Конец первого действия.
Действие второе
Явление II
Подмосковье. Дача. Биограф Ольги Юрьевны лежит на диване и, прямо лежа, набирает текст на мини-компьютере.
Автор-биограф. Одевалась Ольга Юрьевна всегда со вкусом, причем предпочитала почему-то темные и строгие одежды с красной или голубой окантовкой. При этом лицо ее, вне зависимости от настроения, мало чего выражало. Разве что подобие кислой гримасой, как отмечали впоследствии наиболее наблюдательные и опытные эксперты и биографы.
Пауза.
Автор-биограф. (Поворачивается на бок). Что-то спину отлежал. Наверное, глисты завелись… в моем нежном организме – не дают на спине лежать…
Пауза.
Ходила Ольга Юрьевна, как правило, почти круглый год в мини-одеждах: и плащи, и юбки, и платья были обязательно выше колен. Так, что когда она шла по вестибюлю метро, к примеру, в пальто, и его пола на третьем шаге чудесным образом распахивались, всем мужчинам-счастливчикам представлялось такое изумительно-приятное зрелище, что у них сначала дух захватывало, а затем они под разными предлогами искали с ней знакомства… Когда же она, восседая сразу на двух местах вагона электрички, с легкостью необыкновенной закидывала ногу на ногу, то и юнцы, и зрелые, вполне сформировавшиеся мужи, сидящие напротив, с замиранием сердца обозревали открывшееся перед ними блистательно-прекрасное видение, причем шикали на снующих перед ними пассажиров. Ибо они, хотя бы на полсекунды, но прерывали чудесное зрелище и мешали им радоваться жизни, пока прекрасная незнакомка демонстрирует им свои прелести.
Пауза.
Автор-биограф. (Переворачивается вместе с компьютером на другой бок). Что-то левый бок затек. Наверное, съел что-то несвежее? Вон как сердишко-то стучит. Тук-тук, тук-тук…
Пауза.
А один милиционер, который наблюдал за красотой Ольги Юрьевны в бинокль из дальнего угла вагона, даже сказал во всеуслышание: "Вот это сила!!!" – и бинокль упал на пол, но не разбился.
Пауза.
Как мы уже отмечали в начале повествования, Ольга Юрьевна имела сравнительно небольшое по сравнению со всем остальным, ангельской красоты и свежести личико, но зато на широких борцовских плечах. И это редкостное сочетание никак не меньше шокировало публику, чем ее мощные бедра. При этом чудовищно приятной полноты руки нашей прелестницы летом были, как правило, обнажены почти до плеч, а по локоть – в обязательном порядке – обтянуты белыми лайковыми перчатками. Поэтому одна часть мужчин имела возможность любоваться маленькими пухленькими пальчиками, а другая – верхней частью рук Ольги Юрьевны, которые по мощи ничуть не уступали Бельмондо или Сталлоне. С той лишь разницей, что они самым надежным образом заплыли ослепительно белым перво-классным слоем жира, через который совершенно невозможно было бы рассмотреть следов какой-либо жилки или сосудика, даже и под сильным увеличительным стеклом.
Пауза.
Автор-биограф. Что-то кушать захотелось… Наверное, глисты озверели. И как это модницы-диетчицы с целью похудения запускают добровольно в свои организмы этих диких животных. Однако ничего удивительного – ведь XXI век на дворе. То ли еще будет!
Занавес закрывается
* * *
Явление II
Снова Подмосковная дача. Биограф уже сидит за столом и заводит в компьютер новые мысли.
Автор-биограф (жует и говорит). В очередях же Ольге Юрьевне удавалось стоять раза в два меньше, чем обычному человеку. Ибо все без исключения мужчины почему-то пропускали ее без очереди, причем считали это честью для себя и как бы само собой разумеющимся. Тогда как женщины (и молодые, и старые) сверлили ее ненавистным взглядом, с превеликим трудом пытаясь скрыть свою зависть. При этом, не сговариваясь, прекращали какие бы то ни было разговоры на все время, пока она находилась в очереди, независимо от того, стояла ли она впереди или позади них.
Пауза.
Однако самый большой кайф мужское население Планеты Земля ловило, когда Ольга Юрьевна по каким-то только ей ведомым причинам и мотивам наклонялась. При этом из ее неимоверно глубокого и обширного декольте должны были бы по всем физико-математическим расчетам вывалиться (но, как правило, так и не вываливались по непонятным современной науке причинам) два изумительной величины и формы бугра нежности…
Пауза.
В общем, любому представителю мужского пола достаточно было лишь один единственный раз насладиться этим зрелищем, чтобы стать добровольным пленником этой небожительницы навсегда…
* * *
Явление III
Москва. Офис ПК "Новатор". Ольга Юрьевна сидит за письменным столом. Она только что закончила разборку бумаг в ящиках и устало закрыла глаза.
Ольга Юрьевна. (Измышляет устало, с закрытыми глазами). Всё или почти всё в истории, как принято считать, через какое-то время обязательно повторяется. Как, например, гибнут и возрождаются цивилизации на планете. И я счастлива, что во всем мире, на всех континентах, снова уверенно входит в моду женская суперплоть. Например, американские и французские ученые, специалисты установили (причем независимо друг от друга), что если какое-то юное создание имеет супербюст и суперзад, то этому созданию несравненно легче теперь пробиться на сцену, чем обыкновенной одноклеточной хилячке. Более того, браки, как показывает статистика, тем прочнее, чем больше разница в массе между супругами (в пользу жены, конечно).
Пауза.
Мужчины зачастую втайне друг от друга выстраиваются в очередь к какой-нибудь сверхпухлой массажистке или сексопатологичке, оставляя без клиентов их худосочных коллег, которые томятся без работы "в гордом одиночестве" в своих кабинетах. И это несмотря на то, что сплошь и рядом тоненькие имеют гораздо более высокую квалификацию.
Пауза.
Сама вижу, что на художественных выставках и всякого рода шоу пышная плоть уже повсеместно и безоговорочно торжествует, не оставляя "щепками и плоскодонкам" никаких шансов. Все чаще в различных регионах России и за рубежам устраиваются различные конкурсы толстушек. При том наиболее предприимчивые художники и литераторы торопятся делать на этой волне приличные деньги.
Пауза.
Вот, и мой час настал. На этой грешной земле все главные призы теперь мои. И я должна вдалбливать это во все головы ежедневно и еженощно. Что же касается книги рекордов Гиннеса, то я уже успела зарезервировать в ней несколько глав для своих личных достижений. И я не вижу по этой части реальных конкуренток…
Пауза.
Ольга Юрьевна. (Вдруг вскакивает и декламирует).
В книге рекордов призы учреждайте.
Однако с расчетом притом.
И мне счастливую возможность дайте
Поставить рекордов на целенький том.
Явление IV
Подмосковье. Дача. Биограф Ольги Юрьевны продолжает свою летопись.
Биограф. Примерно к 25 годам Ольга Юрьевна сделала свое очередное открытие – каждый человек одновременно живет в нескольких параллельных мирах. При этом один из этих миров главный, как бы основной, когда человек бодрствует. Другие миры – второстепенные, как бы побочные или параллельные, когда он спит… Те сны, которые не запоминаются, назовем условно явлениями преходящими, не представляющими для личности особого интереса. Совсем другое – сны вещие, которые при пробуждении следует обязательно анализировать. Именно они помогают, как бы переноситься в иные (параллельные) миры и почти реально участвовать в каких-то захватывающих событиях.
Пауза.
И Ольга Юрьевна взяла за правило: перед сном обязательно ставить себе какую-то задачу. Затем во сне ее решать, а после пробуждения расшифровывать и принимать решение.
Пауза.
Однако все это осложнялось тем, что в большинстве случаев во сне происходил полнейший кавардак. И ей приходилось каждый раз делать вывод, что в параллельных мирах порядка нет, да, видимо, уж никогда и не будет…
Явление V
Москва. Офис ПК "Новатор". Директриса сидит за письменным столом и видит сон…
Ольга Юрьевна. (Спит).
"Она довольно долго бродит по какому-то темному лабиринту с множеством дверей и ворот. Ей очень хочется узнать, что делается в комнатах и залах этого бесконечного мрачного сооружения. И потому она осторожно и бесшумно открывает почти каждую дверь и некоторые из ворот, которые ей было по силам открыть. В каждом помещении люди жили своей жизнью: спали, работали, смотрели спектакли, обедали… Но вот, наконец, она попала в комнату, весьма напоминающую ее кабинетик, только еще более захламленный. При ее внезапном появлении все сотрудники, которых она без труда узнала, упали на колени и стали наперебой просить ее руки. У самого маленького и тщедушного из всей семерки, то бишь у Среды, она увидела в руках какую-то бумажку. Она успела лишь бегло пробежать ее глазами и… проснулась"…
* * *
Ольга Юрьевна (просыпается и сразу же снимает телефонную трубку). Господин Среда, зайдите ко мне в кабинет!
Среда. (Робко входит и переминается с ноги на ногу, сопит и молчит).
Ольга Юрьевна. Вас, кажется, в миру зовут Маркелом Иванычем?
Среда. Так точно, дорогая Ольга Юрьевна.
Ольга Юрьевна. Не желаете ли Вы сделать какого-нибудь заявления?
Маркел. (Падает к тучным ногам начальницы). Позвольте мне сделать заявление стихами?
Ольга Юрьевна. Валяйте, хоть и стихами.
Маркел. (Декламирует с выражением).
Я видел во сне
(и проснуться не мог)
На бледно-розовом фоне
Развал удивительно
полных ног,
Томящихся в тонком капроне…
Ольга Юрьевна. Что-то подобное я уже читала в вашей записке во сне. Фантастика!
Маркел. (Мычит). Я… мы… Вы…
Ольга Юрьевна. (Заключает его в свои любвеобильные объятия). Если будешь, Маркел, вести себя праведно, будешь меня почитать и беспрекословно мне повиноваться, то я обещаю не бить тебя долго и больно. А главное – ты должен любить меня страстно и неистово до тех пор, пока я в тебе не разочаруюсь. Усек?
Маркел. (Снова падает перед ней на колени). Усек, усек, моя небожительница…
Явление VI
Москва. Квартира Маркела. Ольга Юрьевна и Маркел сладко спят в двуспальной широкой кровати с резными спинками. Заверещал будильник.
Ольга Юрьевна. (Еще с полузакрытыми глазами хватает Маркела за шиворот пижамы, выбрасывает из постели). Пора работать, любезный. Иди готовь завтрак. А я еще немного полежу…
Маркел. (Сбрасывает пижаму и бежит умываться). Я мигом, ненаглядная. Сейчас приготовлю салатик и голубцы, как ты любишь.
Прошло 5 минут.
Ольга Юрьевна. (Лениво отбрасывает одеяло и медленно дефилирует в ванную комнату). Маркел! Ты какую температуру воды мне сегодня подготовил? Если холоднее 20,50, то я тебя выпорю!
Маркел. (Из кухни). Все в норме, радость моя. Я проверял по градуснику!
Ольга Юрьевна. (Погружается в ванную). Маркел! Почему вода переливается? Опять не рассчитал, что я поправилась на полкило? Неси тряпку и подотри пол! Немедленно!
Маркел. (Из кухни). Несравненная, молоко убежит. Я его подогреваю для кофе.
Ольга Юрьевна. (Нежась в ванне). А ты рассчитай, чтобы и молоко не упустить и пол вытереть. Иначе я рассержусь и могу тебя наказать!
Маркел. (Бежит из кухни с тряпкой в ванную). Все будет в точности, дорогая. Все будет о’кей!
Ольга Юрьевна. (Успокаиваясь). То-то же. А не то… Сам знаешь…
Прошло 11 минут.
Ольга Юрьевна. (Кушает на кухне; две верхние пуговицы ее пижамы, по обыкновению, расстегнуты). Ну, докладывай. Сколько наш коллектив вчера заработал?
Маркел. (Стоит перед ней в положении "Смирно!"). Вчера, ненаглядная, осечка вышла. Мы оформили продажу мягкой мебели, но деньги еще не получили…
Ольга Юрьевна. (Наливаясь краской от злобы). Как это не получили? Кто виноват? Кого пороть? Или всех подряд?
Маркел. (Подобострастно смотрит ей в глаза). Сегодня только меня наказывай, несравненная. Остальные не виноваты…
Ольга Юрьевна. (Медленно поднимается из-за стола). Ну, что-ж… Один, так один!
Занавес опускается. Слышны шлепки и всхлипывания.
Явление VII
Подмосковье. Дача биографа. Комната обставлена новой модной мебелью
Биограф. (Вальяжно развалился на мягких диванных подушках и продолжает воспоминания). Придя с работы, Ольга Юрьевна неспешно раздевалась и, оставшись в купальнике и пляжных тапочках, направлялась в спортивный зал. Так она привыкла называть большую комнату в квартире Маркела. Другой же комнатой была спальня. В это же самое время Маркел с провизией, купленной в универсаме, шел на кухню, чтобы приготовить ужин на двоих.
Пауза.
Ровно 50 минут Ольга Юрьевна разминается со штангой, гирями и эспандером. За это же время муж успевает приготовить ужин и ожидает свою избранницу на кухне. Глава семьи переходит из спортзала в ванную комнату и, по обыкновению, оставив дверь открытой, погружает свое безразмерное ослепительно прекрасное тело в теплую воду, после чего умиротворенно внимает докладу.
Пауза.
Маркел во всех подробностях докладывает о своих деяниях, а главное – о дневном заработке. Ольга Юрьевна слушает, не перебивая, и в зависимости от того, каков был заработок мужа, решает, как он проведет остаток вечера. Если заработок приличный, она разрешит ему посмотреть новости ОРТ по маленькому черно-белому телевизору на кухне, пока сама смотрит какую-нибудь ленту по "видику" в спортзале. После чего они вместе переходят в спальню.
Пауза.
Ежели заработок был у Маркела в этот день мизерный, Ольга Юрьевна прямо во время доклада дает мужу "затрещину", от которой он падает на нары в темном чуланчике-кладовке и, свернувшись калачиком, будет спать так до утра. Пока не настанет время готовить своей повелительнице завтрак.
Занавес.
Явление VIII
Москва. Квартира Маркела. Ольга Юрьевна лежит в теплой ванне, а Маркел стоит перед ней навытяжку с полотенцем на плече.
Ольга Юрьевна. Я вот произвела как-то в сочельник нехитрые расчеты, и у меня получилось, что ты всего два-три раза в неделю прилично зарабатываешь. А остальные дни мне приходится запирать тебя в чуланчик. Как ты это объяснишь?
Маркел. (Продолжает стоять по стойке "смирно"). Дело в том, ослепительно-прекрасная, что согласно эзотерическим законам…
Ольга Юрьевна. Ты мне брось заливать про эзотерические законы. Отвечай кратко и по делу…
Маркел. Если по существу, то мне одному трудно зарабатывать… Вот, если бы весь коллектив…
Ольга Юрьевна. Что коллектив? Коллектив – это простая одноклеточная масса, не способная работать ни головой, ни руками. Сотрудников-то я завтра опять накажу. Мало не покажется! Но где же твои идеи? Ты вот поэт или писатель. Как там тебя правильно назвать… Однако, например, Дарья Донцова или милиционерша Маринина, или Татьяна Толстая получают за каждую свою книжонку не менее 5 тыс. "зеленых"… И это простые слабые женщины. А ты что получаешь?
Маркел. Видишь ли, брильянтовая моя? То, что они пишут – это просто бульварное чтиво… Так сказать, поделки…
Ольга Юрьевна. (Поднимается из ванны и берет из рук Маркел полотенце). Я вижу только, что ты болван. Еще я вижу, что ты меня и не любишь, и не уважаешь… Я отдаю тебе свою молодость и красоту. Ты сам всегда говоришь, что более прекрасного тела, чем у меня, нет в природе. И слова, когда мы занимаемся любовью, льются из твоего орга-низма ласковые, сочные, красивые… Вот и опиши, как ты меня любишь! Прославь мое тело, мой ум, силу и красоту! Глядишь, и войдешь в Историю, как классик земли Российской!
Маркел. (Взволнованно пожирает ее глазами). Я опишу, я прославлю, я…
Ольга Юрьевна. (Грубо его перебивает). Что я, разъякался… Даю сроку – месяц. Через месяц роман или поэма обо мне должны быть готовы… А не-то? Сам знаешь!..
Маркел. А если я напишу трагикомедию, моя ненаглядная? Пойдет?
Ольга Юрьевна. (Смеется, так что все ее огромное тело мелко трясется). Пойдет, пойдет… А теперь в кроватку. Я дам тебе гамму впечатлений!
Маркел. (Семенит за своей госпожой и думает). "Вот уж, поистине, половое развитие никоим образом не связано с общим физическим. Сам я с ноготок, но своей избраннице могу доставить некоторое удовольствие. Во всяком случае, она, хоть и не так часто, но сама признавалась в этом…"
Ольга Юрьевна. (Идет в спальню уверенно и спокойно). Мне нравится, Маркел, ежедневно решать твою судьбу. Ведь ты сам говорил, что все от меня стерпишь. Ибо ты – мой раб, а я – твоя госпожа. Хочу – дам тебе трепку, хочу – приласкаю. Ведь у меня преимущество во всем: и по уму, и по красоте, и по силе…