- Я вас отстраняю от работы, - и он исчез так же неожиданно, как и появился. В этот же день он написал на меня заявление ректору и декану исторического факультета, расписав все чуть ли не как саботаж.
Через несколько дней после инцидента меня вызвали на заседание деканата. Однокурсники вяло отреагировали на этот конфликт, каждого волновали собственные проблемы. Хотя еще недавно некоторые из них жаловались в приватных разговорах о хамстве этого Юрия Павловича. И лишь Аркадий Караваев, мой одногруппник, предложил свою помощь.
- Давай, Евгений, я пойду на это заседание и скажу, что он нагло ведет себя и с другими студентами.
- Спасибо, Аркадий, но, боюсь, это мне не очень поможет, а тебе может навредить. Я сам разберусь.
И вот настал "час икс". Я стаю у кабинета, где проходит заседание деканата. Рассматривают дела разных нарушителей со старших курсов, я в очереди последний.
Вдруг выходит Зинаида Сергеевна Ионина и обращается ко мне:
- Тебе нужно перед Коноваловым извиниться.
- Не за что. Извиняться я перед ним не буду. Я считаю себя правым.
И вот заседание началось. Строгий декан зачитывает заявление Коновалова, где он в ярких красках обрисовывает мое "дерзкое" поведение. Мою версию слушать никто не хочет, похоже, они уже приняли решение.
- За такое поведение Суверова следовало бы отчислить. Но, посоветовавшись, мы решили объявить тебе выговор. Всё, свободен.
Я вышел пораженный. Было обидно за несправедливый выговор. И не приняли к сведению мою версию, что я не сдержался из-за поведения мелкого чиновника. Особенно было обидно, что меня хотели отчислить. За что, я не понимал. Я учился хорошо и замечаний по дисциплине у меня не было, занятий не пропускал.
Мучила горькая обида, мне думалось: "Это несправедливо! Никому я в институте не нужен…" В какой-то миг подумал даже бросить учебу в институте. Но эмоции постепенно поутихли: уходить из вуза было бы глупо, высшее образование никогда не помешает.
Вскоре мы с Калнеем покупали авиабилеты до Киева. Чтобы начать свой бизнес, нужен первоначальный капитал. До службы в армии я год работал фрезеровщиком на моторном заводе. Заработанные деньги складывал на сберегательную книжку. Накопилось чуть больше тысячи - неплохие деньги для советского периода, они и стали основой моего "капитала".
Но эти деньги начали уже быстро обесцениваться. Набирала обороты инфляция. А через несколько месяцев все вклады населения превратятся в пыль. Вот так, люди копили, экономили, поручая государству на хранение свои деньги, которые обесценились настолько, что на них ничего нельзя было купить. У моих родителей сгорели все сбережения. Если раньше на них можно было купить не один автомобиль, то теперь - пару бутылок водки.
Также в комиссионке продал за сто рублей свой шерстяной импортный костюм, в нем я ходил в школу. Кое-как набрал небольшую сумму, свой стартовый капитал.
И вот, в марте 1991 года, мы летим с Игорем на Украину, из Барнаула в Киев. От Киева на поезде до города Черновцы. Там большой базар, где нам предстоит закупить товар и вернуться обратно в свой город.
Самолеты, поезда…
Закрутилась, завертелась моя новая жизнь. Первая поездка состоялась 8 марта 1991 года. Мы вылетели рейсом Владивосток - Киев, приземлявшемся в Барнауле. Спустя несколько часов полета уже были в Киеве, столице Украины.
Здравствуй, Украина! Здесь я когда-то служил в учебке - в Винницкой области, город Могилев-Подольский. Украина встретила нас теплом. На киевских улицах давно не было снега, а у нас в марте еще морозы трещали. А бывает ли там снег вообще?
Взяв билет на поезд "Киев - Черновцы", мы пошли гулять по городу. Киев - очень красивый город. Особенно понравился мне Крещатик, и еще запомнились лианы. Они висели на стенах многих домов, делая улицы красивее.
Местное население относилось к нам доброжелательно. Только несколько раз я столкнулся с открытым украинским национализмом. Как-то, проголодавшись, мы зашли пообедать в одну из киевских столовых. Весело о чем-то разговаривая, мы с Игорем подошли к кассе, неся на подносах наш достаточно скромный обед. Кассирша, толстая украинка неопределенного возраста, была мрачнее тучи. Злость буквально разрывала ее изнутри. Не выдержав внутреннего напряжения, отбивая мне чек, она вдруг выдала:
- Понаехали москали. Езжайте в свою Россию, Украина - независимая страна! Едите наш хлеб, мы вас кормим. Все из нас тянете в свою Москву. Да мы без вас давно бы процветали…
После таких словесных помоев стало как-то гадко на душе. Откуда такая ненависть? Что, Украина плохо жила при СССР? Какое там национальное угнетение! Уровень жизни в союзных республиках был зачастую выше, чем в России, и это всячески поддерживало руководство, стремясь угодить национальным меньшинствам. Один из советских генсеков, питая нескрываемую симпатию к этой советской республике, даже землицы русской не жалел, передав Крым Украине.
России Крым никто не дарил, мы его присоединили после многочисленных войн. Этот полуостров, пропитанный русской кровью, был передан Украине. И опять мы плохие, москали, оккупанты. Я думаю, что большинство украинцев так не думало и не думает. Украинцы - это братский нам народ, был, есть и будет.
Вечером поезд увозил нас в Черновцы. Территория Украины небольшая. Это ведь Европа, где всё рядом. Черновцы - небольшой город с узкими мощенными улицами, расположенный вблизи румынской границы, был знаменит своим базаром. Здесь продавались многочисленные товары из Румынии, Турции, Польши и других стран и были на порядок дешевле, чем у нас.
Набрав турецких свитеров, штанов и футболок мы благополучно возвратились домой. Весь наш товар реализовали очень быстро, с большой прибылью. Доход достигал 100, а иногда и 200 процентов.
Продавали вещи в основном на барнаульской барахолке (базаре), которая располагалась на улице Малахова (около поселка Мирного), чуть ниже Малаховского кольца.
Воскресенье, барахолка полна народу. Сюда ехали как барнаульцы, так и жители соседних городов и районов. Огромный людской поток с трудом передвигается по кривым рядам торговцев, спотыкаясь о камни и неровности. Многие с удивлением разглядывают "заморские" товары, постепенно просачивающиеся к нам из-за границы.
Спрос явно превосходил предложение. Наши товары быстро раскупались, постепенно обогащая молодых коммерсантов. Появились деньги. Игорь Калней сильно выделялся из общей студенческой массы. Каждый день появлялся на занятиях (когда не был в поездках) в новых, модных вещах. Он носил свой товар. Игорь перестал стирать вещи, он их просто менял. Его девизом были слова: "Поносил сам - продай другому".
Скопив немного денег - опять в дорогу. Киев. Черновцы. Базар. Киев. Барнаул. Весь товар уже не успевали реализовывать на базаре (барахолка была только раз в неделю - в воскресенье), начали отдавать на продажу в комиссионные магазины. Одна комиссионка располагалась в хозяйственном магазине, что на Павловском тракте (ост. Магистральная), другая в магазине "Одежда" (Красноармейский проспект).
Бизнес Калнея стремительно набирал обороты. Меня восхищали его трудолюбие и целеустремленность. Частые авиаперелеты многих изматывали, но, похоже, только не Игоря. Во время поездок он постоянно что-то считал, делая ревизию своего капитала: доход, расход, итого.
В один из летних дней 1991 года мы летели на самолете, возвращаясь в Барнаул. Калней, как обычно, что-то считал.
- Знаешь, Жень, у меня есть заветная мечта, - неожиданно сказал он, закончив очередные подсчеты ожидаемой прибыли. - Хочу бундовский спортивный "адик", бундовские адидасовские кроссовки, турецкую кожаную куртку и машину "Жигули"-восьмерку.
Его глаза блестели от счастья. Еще бы! Все эти вещи составляли джентльменский набор "крутого парня" начала 90-х годов.
- Да это же стоит кучу денег!
- Нужна в жизни цель. И я этого добьюсь, несмотря ни на что. Я буду богатым человеком, я стану крутым. А без цели и жить неинтересно. Посмотри, многие живут одним днем, думают, что все с неба к ним упадет. Дебилы! Нужно много денег. Сейчас времена наступили совершенно другие. Будут деньги - будет всё! И все девчонки твои, и друзья крутые будут. Прилетим в Барнаул, куплю себе бундовский "адик"!
Спустя нескольких дней после приезда он подошел ко мне в институте.
- Поехали на выходных в Бийск, на барахолку. Там, говорят, натуральные бундовские "адики" продают.
- Поехали, смотаемся.
Ночью сев на поезд, утром были уже в Бийске. Побродили по местной барахолке, вскоре Игорь купил у цыган красно-черный спортивный костюм "Аdidas" и белые кроссовки "Аdidas" за приличные по тем временам деньги. Он светился от радости. Казалось, что от жизни ему ничего больше не надо.
- Бундовский "адик"! - он бережно погладил спортивный костюм, не веря своей удачной покупке.
Нужно было работать не один год (с учетом инфляции, бушевавшей в стране), чтобы скопить на покупку таких дорогих вещей. У Игоря был в эйфории. Нужно сказать, что импортные спортивные костюмы ценились населением нашей страны в то время очень высоко. В них ходили все, от мала до велика. В спортивных костюмах красовались и в ресторане, и в кино, ходили на работу и на свидания и т. д.
Чуть позже наш город (как, впрочем, и всю страну) накроет волна недорогого китайского ширпотреба. В изобилии появятся и доступные по цене спортивные костюмы низкого качества. Это были неуклюжие подделки известных фирм.
В один из летних дней 92-го года я увидел целую семью, одетую с ног до головы в "фирмý". На всех них были новенькие спортивные костюмы, явно китайского производства. Впереди важно шел глава семейства, какой-то сорокалетний усатый работяга. За руку с ним мальчик дошкольного возраста. За ними следовала мамаша с сыном-подростком. Все в темных костюмах псевдо-"Монтана". Огромные орлы, больше похожие на бролейных куриц (орел - фирменный знак "Монтаны"), были безобразно криво пришиты на штаны и олимпийки. Все были обуты в "деревянные", несгибающиеся кроссовки из кожзаменителя "Абибас" (это не ошибка китайцев, так легче опровергнуть нарушение авторских прав). Этих кроссовок хватало максимум на пару месяцев, затем они просто разваливались. И довершали экипировку всего квартета китайские бейсболки "Калифорния".
…У Калнея дела шли в гору. Привезенные вещи ему уже некуда было складывать, а жил он в общежитии. Как его друг, я предложил временно хранить их у меня дома, к большому неудовольствию родителей и некоторому моему неудобству. Все пространство под моим письменным столом под завязку было забито всевозможными джемперами, штанами и футболками, завернутыми в трескучие полиэтиленовые пакеты.
Воскресный день, очередная барахолка подходила к концу. Мы удачно реализовали все принесенные турецкие свитера. С нами были еще несколько наших знакомых. Приветливо светит солнышко. У нас отличное настроение, улучшающееся с каждой выпитой бутылкой пива.
Мы уже всё распродали. Вдруг изрядно подвыпивший Калней снимает свой свитер, довольно сильно закатанный и слегка грязный, и небрежно кидает его на землю, где находился наш "прилавок". Он даже не успел приземлиться, как был ловко схвачен цепкими руками какой-то женщины. За ней маячила многочисленная родня, наверняка приехавшая в наш город издалека. Она радостно закричала:
- Наконец-то нашла!
- Такой же свитер, как у Витька! - выдавил из себя розовощекий бугай.
- Берем. Сколько стоит? - и тетка нервно, в каком-то радостном возбуждении стала отсчитывать деньги под одобрительные кивания неразговорчивых сородичей.
Развернув свитер для примерки, тетка робко спросила:
- А почему он грязный, весь в волосах?
- При перевозке немножко загрязнился. Не хочешь не бери.
- Да ладно, постираем, бритвой очищу от закатанных клубочков… Берем, берем! - затараторила она.
Вот такой был товарный голод. Не избалованный советским сервисом и привыкший к дефициту товаров, наш покупатель был, наверное, самым непритязательным в мире. Все сметалось с прилавков.
Игорь допивал очередную бутылку пива. Оттопырившиеся карманы его спортивного костюма (бундовского "адика") были набиты деньгами.
Мы уже собирались уходить, когда к нам подошли парень с девушкой и начали с интересом рассматривать женские кофты. Неожиданно парень повернулся спиной к своей спутнице, а та стала примерять на него женские вещицы. Немая сцена. От неожиданности вся наша компания застыла в изумлении.
- Ладно, мы берем вот эту кофту. Сколько стоит?
Я не выдерживаю, говорю им:
- Это же женская кофта! Вы что, не видите?
Они сконфуженные быстро ретировались, исчезнув в редеющей толпе.
- Ты зачем им сказал? Уже, фактически, продали, - беззлобно спросил мой компаньон.
- Да стрёмно как-то. Зачем ему нужна эта женская кофта? Засмеют же потом.
- Они же лохи! Всех жалеть - бизнеса не будет, - глубокомысленно сказал Игорь. - Ну ладно, пошли уже.
И мы медленно поплелись ко мне домой, попивая по дороге пиво и делясь своими планами и впечатлениями от базарного дня (я жил недалеко от барахолки, на Мастерских), неся при этом изрядно похудевшие баулы. У меня Игорь хранил основной запас своих вещей.
Постепенно и у меня появился небольшой достаток. Так как все эти поездки были очень рискованны и можно было остаться без всего, я не торопился расширять свой бизнес. Да и не мог всерьез, не хватало оборотных средств. Часть своего дохода тратил на одежду. Вскоре купил себе спортивный костюм "Montana" и кроссовки "Аdidas", хорошую зимнюю обувь югославского производства, модные брюки, свитера, рубашки, норковую шапку-"формовку" и т. д.
Постепенно в поездки втягивалось все больше и больше людей. Андрей Дорошенко, Меркел, Феликс, Леха Пчелкин, Ваня-"динозавр", Николай Пахоменко, Евгений Кузнецов, Най и др. Это были в основном студенты педагогического, сельскохозяйственного, политехнического институтов и Алтайского государственного университета.
Разношерстная бригада. В поездках было весело - смех, шутки, разные истории. Мы были молоды, беспечны, оптимистически смотрели в будущие, хотя в стране царил тяжелый экономический и политический кризис. Какие-то невзгоды, проблемы переносились нами легко.
В июне 1991-го не могли выехать из Киева. Билетов нет. Заплатили проводнику, вчетвером ехали стоя всю ночь в тамбуре купе. Пытаясь немного отдохнуть, старались примоститься на складывающие сиденья. Утром базар, "затарка" и обратно домой.
В один из летних дней не могли вылететь из Киева, все билеты на самолет до Барнаула были проданы. Заплатили экипажу и они взяли нас "зайцами". Весь полет стояли, шарахаясь, в салоне самолета.
Осенью произошел комичный случай. Приехавшая вместе из Барнаула небольшая компания рассредоточилась по всей черновицкой барахолке. К одному из наших, Алексею Пчелкину, подошли местные рэкетиры.
- Откуда будешь?
- С Алтая.
- Нужно заплатить за вход.
- Да вы че, оборзели что ли, да нас здесь десять человек!
- Ну, вот за десятерых и заплатишь!
Леху начали теснить со всех сторон. Пришлось ему расстаться с частью своей налички. Вечером он безуспешно пытался компенсировать свои потери. Ребята над ним только смеялись.
- Ну ты, Леха, и лоханулся. Зачем сказал, что нас десять человек? Нас ведь всего пятеро.
- А я думал, что они испугаются… Я же за вас заплатил, отдавайте мне деньги.
- А мы тебя просили?..
Йес, йес, ОБХСС…
Конец лета 1991 года. Очередная барахолка подходила к концу. Толпа людей неспешно проплывала мимо нас с Игорем Калнеем. Некоторые задерживались, осматривали товар, торговались, примеряли вещи, покупали. Часть возмущалась высоким ценам, дороговизне жизни и так же шли дальше.
Мы уже собирались домой, когда ко мне подошли двое покупателей мужчин. Их заинтересовал китайский спортивный костюм "Адидас". Они уже смотрели такой в начале барахолки, мерили и, наверное не найдя ничего лучше, возвратились.
Мужик около 35 лет, ниже среднего роста, с черными усами, длинным прямым носом буквально выворачивал костюм. Он внимательно смотрел швы, пробовал замки, зачем-то смотрел через ткань на солнце.
"Дотошный покупатель, сейчас начнет долго и нудно торговаться", - подумал я недовольно. Я знал эту категорию покупателей, готовых буквально удавиться за копейку, долго изучающих качество товара, любящих "поплакаться" о своей нелегкой жизни. А в итоге, как правило, они так и ничего не покупали.
Но, к моему удивлению, эти двое мужчин долго не артачились, и быстро согласился на предложенную мной сумму.
- Ладно, парень, беру! - усатый с довольным видом сворачивал костюм.
Его товарищ подошел ко мне, сунул руку в карман своей куртки и, со словами "сейчас с тобой рассчитаемся", резко выдернул руку из своего кармана и что-то поднес к моему лицу. Это были красные корочки с надписью "Милиция". У Калнея от удивления вытянулось лицо. Он как будто застыл с турецким свитером в руках.
- Пройдемте с нами, вы занимались спекуляцией! О бэ ха эс эс.
Ничего себе! Вокруг кишел базар, где сотни людей занимались перепродажей вещей, и вроде как это нормально. Почему именно я?!
- Но почему меня? Почему других не задерживаете?
- Поговори мне еще, - злобно прорычал усатый. - Пошли в автобус!
В полупустом стареньком автобусе находились такие же "спекулянты", как и я. Спустя час нас отвезли в Железнодорожный райотдел города Барнаула.
Время тянулось… Жду своей очереди около старой обшарпанной двери с красной табличкой "Оперуполномоченный ОБХСС капитан Петров Юрий Иванович".
Наконец меня вызывают. Небольшой кабинет. Мебель сталинских времен, в углу небольшой сейф, заваленный бумагами, портрет Феликса Дзержинского на стене.
На меня внимательно смотрит мужчина. Он одет в импортные джинсы и модную рубашку. На его столе лежит мой спортивный костюм в целлофановом пакете, рядом с видавшим виды графином с мутной водой.
- Ну, присаживайся, рассказывай - кто такой, чем занимаешься.
- Учусь в педагогическом, на историческом факультете. Ездим на Украину, возим турецкий товар, здесь его реализуем.
- Молодцы что крутитесь! Сейчас время такое, деньги нужно зарабатывать. Правда, огорчить тебя хочу - влип ты очень серьезно.
- То есть?
- Ну, наши социалистические законы никто не отменял. Слышал, статья сто пятьдесят четыре Уголовного кодекса РСФСР? До 7 лет лишения свободы с конфискацией имущества. И сядешь ты за спекуляцию годика на два, с конфискацией имущества.
В кабинете стало тихо. Капитан внимательно посмотрел на меня, достал красную пачку "Мальборо" и, чиркнув спичкой, блаженно закурил.
- Да ведь сейчас все торгуют, вся страна этим занимается, а вы ко мне прицепились.
- А ты за себя отвечай, - жестко ответил мне Юрий Иванович. - Времена изменились, а законы старые, советские остались. И из института вылетишь, как пробка, - сейчас письмецо твоему декану отправлю.
- Да, я вроде слышал, что эту 154-ю статью отменили.
- Да ты что, умный какой! - перешел на крик капитан. - Сейчас в обезьянник отправлю, до выяснения личности!..
Немного успокоившись, добавил: