– Мама! Откуда ты откопала это такси?
Она игриво рассмеялась.
– О, милый, разве это слишком дорого? Я так спешила тебя увидеть, что даже не подумала об этом.
– А как ты здесь оказалась?
– Ну, милый мой, ты же так занят все время на своем телевидении, не навещаешь нас, вот мы и решили приехать повидать тебя.
– А где папа? – обреченно спросил Джем.
– Он помогает Палашу с какой-то операцией, что-то срочное. Одна глупая женщина пошла к другому хирургу, и теперь у нее три соска, представь себе! – Шаран опять рассмеялась. – Вот они и приводят ее в норму, а то ее муж возвращается завтра!
Мин сочла ее очаровательной, хотя время для визита было выбрано самое что ни на есть неподходящее.
– Ба, да у вас вечеринка, я вам не стану мешать, отправлюсь на кухню и приготовлю что-нибудь вкусненькое.
– Мама, у нас не вечеринка, – сказал Джем, еле сдерживая истерический смех. – Мы заняты одним делом и с минуты на минуту ждем очень важного гостя.
– Тогда тем более – вы должны чем-нибудь угостить его! Человек, вы пойдете со мной, – обратилась она к Альберту. – Вы можете помочь мне, только будете делать в точности то, что я скажу.
– Разумеется, мэм, – ответил Альберт сдержанно. – С большим удовольствием. – Он учтиво поклонился миссис Хак, когда она проследовала мимо с уверенным видом хозяйки дома.
Приторные запахи пряностей Бертранд почуял еще на улице, они становились все крепче, когда он приближался к квартире под номером 2-а, где жил Джемаль Хак, продюсер популярной программы по садоводству "Копай!".
Бертранд был удивлен, обнаружив экзотические яства там, где он ожидал получить документы, от которых зависела вся его карьера, но еще сильнее его поразил интерьер квартиры, куда его пригласила Мин.
Дверь открыл старик, напомнивший ему дворецкого из "Шоу ужасов Рокки Хоррора". Его первые слова подкрепили это впечатление:
– А, мистер Стрейдер. Входите, мы вас ждали.
Бертранда проводили в гостиную, где царил полный хаос. На диване сидела маленькая женщина в ярко-розовых шелках с длинными черными волосами, уложенными в огромный узел. Она показывала фотоальбом другой, более молодой женщине.
– А эта девочка, она красавица, правда? Мы были бы так счастливы… – лепетала дама в розовом. На кухне что-то жарилось, оттуда слышалось шипение, и старый дворецкий поспешил туда, чтобы присмотреть за очередной партией овощной пакоры. На полу, устремив взгляд в пространство, сидел молодой человек и докуривал то, что, очевидно, сначала было косяком длиной с морковку. Низкий стол посередине комнаты ломился от блюд с карри, далом, самосой, рисом и соленьями. Американец даже потерял дар речи. Он рассчитывал, что ему быстро и без затей передадут то, что ему нужно.
Мин первой заметила его появление.
– Бертранд! – воскликнула она и вскочила. – Проходите. – Она усадила его на диван рядом с Шаран, и та сразу же принялась болтать с ним.
– Не сейчас, мама, – резко прервал ее Джем.
– Как ты можешь со мной так разговаривать? – возмутилась миссис Хак, и ее бархатные карие глаза наполнились слезами.
– Мы бы с удовольствием выпили по чашке чая, – сказал Джем уже не так строго. – Ты не могла бы заварить нам чай?
Смягчившись, Шаран направилась в кухню.
Бертранд наконец обрел дар речи.
– Я думал, – сказал он, обращаясь к Мин, – что правильно вас понял и у вас есть то, что мне нужно. Насколько я помню, я не просил приготовить мне горы домашней индийской снеди.
– Дело в том, – сказала Мин, – что у нас нет в точности того, что вы хотели получить, хотя самоса и правда очень вкусная, думаю, вам стоит попробовать… Прошу прощения. Мы хотим кое-что показать вам. С разрешения Далласа, так ведь?
– Ладно. По крайней мере, я останусь порядочным человеком, – вздохнул Даллас. – Никто не скажет, что я продался за деньги.
– А потом, – продолжала Мин, – мы вам кое-что расскажем, надеюсь, тогда вам все станет ясно.
– Детка, я обещаю, если это не так, вам придется сильно пожалеть, – сурово предупредил Бертранд.
Еще раз взглянув на своих друзей, Джемаль включил видео.
глава двенадцатая
Вдали от ярких городских фонарей шотландская ночь была черна, как старинный плащ. Уилл лежал на койке, которую опять придвинул к двери, чтобы предупредить нежелательные визиты, которых он удостаивался раз, а то и два за ночь. Вдруг он услышал тихий стук в дверь.
– Уходите, – прошептал он. – Я сплю.
Но ночной гость постучал снова.
– Послушайте, мне жаль, но это бесполезно, – шептал Уилл в замочную скважину. – Не обижайтесь, просто я принял обет целомудрия. Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я очень устал.
Больше не стучали. Этой ночью Уилл решил проверить, есть ли способ вырваться отсюда, и осторожно встал с постели. На последнем сеансе гипноза его память полностью восстановилась. Он понял, что должен выбраться из замка и поспешить в Лондон, чтобы попасть в банк как можно скорее. Ему оставалось надеяться, что еще не поздно что-то исправить.
Совесть все же не позволяла Уильяму бросить это место сразу. Он узнал, что Мечте только девятнадцать лет и что она ушла из дома, поссорившись с родителями. Ему очень не хотелось бросать ее в этом сумасшедшем доме. Но, с другой стороны, суровый нрав наставника ашрама заставлял Уилла задуматься о том, как хотя бы добраться до телефона, чтобы позвонить нужным людям и поднять тревогу.
Приемлемое решение представилось само собой. Сегодня ночью он хотел осмотреться и наметить возможный путь побега из замка, но пока ничего не предпринимать. Если уж появится верный шанс, то надо безотлагательно им воспользоваться, а потом можно вернуться за девушкой в сопровождении полиции или кого-то еще. Убедив себя в правильности такого плана, Уилл готовился его осуществить.
Ножки отодвигаемой кровати заскрипели на каменном полу, и Уилл поморщился. Он осторожно открыл дверь и выскользнул наружу, уже собираясь на цыпочках проследовать в сторону холла, как вдруг наткнулся на кого-то, поджидавшего его за дверью.
Он невольно вскрикнул, но человек в черном быстро закрыл ему рот рукой.
– Тс-с-с. Идите за мной, – прошептал он Уиллу на ухо.
В эту минуту, пока Уилл колебался, пойти ли ему следом за незнакомцем или позвать на помощь, ему вспомнилась еще одна картина той ночи, когда он покинул Лондон. От ужаса он прижался к каменной стене, пытаясь перевести дух.
– Все в порядке, – сказал ночной гость, сняв шляпу. – Это же я.
Напротив стоял тот самый старик, который постоянно преследовал Уильяма.
Подумав о том, что зов на помощь вполне мог привлечь внимание наставника, который, по-видимому, находился в одной из соседних комнат, Уилл решил, что лучше уж рискнуть и пойти за этим сумасшедшим стариком, который, похоже, взбодрился ночью и выглядел вполне здоровым.
Они спустились в погреб замка, где Уилл заметил ряды бутылок, и это в то время, как он уже столько дней не пил ничего крепче чая на травах. Его спутник открыл потайную дверь, и они оказались в темном скользком проходе, высеченном в скале. Проход вел к узенькому пляжу у подножия замка, ширина его была всего несколько футов. Но здесь наконец Уилл увидел единственное средство, на котором можно было покинуть замок, – небольшую весельную лодку.
– Надень это, – старик протянул ему помятый черный свитер и брюки. – Полезай в лодку, – приказал он неожиданно властным тоном. – Не стой как пень. Садись, черт возьми.
Уилл был так удивлен, что беспрекословно подчинился. Старик, с силой работая веслами, вывел лодку на середину бухты, где поднял весла и достал фляжку с виски, смачно отхлебнул глоток и протянул фляжку Уиллу.
– Спасибо, брат, – сказал тот, приняв приличную дозу янтарной жидкости, которая приятно растеклась по его освобожденному от ядов телу.
– К черту братьев. Меня зовут Аллен.
Сидя в лодке и глядя на серебристую дорожку на иссиня-черной воде, на окрестные горы и мерцавшие в небе звезды, Уилл размышляя о том, как это его заурядная жизнь вдруг совершила подобный поворот. Мог ли он когда-либо предполагать, что ему придется сидеть в утлой лодчонке, беседовать с неожиданно выздоровевшим безумцем и пить с ним виски.
– Теперь, наверно, ты не на шутку озадачен, – сказал старик, точнее Аллен, явно довольный собой.
– Э-э, пожалуй, можно так сказать, – осторожно ответил Уилл. Лодка была не слишком надежна, а до берега далеко. В этих обстоятельствах лучше уж во всем потакать Аллену.
– Хочешь знать, чего мне надо? – спросил тот.
– Именно! – ответил Уилл, опять взявшись за фляжку. – Выкладывайте, Аллен.
– Ох, парень, это долгая, очень долгая история.
– Да мы вроде бы никуда не торопимся, – заметил Уилл, уже слегка опьянев от виски.
– Знаешь, как тяжело жить с грузом на плечах, от которого невозможно избавиться? – спросил Аллен, и его каменное лицо исказилось от волнения.
– Как ни странно, наверно, знаю, – ответил Уилл.
Очевидно, Аллен ждал другого ответа. С минуту он смотрел на Уилла, прежде чем начать свой рассказ.
– Ох, сколько трагедий, драм, страданий видел этот дом, – сказал старик, махнув рукой в сторону замка, и от его резкого движения лодка сильно закачалась.
– Какой дом? – недоверчиво спросил Уилл.
– Замок. Берримор. Мой дом.
– Так вы – владелец Берримора?
– Ай, парень, я и есть, и это страшная ноша.
– Не может быть, – сказал Уилл.
– Слушай же, парень, а потом уж будешь судить.
Аллен поведал ему историю столь необыкновенную, что Уилл был вынужден признать: ее невозможно было придумать. Сначала он отнесся к рассказу Аллена скептически. Уиллу раньше приходилось слышать, что сумасшедшие способны иной раз приводить убедительные доводы. Аллен, он же лорд Маккреди, тридцать лет прожил в своем замке после того, как его невеста трагически погибла в автомобильной аварии. Его сердце было разбито, и он решил никогда не жениться и жить в уединении, и, следовательно, у него не оказалось прямых наследников. В случае его смерти поместье должно было отойти к дальней ветви семьи Маккреди, представители которой жили в Лондоне и водили знакомства с поп-звездами, актрисами из мыльных опер и рестораторами. Хотя им было не до Аллена, все же они поддерживали связь с его врачом, с нетерпением ожидая новостей об очередном сердечном приступе. Год назад они попросили разрешить им использовать замок для каких-то съемок и вечеринки.
Это мероприятие превратилось в настоящее бедствие. Люди, которым поручили подготовку вечеринки, настояли на украшении всех комнат, лишив замок сурового шотландского достоинства и заменив его совершенно неуместным фешенебельным блеском. Сады и оранжереи, где теперь члены коммуны выращивали овощи, перестроили и наводнили цветами. Винные подвалы Аллена, где хранились вина, которые туда поместил еще его дед, разграбили, приглашенные пили дорогое вино и проливали его на мебель, будто это дешевое пойло. Съемка не удалась, поскольку гости, выряженные в разноцветные костюмы из твида, вели себя подобно взвинченным тинейджерам и не слушали организаторов, в результате однажды случился обвал в горах. После этого люди из поместья пришли к хозяину и сказали, что больше никогда не хотят иметь дело ни с чем подобным.
Аллен решил взять реванш. Чтобы напугать родственников, он анонимно через своих эдинбургских адвокатов предложил замок коммуне йогов. Те с удовольствием приняли предложение и переселились в Берримор, где устроили свой ашрам. Работники поместья, в большинстве люди еще старше и дряхлее самого хозяина, были отправлены на пенсию, но поместье оставалось под управлением преданного Аллену адвоката.
Однако Аллен все еще опасался, что в конце концов Берримор отойдет к родственникам, и потому, чтобы следить за всем, он решил жить в замке, изображая выжившего из ума старика. Он счел, что так ему будет проще иметь свободный доступ во все уголки замка, к тому же никто не станет опасаться его и стесняться откровенно высказываться при нем, ведь душевнобольных обычно не принимают всерьез. Уилл подумал, что человек, пошедший на подобную хитрость, находится на грани гениальности или настоящего безумия.
С тихим плеском Аллен снова опустил весла и принялся грести.
– Куда теперь? – спросил Уилл.
– Тихо! Смотри на замок.
Они плыли вокруг крепости, пока не оказались напротив той части, где проходили сеансы психотерапии. Из верхней части башни, где Уилл один на один встречался с наставником, струилось слабое голубое сияние.
– Видишь? – спросил Аллен.
Уилл кивнул. Он был озадачен. Как ему было известно, в Берриморе не было электричества, но этот свет явно исходил не от сальных свечей, какие использовались во всех прочих помещениях замка после захода солнца.
– Что это? – прошептал он.
– Тебе предстоит это выяснить, – ответил Аллен.
У него был план. С некоторых пор поведение лидера общины вызывало у него подозрения, которые Уилл безусловно разделял. Придерживаясь старых моральных устоев, Аллен крайне неодобрительно относился к феодальным замашкам, с какими наставник обходился с женщинами. Кроме того у него были причины и для других подозрений.
– Я слышал, как он говорил по мобильному телефону, – рассказал Аллен. – И он сказал, мол, пора сворачиваться. Он довольствуется тем, что получил, и хочет смыться. И добавил, что будет готов в четверг, двадцать пятого, в пять часов утра. Это все, что мне удалось понять, но и этого достаточно.
– А это когда, черт возьми? – спросил Уилл, потерявший счет времени.
– Послезавтра, – ответил Аллен, глядя на модные водонепроницаемые часы, которые он достал из кармана.
Уилл без особого воодушевления встретил его предложение забраться в башню способом, каким Аллен когда-то мальчишкой карабкайся по стенам крепости. Когда Уилл возразил, что Атлен, конечно же, сам лучше справится с этой задачей, тот как бы невзначай схватил его за руку и сказал:
– Ох, я слишком стар. А ты молодой и ловкий.
– Думаю, вы себя недооцениваете, – ответил Уилл, чувствуя, с какой силой сжал его руку Аллен. – А как вы думаете, что может быть в башне?
– Не знаю, – сказал Аллен. – Но там уже был один парень вроде тебя, и он исчез.
– О, здорово! – воскликнул сразу протрезвевший Уилл, которого вдруг бросило в озноб. – Выходит, там может быть труп?
– Не-ет, – ответил Аллен. – Я подумал, что ты тоже в опасности. Вот почему я всюду ходил за тобой. Если мы поймаем мошенника и узнаем, чем он занимается, он не посмеет тронуть тебя.
– Знаете что, Аллен? Мне вообще ни к чему туда возвращаться. У меня есть очень важное дело в Лондоне. Я просто мог бы столкнуть вас с лодки, добраться до берега и сбежать. И концы в воду.
– Ну, конечно, мог бы, – спокойно сказал Аллен. Наступила тишина, он улыбнулся Уиллу и, покачав головой, повторил: – Мог бы. Но ты так не поступишь.
– С чего вы так решили?
– Ты ведь не бросишь здесь эту девушку?
– Слушайте, Аллен… – начал Уилл.
– Для тебя, парень, лорд Маккреди.
– Хорошо, лорд Маккреди.
– Да я пошутил, можешь звать меня Алленом.
– Послушайте, зачем вам все это? – возмутился Уилл. – Почему вы просто не высадите меня на берег? Я вернусь с полицией, мы силой ворвемся в башню и выясним, что там происходит.
– Хороший план, но он не сработает.
– Почему?
– Потому что наставник заметит приближение полиции по воде и уничтожит все улики. Нет, единственный способ – это украсть их из башни, доставить в полицию, вот тогда мы схватим негодяя! Если утром он обнаружит, что ты сбежал, неизвестно, что он предпримет. И кому навредит, – мрачно добавил Аллен. – Ты же не хочешь подвергнуть девочку опасности, а? – спросил он, устремив на Уилла тяжелый взгляд. Даже самый дряхлый потомок шотландских горцев при желании был способен вызвать трепет в ком угодно, чем пользовалось не одно поколение его предков, подбирая женихов и невест.
– Нет, не хочу, – признался Уилл. – Просто у меня есть и другие проблемы…
– Ты займешься ими. когда мы закончим здесь. Скажи-ка, ты все еще хочешь столкнуть меня за борт?
– Нет, – ответил Уилл. – Наверно, я сказал это, потому что выпил впервые за бог знает какое время. Но вы, очевидно, правы, что-то темное действительно происходит в вашем замке, и я помогу вам разобраться, что именно. Но сразу после этого я буду свободен. Вы согласны, Аллен?
– Я знал, что ты хороший парень, – сказал Аллен с улыбкой. – Вот почему я и выбрал тебя.
Взявшись за весла, он осторожно причалив к берегу, а потом помог сильно опьяневшему Уиллу пройти через туннель в скале и проводил его до самой спальни. Добравшись до кровати, Уилл сразу погрузился в сон.
Глава тринадцатая
Как обычно, Бертранд появился в офисе точно в семь часов одну минуту, готовый к новым сражениям на полях финансовых битв. У вращающихся дверей банка уже царила суета, как в муравейнике. Сегодня, глядя на это оживление, Бертранд задумался. Неужели вся эта толчея призвана лишь создавать впечатление процветания? Может быть, это запрограммировано заранее, как и музыка в лифтах? Не привыкший к таким размышлениям, Бертранд встряхнулся, чтобы привести свои спутанные мысли в порядок. Сегодня он должен быть собран как никогда.
Он поднялся в офис, где еще недавно рядом с ним сидел некий Гаджет У. и тоже планировал разные слияния и поглощения, которые постепенно вели к тому, что все мировые компании рано или поздно должны были объединиться в одну гигантскую мегакорпорацию. Эту задачу Бертранд никогда не рассматривал с моральной точки зрения. Он был обязан лишь зарабатывать деньги, и это у него действительно хорошо получалось. Об этических аспектах он задумывался лишь в той мере, насколько это было необходимо.
В деловых вопросах Стрейдер Б. не допускал сантиментов. Благодаря американской системе образования он завершил дорогостоящее и разорительное обучение в престижном университете, оказавшись по уши в долгах. Полученные им в Гарварде две степени и диплом магистра экономики обошлись недешево. В начале карьеры Бертранд был в отчаянии, ему пришлось занять больше ста тысяч фунтов, чтобы получить квали", фикацию, которая позволила бы поступить на достаточно высокооплачиваемую работу и рассчитаться с долгами. Уж лучше бы он бросил учебу, тогда жизнь стала бы проще. Казалось, что судьба жестоко наказывает его за то, что он всегда был блестящим и прилежным учеником и хотел чего-то добиться в жизни.
Хотя ему нравилось выдавать себя за выходца из богатой аристократической семьи с восточного побережья, это не соответствовало действительности. Он родился в небольшом городке на Среднем Западе, где его отец держал скобяную лавку, снабжая болтами и гайками немногословных фермеров. У Бертран да не было надежного тыла за спиной, он не обладал ресурсами, которые успокоили бы кредиторов, если бы он потерял работу. Потому, узнав от Джема, Далласа и Мин, что его работа и доходы оказались под угрозой из-за того, что он имел несчастье попасть не в тот отдел, заняться не тем слиянием и не в то время, он испытал настоящий шок. Когда шок прошел, Бертранда охватила злоба, кровь вскипела от бешенства, и к утру он был взвинчен даже сильнее, чем накануне.