8
Три недели Кристина-Альберта не возвращалась в Танбридж-Уэллс, а когда вернулась, то столкнулась со многими вещами, которые окажут воздействие на ход этого повествования. Повествование это посвящено мистеру Примби, а мы не принадлежим к поклонникам тех современных романов, которые ни на минуту не оставляют девушку в покое, а обязательно суют нос в самые личные, самые интимные ее дела. Кристина-Альберта испытывала растерянность, тревогу и не стерпела бы такого прожекторного луча. Достаточно сказать, что события теснили друг друга и были дни, когда она практически не вспоминала своего папуленьку, возможно изнывающего от одиночества в Танбридж-Уэллсе. Затем пришло письмо, заставившее ее сразу помчаться туда.
Мне кажется, следует сообщить тебе, что мне были посланы Очень Важные Откровения Величайшей Важности, и я должен бы сообщить тебе о них. Они вроде бы изменят все наши жизни. Я знаю, ты вся в занятиях, но эти Откровения так Важны, что я хочу поскорее поговорить с тобой о них. Я бы приехал в студию сообщить тебе обо всем этом, но очень вероятно, что там будет мистер Крам, и я очень предпочел бы сообщить тебе здесь на Выгоне в более соответствующем окружении. Часть ты найдешь такой невероятной, что поверить трудно.
- Откровения? - сказала Кристина-Альберта, перечитывая письмо. - Откровения?
Она отправилась в Танбридж-Уэллс в тот же день.
Глава V
Пелена спадает с глаз мистера Примби
1
- Пелена, - сказал мистер Примби, - спала с моих глаз.
Он выбрал скамью на Выгоне, с которой открывалась широкая панорама города - города, увенчанного зелеными куполами оперного театра и раскинувшегося так, словно дома ссыпали с тележки и они раскатились по уходящему вниз склону. А дальше виднелись широкие дали Кента, голубоватые далекие холмы.
Кристина-Альберта ждала, что последует дальше.
- Это, - сказал мистер Примби, иногда вставляя в свою речь отдельные "кха-кха", - все это… трудно передать. Естественно, я думаю, что ты склонна к скептичности, унаследовав ее от своей дорогой мамы. Она была очень скептична. И особенно в отношении спиритуальных феноменов. Она говорила, что это Вздор. А когда твоя дорогая мама называла что-то Вздором, значит, оно было Вздором. И доказывать, что это не обязательно так, только еще больше все испортило бы. Что до меня - я всегда воздерживался от категорических выводов. Никакой догматичности, так или эдак. Я просто воздерживался.
- Но, папочка, ты столкнулся со спиритическими явлениями? Как ты мог столкнуться со спиритическими явлениями здесь?
- Позволь, я расскажу тебе все по порядку. Я хочу, чтобы ты все видела, как видел я - по порядку.
- Как это началось?
Мистер Примби поднял ладонь.
- Будь так добра! Я изложу по-своему.
Кристина-Альберта закусила губу и уставилась на его профиль, дышащий спокойной решимостью. Поторопить его не удалось бы. Он был намерен не отступать от заранее приготовленного рассказа.
- Не думаю, - сказал мистер Примби, - что склад ума у меня доверчивый. Правда, я не склонен к спорам. Говорю я не много. Но я мыслю и наблюдаю. Я мыслю и наблюдаю, и у меня, бесспорно, есть дар верно судить о людях. Не думаю, что меня легко обмануть. И следует заметить, что начало всему положил я. Все началось с моего предложения. Не знаю, каким образом эта мысль возникла у меня в голове, но знаю, что именно я дал толчок всему. Знаешь, после твоего отъезда наше маленькое общество в пансионе "Петунья" сократилось до шести человек, если не считать молодого человека из Кембриджа, который был, по выражению мисс Рустер, Перелетной Птицей. Естественно, мы, шестеро, почувствовали, что это сближает нас. Две мисс Солбе, обе очень умные барышни, а также мистер Хоклби, миссис Хоклби и мисс Хоклби, ну и я. Мы сблизились за вторым завтраком после твоего отъезда - погода выдалась дождливая, в гостиной затопили камин, и мисс Солбе, та, которая в очках, захотела показать мне один из своих пасьянсов. У нас возникла довольно интересная дискуссия о том, возможно ли силой воли определить, какая карта откроется. Я всегда склонялся к точке зрения, что для некоторых людей, людей, наделенных необходимым даром, это возможно, но мистер Хоклби проявил в этом вопросе крайний скептицизм. Он сказал, вот наверху колоды лежит карта, которую надо перевернуть, и если напрячь волю, чтобы открылась другая карта, это значило бы, что человек только силой воли должен был бы заново изготовить две карты в колоде, превратить их одну в другую, то есть стереть все знаки на них, а затем напечатать другие. Но я попытался втолковать ему, что это философски неверно из-за предопределения. Если тебе предопределено напрячь волю, чтобы такая-то карта оказалась верхней в колоде, то и этой карте предопределено быть там. Он доказывал…
- Папочка, разве необходимо рассказывать мне все это, прежде чем мы доберемся до твоих спиритических явлений?
- Это просто иллюстрирует факт, что мистер Хоклби был крайне скептичен.
- А при этих дискуссиях присутствовал молодой человек из Кембриджа?
- Не-ет. Нет. Не присутствовал. Возможно, он ушел в гараж узнать, прислали ли запасную деталь. Он то и дело ходил в гараж узнавать о запасной детали.
2
Мистер Примби кха-кхакнул и перешел к следующей части своего повествования.
- Все началось вечером после обеда, - сказал он. - Я направился в курительную - покурить, а затем я направился в гостиную, а когда я направился в гостиную, никаких оккультных феноменов у меня и в мыслях не было, Кристина-Альберта. Но когда я вошел в гостиную, то увидел, что мисс Солбе смотрит на пасьянсные карты, которые только что разложила, и то, как ее руки лежали на столе, напомнило мне про то, что я читал о том, как люди вместе кладут руки на стол, проводя опыты со столоверчением. И даже как-то не подумав, я сказал: "А знаете, мисс Солбе, вы положили руки совсем так, как их кладут, собираясь приступить к столоверчению".
Мистер Хоклби тогда читал газету - думается, "Таймс", хотя это могла быть "Морнинг пост", - но он положил ее, когда услышал мои слова, и посмотрел на меня поверх очков, и сказал: "Но вы же не верите в подобные вещи, мистер Примби?"
Его жена сидела спиной ко мне, но по тому, как она говорила, думается, она жевала конфету или сосала леденец. "А я верю, - сказала она. - Дома, до того как я вышла замуж, мы этим тысячу раз занимались".
И я не знаю, Кристина-Альберта, как это пришло мне в голову - будто нечто делало это помимо меня, или, возможно антагонизм, который у меня всегда вызывал этот Хоклби, но как бы то ни было, я сказал: "Мне бы хотелось испробовать это вот столоверчение". Тут младшая мисс Солбе, а она просто очаровательна, когда узнаешь ее поближе, так оказывается, она последнее время как раз читала литературу по оккультизму…
- Сколько ей лет, папочка? - спросила Кристина-Альберта, глядя на него с новыми подозрениями.
- Не думаю, что больше тридцати двух - тридцати трех. От силы тридцать четыре. И весьма начитана. Весьма. Ну, во всяком случае, она сказала, что хотела бы попробовать. А мисс Хоклби - отец явно воспитал ее в скептицизме, - ей тоже стало любопытно. Возражал только мистер Хоклби, но миссис Хоклби настояла. Только она одна среди нас сама видела, как это делается, и потому она все устроила и объяснила нам, что мы должны делать. Мы выбрали самый крепкий столик, тот, на котором обычно стоит большая аспидистра, и пока мы гасили свет…
- Но зачем, папочка?
- Так всегда делают, - сказал мистер Примби. - Создает благоприятствующую атмосферу. Мы зажгли свечу, которую дала нам мисс Маргарет Рустер, и погасили все электрические лампы. А пока мы этим занимались, вдруг вошел молодой мистер Чарлз Фентон и сказал… Что же он сказал? Такое странное выражение… А, да. "Елки-палки, - сказал он. - Что тут происходит?"
- Это тот молодой человек с мотоциклетом?
- Да, молодой человек из Кембриджа. Мы объяснили, что мы делаем, и пригласили его присоединиться к нам. Он объяснил нам, что ничего не знает о спиритуальных феноменах, никогда ничем подобным не занимался, и, казалось, ему вовсе не хотелось участвовать в нашем опыте. "Я не верю, что в этом что-то есть, - сказал он. - Только время зря потеряем". Более того, я сейчас припомнил, что уходил-то он, намереваясь посетить мюзик-холл, но потом вернулся и сказал, что льет дождь. Очень важно заметить, что ему вовсе не хотелось присоединяться к нам и что он совсем не был осведомлен в оккультных вещах, потому что, видишь ли, как я расскажу тебе, мы вскоре обнаружили в нем спиритуальную одаренность, куда большую, чем у кого-нибудь еще среди нас.
Ну, мы расположились вокруг столика принятым порядком, соприкасаясь большими пальцами и мизинцами, и некоторое время словно бы ничего не происходило. Мы обнаружили, что мисс Эмили Рустер заглядывает в чуть приоткрытую дверь, так, возможно, это оказывало неблагоприятное воздействие. Полагаю, она гадала, чем мы занимаемся и почему попросили свечу у ее сестры. Затем мистер Фентон начал проявлять нетерпение, ворчать себе под нос, и сказал, что глупее способа скоротать вечер он не знает. Лишь с трудом удалось его убедить, чтобы он хранил молчание и продолжал. "Ну, ладно, - сказал он словно бы с досадой. - Будь по-вашему". И тут внезапно раздались два оглушительных стука, точно из пистолета выстрелили, и не прямо под столом, но словно бы в воздухе, примерно в футе под ним. И тут стол задвигался. Сначала медленно заскользил по полу, а потом начал сильно дергаться под нашими руками, будто толкая их вверх. Жутко так и впечатляюще, Кристина-Альберта, очень жутко и впечатляюще. Очень. Стол поднялся фута на два, я думаю, и тут мистер Хоклби разорвал круг, стол рухнул вниз и ножкой больно ударил его по голени. Он охнул, нагнулся, чтобы потереть ногу и в тусклом свете ударился головой о край столешницы. Ну, просто кара за его скептицизм, подумал я. Мы зажгли пару ламп, чтобы помочь ему. "Не нравится мне это, - сказал мистер Фентон. - Немножко множко, на мой взгляд".
Я попросил его попробовать еще разок.
"Не нравится мне, что стол так скачет, - сказал он. - Вредный пример для стульев. Что, если они примутся играть в бильбоке с нами вместо шариков! Стул, когда заартачится, может вас сильно расшибить. И к тому же я не люблю качки, а тут словно через Ла-Манш плывешь". По-моему, нас всех очень взволновало случившееся, и остальные, даже мистер Хоклби, были за то, чтобы продолжать. "В следующий раз я буду нажимать на него", - сказал он. Думается, он заподозрил, что его жена или я причастны к произошедшему. Несомненно, спиритуализм давно был причиной споров между ним и его женой. Его жена сказала, что она и раньше видела, как столы двигаются, но чтобы так сильно - никогда.
Мы снова сели. И даже минуты не прождали, как стол начал раскачиваться самым странным образом, а затем буквально взлетел вверх - и с такой силой, что старшую мисс Солбе опрокинуло на оттоманку, которая там стоит, а меня ударило под подбородок. И все время раздавались прямо-таки залпы щелчков, будто кто-то щелкал палками, только куда громче. Было большим облегчением зажечь свет и увидеть, как мистер Хоклби изо всех сил жмет на стол, чтобы удержать его на месте. "Чтоб тебя черт побрал, - сказал он… и совсем громко: - Чтобы тебя черт побрал! Стой смирно!" Мисс Хоклби и ее отец подняли мисс Солбе: она лежала на полу вроде бы в припадке истерического смеха и болтала ногами в воздухе.
"Не нравится мне это, - сказал мистер Фентон. - Насквозь пронизывает, прямо как удар электрического тока".
Он сказал это совсем просто.
Единственная из нас только миссис Хоклби была знакома с оккультными феноменами, но она с тех пор, как вышла за мистера Хоклби, ничем таким не занималась из-за его скептицизма, а замужем она была пять-шесть лет. Теперь она сказала, что, совершенно очевидно, какой-то очень сильный и решительный дух пытается вступить с нами в общение, и она объяснила простой и безопасный метод, как вступить в общение с ним. Надо было снова сесть вокруг стола и произносить буквы по алфавиту, и как дойдем до буквы, нужной духу, раздастся стук, и так мы сможем получить что-то определенное. Оказывается существует своего рода код, как будто хорошо известный в мире духов, согласно которому "нет" передается одним ударом, а "да" - двумя, и так далее.
- Мы взялись за дело, - продолжал мистер Примби. - Спросили духа, хочет ли он сообщить что-нибудь, по буквам, и он ответил двумя очень громкими ударами, и тогда мистер Хоклби начал читать алфавит - "а", "б" и так далее. Когда он дошел до "с", дух стукнул так громко, что я подпрыгнул.
- И какое слово вы составили, папочка?
- Имя, мне тогда совершенно неизвестное - САРГОН. А затем - ЦАРЬ ЦАРЕЙ. Мы спросили, зовут ли духа, общающегося с нами, Саргоном. Ответ был "нет". Саргон присутствует здесь? "Да". Так кто же общается с нами? УИДЖЬЯ. Кто такой Уиджья? МУДРЕЦ. Это очень медленный процесс - составлять слова таким способом, и к этому моменту мы все очень устали. Особенно устал мистер Фентон. Он зевал и выглядел совсем измученным, и наконец сказал, что переутомился, ничего не соображает и просто должен лечь спать. На самом-то деле, вполне естественно, потому что, хотя тогда никто из нас этого не понял, медиумом под контролем Уиджьи был он. Ну, он ушел, а мы попробовали без него, но магия исчезла, и мы даже ни единого стука не получили. А потому просто сидели некоторое время и беседовали. Особенно ошарашен был мистер Хоклби. А потом и мы пошли спать.
- Совершенно очевидно, что стучал мистер Фентон, - сказала Кристина-Альберта.
- Совершенно очевидно, что его присутствие было необходимо для стуков, - поправил мистер Примби. - Сам того не сознавая, он был Медьюмом.
Наступила пауза.
- Ну, так рассказывай дальше, - сказала Кристина-Альберта.
3
- На следующий вечер опять лило, а так как его запасная деталь еще не прибыла, мистер Фентон мог снова к нам присоединиться. Он сначала возражал, потому что, сказал он, родители у него ревностные баптисты, а это смахивает на некромантию, которую Библия запрещает. Но я его разубедил. И на этот раз буквы составили примечательнейшую весть. А именно: "ПРОБУДИСЬ, САРГОН! ВОССТАНЬ, ИЛИ ВОВЕКИ ОСТАНЬСЯ ПАДШИМ!"
С самого начала у меня было чувство, что эти вести про Саргона имеют какое-то отношение ко мне. А тут во мне возникло глубокое убеждение. Я спросил: "Саргон здесь присутствует?" - "Да". Я знал, что ответ будет таким. "Это кто-то в кругу?" - "Да". "Вот этот джентльмен?" - я указал на мистера Хоклби. Очень громкое "Нет". "Это я?" - "Да".
Мистер Хоклби, я заметил, выглядел раздосадованным - словно думал, что это он должен быть Саргоном.
Тут молодой мистер Фентон внезапно вскочил на ноги. "О, я больше не могу этого выносить, - сказал он. - Я ничего не соображаю. Я уверен, что это вредно". Он прошел через комнату и внезапно опустился в кресло, и его руки свесились с подлокотников - одно из тех больших кресел, обтянутых кретоном. Мы все встревожились, но что до меня, я был как в тумане - подумать только, что этот Саргон - я, и что меня так открыто призывают начать действовать. Я еще полностью не понял все, что это означало для меня, но осознал, что означать это должно очень многое.
- Но что, по-твоему, это означало? - спросила Кристина-Альберта резко, и ее недоуменный взгляд обшарил его профиль. Его синие глаза были устремлены в неизмеримую даль за холмами, созерцая неведомые вещи, необыкновенные вещи, сказочные империи, потаенные города, мистические обряды, и он сдвинул брови, стараясь не потерять нить своего рассказа.
- Все в свое время, - сказал мистер Примби. - Позволь мне излагать по-своему. По-моему, я рассказывал тебе, как молодой мистер Фентон сказал, что чувствует себя как-то странно, будто на него что-то давит. К счастью, миссис Хоклби знала, что надо делать в подобной ситуации. Она и прежде сталкивалась с подобным. "Не противьтесь, - сказала она. - Расслабьтесь. Откиньтесь на спинку. Если хотите спокойно полежать, лежите. Если хотите что-то сказать, скажите. Дайте влиянию действовать". Она обернулась ко мне и прошептала "транс!".
"Что такое транс? - сказал мистер Фентон. Так прямо и спросил: - Что такое транс?"
Она начала двигать ладоням и перед его лицом. По-моему, это называется "делать пассы". Он закрыл глаза с каким-то вздохом, его голова склонилась ему на плечо. Мы все в ожидании сидели вокруг, и вскоре он начал бормотать. Сперва чистый вздор, "Уиджья, Вуиджья, Буиджья" - слова вроде этих. А потом более четко: "Уиджья, Мудрец, слуга Саргона. Уиджья приходит служить Саргону. Пробудить его". А потом понес чистый вздор. "Почему мышь, раз она кружится", - прошептал он собственным голосом. А затем: "Эта чертова запасная деталь!"
Миссис Хоклби сказала, что это очень типично для таких трансов, и тогда мистер Хоклби взял блокнот и карандаш, чтобы записывать, что будет сказано дальше.
И вскоре мистер Фентон опять заговорил, но только не своим голосом, а хриплым таким шепотом, совсем другим, чем его обычный голос. Голос был этого Уиджьи, это говорил Уиджья - Уиджья им управлял. С легким акцентом. Шумерийским, думается мне.
Ну, а говорил он поразительные вещи. Полагаю, этот Уиджья хотел обеспечить себе мое внимание, убедив меня, что ему известны вещи, сугубо интимные вещи, которых никто, кроме меня, знать не может. И в то же время он не хотел, чтобы остальные понимали, о чем он говорит. Как именно? Что я помню? Мистер Хоклби много записывал, но у меня пока не было времени снять копию. "Дитя моря и пустыни, - сказал он. - Синие воды и песок пустынь". Такая ли уж натяжка уловить тут указание на Шерингем? "Каскады и множество вод. И нечто подобное колесу на голубом щите". Это позагадочнее. Но "каскады и множество вод" привели мне на память наши большие стиральные машины. А помнишь свастику на наших голубых фургонах, Кристина-Альберта? Разве она странно не перекликается с колесом на голубом щите? Викинги называли свастику огненным колесом. "Войска с колышущимися под ветром белыми одеяниями, длинными протянутыми линиями - войска, доставляющие победу". Опять-таки странно. Приводит на память войска, но и - не сочти меня смешным - сушильню и фургоны для доставки.