Мэлани почувствовала, как внутри нее что-то боролось и высвобождалось. Эмболия, случившаяся в минувшую пятницу, сейчас, когда сосуды прочистились, медленно отравляла ее организм. Она обхватила себя руками, стараясь сдержать эту подлость. Подошел мужчина, спросил о новинках беллетристики. Рассказал, что любит Клэнси, Касслера и Кричтона, но хочет почитать что-нибудь новенькое.
- Вам придется по вкусу, - порекомендовала Мэлани, - последний роман Роберта Джеймса Уоллера.
Она направила студентов в отдел детской книги; историков - в зал "сделай сам"; тех, кто хотел взять напрокат видеокассету, - в зал карт. Когда молодой человек спросил дорогу в туалет, она направила его в кладовую, где хранились невостребованные книги. И каждый раз Мэлани улыбалась, ощущая, что вызывать разочарование и неловкость намного веселее, чем делиться информацией.
Джордан Макфи, адвокат, рекомендованный Гари Мурхаузом, сидел за столом в кухне у Хартов. Справа от него - угрюмый Крис, за спиной которого маячила Гас.
Адвокат приехал прямо из спортивного клуба, поэтому был в шортах и мятой сорочке; лицо разгоряченное, с виска сбегает струйка пота.
Джеймс всегда полагался на первое впечатление. Предположим, уже восемь вечера… но тем не менее! Без костюма, с торчащими мокрыми волосами, с бисеринками пота - может быть, Джордану Макфи было просто жарко, но, на взгляд Джеймса, он банально нервничал. Трудно было представить в этом человеке белого рыцаря, особенно способного спасти его собственного сына.
- Крис уже рассказал мне, - начал Джордан Макфи, - что он сообщил детективу Маррон. Поскольку он отправился туда по собственной воле и она зачитала ему его права, все, что он сказал, может быть использовано против него. Тем не менее, если понадобится, я буду бороться за то, чтобы разговор в больнице во внимание не принимался. - Он поднял глаза на Джеймса. - Уверен, у вас появились вопросы. Почему мы не начинаем?
"Сколько процессов, - хотелось спросить Джеймсу, - ты выиграл? Откуда мне знать, что ты спасешь моего сына?" Но вместо этого он проглотил свои сомнения. Мурхауз заверил, что Макфи - звезда юриспруденции, преподает в Гарварде, любая фирма к востоку от Миссисипи мечтает заполучить такого специалиста. Поначалу он решил вступить в генеральную прокуратуру штата Нью-Гемпшир, а после десяти лет службы стал адвокатом. Он славится своим обаянием, острым умом и взрывным характером. Интересно, у адвоката есть собственные дети?
- Каковы наши шансы выиграть суд?
Макфи потер подбородок.
- Криса формально пока не назвали подозреваемым, но уже два раза допрашивали. Любое дело подобного рода квалифицируется полицией как убийство. Несмотря на алиби Криса, если прокуратура сочтет, что располагает достаточными уликами, будет предъявлено обвинение. - Джордан посмотрел прямо в глаза Джеймсу. - Я бы сказал, что такое вполне вероятно.
Гас ахнула.
- И что тогда? Ему ведь только семнадцать!
- Мама…
- В штате Нью-Гемпшир его будут судить как совершеннолетнего.
- Что это означает? - спросил Джеймс.
- Если его арестуют, в течение двадцати четырех часов будет предъявлено обвинение, мы признáем или не признáем себя виновными, если необходимо, внесем залог. Потом назначат дату суда.
- Вы намекаете, что он проведет в тюрьме целую ночь?
- Скорее всего, - ответил Макфи.
- Но это нечестно! - воскликнула Гас. - Только потому, что прокурор считает это убийством, мы обязаны играть по его правилам? Это не убийство. Это самоубийство. За него в тюрьму не сажают.
- Исписаны целые тома, миссис Харт, - возразил Макфи, - где обвинение поспешило и слишком поздно обнаружило, что клетка пуста. Крис с Эмили были единственными, кто может сказать, что произошло на самом деле. Итог? Эмили не может изложить свою версию, а у штата Нью-Гемпшир нет оснований доверять вашему сыну. Единственное, что они на данный момент имеют, это мертвую девушку и выпущенную пулю. Они не знают истории отношений этих ребят, им неведомо состояние их рассудка. Дело можно выиграть, если сильно захотеть. Могу вам уже сейчас сказать, что прокурор предъявит результаты вскрытия и истолкует их, как пожелает. Могу вас заверить, что обвинение предъявит отпечатки пальцев Криса на оружии. Что еще, по его мнению… Я хотел бы переговорить с Крисом более подробно.
Гас придвинула стул.
- Наедине, - добавил Макфи. Он натянуто улыбнулся. - Может, вы и оплачиваете гонорар, но мой клиент - Крис.
- Поздравляю, доктор Харт, - приветствовала Джеймса секретарша в среду утром.
Мгновение Джеймс непонимающе смотрел на нее. С чем, черт возьми, она его поздравляет? Когда он сегодня утром выходил из дому, Крис продолжал сидеть на диване, бессмысленно таращась в телевизор, по которому шла какая-то передача на испанском. Он сидел так со вчерашнего вечера. Гас в кухне готовила завтрак, к которому, Джеймс мог это сразу сказать, Крис даже не притронется. В данный момент его мало с чем можно поздравить.
Когда он направлялся к своему кабинету, коллега похлопал его по плечу.
- Всегда знал, что это случится с кем-то из нас, - усмехнулся он и пошел дальше.
Джеймс прошел в приемную и закрыл за собой дверь, пока кто-нибудь еще не сказал чего-то странного. На письменном столе лежала почта, которую он не успел просмотреть еще с пятницы. А сверху открытый медицинский журнал "Нью Ингланд джорнал оф медсин". В нем ежегодно публиковался список лучших врачей в разных областях, поэтому список занимал несколько страниц. В разделе "офтальмология (хирургия)", обведенное красным, значилось имя Джеймса.
- Ну и дела! - воскликнул он, и где-то в области сердца начала зарождаться и рваться наружу улыбка.
Он снял трубку и набрал домашний номер, горя желанием поделиться новостью с Гас, но трубку никто не брал. Он взглянул на свои дипломы Гарварда, размышляя над тем, как будет смотреться заламинированная грамота.
Чувствуя, как повысилось настроение, Джеймс повесил куртку и направился в коридор в поисках своего первого пациента. Если кто-то из коллег и знал, где Крис провел выходные, никто об этом и словом не упомянул. Или же появление его имени в медицинском журнале вытеснило менее приятные слухи. Он остановился у смотровой, вытащил историю болезни миссис Эдны Нили и пролистал ее.
- Миссис Нили, - приветствовал он, распахивая дверь, - как себя чувствуете?
- Не лучше, иначе я отменила бы визит, - призналась пожилая женщина.
- Давайте посмотрим, что мы сможем сделать, - сказал он. - Вы помните, что я говорил вам на прошлой неделе о дистрофии желтого пятна?
- Доктор, - возразила она, - я пришла сюда, потому что у меня проблемы со зрением. А не с памятью.
- Разумеется, - с легкостью согласился Джеймс. - В таком случае сделаем ангиограмму.
Он подвел миссис Нили к большой камере и усадил перед ней. Потом взял шприц с флуоресцеином и сделал пациентке укол в предплечье.
- Может возникнуть жжение на месте укола. Нас интересует окрашивание, - пояснил он. - Препарат из ваших вен попадет в сердце, потом кровь разнесет его по всему телу, и в конечном итоге он достигнет глаза. Здоровые кровеносные сосуды окрашиваются, а из поврежденных, в которых возникло кровоизлияние, - а как следствие, и дистрофия желтого пятна - красящее вещество начинает вытекать. Мы узнаем, где именно они расположены, и будем лечить.
Джеймс знал: чтобы красящее вещество достигло глаза, понадобится двенадцать секунд. Свет, направленный в глаз, осветил флуоресцентное красящее вещество. Словно притоки реки, здоровые кровеносные сосуды сетчатки миссис Нили расходились аккуратными, тонкими линиями. Поврежденные напоминали яркие солнечные лучи, маленькие фейерверки, переходящие в лужицы белой краски.
Через десять минут, когда вся краска ушла, Джеймс выключил камеру.
- Отлично, миссис Нили, - произнес он, опускаясь перед ней на корточки. - Теперь мы знаем, где проводить лазерное лечение.
- И что мне даст это лечение?
- Надеемся, что оно стабилизирует разрушенную сетчатку. Дистрофия - серьезное заболевание, но есть шанс сохранить зрение, хотя оно может оказаться уже не таким острым, как до момента, когда вас стали беспокоить глаза.
- Я не ослепну?
- Нет, - пообещал он. - Такого не случится. Вы можете частично потерять центральное зрение - то, благодаря которому мы читаем или водим машину, - но будете легко передвигаться, принимать душ, готовить.
Он подождал, пока миссис Нили не подарила ему замечательную улыбку.
- Я слышала разговоры в приемной, доктор Харт. Они сказали, что вы один из лучших. Вы меня вылечите.
Они сидели почти рядом. Она потянулась и похлопала его по руке.
Джеймс взглянул в ее расширенные, деформированные глаза. Кивнул, внезапно растеряв весь пыл. Эта похвала не награда, а какая-то ошибка. Потому что Джеймс не понаслышке знал, каково было миссис Нили однажды вечером понять, что дверь уже не той формы, что была минуту назад, буквы в газете расплываются, а мир не такой, как она его помнила. Экспертный совет тут же снимет его кандидатуру, когда узнает, что его сын склонен к самоубийству, об обвинении в убийстве. Разумеется, не станешь же ты питать уважение к специалисту по глазам, который не заметил приближающегося несчастья.
- Ты же обещала! - воскликнул Крис. - Ты уверяла, что сразу, как я выйду из больницы! Прошел уже целый день.
Гас вздохнула.
- Помню, что обещала, дорогой. Я просто не знаю, такая ли уж это хорошая идея.
Крис вскочил со стула.
- Ты уже один раз не дала мне к ней пойти! - заявил он. - У нас есть в холодильнике успокоительное, мама? Потому что это единственный способ снова остановить меня. - Он подошел настолько близко, что чуть не выплевывал слова ей в лицо. - Я сильнее тебя, - напомнил он. - Если надо, я переступлю через тебя. Если придется, отправлюсь туда пешком.
Гас закрыла глаза.
- Нет. Хорошо.
- Что хорошо?
- Я отвезу тебя.
До кладбища они ехали молча. От школы до кладбища можно легко дойти пешком. Гас вспомнила, что Крис рассказывал: есть дети, которые любят приходить на кладбище в свободное время, делать домашнее задание, читать. Крис выбрался из машины. Сперва Гас смотрела в сторону, делая вид, что читает обертку от жвачки, которую нашла в щели в пассажирском сиденье. Но потом не сдержалась. Она видела, как Крис опустился на колени перед прямоугольной могильной плитой, все еще заваленной живыми цветами. Видела, как он провел пальцем по прохладным губам роз, крючковатым лепесткам орхидеи.
Крис встал с земли быстрее, чем она рассчитывала, и пошел назад к машине. Он подошел к ее окну, постучал, чтобы она опустила стекло.
- Почему нет надгробия? - спросил он.
Гас взглянула на свежевскопанную землю.
- Слишком рано, - ответила она. - Но, думаю, у евреев в любом случае все по-другому. Должно пройти не менее полугода.
Крис кивнул и сунул руки в карманы куртки.
- Где голова? - спросил он.
Гас изумленно посмотрела на сына.
- Что ты имеешь в виду?
- Голова, - повторил он. - Куда Эмили лежит головой?
Шокированная Гас оглядела кладбище. Участки были неровными, немного разными, тем не менее подавляющее большинство надгробий стояло лицом в определенную сторону.
- Кажется, в дальнем конце голова, - сказала она. - Только я не уверена.
Крис снова подошел к могиле, опустился на колени, и Гас подумала: "Ну конечно же, он хочет с ней поговорить". К ее изумлению, Крис вдруг лег на небольшой холмик. Его руки сжимали букеты цветов, покрывающие могилу, тело обхватывало почти двухметровый участок, лицом он прижимался к земле.
Потом он встал, глаза сухие, и вернулся к "вольво". Гас завела двигатель и поехала по дороге вдоль кладбища, изо всех сил стараясь не смотреть на сына, на губах и вокруг рта которого, словно поцелуй, остались следы земли.
Прошлое
Декабрь 1993 года
Крис ехал на гору Сахарная голова в машине родителей Эмили, потому что дети хотели сразиться в "тетрис". На Рождество обе семьи собирались арендовать домик и покататься на лыжах. Из магнитофона орал "Aerosmith", громкость на передних колонках была прикручена.
- Черт! - засмеялся Крис, отстукивая большими пальцами по миниатюрному компьютеру. - Ты опять жульничаешь.
Эмили, откинувшись на сиденье, фыркнула:
- А ты врешь.
- Нет, - ответил Крис.
- Да.
- Ладно.
- Да пошел ты!
Сидевший за рулем Майкл взглянул на жену.
- Поэтому мы не завели второго ребенка.
Мэлани улыбнулась и посмотрела через ветровое стекло на габаритные огни машины Хартов.
- Как думаешь, они слушают Дворжака и едят сыр бри?
- Нет, - ответил Крис, отрывая взгляд от компьютера. - Если Кейт добилась своего, то они, скорее всего, поют "Десять человек на сундук мертвеца". - Он опять уставился на крошечный экранчик. - Эй, так нечестно!
- Не стоило болтать с моими родителями, - сладко протянула Эмили. - Я выиграла.
Крис вспыхнул.
- Зачем играть, если ты жульничаешь?
- Игра была честной!
- Поцелуй меня в зад!
- Эй, выбирайте слова! - воскликнули хором Майкл и Мэлани.
- Извините, - надулся Крис.
Эмили скрестила руки на груди и едва заметно улыбнулась. Крис отвернулся к окну и нахмурился. А если Эмили и в "тетрис" у него выиграет? В любом случае, это всего лишь глупая игра для полных идиотов. На выходных он ей покажет. Будет наматывать вокруг нее круги на лыжах.
От этой мысли ему стало намного лучше. Он милостиво протянул свою игру.
- Хочешь сыграть еще одну партию?
Эмили вздернула подбородок и повернулась к нему спиной.
- Господи! - воскликнул Крис. - Что на этот раз?
- Ты должен передо мной извиниться, - заявила девочка.
- За что?
Она вперила в него горящие темные глаза.
- Ты сказал, что я жульничаю. А я играла честно.
- Хорошо, ты не жульничала. Давай играть.
- Не верю, - обиделась Эмили. - Ты должен произнести это от всей души.
Крис прищурился и швырнул свою игру. К черту этот "тетрис"! К черту извинения! К черту Эмили! Зачем он вообще согласился ехать в машине Голдов? Конечно, она уговорила его ехать с ними, чтобы от души посмеяться. Иногда ему хотелось ее убить.
Мама Криса настолько разозлилась, что отец решил пойти на охоту с человеком, которого встретил не где-нибудь, а на подъемнике, что не разговаривала с ним целое утро в канун Рождества, пока он собирался на охоту.
- Но он взял с собой гончую, - пытался объяснить отец.
Какова вероятность встретить на подъемнике человека, который привез с собой запасное ружье и охотничью собаку, чтобы побродить по лесам штата Мэн? И разве отец виноват, что Крис, услышав об этом, тоже попросился с ними?
- На кого мы идем? - спросил Крис, чуть не прыгая на пассажирском сиденье. - На лося?
- Нет, не то время года, - ответил отец. - Скорее всего, будем охотиться на фазана.
Но когда они встретились в какой-то глуши, в конце проселочной дороги с Хэнком Майерсом, тот сказал, что сегодня отличный день для охоты на зайцев.
Хэнк обрадовался знакомству с Крисом и вручил ему дробовик двенадцатого калибра. И все трое углубились в густые лесные заросли, а собака Хэнка, Люси, обнюхивала кусты. Они двигались как охотники, ступали мягко и были настороже, тишина сковывала их движения, словно они были марионетками.
Крис не сводил глаз со снега, пытаясь разглядеть удивительные цепочки заячьих следов: как будто у животного пять лап (пятая - след от волочащегося хвоста). Снег слепил глаза - белые следы на белом. Через час ноги его замерзли, из носа потекло, мочек ушей, торчащих из-под шапки, он тоже не чувствовал. Даже кататься на лыжах с Эм не так скучно.
Кто слышал о том, чтобы в канун Рождества ели рагу из зайца?
Внезапно Люси сделала стойку и бросилась в кусты. Среди ветвей Крис увидел неуклюжего белого зайца с черным глазом-бусинкой. Заяц пустился наутек.
Крис тут же поднял ружье и прицелился в зайца, который - черт побери! - бежал настолько быстро, что непонятно, как людям удается их подстрелить. Люси продолжала идти по следу, но сильно отставала. Вдруг Крис почувствовал, как чья-то рука опускает дуло дробовика. Ему улыбался Хэнк Майерс.
- Не стреляй, - сказал он. - Зайцы бегают кругами. Люси его не поймает, но это не страшно. Она загонит зайца туда, откуда он начал бежать.
Крис ждал, лай собаки становился все глуше и отдаленнее… потом вновь стал приближаться. Словно из ниоткуда белый заяц ворвался в зону видимости Криса и стал продираться в заросли кустарника, откуда его и спугнули.
Крис поднял ружье, прицелился в несущегося стремглав зайца и нажал на спусковой крючок.
От отдачи он отшатнулся и почувствовал, как отец схватил его за плечо, чтобы он не упал.
- Попал! - ликовал Хэнк Майерс.
Люси перепрыгнула через пенек и понюхала добычу, неистово размахивая хвостом, как флагом.
Хэнк с улыбкой направился к трофею.
- Вот это выстрел! - радовался он. - Разнес на куски. - Он поднял животное за уши и протянул Крису. - От зайца мало что осталось, но это неважно.
Крис уже убивал оленя, он был бы рад поохотиться на лося или медведя. Но от одного взгляда на зайца его стошнило. Он не знал, то ли это контраст белого снега и алой крови, то ли из-за самого тельца, похожего на набивную игрушку, то ли оттого, что он впервые охотился на добычу мельче и беззащитнее, чем он сам, - но он отвернулся и вырвал.
Услышал, как отец выругался себе под нос. Крис вытер губы рукавом куртки и поднял голову.
- Прости, - выдавил он, чувствуя отвращение к себе.
Хэнк Майерс сплюнул на снег и взглянул на Джеймса.
- Мне кажется, вы говорили, что постоянно берете его на охоту.
Джеймс кивнул и поджал губы.
- Беру.
Крис не смотрел на отца. Знал, что увидит завуалированную смесь гнева и смущения, которые испытывал Джеймс, когда ситуация развивалась не по тому сценарию, как он ожидал.
- Я освежую, - пытаясь сохранить лицо, сказал он и протянул руку за зайцем.
Хэнк хотел было передать добычу Крису, когда понял, что мальчик в лыжной куртке.
- Может, поменяемся? - предложил он, выпуская изо рта облачко пара, и сбросил свою охотничью куртку.
Крис скользнул в чужую теплую куртку, потом поднял зайца и положил его в резиновый мешок, прикрепленный на спине куртки. Тельце его было еще теплым.
Он молча шел рядом с отцом, боясь и сказать что-нибудь, и ничего не сказать, и думая о зайце, который бежал по кругу домой, рассчитывая укрыться там от опасности.
Гас запустила руку в трусы Джеймса.
- Ни один мускул не шелохнулся, - прошептала она. - Даже глазом не моргнул. - Она заползла на мужа, продолжая гладить Джеймса между ног. - Кажется, я в конце концов обнаружила признаки жизни.