Но это были сторонние мысли, которые дрейфовали в его голове, пока он сидел, уставившись на то, что ему вручили.
Это был журавль из книжной страницы - точно такого же он вырезал в их самый первый день, и тот находился теперь на табличке, висящей у него над головой.
Но это было невозможно.
- Быть не может, - сказал он.
- Может, - отозвалась Надин. - Если делать уборку.
- Я не об этом, - сказал Джордж. - Я вырезал только одного. Кумико забрала его. И вставила в картину. Вот в эту. На стене.
- Видел я, как ты вырезаешь, - усмехнулся Мехмет. - Можешь настрогать миллион вариантов, пока не получится то, что нужно. - Он пожал плечами. - Не думаю, что так работают настоящие художники, но в твоем случае, видно, по-другому никак.
- С этим все как раз по-другому, - прошептал Джордж, по-прежнему не сводя глаз с журавля.
Этого он не вырезал. Он был абсолютно уверен. Тем более что этот был никак не похож на гуся.
Он заплакал - тихо, непроизвольно. Надин, уже привыкшая к этому за неделю работы в студии, положила руку ему на плечо.
- Мой отец умер, когда мне было двенадцать, - сказала она. - Легче со временем не становится. Но кое-что меняется.
- Знаю, - кивнул Джордж, сжимая Журавушку в пальцах.
Такую маленькую и совершенную. Вырезанную из страницы без слов, чистую и белоснежную.
Страница без слов, повторил он про себя.
- Мы же правильно сделали, что дали это тебе? - уточнил Мехмет, подходя к ним. - Мы нашли, и я подумал, что раз уж ты столько всего потерял в этом проклятом пожаре…
Выражение "столько всего" не совсем точно, подумал Джордж. После этого пожара у него не осталось вообще никакой одежды, ведь дом он покинул голым. Что еще хуже, он лишился своего телефона, в котором хранились все фотографии Кумико, что он успел наснимать. В ее же квартирке он не нашел ничего, поскольку все свои вещи она перевезла к нему.
От нее осталось лишь тело, которое они похоронили, от чего его пытался мягко отговорить сотрудник похоронного бюро - дескать, это "непрактично" и "слишком по-американски", - но поскольку он так и не нашел никаких родственников Кумико, оспаривать это было некому, и он купил ей новое платье, новый плащ и нечто напоминавшее тот саквояж, что она всегда носила с собой, хотя тело ее обгорело настолько сильно, что ему так и не дали посмотреть на него. Он понятия не имел, одевали ее перед погребением или нет.
Он даже не смог поцеловать ее на прощание…
Хотя как раз это он вроде бы уже сделал.
- Я тебе уже говорил, - сказал Мехмет, пока Джордж молча плакал. - Возьми побольше выходных. Мы прекрасно тут справимся без тебя, а ты пока подлечи ноги, найди себе новое жилье и, я не знаю, хоть поскорби по-человечески…
Джордж задумался. А что, по-своему разумный совет. Клэр и Хэнк, неколебимые в своем желании помочь, забрали его из больницы и разместили в более чем роскошном номере гостиницы, которой Хэнк заправлял. И хотя у Джорджа после продажи табличек на счету в банке денег было немерено, они не согласились взять у него ни пенни, искренне предложив ему оставаться в гостинице сколько душе угодно. Он подозревал, что они, помимо всего прочего, просто не хотят спускать с него глаз, но неожиданно для себя обнаружил, что вовсе этому не противится.
По ночам было конечно же нелегко, но при свете дня приходилось еще тяжелее, пока он не начал снова ходить в студию на костылях, к удивлению скандалиста Мехмета. Несмотря на постоянное нытье, Мехмет прекрасно справлялся со всеми делами, и можно было не сомневаться, что он не подведет и дальше, пока Джорджу не станет полегче, тем более что сам Мехмет, похоже, не особенно торопился с уходом.
Но нет.
- Нет, - сказал Джордж, утирая слезы. - Мне нужно чем-нибудь заниматься. Я не могу сидеть и ничего не делать весь день. Я должен быть занят.
Колокольчик над дверью зазвенел, и в студию кто-то вошел.
- Идите к посетителям, - сказал Джордж. - Я справлюсь.
Мехмет и Надин смотрели на него еще несколько секунд, а потом пошли к посетителю, который выглядел как очередной заказчик маек для мальчишеских оргий. Краем уха Джордж еще услышал, как Мехмет преподает Надин ужасный урок того, как не надо обращаться с клиентом, но махнул в душе рукой.
Потому что снова смотрел на Журавушку.
Невероятно. Он не мог ее вырезать. Так ведь? Так. Во-первых, слишком искусно. Слишком изощренно, слишком точно, слишком похоже на журавля. Он на такое не способен. Это не может быть он. И это не может быть здесь.
Но и живой журавль в его садике, с крылом, пробитым стрелой, невозможен точно так же. Как и все это наваждение с табличками и их феноменальным успехом. Да что говорить, все, что связано с Кумико, сплошная невероятность.
Неужели он правда верит в то, что она - журавль? Верит, что она приходила к нему и приносила все это счастье, пока в нем не проснулась жадность и ему не захотелось узнать о ней больше? Неужели он действительно верит в то, что случилось в саду на пожаре? И в то, что именно этим заканчивается их история?
О, если бы любая история чем-либо заканчивалась. О, если бы каждый финал не становился началом.
Конечно же нет. Конечно, он в это не верит.
И - да, превыше всего, что он когда-либо чувствовал, - это правда.
Журавлик. Из бумаги. На которой нет букв.
И да, поверх всего, что он чувствовал, - то была правда.
Журавлик из бумаги. Из наконец-то небуквенной бумаги.
То было послание. И он знал о чем.
* * *
Он бережно отложил журавлика в сторону, стараясь не изогнуть его, не помять. Позже он поместит его под стекло, сохранит со всеми почестями, со всей бережностью, но сейчас выполнит только самое необходимое. Больше он не будет ничего вырезать, это ясно, это очевидно, но этот журавлик вырезан из страницы без слов. Из страницы без истории.
Из страницы, которая ждала наполнения.
Он схватил первое бумажное нечто, попавшееся под руку. Бесплатный блокнотик, рекламный подарок от поставщика. На каждой странице - название производителя и контактная информация. Он выкинул это к чертям. И продолжил поиски - открывал ящики стола, ездил в кресле на колесиках от стеллажа к стеллажу. В студии было много разной бумаги: от дешевой макулатуры до суперкачественных листов, на которых можно было спать и видеть разноцветные сны, но, к своему растущему удивлению, он нигде не мог найти нормальных записных книжек, даже разлинованных под студентов для конспектирования лекций. Или они уже ничего не пишут, подумал он, а вбивают все в свои лэптопы и записывают на смартфоны?
- Мехмет! - рявкнул он, удивив как молодежь, так и посетителя. - Где все наши блокноты?
- У меня есть, - сказала Надин. Нырнула за рюкзаком под конторку, достала оттуда зеленый блокнот и протянула ему. - Вот, купила для лекций.
- Ага! - торжествующе пропел Джордж. - Так вы все еще записываете?!
- Что ты собрался делать? - спросил Мехмет немного встревоженно, как человек, который давно знал, что Джордж сойдет с ума, но не был готов к тому, что это уже происходит.
- Ничего, ничего, - ответил Джордж и открыл блокнот на чистой странице.
Надин еще не использовала его. Пустяки, он купит ей новый. Спасибо, сказал он. И извинился перед посетителем. А потом жестами показал, чтоб его оставили в покое.
Он достал авторучку, занес ее над страницей и на секунду застыл.
А потом написал:
"Во снах она летает".
Его накрыло волной, и словно золотистый свет заструился сквозь его сердце.
Откуда-то издалека донесся телефонный звонок; одна из наименее занятых частей его мозга отметила это, но он решил об этом не думать.
Потому что это было то, что нужно. Да. Почему-то он знал это, как знал все о ней. Вот почему он знает ее. Вот почему она будет жить снова. Он расскажет ее историю. Не историю ее жизни конечно же, но историю их обоих - ту, которую знает он, единственную историю, которую он мог бы по-настоящему рассказать. Всего лишь взгляд одной пары глаз на кого-то со стороны.
Но именно это и правильно.
Во снах она летает, прочел он снова.
И улыбнулся. Да, это начало. Одно из возможных начал, но почему бы и нет?
И он заставил авторучку поработать еще немного.
- Джордж! Это важно, - сказал Мехмет, вручая ему разрывающийся от звона мобильник.
Джордж поморгал пару секунд. Но это и правда был его телефон. Новая трубка, купленная уже после пожара. Ничего лишнего, какой-то непривычный рингтон и три необходимых для жизни контакта. Дочь, бывшая жена и помощник по студии.
Аманда, сообщил ему экранчик.
- Спасибо, - сказал он и взял телефон.
Его дочь звонила ему теперь раза по два на дню, как завелось у них после пожара. Но да, это правильно. Он всегда готов говорить с ней. Да что там готов - страшно рад, просто счастлив говорить с ней снова о Кумико, о записной книжке, которую он нашел только что, и о том, что снова хочет писать.
Но больше всего ему хотелось говорить о времени, которое только что миновало. О том времени жизни, о котором он вспоминал с болью, да, но и с наслаждением. Только Аманда поймет его так, как нужно, и хотя он никогда не скажет ей всей правды по телефону, возможно, он напишет об этом в книге.
И возможно, тогда Кумико, которую он знал, будет жить еще и еще.
Да, подумал он, и на глаза опять навернулись слезы.
Да.
И он поднес к уху трубку, чтобы поприветствовать дочь - человека с разбитым, но все еще радостным сердцем - и поболтать с ней об удивительном и чудесном.
Послесловие и благодарности
Оригинальная история жены-журавушки - неполная, кстати, ибо история Кумико рассказывается на 32-х табличках, - это японская народная сказка, которую я знал всю жизнь, впервые услышав ее пятилетним белокурым мальчуганом от воспитательницы в детском саду на Гавайях. Ее звали миссис Нисимото, и я любил ее со всей пылкостью, на которую только способен пятилетний ребенок. Чудесный человек и прекрасный педагог, она рассказывала нам истории, у которых никогда не было конца, как и у этой - о журавушке, которую исцелили от ран.
История эта вдохновила не меня одного. Величайшая рок-группа на свете, "Декабристы", задействовала ее в своем альбоме, который тоже называется "Журавушка" (The Crane Wife). Эпиграф к этому роману взят из их песни "The Crane Wife 1&2", которую сочинил Колин Мелой. Если вы до сих пор не слышали музыки "Декабристов", я за вас беспокоюсь.
Вскоре после того как я засадил Джорджа нарезать фигурки из старых книг, меня познакомили (совершенно случайно) с выдающейся работой женщины по имени Сью Блэквелл (www.sublackwell.co.uk). Сравнивать то, что делает Джордж, с тем, что делает Сью, это все равно что сравнивать живопись кончиками пальцев с полотнами Кандинского. Не хочу никого перехваливать, просто проверьте.
Примечания
1
Джон Росс "Джей Ар" Юинг-младший (англ. John Ross "J.R" Ewing, Jr.) - вымышленный персонаж американского телесериала "Даллас".
2
Невмешательство правительства в дела частных лиц, а также в бизнес и торговлю (фр.).
3
"Дорога домой: Невероятное путешествие" (англ. "Homeward Bound: The Incredible Journey", 1960) - легендарный роман для семейного чтения канадской писательницы Шейлы Бернфорд (1918–1984) о похождениях двух псов и кошки, пытающихся добраться до дома. Дважды экранизирован в Голливуде (в 1963 и 1993 гг.).
4
"Космический линкор "Ямато"" (яп. "Утю: сэнкан Ямато", режиссер Кимура Такуя, 1974) - японский фантастический аниме-сериал в жанре "космическая опера".
5
"Животные на войне" (англ. "Animals in War Memorial") - мемориал в Лондоне, посвященный памяти всех животных, которые "служили и погибли в британских и союзнических войсках в войнах и конфликтах во все времена".
6
Huw Edwards (р. 1961) - легендарный журналист, диктор и комментатор корпорации "Би-би-си", лауреат премии Британской академии кино- и телевизионных искусств (BAFTA).
7
Обыгрывается крылатое латинское выражение "Carpe diem" - "Живи одним днем".
8
Дедуля! (фр.)
9
Прости (фр.).
10
Поезд через Евротоннель, соединяющий Англию и Францию под проливом Ла-Манш.
11
Папа! Папа! Я вихляюсь! Повихляйся со мной! (фр.)
12
"Маленького принца" (фр.).
13
Дерьмо (фр.).
14
Я - зима (фр.).
15
Да… Конечно (фр.).
16
Уолли (англ. Wally) - уменьшительное от имени Уоллас (Wallace). В Великобритании может также означать "дурачок".
17
Секс на троих, т. н. "шведская семья" (фр.).
18
Зона 1 - центральная зона Лондона согласно карте местного метрополитена.
19
Рэйчел Уайтред (англ. Rachel Whiteread, р. 1963) - английский скульптор и художница. Основной мотив ее работ, в которых отсутствует изображение человека и чего бы то ни было живого, замкнутое и необитаемое пространство.
20
Это мои сандалии… Не забирай их (фр.).
21
"Золотая чаша" (The Golden Bowl, 1904) - роман американского писателя Генри Джеймса. Действие происходит в Англии, в книге рассматриваются проблемы брака и адюльтера, а также сложные отношения отца с дочерью и их общей родней.
22
Серенгети - национальный парк площадью 14 763 км в Танзании.
23
Огонь (фр.).
24
Australian and New Zealand Army Corps (ANZAC, англ.) - Австралийский и Новозеландский армейский корпус (АНЗАК), сформированный для участия в Первой мировой войне.
Эмблема "Восходящее солнце" разработана в 1914 г. для участия корпуса в Дарданелльской операции, развернутой по инициативе У. Черчилля странами Антанты с целью захвата столицы Турции Константинополя и открытия морского пути в Россию.
25
"Оливер!" (англ. "Oliver!") - бродвейский (1962) мюзикл Лайонела Барта по мотивам романа Ч. Диккенса "Приключения Оливера Твиста" - первого романа в английской литературе, главным героем которого выступает ребенок.