Но, проезжая мимо дома Хартов, глядя на абсолютно спокойный пейзаж, на мирные темные окна, он не мог не почувствовать укол зависти от обыденности окружающего. "Почему именно мы?" - подумал он, не замечая в конце Лесной ложбины габаритные огни автомобиля, свернувшего по направлению в город.
Гас устроилась на тротуаре между троицей подростков с торчащими зелеными волосами и парочкой, которая только что сексом не занималась на глазах у окружающих. "Если бы Крис сотворил такое со своими волосами, - подумала она, - мы бы…" Что "мы бы"? Подобное было невозможно, потому что, насколько помнила Гас, Крис всегда носил короткую, чуть длиннее, чем "ежик", прическу. А что касается Ромео и Джульетты справа от нее - что ж, подобное тоже ерунда. Как только проснулся интерес к противоположному полу, Крис начал встречаться с Эмили - чего, собственно, и ожидали обе семьи.
Уже через четыре с половиной часа сыновья ее клиента получат лучшие места на концерт "Металлики". Она поедет домой спать. Когда она проснется, Джеймс вернется с охоты (кажется, открыт охотничий сезон), Кейт будет готовиться к футбольному матчу, а Крис только-только выползет из постели. Потом Гас поступит так, как поступает каждую субботу, если у нее нет других планов или не нагрянут родственники: пойдет к Мэлани. Или Мэлани заглянет к ней, и они будут судачить о работе, молодежи и мужьях. У нее есть несколько близких подруг, но Мэлани единственная, к приходу которой не нужно убирать в доме и краситься, при ней можно не бояться сболтнуть лишнего или выглядеть глупо.
- Леди, - окликнул ее один из зеленоволосых, - огоньку не желаете?
Он произнес все так быстро, что Гас слегка опешила и ей показалось, что парень просит прикурить. "Нет, - хотелось ей ответить, - не найдется. И тебе курить не следует". Но потом она заметила, что он помахивает сигаретой - и вряд ли с простым табаком - у нее перед носом.
- Извините, - помотала она головой.
Тяжело поверить, что существуют подобные экземпляры, в особенности когда у нее такой сын, как Крис, который, казалось, был вылеплен совершенно из другого теста. Возможно, эти подростки с торчащими волосами, в этих кожаных жилетках так выглядят, когда предоставлены самим себе, а с родителями превращаются в причесанных, воспитанных детей. Она уверила себя, что подобное смешно. Даже сама мысль о том, что у Криса есть вторая натура, нелепа. Нельзя дать жизнь ребенку и не почувствовать, что в его жизни происходит нечто волнующее.
Она почувствовала жужжание у ноги и отодвинулась, решив, что влюбленная парочка оказалась к ней слишком близко. Но жужжание не прекращалось. Когда она потянулась к ноге, чтобы обнаружить его источник, то вспомнила о своем пейджере, который неизменно носила в кошельке с тех пор, как стала работать "палочкой-выручалочкой". Звонил Джеймс. А если ему пришлось вернуться в больницу и кому-то из детей что-то от нее нужно?
Разумеется, в некотором роде это было превентивной мерой - пейджер давал возможность отмахнуться от срочных звонков. За пять лет он пикал лишь дважды: один раз звонила Кейт, чтобы узнать, где она хранит средства для мытья ковров, и второй раз, когда села батарея. Она достала пейджер из недр своего кошелька и нажала кнопку определителя номера. Звонили из ее машины. Кто мог быть в ее машине в такой поздний час?
Джеймс из ресторана уехал на ее машине домой.
Гас выползла из спального мешка, перешла на другую сторону улицы к ближайшему таксофону, расписанному какими-то инициалами, больше напоминающими сосиски. Джеймс ответил, и она услышала, как под колесами машины шуршит асфальт.
- Гас, - прерывающимся голосом сказал Джеймс. - Тебе нужно приехать.
И мгновение спустя, забыв о спальном мешке, она мчалась по улице.
Убирать свет, бьющий ему в глаза, не стали. Лампы, висевшие над ним, яркие серебристые блюдца, заставляли щуриться. Он чувствовал, что к нему прикасаются по крайней мере трое - трогают руками, отдают приказы, срезают одежду. Он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, а когда попробовал, то почувствовал, что весь в бинтах и голова зафиксирована воротником.
- Давление падает, - сказала какая-то женщина. - Всего семьдесят.
- Зрачки расширены, но не реагируют. Кристофер? Кристофер? Ты меня слышишь?
- Пульс учащенный. Для начала поставьте две больших капельницы четырнадцатого или шестнадцатого размера на литр, введите пятипроцентный раствор натрия хлорида. И надо взять кровь: клинический анализ, тромбоциты, свертываемость, стандартный анализ плазмы, наличие алкоголя и токсинов. Результаты направьте в банк крови.
Потом внезапная острая боль в локтевом сгибе и резкий звук рвущегося лейкопластыря.
- Что здесь? - раздается новый голос.
И вновь отвечает женщина.
- Черт знает что! - восклицает она.
Крис чувствует, как что-то вонзается ему в лоб. Он выгибается в воротнике и откидывается назад в ласковые, теплые руки медсестры.
- Все хорошо, Крис, - успокаивает она.
Откуда им известно, как его зовут?
- Кое-где просвечивается череп. Позвоните рентгенологам, пусть сделают рентген шейного отдела позвоночника.
Какая-то суета, пронзительный крик. Крис скосил глаза направо и через щель между занавесками увидел своего отца. Это больница, отец работает в больнице. Но он не в белом халате. Он в верхней одежде, даже рубашка застегнута как зря. Он стоит с родителями Эмили, пытается прорваться сквозь заслон медсестер, которые не пускают его в палату.
Крис внезапно так сильно забился на кровати, что вырвал из руки капельницу. Он взглянул прямо на Майкла Голда и попытался закричать, но не издал ни звука, лишь страх накатывал волна за волной.
- Да плевать я хотел на процедуры! - горячился Джеймс Харт.
Раздался звон упавшей капельницы, шаркающие шаги - достаточно, чтобы отвлечь внимание медсестер и дать ему возможность нырнуть за грязную занавеску. Его сын бился в фиксирующих спину ремнях и ортезе "Филадельфия", обеспечивающем фиксацию шейного отдела позвоночника. Повсюду кровь: на лице, рубашке, шее.
- Я доктор Харт, - бросил он врачу "скорой помощи", который метнулся к ним. - К черту этикет! - добавил он. Потянулся и крепко схватил руку сына. - Что происходит?
- Его доставили на "скорой" вместе с девушкой, - негромко сообщил врач. - Насколько можно судить, у него рваная черепно-мозговая травма. Мы собирались отправить его на рентген, чтобы узнать, нет ли трещин черепа и шейного отдела позвоночника. В случае, если опасения не подтвердятся, его отправят на томограф.
Джеймс почувствовал, как Крис настолько сильно сжал его руку, что обручальное кольцо впилось в кожу. "Конечно, - подумал он, - с ним все в порядке, если в руках осталась такая сила".
- Эмили… - сипло прошептал Крис. - Куда увезли Эмили?
- Джеймс! - робко окликнул его чей-то голос.
Он обернулся и увидел Мэлани с Майклом, топчущихся в нерешительности у занавески и, без сомнения, напуганных таким количеством крови. Одному богу известно, как им удалось миновать драконш у поста дежурной.
- Как Крис?
- С ним все в порядке, - заверил Джеймс, больше пытаясь убедить себя, чем остальных присутствующих в палате. - С ним все будет в порядке.
Ординатор повесила трубку.
- Рентгенологи ждут, - сообщила она.
Врач-реаниматор кивнул Джеймсу.
- Можете пойти с ним, - разрешил он. - Будете его успокаивать.
Джеймс, не отпуская руку сына, пошел рядом с каталкой. Санитары, проезжая мимо Голдов, начали толкать каталку чуть быстрее, и он тоже ускорил шаг.
- А что с Эмили? - вспомнил он, но так и не успел услышать ответа.
Врач, осматривавший Криса, обернулся.
- Вы мистер и миссис Голд? - спросил он.
Они одновременно шагнули вперед.
- Вы не могли бы пройти со мной?
Доктор повел их в небольшой альков за кофейным автоматом, где стояли синие диваны, обитые букле, и уродливые пластиковые столики. Мэлани тут же расслабилась. Она была настоящим специалистом, когда дело касалось вербальных и невербальных знаков. Если их тут же не повели в смотровую, значит, опасность уже миновала. Вероятно, Эмили уже в палате. Или в рентген-кабинете, как и Крис. А может, ее сейчас к ним приведут.
- Прошу вас, - сказал врач, - присаживайтесь.
Мэлани не собиралась садиться, но ноги ее подкосились. Похолодевший Майкл остался стоять.
- Мне очень жаль… - начал врач.
Единственные слова, которые Мэлани не могла истолковать иначе, нежели буквально. Она склонялась все ниже и ниже, пока не согнулась пополам, пока не спрятала голову под трясущимися руками настолько глубоко, что уже не слышала его слов.
- Когда прибыла "скорая помощь", ваша дочь была уже мертва. Выстрел в голову. Смерть была мгновенной, она не страдала. - Он запнулся. - Необходимо, чтобы один из вас опознал тело.
Майкл стоял не моргая. Раньше это происходило произвольно, но сейчас все - дышать, стоять, просто быть - было накрепко связано с самоконтролем.
- Не понимаю, - произнес он слишком высоким, не похожим на его обычный голосом. - Она была с Крисом Хартом.
- Да, - подтвердил доктор. - Их доставили вместе.
- Я не понимаю, - повторил Майкл, хотя на самом деле подумал: "Как она может быть мертва, если он жив?"
- Кто это сделал? - выдавила из себя Мэлани. Она зубами вгрызлась в этот вопрос, как будто он был костью, которую она должна стеречь. - Кто в нее стрелял?
Врач покачал головой.
- Не знаю. Миссис Голд, я уверен, что полицейские, прибывшие на место происшествия, скоро с вами свяжутся.
"Полицейские?"
- Вы готовы идти?
Майкл недоуменно посмотрел на врача, не понимая, почему, черт возьми, этот человек хочет, чтобы он ушел. Потом он вспомнил. Эмили… Ее тело…
Он последовал за доктором назад в приемный покой. У него разыгралось воображение или медсестры совсем по-другому смотрят на него? Он миновал палаты со стонущими, покалеченными, но живыми людьми и наконец остановился перед занавеской, откуда не доносилось ни звука, ни суеты - вообще ничего. Врач подождал немного и убрал простыню.
Эмили лежала на спине. Майкл шагнул к столу, коснулся рукой ее волос. Ее лоб был гладким, еще теплым. Доктор ошибся, вот в чем дело. Она не мертва, она не может быть мертва, она… Он провел рукой по волосам. Ее голова свесилась в его сторону, обнажая отверстие над правым ухом размером с серебряный доллар - рваное, с запекшейся по краям кровью. Но кровь больше не текла.
- Мистер Голд, - окликнул врач.
Майкл кивнул и выбежал из смотровой. Промчался мимо носилок, на которых лежал державшийся за сердце мужчина, - он был в четыре раза старше Эмили. Мимо ординатора с чашкой кофе. Мимо Гас Харт, затаившей дыхание и протянувшей к нему руки. Он бежал все быстрее. Потом завернул за угол, упал на колени, и его вырвало.
Дорогу до "Бейнбридж мемориал" Гас преодолела бегом, цепляясь за надежду в глубине души - груз, который с каждым шагом становился все более тяжелым. Но Джеймса в комнате ожидания не оказалось, и все ее надежды на легкие увечья - сломанная рука или легкая контузия - испарились, когда у поста медсестры она наткнулась на Майкла.
- Взгляните еще раз, - требовала она у дежурной. - Кристофер Харт, сын доктора Джеймса Харта.
Медсестра кивнула.
- Он был здесь недавно, - подтвердила она, - только я не знаю, куда его перевели. - Она сочувственно посмотрела на собеседницу. - Сейчас узнаю.
- Будьте любезны, - надменно кивнула Гас, но тут же поникла, как только медсестра повернулась к ней спиной.
Она обвела взглядом вестибюль приемного покоя: от пустых инвалидных колясок, напоминающих застенчивых девушек, которые стоят у стены в ожидании, пока их пригласят на танец, до телевизора под потолком. В углу Гас заметила что-то красное. И направилась в ту сторону, узнав алое пальто Мэлани, которое они откопали на распродаже у "Файлинс" с восьмидесятипроцентной скидкой.
- Мэл… - прошептала Гас.
Мэлани подняла голову. У нее было такое же убитое горем лицо, как и у Майкла.
- Эмили тоже пострадала?
Мэлани долго пристально смотрела на нее.
- Нет, - тщательно подбирая слова, сказала она. - Эмили не пострадала.
- Слава богу…
- Эм, - перебила ее Мэлани, - умерла.
- Почему так долго? - уже в третий раз спрашивала Гас, стоя перед крошечным окошком в отдельной палате, в которую должны были поместить Кристофера. - Если с ним все в порядке, почему его до сих пор не привезли?
Джеймс сидел на единственном стуле, обхватив голову руками. Он сам видел томограммы и еще никогда так не боялся обнаружить на снимке внутричерепную контузию или эпидуральное кровоизлияние. Но мозг Криса оказался не задет, раны - неглубокие. Его отвезли назад в приемный покой, чтобы наложить швы. Ночью за ним понаблюдают, а завтра сделают дополнительные анализы.
- Он что-нибудь тебе сказал? О том, что произошло?
Джеймс покачал головой.
- Он напуган, Гас. У него все болит. Я не буду на него давить. - Он встал и оперся о косяк. - Крис спросил, куда увезли Эмили.
Гас медленно обернулась.
- Ты же ему не сказал? - спросила она.
- Нет. - Джеймс тяжело сглотнул. - Тогда я даже об этом не думал. О том, что они были вместе, когда все произошло.
Гас пересекла палату и обняла Джеймса. Даже сейчас он напрягся: он не привык обниматься на людях, и то, что они ощутили ледяное дыхание смерти, правил не меняло.
- Не хочу даже думать об этом, - прошептала она, прижимаясь щекой к спине мужа. - Я видела Мэлани и не перестаю с ужасом думать о том, что легко могла бы оказаться на ее месте.
Джеймс оттолкнул жену и подошел к теплой батарее.
- О чем, черт возьми, они думали, когда ехали по неспокойному району?
- По какому району? - ухватилась Гас за новую подробность. - Откуда прибыла машина "скорой помощи"?
Джеймс повернулся к жене.
- Не знаю, - признался он. - Я просто предположил.
Наконец-то у нее появилась цель!
- Я могла бы спуститься в приемный покой, - сказала Гас. - Они обязаны записывать подобную информацию.
Она решительно направилась к двери, но когда уже собиралась потянуть ручку на себя, дверь распахнулась, и санитар ввез на коляске Криса, голова которого была обмотана бинтами.
Ноги Гас приросли к полу. Она была не в силах связать этого мальчика с запавшими глазами со своим сыном-спортсменом, которым любовалась еще сегодня утром. Медсестра что-то объяснила - Гас не удосужилась ее выслушать, - и вместе с санитаром вышла из палаты.
Гас слышала, как сама она дышит в такт редким каплям - кап-кап - из капельницы Криса. Его взгляд был стеклянным от успокоительного и рассеянным от страха. Гас присела на край кровати и заключила сына в объятия.
- Ш-ш-ш… - прошептала она, когда он расплакался у нее на груди: сперва одинокие слезинки, а потом громкие непрекращающиеся всхлипывания. - Все хорошо.
Через несколько минут Крис перестал захлебываться рыданиями, его глаза закрылись. Гас не отпустила сына, даже когда он обмяк у нее на руках. Она взглянула на Джеймса, который сидел на стуле у больничной кровати, словно суровый страж. Ему хотелось плакать, но он не станет рыдать. Джеймс не плакал с тех пор, как ему было семь.
Гас тоже не любила лить слезы в присутствии мужа. И дело не в том, что, как он уверял, слезами делу не поможешь. Просто сейчас было видно, что огорчен он гораздо меньше, чем она, и от этого она чувствовала себя глупо, слез не было. Она прикусила губу и вышла из палаты, чтобы дать волю чувствам в одиночестве. В коридоре она прижала ладони к прохладной стене и постаралась подумать о том, что только вчера ходила в бакалею, и вымыла ванную на первом этаже, и накричала на Криса за то, что он оставил на столе молоко и оно прокисло. Только вчера, когда все еще имело смысл.
- Прошу прощения.
Гас обернулась и увидела высокую темноволосую женщину.
- Я сержант Маррон, полиция Бейнбриджа. Вы, наверное, миссис Харт?
Гас кивнула и пожала руку женщине-полицейскому.
- Это вы их обнаружили?
- Нет. Но меня вызвали на место происшествия. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.
- Да? - удивилась Гас. - Я-то надеялась, что вы сможете ответить на мои.
Сержант Маррон улыбнулась, и Гас поразилась, насколько красивым стало ее лицо.
- Услуга за услугу, - сказала она.
- Ума не приложу, чем могу вам помочь, - призналась Гас. - Что вы хотели узнать?
Сержант достала блокнот и ручку.
- Вам сын говорил, что вечером его не будет дома?
- Да.
- Он сообщил, куда собирается?
- Нет, - ответила Гас. - Ему уже семнадцать лет, и он всегда был очень дисциплинированным мальчиком. - Она взглянула на дверь палаты. - До сегодняшнего вечера.
- Угу. Вы знали Эмили Голд, миссис Харт?
На глаза Гас тут же навернулись слезы. Она смущенно смахнула их тыльной стороной ладони.
- Да, - ответила она. - Эм мне… была мне как дочь.
- А кем она была для вашего сына?
- Его девушкой.
Гас смутилась еще больше. Неужели Эмили впуталась во что-то незаконное или опасное? Неужели именно поэтому Крис ехал по неспокойному району?
Она не поняла, что произнесла последнюю мысль вслух, пока не увидела нахмуренные брови детектива Маррон.
- Неспокойный район?
- Ну да, - зарделась Гас. - Нам сообщили, что там фигурировало оружие.
Сержант захлопнула свой блокнот и направилась к двери.
- Сейчас я бы хотела поговорить с Крисом, - сказала она.
- Это невозможно! - заупрямилась Гас, преграждая собеседнице путь. - Он спит. Ему необходим покой. Кроме того, ему еще не сказали об Эмили. Мы не смогли ему сообщить… Не сейчас. Он любил ее.
Детектив Маррон пристально посмотрела на Гас.
- Возможно, - сказала она, - но он также мог ее и застрелить.
Прошлое
Осень 1979 года
По тому, как Мэлани взвешивала на ладони небольшую буханку бананового хлеба, ее муж не мог сказать, собирается она ее съесть или выбросить. Она закрыла входную дверь (до сих пор блестящую от свежей краски) и понесла буханку к двум картонным коробкам, выполняющим роль импровизированного кухонного стола. Она благоговейно коснулась аппликации, сделанной из ленты, и развернула открытку с нарисованной от руки лошадью. "Добро пожаловать, - прочла она, - добрый доктор Айболит".
- Слава ветеринара летит впереди тебя, - заметила она, протягивая открытку Майклу.
Майкл пробежал глазами короткую записку, улыбнулся и разорвал целлофан.
- Вкусно, - сказал он. - Попробуй.
Мэлани побледнела. Даже мысль о банановом хлебе - о любой еде - до обеда теперь вызывала у нее тошноту. И это было странно, потому что во всех книгах, которые она прочла о беременности, а прочла она немало, говорилось, что уже к четвертому месяцу ей должно стать намного лучше.
- Я позвоню им, чтобы поблагодарить, - сказала она, забирая открытку. - Ой! Господи… - Она подняла глаза на мужа. - Гас и Джеймс. И они прислали выпечку. Как думаешь, они… ну, ты понимаешь?
- Геи?
- Я бы сказала "ведущие не совсем обычный образ жизни".