- Да, месяцев, - не моргнув глазом, подтвердил Джордан. - Я не стану ходатайствовать о том, чтобы суд назначили поскорее, - чем дольше его дело будет находиться в списке к слушанию, тем лучше я подготовлюсь к защите.
- Мой сын, - возмутилась Гас, - несколько месяцев будет находиться в окружении преступников?
- Его отправят в основной блок и, я уверен, за хорошее поведение переведут в камеру с режимом средней изоляции. Он не будет сидеть с заключенными, которые уже отбывают срок, - всего лишь с людьми, которые ожидают решения суда.
- Что вы говорите? - зло бросила Гас. - Вы имеете в виду мужчину, который изнасиловал двенадцатилетнюю девочку, или типа, что во время ограбления застрелил владельца заправки, или остальных добропорядочных граждан, которым сегодня утром предъявили обвинения?
- Гас, - осадил ее муж, - любой из этих людей может оказаться обвиненным понапрасну. Ты ведь считаешь, что твоего сына обвиняют незаконно.
- Да брось ты! - отрезала Гас и так резко вскочила, что перевернула стул. - Посмотри на них. Посмотри на них и на Криса.
На долю Джордана не раз выпадало защищать богатых клиентов - все белые и пушистые снаружи, а внутри чернее смертного греха. Он вспомнил об убийце из средней школы, о братьях Менендез, о Джоне Дюпоне - все богатые, презентабельные, обаятельные.
Но он ответил:
- Время пролетит быстрее, чем вы думаете.
- Для вас, - возразила Гас, - но не для Криса. Что будет с ним? Если он хотел покончить с собой неделю назад…
- Мы можем ходатайствовать о том, чтобы в Графтоне Криса посещал психиатр, - предложил Джордан.
- А что делать со школой?
- Что-нибудь придумаем.
Джордан взглянул на Джеймса, который отстраненно смотрел на жену. Адвокату уже доводилось видеть такое раньше. Это происходило не из-за равнодушия, а от мрачного предчувствия, которое зиждется на уверенности, что даже капля эмоций способна разрушить осмотрительно надетую маску самообладания и оставить от человека одни осколки.
- Прошу прощения, - сдавленным голосом извинился Джеймс и вышел из кафе.
Гас согнулась и обхватила колени.
- Я должна его увидеть. Я должна попасть в тюрьму и увидеть сына!
- Это возможно, - ответил Джордан. - Существуют часы посещений, раз в неделю. - Он откинулся на спинку кресла и вздохнул. - Гас, послушайте, я готов прыгать через любой обруч с целью понять, что мне делать, чтобы навсегда вытянуть Криса из тюрьмы. И я хочу, чтобы вы в это верили.
Гас кивнула.
- Хорошо.
- Отлично, - спокойно подытожил Джордан. - Может быть, вас проводить?
Гас покачала головой.
- Я еще побуду здесь, - ответила она, раскачиваясь на краешке стула.
- Что ж, как только появятся новости, я тут же вам перезвоню, - заверил Джордан, вставая.
Гас рассеянно кивнула, уставившись в стол. Когда она заговорила, голос ее был настолько тихим, что сперва Джордан подумал, что это ему послышалось. Он повернулся и наткнулся на ее пристальный взгляд.
- А Крис знает?
Адвокат понял, что Гас спрашивает, догадывается ли сам Крис, что в тюрьме придется просидеть несколько месяцев. Но интерпретировал вопрос прямо: "А Крис знает?"
Вероятно, Крис таки единственный, кто знает.
Пристав выпроводил Мэлани из зала и провел несколько метров по коридору. Ее нисколько не заботило, что она оказалась за дверью, после того как так по-идиотски повела себя в зале суда. Она не собиралась ничего выкрикивать - слова вылетели из нее, словно в странном, мстительном приступе синдрома Туретта. Когда она заговорила в первый раз, то почувствовала, как защемило в груди, словно слишком сильно затянули пружину на старых часах. Во второй раз по ее телу прошла волна блаженства - подобно тем головокружительным моментам, следующим за рождением ребенка, когда чувствуешь себя одновременно и истощенной, и полной сил, готовой свернуть горы. Даже видеть Криса в зале суда было уже не больно. Мэлани не сводила глаз с наручников у него на запястьях, с покрасневших мест, где они натерли кожу. "Отлично", - подумала тогда она.
Теперь она стояла, прислонившись к стене, и ждала, что вот закончат предъявлять обвинения, выйдет Майкл и расскажет, что там происходило. Когда дверь в зал заседаний распахнулась, она сидела с закрытыми глазами, голова чуть откинута назад. Какой-то молодой человек в кожаной водительской куртке подошел и остановился прямо перед ней. Из внутреннего кармана куртки он достал пачку "Кэмел" и протянул Мэлани.
Мэлани не курила с семьдесят третьего года. Но сейчас потянулась за сигаретой.
- Спасибо, - улыбнулась она.
- У вас такой вид, что вам не помешает кайфануть.
Кайфануть. Она и кайфует, но в буквальном смысле этого слова.
- Я видел вас в зале суда, - продолжал незнакомец, протягивая руку. - Меня зовут Лу Баллард.
- Мэлани Голд.
- Голд, - присвистнул Лу, - вероятно, вы мать потерпевшей.
Мэлани кивнула.
- Этим и объясняется мое присутствие в зале суда.
- Я репортер местной газеты "Графтон каунтри газетт".
Мэлани удивленно приподняла брови и сделала глубокую затяжку.
- Специализируетесь на новостях из зала суда?
- Ни в коем случае! - засмеялся Лу. - Уверен, вы видели мои статьи, похороненные на восемнадцатой странице под прогнозом погоды.
Мэлани раздавила окурок каблуком.
- Судья уже вынесла решение?
- В залоге отказано.
Мэлани выдохнула.
- Ух ты! - негромко сказала она. Ей показалось, что она воспарила над землей. - Похоже, мне нужна еще одна сигарета.
Лу полез в карман куртки.
- А может, баш на баш? Я вам сигареты, - он протянул ей пачку, - а вы мне историю на первую полосу.
Крис снова в приемнике-распределителе переоделся в комбинезон. Надзиратель повел его к блоку, где он уже провел ночь. Телевизор продолжал работать, в блоке находилось двое новичков. Одного, по виду пьяного как сапожник, рвало над унитазом в камере Криса.
Не обращая внимания на издаваемые звуки и вонь, Крис заполз на матрас, на котором спал прошлой ночью. Полежал там несколько минут, свернулся калачиком.
- Я хочу домой, - сказал он.
Пьяница недоуменно уставился на Криса.
- Я хочу домой.
Крис встал, вышел из камеры и направился в конец блока, где за запертой металлической дверью маячил надзиратель. Словно перед дверью чертовой клетки. Теперь он животное.
Он схватился за прутья решетки и сильно тряхнул.
Надзиратель смерил Криса взглядом. Остальные узники не обратили на него внимания, кто-то заржал. Крис снова тряхнул прутья решетки, еще сильнее, пока не заболели руки. Потом опустился на колени и долго сидел на полу.
Встал, в глазах ни слезинки, и направился мимо своей камеры к телевизору в конце прохода. Сел на стул рядом с черноглазым мужчиной с бородкой. Никто с ним не заговаривал, никто ничем не показал, что стал свидетелем его приступа гнева. Показывали "Салли Джесси Рафаэль". Крис смотрел на экран до боли в глазах.
Прошлое
Апрель 1996 года
- Пловцы, на старт!
Эмили, сидевшая на краешке скамейки посредине открытой трибуны школьного бассейна, подалась вперед. Она увидела, как Крис дважды оттащил и отпустил резинку на своих очках для плавания - на удачу, потряс руками и ногами, согревая мышцы. Потом уцепился большими пальцами ног за край стартовой тумбы. Наклонился, повернул голову и безошибочно нашел лицо Эмили среди моря других лиц. И подмигнул.
Дали старт. Крис бросился в воду и вынырнул почти на середине бассейна. Его показавшиеся из воды плечи напомнили огромного кита, руками он произвел мощный гребок. Он первым из пловцов достиг пятидесятиметровой отметки и повернул назад.
Спортзал взревел, и Эмили заметила, что улыбается. Крис коснулся бортика - болельщики взвыли. Перекрикивая шум, студент, комментирующий заплыв, объявил время Криса. "Лучший персональный результат! - ликовал он. - И новый рекорд школы на дистанции в сто метров баттерфляем!"
Запыхавшийся Крис выскочил из бассейна. На его лице была улыбка до ушей. Эмили встала и принялась протискиваться между сидящими болельщиками. Оказавшись в проходе, она поспешила на ярус, где вот-вот должен был начаться новый заплыв.
Крис обнял ее и зарылся лицом в ее шею. Эмили чувствовала, как колотилось его сердце и легкие втягивали воздух. Она представила, что все смотрят, как они обнимаются. Сам факт, что такой парень, как Крис, обратил внимание на такую, как она, - вот что ей нравилось в том, чтобы быть девушкой Криса.
К сожалению, были еще моменты, которые она терпеть не могла.
Шкафчик Карлоса Крейтона, такого же легендарного пловца брассом, как Крис баттерфляем, был рядом со шкафчиком Криса.
- Отличный заплыв, - похвалил Карлос.
Крис стянул с головы полотенце, его влажные волосы стояли торчком.
- Спасибо. Ты тоже неплох.
Карлос пожал плечами.
- Конечно, я бы мог плыть и быстрее, если бы меня на финише ждала горячая цыпочка.
Крис натянуто улыбнулся. Ни для кого не секрет, что они с Эмили встречаются, - вот уже почти три года! - но окружающие делали из этого не всегда верные выводы. Например, что Эмили стопроцентно "дает" Крису, иначе почему еще тот так долго с ней возится.
И проблема в том, что если бы Крис возразил Карлосу, то выставил бы себя дураком.
- Держу пари, вечером тебя ждет награда, - сказал Карлос.
Крис, надевая рубашку, пожал плечами.
- Кто знает, - фривольно, насколько позволяли приличия, ответил он.
- Что ж, когда ты ей наскучишь, дай мой номер телефона, - попросил Карлос.
Крис застегнул джинсы и повесил на плечо рюкзак.
- Даже не мечтай!
Эмили понимала, что их отношения с Крисом в корне отличаются от отношений между другими подростками в школе. Во-первых, это был не скоротечный роман - она знала Криса всю жизнь. Во-вторых, это была настоящая любовь, а не юношеская влюбленность: Крис практически был членом ее семьи.
Именно поэтому Эмили не понимала, что с ней происходит.
Когда они с Крисом начали встречаться, целых два года назад, это было удивительное открытие. Нет более безопасного пути познать близость, чем с верным другом. Но потом что-то изменилось. Эмили поймала себя на том, что отталкивает руки Криса. Сперва это объяснялось страхом, который уступил место любопытству. Но дело в том, что на смену любопытству пришло нечто иное.
Эм не имела прежде сексуального опыта, но догадывалась, что ее кожа не должна съеживаться от его прикосновений, в животе не должно холодеть, а в голове не должна биться только одна мысль: что все происходящее - неправильно. Каждый раз, когда тело выдавало ее, она смущалась. Было понятно, что Крис ее любит; разумеется, он хочет заниматься с ней любовью. Конечно же, в этом не было ничего предосудительного - ради всего святого, ее имя неразрывно связано с Крисом еще с пеленок. Она не могла представить себе, чтобы обнажиться перед кем-нибудь, кроме Криса. К сожалению, она также не видела, как может обнажиться перед ним.
Он кричал на нее, когда она отстранялась; однажды он даже обозвал ее "мисс динамо". Но Эмили не возражала, потому что в противном случае Крис стал бы выспрашивать, в чем дело. Когда происходили подобные казусы, она молчала, не желая и не имея мужества ранить его правдой.
Резко дернув расческу в волосах, Эмили отвернулась от зеркала в своей спальне. Ужин прошел в молчании: отец уехал по вызовам, а мама полностью погрузилась в вечерние новости. Эмили бросила расческу на кровать и собрала учебники по математике.
- Куда ты собралась? - поинтересовалась мама, когда Эмили, уже натянув куртку, заглянула в кухню. - Завтра ведь в школу.
- Пойду к Крису, - сказала она. - Позаниматься.
- Хорошо. - Мэлани нажала несколько кнопок на посудомоечной машине, и та тихо загудела. - Позвони, когда соберешься домой. Не хочу, чтобы ты ходила по лесу в темноте.
Эмили кивнула и застегнула "молнию" на куртке. Для апреля было еще довольно прохладно. Она почувствовала, как мама положила руку ей на плечо.
- Как ты себя чувствуешь? Нормально?
- Нормально вроде. - Она подняла глаза и взглянула в глаза матери, желая одного: чтобы Мэлани сложила кусочки головоломки, которые не получается сложить у самой Эмили. - А если бы это был не Крис, а другой парень, ты бы меня отпустила?
Мэлани погладила дочь по голове.
- Скорее всего, нет, - улыбнулась она. - Но зачем обсуждать то, чего нет?
Они оба стояли на пороге спальни Криса и боялись войти.
Крис сглотнул. Почему он раньше не замечал, насколько скудно обставлена его комната? Комод, крошечный письменный стол и кровать.
- Может быть, расположимся на полу? - предложил он.
Эмили, облегченно вздохнув, опустилась на пол и тут же стала раскладывать свои записи.
- Думаю, миссис Маккарти попытается подловить нас на доказательствах. Поэтому я считаю, что нам нужно бы повторить… - Она запнулась, когда Крис нагнулся и поцеловал ее. - Нам нужно заниматься, - прошептала она.
- Знаю. Я просто должен был тебя поцеловать.
Эмили скривила губы.
- Должен?
- Тебе этого не понять, - ответил Крис.
Он устроился сзади и прижался к Эмили, одной рукой покровительственно обхватив ее под грудью.
Так ей нравилось. Нравилось, когда он ее обнимал, нравилось просто находиться рядом. Печалило ее совсем другое.
Она вперила взгляд в аккуратно отпечатанные страницы с графиками, поеживаясь от того, что делал с ней Крис. Она чувствовала, как он куснул ее шею. Эмили подумала о синусоиде в ее домашнем задании: одна половина изогнута, вторая вогнута.
На полу… Вначале это показалось отличной идеей. Как монахи. Но когда рядом находилась Эмили, изгибы ее тела манили больше. Крис не переставал удивляться, как в одно мгновение Эм была такой до боли знакомой, как сестра, и тут же становилась загадкой.
Из головы не выходили слова Карлоса. Все вокруг полагают, что они с Эм спят. Само собой разумелось, что однажды они поженятся, тогда какая разница? Но Крис хотел быть с Эмили не только поэтому. И девушка это знала.
Она позволяла себя целовать. Иногда позволяла запустить руку себе под рубашку. Он никогда не пытался опуститься ниже талии. Если на то пошло, и она тоже.
Крис прижался к ней покрепче и стал целовать ее в шею. Она изогнулась в его объятиях.
- Мы не будем заниматься математикой, верно?
Он покачал головой.
- Я уже сделал математику, - признался он.
- Просто отлично! - проворчала Эм, поворачиваясь к нему лицом. - А мне что прикажешь делать?
Он собирался уже ответить: "Позанимаешься завтра", но произнес совсем другое и, сам не осознавая, что делает, схватил Эмили за запястье и прижал ее руку себе между ног.
- Потрогать меня, - выдохнул он.
На мгновение ее пальцы сжались. Крис мечтательно закрыл глаза. Потом Эмили отняла дрожащую руку и резко села.
- Я… я… не могу, - прошептала она и отвернулась.
Ошеломленный Крис - неужели она плачет? - встал на колени.
- Эй, - негромко позвал он, - прости!
Он, боясь прикоснуться к Эмили, протянул ей руки. Она взглянула на него широко раскрытыми, полными слез глазами. Прошла минута, и она бросилась к нему на шею.
- Я больше всего люблю это время года, - заявила Гас.
Она сидела у Мэлани на крыльце, пила лимонад. Не по сезону теплая весна, сошел последний снег.
- Ни тебе черных мух, ни комаров, ни снега.
- А грязь? - возразила Мэлани. Ее взгляд был прикован к чему-то за лесополосой. - Кругом одна грязь.
- Уж лучше грязь, - ответила Гас. - Помнишь, как мы позволяли Эм с Крисом вываляться в грязи, как поросятам?
Мэлани засмеялась.
- Я помню, как драила после этого ванную, - сказала она.
Обе женщины вглядывались в начало подъездной аллеи.
- Да уж, веселые были деньки! - вздохнула Мэлани.
- Не знаю, не знаю. Дети до сих пор катаются по земле… но уже по другим причинам.
Гас глотнула лимонада.
- Вчера я застукала их в спальне Криса.
- И что?
- Честно признаться, ничем таким они не занимались.
- Откуда ты знаешь?
- Просто чувствую. - Гас нахмурилась. - А ты что думаешь?
- Я бы не была так уверена, - ответила Мэлани.
- А если и занимаются, то что? Однажды они так или иначе займутся сексом.
- Да, - медленно сказала Мэлани, - но не в пятнадцать же лет.
- Шестнадцать.
- Ошибаешься. Крису - шестнадцать, а Эмили - пятнадцать.
- Пятнадцать с половиной.
- Она же девочка.
Гас поставила свой лимонад.
- И что это меняет?
- Все. - Мэлани покачала головой. - Дождемся, когда Кейт стукнет пятнадцать.
- Я верю, как верю сейчас Крису, что Кейт будет достаточно взрослой и умной, чтобы принимать правильные решения.
- Нет, ошибаешься. Ты захочешь как можно дольше удержать свою маленькую дочку от взрослой жизни.
Гас засмеялась.
- Эмили для тебя навсегда останется маленькой дочкой, - сказала Гас.
Мэлани повернулась на стуле.
- Вспомни себя, свой первый раз, - убеждала она. - Сейчас Эмили моя. Но позже она станет принадлежать Крису.
Гас секунду помолчала.
- Ошибаешься, - мягко возразила она. - Даже сейчас Эмили принадлежит Крису.
Минувшей весной Крис начал подрабатывать в "Тенистом поместье" - небольшой детской площадке, на которой не было ни тени, ни поместья. Тут стояла пластмассовая конструкция, похожая на осьминога, песочница и древняя карусель, на которой можно было покататься всего за двадцать пять центов.
Крис запускал карусель. Это была монотонная, тупая работа - собрать деньги, усадить детей на лошадок, пристегнуть ремни безопасности, нажать кнопку, запускающую мотор, потом дождаться, пока лента Каллиопы завершит полный круг, выключить мотор и ждать, пока карусель медленно остановится. Крису нравился сладкий запах, исходивший от малышей, которых он усаживал в седла. Ему нравилось раскачиваться на опорной стойке, когда карусель замедляла вращение, помогать детям отстегнуть ремни и спуститься вниз. Нравилось брать влажную тряпку, чтобы в конце дня вытереть лошадкам гривы, нравилось смотреть в их застывшие круглые глаза.
В этом году хозяин карусели выдал ему собственный ключ.
Была пятница, невероятно теплый вечер для апреля. Крис с Эмили сходили в кино, но было еще слишком рано, и Крис не хотел идти домой. Они бесцельно катались по городу, пока он не завернул на стоянку перед детской площадкой.
- А что! - обрадовалась Эмили. - Пойдем покатаемся.
Она выбралась из машины и побежала прямо по грязи. Когда Крис ее догнал, она уже сидела на качелях, глядя в ночное небо. Он пошел в противоположную сторону, услышал, как его окликнула Эм, и собственным ключом открыл пульт управления.
В свете луны лошадки задвигались.
Обрадованная Эмили слезла с качели и подошла поближе.
- Когда тебе дали ключ? - удивилась она.
Крис пожал плечами.
- На прошлой неделе.
- Это же здорово! Можно залезть?