– Я могу объяснить, – сказал майор, – никакой ошибки тут нет. Мы получили информацию, что ваша жена, профессор Крафт, на самом деле является гражданкой СССР по рождению. Тот факт, что она родилась в СССР, она сама сообщила в анкете, которую заполняла при получении визы. Мало того, в 1945 году она незаконно покинула пределы нашей страны и потому формально подпадает под соответствующую статью уголовного кодекса.
– Да что вы такое говорите! – воскликнул Микки, – ей ведь был только один месяц от роду, когда её родители вывезли в Палестину. Это какой-то бред!
– Да, правда, она была ребёнком, мы это проверили. Но перед законом все равны, независимо от возраста, когда закон был нарушен. Моё мнение, однако, что суд примет во внимание её возраст в момент побега и факт, что она по малолетству не давала согласие на её незаконный вывоз за рубеж. Так что я уверен, уголовного преследования не будет.
– Какой ещё суд! Какое преследование! Что за безумие! Она гражданка Израиля и у неё никогда не было советского паспорта. Я требую соединить меня с посольством Голландии!
– Это ваше право. Но поймите, её нынешнее иностранное гражданство значения не имеет и голландцы ничем не помогут. По рождению Виктория Львовна прежде всего советская гражданка и наш паспорт ей выдадут.
– Никакая он вам не Виктория Львовна! Её зовут Вики Крафт и она моя жена! Я требую, чтобы её немедленно отпустили! Она ни в чём не виновата, она не гражданка вашей страны и никогда не будет! Не нужен ей ваш паспорт!
– Вы зря горячитесь. Она, конечно, советская гражданка, тут сомнений нет. Для выезда граждан за границу у нас есть установленный порядок. Когда она получит советский паспорт, вы сможете ей прислать приглашение по воссоединению с семьёй. Вы ведь её муж? Вот. Она подаст заявление в ОВИР, там его рассмотрят в соответствии с правилами и, я уверен, решат вопрос положительно. Такой порядок. Вы извините, у меня дела. Товарищ академик, вы если хотите, можете тут с профессором Крафтом пока остаться поговорить. Успокойте его, он должен понять, что мы действуем по закону.
Майор встал из-за стола и вышел, прикрыв за собой дверь. У Микки кружилась голова, к горлу подпирала тошнота, он перестал что-либо понимать. Какое заявление? Что такое ОВИР? Приглашение куда и зачем? Какой-то дурной сон!
Академик встал, раскрыл пакет с едой, достал оттуда бутылку с соком и подал Микки:
– Доктор Крафт, не волнуйтесь, вот сок, выпейте. Это всё наша бюрократия, понимаете ли. Ей богу, всё уладится… Я вам обещаю. Но надо терпение. У нас тут ничего быстро не делается…
– Мне кажется, – воскликнул Микки, – они вымогают взятку! Да, да, скорее всего это. Скажите, кому заплатить, я выпишу чек…
– Нет, нет, что вы такое говорите! На этом уровне так это не работает. Завтра же утром я свяжусь напрямую с Михаилом Сергеевичем. Он мне обещал, что проблем не будет. Мой вам совет – успокойтесь, оставайтесь здесь, я договорюсь чтобы вам тут устроили максимум комфорта. Отдохните, почитайте что-нибудь. Я всё беру на себя – вот увидите, Горбачёв даст команду, я уверен. Никому не нужны международные осложнения в такое время. Это всё местное сумасбродство…
Академик и переводчик уехали. Микки отправился в коридор на своё уже обжитое кресло. Он волновался за детей в Израиле – что они могли вообразить, когда родители не вернулись домой и ничего о себе не сообщили! Был поздний вечер, Микки пытался просить работников таможни, чтобы как-то позвонить в Израиль или хоть послать телеграмму или факс. Но никто его не понимал или не хотел понимать, все извинительно улыбались и уходили. Наступила ночь и он измождённый задремал на своём кресле.
Следующим утром он дождался когда через паспортный контроль пошли иностранцы. Услышав английскую речь, он подошёл к пожилой паре из Лондона, подал им свою карточку и попросил, чтобы когда они прилетят домой, послали в Тель-Авив телеграмму, что Вики и он живы-здоровы и скоро будут дома.
К вечеру опять приехали академик с переводчиком, привезли продукты. Покровский сказал, что с самим Горбачёвым поговорить не смог, но его референт обещал, что немедленно доложит Михаилу Сергеевичу и вопрос будет решён в ближайшее время. Прошла вторая ночь. На третий день, небритый и осунувшийся Микки совсем сник. Есть ничего не мог и сидел, опустошённо глядя в стену. Около полудня, к нему подошёл вчерашний офицер и поманил за собой. Пришли в кабинет и там Микки увидел жену. Обнялись. Пошептались.
– Ну вот, всё в порядке, – сказал улыбаясь майор с зелёными погонами, – как мы и надеялись, там наверху разобрались и решили дело закрыть. Вот ваши паспорта, вы оба свободны. Подойдите к стойке компании KLM и они вам организуют полёт до Амстердама.
Микки взял паспорта, обнял Вики за плечи и, не попрощавшись, они молча вышли из кабинета. Когда уже сидели в самолёте, он прошептал ей на ухо:
– Никогда в жизни ноги моей не будет в этой ужасной стране…
Верёвка или кто построил в СССР "социализм"
Есть такой старый анекдот про то, как в английскую Палату Лордов пришли два еврея Сёма и Фима. Сёма говорит:
– Я вижу, вам нужен туннель под Ла-Маншем. Есть предложение – мы с Фимой будем копать. Я со стороны Англии, а Фима с материка. А потом мы встретимся посередине.
– А что будет, если вы не встретитесь? – забеспокоились лорды.
– Ну тогда у вас будет два туннеля!
Шутки-шутками, но в реальности два других еврея смогли сделать куда больше, чем один туннель – при их содействии СССР превратился из аграрной в мощную индустриальную державу, отзвуки которой слышны и поныне. Сталин уверял, что к концу второй пятилетки в стране был построен "социализм", хотя какой смысл он в это слово вкладывал, нам уж не узнать. Скорее всего, для него мощная тяжёлая индустрия и социализм были синонимы. В этом рассказе я пытаюсь произвести художественную реконструкцию того, что произошло 85 лет назад.
* * *
Меня долго занимал вопрос об экономическом чуде СССР в 30-е годы прошлого века. То, что там произошло, иначе, как чудом назвать невозможно. После захвата власти большевиками, или как он и говорили "пролетарской революции", страна совершила интеллектуальное самоубийство. Почти вся научная, техническая и творческая элита была либо физически уничтожена, либо отправлена в лагеря, либо эмигрировала. Малое число тех, кто остался на "воле", существенного влияния на экономику страны оказать никак не могло просто по факту малочисленности и ограничений из-за "непролетарского" происхождения. Кроме того, индустриальная инфраструктура страны была почти полностью разрушена, а политический климат прогрессу не соответствовал. Чтобы восстановить все эти колоссальные потери даже по самым скромным подсчётам было нужно по крайней мере два поколения, то есть где-то полвека жизни в нормальных человеческих условиях. Но не было ни этих лет, ни нормальных условий. Однако чудо было – всего за каких-то 10 лет экономика не только была полностью восстановлена, но некоторые её области намного превзошли европейский уровень. Например, к 22 июня 1941 года СССР имел существенно больше танков и самолётов, чем немцы, и это при том, что каких-то 12 лет до того в СССР вообще не было ни танковой, ни авиационной промышленности. В литературе можно найти несколько объяснений этому удивительному явлению, начиная от мудрого руководства тов. Сталина до интеллектуального взрыва раскрепощённой еврейской молодёжи, хлынувшей в города после гражданской войны. Все такие объяснения выглядят красиво только на эмоциональном, но не на логическом уровне. Есть американская поговорка: "Опыт ничем заменить нельзя" и это верно – как ни командуй, как ни учись по книжкам, как ни копируй то, что сделано в других странах, как ни воруй чужую технологию – никогда не удастся наладить производство качественных изделий, если предварительно не набраться практического опыта. А это занимает годы и годы. Именно носителей опыта в СССР почти не осталось. Тем не менее, за невероятно короткий срок опыт появился и даже преумножился. Откуда он взялся? Как это получилось? Правду от нас тщательно скрывали при советской власти, да и сейчас очень мало про неё известно, хотя в наш век интернета раскопать эту правду не так уж и трудно. Суть её в том, что создание мощной советской индустрии оказалось возможным благодаря двум евреям, российскому и американскому.
* * *
В 1928 году, когда товарищу Сталину было под пятьдесят, уже держал он в кулаке всю страну. Это приятно щекотало его самолюбие и грело сердце, хотя где-то в глубине души ковырялся противный червячок неполноты счастья. Ну казалось бы, чего ещё желать – ты Хозяин, почти бог, что ещё? Куда до тебя царю! Николашка и на троне толком сидеть не умел, не то, что быть полноправным владыкой. Ещё и пятидесяти нет, а под тобой уже огромная страна, на всех ключевых постах – свои люди, для которых не только твоё слово, но один лишь взгляд силу закона имеет. Оппозиции считай-что нет, ник то и пикнуть не смеет. Кто чирикал – умолк навсегда, а кто по глупости надумает клюв раскрыть – тоже долго не пропоёт. И это всё сделано за каких-то пять лет, ну может чуть больше. Хорошо. Спокойно. Но… Что такое одна страна, хоть и огромная, когда там, за кордоном – другой и богатый мир, которому до тебя просто нет дела! После разгрома Антанты капиталисты хвост поджали и навсегда потеряли надежду разбить большевиков силой. Угрозы от них нет, но всё равно стоим мы буржуям костью поперёк горла. Вот бы по этому горлу да полоснуть… – улыбнулся товарищ Сталин сладкой, но пока несбыточной, мысли.
Товарищ Сталин заграницей, считай, что и не был. Лет двадцать назад, ещё до германской, побывал в Стокгольме да Лондоне на партийных конференциях, вот и всё. Но наслышан немало о Европе и Америке, их культуре, а главное – о невероятном прогрессе в науке и технике. Куда до них лапотной России, где он числится богом! А вот они там его богом не считают. Обидно…. Пока не поздно надо их к рукам прибрать, чтобы товарищ Сталин и для них богом стал, как у себя дома.
Вон Троцкий всё твердит о мировой революции. Ну выкинули его из страны, так он и в Турции не утихает, всё о том же талдычит. Но если вдуматься, ведь прав сукин сын, всё верно говорит – только так с ними и нужно. Нет иного пути. Именно мировая революция решит все проблемы, и Ленин то же говорил. Но что он может сделать из Турции, болтун пархатый? Языком Запад не перешибёшь. А товарищ Сталин говорит мало, но при полной власти над своей страной дело сделать может, а уж когда сделает, то не один лишь СССР, а весь шар земной будет у него в кулаке. Вот для этой желанной цели и нужен мировой пожар. Очень нужен. Но голыми руками огонь не разжечь – только силой, а не длинным языком иудушки Троцкого. Товарищ Сталин хорошо понимал – чтобы покорить капиталистов нужны две вещи: абсолютно послушная армия и самое новейшее вооружение. Пока эти два фактора не появятся, о мировой революции и думать нечего. Начинать надо с вооружения, а за армию можно взяться и попозже.
Товарищ Сталин в математике был не силён, поэтому мыслил пятилетками, как пальцами на руке: пять лет заняло партию к рукам прибрать, пять лет займёт из аграрной страны сделать индустриальную, и ещё пяток – армию вооружить, обучить и приручить. То есть нужны две пятилетки чтобы раздуть пожар мировой войны. Году эдак к 1939-му, в конце второй пятилетки, глядишь и разгорится.
Так, вероятно, думал хоть и малограмотный, но по-восточному хитрый вождь. А подумав, позвал к себе товарищей-соратников на совещание, чтобы всё спланировать и по этому плану не отлагая приступить к делу.
Товарищам идея индустриализации страны понравилась, но засомневались – где же взять технологию, знания, опыт, оборудование? Нет у нас ничего. После революции и гражданской почти что все спецы либо были уничтожены, либо удрали заграницу, либо затаились. Оборудования на заводах мало, а то что есть, совсем устарело, да и вообще страна-то аграрная. Товарищ Зиновьев так и сказал:
– Даже то, что делаем, никуда не годится. Вот у нас в Ленинграде на заводе Красный Путиловец пытаемся делать фордовские трактора. Вроде всё точно копируем, а полное говно получается. Не знаем секретов производства, а спросить не у кого. И так во всём. Нет, никак не получится за пять лет построить мощную индустрию. Хорошо бы, конечно, но никак не получится. Нереально.
Тут товарищ Микоян идею подал – да, сами никак не справимся, но ведь абсолютно всё, что нужно – оборудование, технологию, и даже опытных спецов можно купить в той же Америке. Пусть Америка нам построит социализм, а мы за ценой не постоим!
Засмеялись соратники – вот потеха будет, если капиталисты нам социализм построят! Товарищ Рыков тоже посмеялся со всеми, а потом грустно сказал:
– Ну да, технику-то в Америке мы купить можем, а кадры? Кадры где взять? Не привезёшь ведь из Америки миллионы рабочих!
Другие товарищи с ним согласились, зашумели, заспорили. Кто-то вспомнил, что ещё три года назад договорились было с Фордом о концессии для постройки тракторного завода в Сталинграде, но ничего из этой затеи не вышло. После того, что мы всё в стране национализировали, Форд, да и другие капиталисты ни в какие концессии с нами не верят. Мы, конечно, покупаем у Форда за валюту массу автомобилей и тракторов, но сами делать ничего не можем. Кадров нет. Да и не трактора нам нужны, а танки.
Однако товарищ Бухарин Микояна поддержал, сказал, что с заводом в Сталинграде не вышло, потому, что не так договаривались, по дурному – какие к чёрту концессии! Да и свои бюрократы заели. Я думаю, капиталисты рады будут продать всё, что только возможно, если почуют, что можно хорошо заработать. Тут главное – надо договариваться по другому, умнее, на их буржуазном языке. Без всяких концессий, то есть за наличные. Мы заплатили, они продали, деньги получили и все довольны. Язык, который буржуи хорошо понимают – прибыль. А что касается кадров, то миллионов их рабочих не нужно. Пригласим на работу пару тысяч американских спецов, вроде, как варягов, дадим им все условия чтобы обучили наших рабочих всем премудростям. Много времени это не займёт, от силы пару лет, а там и сами справимся.
– Но с другой стороны, – сам с собой заспорил товарищ Бухарин, – боюсь, нам-то они ничего продавать не будут. Не дураки ведь буржуи, понимают, что тракторный завод можно превратить в танковый всего за неделю. Зачем же им вооружать большевиков – своих заклятых врагов? Себе дороже….
– А ты, Бухарчик, не бойся, – сказал товарищ Сталин, – не бойся, и всё. Вспомни, что по этому поводу говорил Ленин: "Капиталисты готовы продать нам верёвку, на которой мы их повесим". Именно так. Придёт время и повесим, а сейчас эту верёвку надо у них купить. Как думаешь, Серго, кому поручим закупку техники и спецов? Дело тонкое…
– Подходящего кандидата для такого дела найти не просто, но непременно найдём, – сказал Орджоникидзе, – главное, чтобы человек этот технически грамотный был, свободно на иностранных языках говорил и для американцев выглядел, как бы своим, чтобы верили ему. Непросто такого найти, но поищем. Но вот куда более сложная проблема – а где деньги взять? Денег-то много надо! Миллиарды долларов. Не думаю, что у Госбанка для этого хватит валюты. Как думаешь, товарищ Пятаков?
– У товарища Пятакова в Госбанке денег – одни пятаки, – пошутил товарищ Сталин, – однако если денег нет, значит надо их достать, хоть из-под земли. Когда мы революцию делали, тоже были нужны деньги и мы их всегда получали. Кое-кто нам добровольно давал, а чаще брали силой. И сейчас возьмём. Ясно, что заграницей таких денег миром не взять, а силой пока не можем. Значит надо брать здесь. Вопрос только – у кого?
– Надо действовать по Марксу: товар-деньги-товар, – сказал Орджоникидзе. Торговать надо. Мы что-то продали, деньги получили, а на них купим, что нам надо. Хорошо бы резко увеличить продажу за валюту наших товаров в Европу и Америку. Проблема, однако в том, что нам особо и продавать-то нечего. Нету у нас ходового товара.
– А вот в это не могу поверить, – сказал, попыхивая трубкой, товарищ Сталин, – не может быть, чтобы такая огромная страна, как СССР, не имела, что продать. Давайте-ка, подумаем, что им от нас надо? Какой товар их интересует? Что думает товарищ Микоян?
Микоян помедлил малость и ответил (был он тогда наркомом торговли):
– Я вижу только пять товаров, что они охотно купят: золото, церковное имущество, ценности из наших музеев, промышленное сырьё и хлеб. Особенно хлеб. Ничего больше. Золотишко кое-какое в Гохране найдётся, с икон да кадил много денег не набрать, а вот музейные ценности продавать жалко, народное ведь достояние. Сырьё – ну там уголь, лес, цветные металлы – самим позарез нужно, а хлеба вообще еле-еле для себя хватает. Мало пока хлеба даёт деревня. Если сейчас хлеб у крестьян отнять – будет голод похлеще, чем в 22-м году на Волге. Да и не отдадут крестьяне хлеб. А силой брать – вымрет деревня. Так что же продавать?
Тут товарищ Сталин улыбнулся: