеты и сбежала, сорвав дверь с петель. Сейчас она наверняка собирается вызволить из тюрьмы своих родителей".
Дверь наконец поддалась, и я протиснулась наружу, порвав рюкзак и оцарапав руку.
Когда я выбралась, дверь заклинило, и еще минуты две-три ушло на то, чтобы ее захлопнуть.
Справившись с этим, я столкнулась с другой проблемой. Мне вовсе не хотелось снова купаться в ледяном ручье, поэтому я не могла вернуться обратно той же дорогой, какой пришла. Да и где эта дорога, я все равно не знала. Все наши следы уже замело. Я стояла на небольшом пригорке, глядя на островок голых деревьев и задние стены одинаковых с виду домиков. Я знала только то, что ручей где-то за деревьями. Безопаснее всего было держаться поближе к домам, петляя по задним дворам. Так я смогу вернуться на дорогу, а оттуда, подумала я, легко дойти до автострады, "Вафельной" и моего поезда.
Я уже говорила, что слишком много себе воображаю.
Улицы в районе Стюарта вовсе не были такими же прямыми, как в Деревне Санта-Флоби. Дома были расставлены пугающе хаотично, по диагонали, с неровными промежутками между ними, как будто архитектор города сказал: "Пойдем за котом, а где он сядет, там что-нибудь и построим".
Я так запуталась, что я даже не могла понять, где дорога.
Улицы не были расчищены, и фонари не горели. Небо теперь было белым, а не розовым, как вчера. Я никогда еще не видела такого темного горизонта, и дороги различить не могла.
Я плелась по улицам, и у меня было достаточно времени, чтобы задуматься над тем, что я натворила. Как я объясню своим родителям, что мы расстались? Они любили Ноя. Не так сильно, как меня, но все равно любили и гордились тем, что у меня такой замечательный бойфренд. Но с другой стороны, мои родители сидели в тюрьме из-за Отеля эльфов фирмы "Флоби". Возможно, им стоило пересмотреть взгляды на жизнь. Кроме того, если бы я сказала, что без Ноя я счастлива, они бы смирились с моим решением.
Мои друзья, ребята в школе… это уже другая история. Но я встречалась с Ноем не ради того, чтобы нравиться другим.
Ну и Стюарт, конечно.
Стюарт, который успел увидеть меня в самых разных обстоятельствах переживающей целую радугу эмоций. Он видел меня, застрявшую в незнакомом городе, потому что мои родители в тюрьме, он видел меня, сумасшедшую балаболку, дерзящую мальчику, который хотел помочь, он видел меня, расстающуюся с бойфрендом, и - самое популярное мое обличье - меня, бросающуюся на людей.
Я все, все испортила. Всё. Сожаление и стыд причиняли мне гораздо более сильную боль, чем снег, который снова летел в лицо. Только пройдя несколько улиц, я поняла, что жалею о расставании… не с Ноем, а со Стюартом. Стюарт спас меня. Стюарт хотел проводить время со мной. Стюарт говорил со мной откровенно и хотел, чтобы я ценила себя.
Но Стюарт будет только рад, что я ушла, - по вышеперечисленным причинам. Пока сюжеты в новостях об аресте моих родителей оставались не слишком подробными, найти меня он не может. Ну, почти. Конечно, меня не трудно обнаружить в Сети, но он не станет искать, думала я. Уж точно не после того представления, что я закатила.
Если я, конечно, сама не вернусь к двери его дома.
Проблуждав примерно час, я поняла, что именно это мне, скорее всего, и грозит. Я застревала в тупиках, снова и снова видела одни и те же дурацкие дома. Иногда я останавливалась и спрашивала дорогу у людей, разгребавших снег на дорожках, но все они сетовали, что я решила отправиться так далеко в такую погоду, и дорогу показывать не хотели. Каждый второй приглашал меня зайти к ним домой отогреться (что было бы очень кстати), но я больше не собиралась рисковать. В один дом в Грейстауне я уже зашла, и посмотрите, что из этого вышло.
Я проплелась мимо стайки хохочущих девчонок, и меня охватило настоящее отчаяние. Я уже не чувствовала ног и готова была расплакаться. Колени одеревенели. И тут я услышала за спиной его голос.
- Стой! - сказал Стюарт.
Я внезапно остановилась. Убегать - это позорно, но еще хуже - когда тебя ловят. Я застыла на месте, потому что не хотела (да и не могла) повернуться к нему лицом. Мне хотелось, чтобы выражение моего лица говорило: "Надо же, рада тебя снова встретить", - но судя по тому, как напряглись мышцы за ушами, было больше похоже на то, что я вывихнула челюсть.
- Извини, - сказала я с натянутой улыбкой. - Я решила, что мне лучше вернуться на поезд и…
- Ага, - сказал он, невозмутимо прервав меня. - Я так и подумал.
Стюарт даже не смотрел на меня. Он вынул из кармана смешную шапку с помпоном. Похоже, она принадлежала Рейчел.
- Я решил, что тебе это понадобится, - сказал он, протягивая мне шапку. - Возьми. Рейчел она не нужна.
Стюарт, похоже, был готов стоять с шапкой в протянутой руке до тех пор, пока не растает снег, поэтому я взяла ее и натянула на голову. Шапка была мне немного маловата, но все равно приятно согревала уши.
- Я шел по твоему следу, - ответил он на немой вопрос. - По снегу это легко.
Меня выследили. Как медведя.
- Мне очень жаль, что тебе пришлось так далеко забраться, - сказала я.
- Да не так уж много я и прошел, всего-то три улицы. Ты кругами ходила.
Да, как очень тупой медведь.
- Ты вышла из дому в полусырой одежде? Ничего себе! - сказал он. - Я тебя провожу. Этой дорогой обратно не дойти.
- Я сама дойду, - быстро ответила я. - Мне подсказали дорогу.
- Знаешь, тебе не обязательно уходить.
Я хотела сказать что-то еще, но не смогла придумать что именно. Он принял это за знак того, что я хочу, чтобы он ушел, и поэтому кивнул:
- Береги себя, ладно? И дай знать, когда доберешься. Позвони или…
И тут у меня зазвонил телефон. Наверное, звонок тоже сломался из-за воды, потому что теперь он стал высоким, пронзительным - такой звук могла бы издать русалка, которую ударили по лицу. Удивленный. Уязвленный. Обвиняющий. Булькающий.
Звонил Ной. На моем сломанном экране было написано "Мобг", но я знала, что это значит. Я не ответила, просто уставилась на телефон. И Стюарт тоже. А девочки уставились на нас. Телефон замолчал, а потом зазвонил снова, настойчиво пульсируя у меня в руке.
- Прости, если я вел себя как идиот, - сказал Стюарт, повысив голос, чтобы перекричать звонок. - Тебе, наверное, все равно, что я думаю. Можешь не отвечать.
- Почему это как идиот? - удивилась я.
Стюарт замолчал. Звон прекратился и начался снова.
Мобг очень хотел со мной поговорить.
- Я сказал Хлое, что буду ждать ее, - наконец сказал Стюарт. - Ждать столько, сколько будет нужно. Она сказала, что мне не на что надеяться, но я все равно ждал. Много месяцев я вообще не смотрел на девочек. Даже на черлидерш. Ну, ты понимаешь, в каком смысле не смотрел. - Я понимала. - Но я увидел тебя, - продолжил он. - И это свело меня с ума, с первой же минуты. И не просто увидел, но и понял, что ты встречаешься с парнем, который кажется тебе совершенным, но на самом деле он тебя не заслуживает. Честно говоря, я и сам был в таком положении. Хотя он, кажется, осознал свою ошибку. - Он кивнул в сторону телефона, который снова зазвонил. - Я все равно рад, что ты гостила у нас, - добавил он. - Не поддавайся этому парню. Хорошо? Не поддавайся. Он тебя не достоин. Не позволяй ему себя дурачить.
А телефон все звонил и звонил. Я в последний раз посмотрела на экран телефона, потом на Стюарта, а потом размахнулась и бросила телефон как можно дальше (к сожалению, не так уж далеко), и он исчез под снегом. Восьмилетки, пристально наблюдавшие за нами, побежали к сугробу.
- Потеряла, - сказала я. - Упс.
И тут Стюарт впервые посмотрел на меня. Ужасная гримаса с моего лица уже сошла. Он подошел ко мне, приподнял мою голову за подбородок и поцеловал. Поцеловал меня. Поцеловал. Я забыла про холод, и мне было все равно, что девчонки, откопавшие мой телефон, подошли к нам сзади и дружно воскликнули:
- Ооооооооооо!
- Только вот что, - сказала я, когда голова перестала кружиться. - Маме своей не говори. По-моему, она что-то себе вообразила.
- Что? - невинно спросил он, приобняв меня за плечи. - Разве твои родители не глазеют, когда ты с кем-то целуешься? Это в вашем городе считается странным? Хотя они такое, наверное, не часто видят. Ну, в тюрьме.
- Ой, помолчи, Вайнтрауб. А то уроню тебя в снег, и эти девчонки на тебя накинутся и сожрут.
Мимо нас пропыхтел одинокий грузовик, Чувак-в-фольге за рулем натянуто поприветствовал нас. Все мы - Стюарт, я, девочки - расступились, чтобы пропустить его. Стюарт расстегнул пальто и пригласил меня идти с ним под руку, и мы снова зашагали по снегу.
- Обратно к дому пойдем долгой дорогой? - спросил он. - Или напрямик? Ты же, наверное, замерзла.
- Долгой, - ответила я. - Конечно, долгой.