- Дожили, - наводил панику лежащий в постели Макс, - сожгли, к чертям, такую хорошую казарму. Теперь мы будем жить в палатках.
Перспектива сгореть в казарме показалась Шурику не привлекательной. Он натянул одежонку и пошлепал на первый этаж, ближе к улице.
Спустившись по лестнице, он услышал вопли и мат, доносившиеся из столовой. Шурик с любопытством подошел поближе, и увидел, что из столовой вырываются клубы дыма, но ни пламени, ни искр не было видно, как не было слышно и гула огня. Возле дверей в столовую уже стояли пятеро - шестеро солдат, с интересом наблюдавшими за происходящими там событиями.
В столовой не было видно ничего. Только дым - от пола до потолка. И в этом дыму метались несколько фигур. Шурик услышал:
- Мать твою так, Петренко! Какого же хрена ты запалил большую шашку?! У тебя ж маленьких было полным - полно!
- Не полным - полно, а две штуки. И потом, они вовсе не горели. Я попробовал большую, а она как задымит…
- Так гаси ж ее, душу твою… Задохнутся же все!
- Так, товарищ майор, она же круглая…
- Ну и какого же хрена, что круглая?!
- Так вы же сами пнули ее в дыму, товарищ майор, вот она и укатилась…
- Куда укатилась?!
- А бис ее знает, куда укатилась. Мне не видно. Дым.
- Петренко!! Дери тебя на все стороны, ищи ее!
- Так я давно ищу…
- Я вижу, как ты ищешь! Ты ищи там, где дым гуще!
- Так там где гуще не видно же ничего…
- Ну, Петренко… Дневальный! Дежурный! Все сюда! Ищите, к чертям собачьим, шашку! Ищите на ощупь! Какую искать? Из которой дым идет, вот какую! Ну, доктор… Ну, Петренко…
Через минуту ожесточенных поисков во все сгущающемся дыму дневальный, кашляя и отплевываясь, крикнул:
- Нашел!
- Ага! Нашел! Молодец! Давай, гаси ее.
- Как гасить?
- Как? А хрен ее знает как… Ладно, неси ее куда нибудь… Ядрена мать, да какого дьявола ты ее мне несешь?! Уйди от меня с этой отравой, неси ее на улицу и брось в какую нибудь лужу…
Дым в дверях столовой сгустился, и из него, дымя как паровоз, выпрыгнул дневальный, неся на вытянутых руках шашку. Из шашки бесшумно вырывались густые дымные клубы. В коридоре тотчас же не стало видно ни зги. Дневальный, натыкаясь на углы, выбежал на улицу.
- Гаси ее! - это голос майора Прокопенко, - кинь в лужу.
- А здесь нет луж, товарищ майор, высохли все. Жара.
- Ч-черт. Несите ему ведро воды! Залейте ее…
Наконец шашка погасла. На плацу перед казармой столпился почти весь личный состав части, одетый по свободной форме одежды, другими словами, кто во что горазд. Кто-то в трусах и сапогах, кто-то по полной форме. Наиболее испугавшиеся держали под мышкой шинели. Ну, действительно, не погибать же добру в огне пожара!
Майор, вынырнув из задымленного дверного проема и увидав воинство, взирающее на дымящуюся казарму, набросился на них:
- Вы тут что делаете?! Всем спать!
В ответ раздался дружный саркастический хохот и злобные выкрики:
- Иди сам там спи!
- Умник!
- Душегуб!
- Устроили тут на пару с доктором Хабаровское отделение Майданека…
Стоявший впереди всех Ионов злобно процедил сквозь зубы:
- Мы ценим ваш юмор, товарищ майор…
- Не умничай, Ионов. Надо же как-то спать… Проветрите там хоть как-нибудь, что ли…
- Проветрить? Не знаю, известно ли вам, но какие-то умные уроды приказали прибить рамы гвоздями. Окна не открываются.
- Так выдерите гвозди и откройте окна, так вас… И давай, Ионов, поменьше выступай.
Через полчаса окна были открыты, помещение проветрено, и все вернулись в казарму. Но оказалось, что едкий запах дыма уже успел въесться во все, что было оставлено в казарме. Провонялись одеяла, подушки, полотенца. Долго еще в тот вечер не смолкали возмущенные голоса, злобно матерившие доктора и майора. Доктора так в тот вечер никто и не увидел. Пользуясь дымовой завесой, он прокрался в себе в медпункт и заперся там, укрывшись от позора.
***
Жара и назойливые мухи выводили Шурика из себя. И если от мух можно было спастись, наглухо запершись в кабинете замполита и истребив там всех мух до последней, то от жары было укрыться куда как сложнее.
Впрочем, вскоре Шурик отыскал место, куда ни жара, ни мухи не могли проникнуть. Таким местом оказался подвал. Это было холодное и мрачное помещение, загроможденное трубами коммуникаций. Прямо при входе одна здоровая труба отопления, диаметром миллиметров в сто двадцать, проходила прямо на уровне груди, перегораживая проход. Сейчас в трубах не было горячей воды, и они все были холоднющие, покрытые блестящими капельками подвальной росы.Освещался подвал скудным светом слабой электрической лампочки, и оттого в углах таилась глухая темнота.
Шурик оборудовал в подвале рабочее место. Поставил там стол со стулом, и красил таблички для дверей. За этим занятием и застал его старшина роты - Папа Камский.
Папа Камский зашел в подвал, перегнувшись вдвое, иначе под перекрывавшей вход трубой было не пролезть. На Папином красном пропитом лице играла гадливая зловещая улыбка - он предвкушал, как сейчас устроит разгон Шурику. Он полагал, что застал Шурика за каким-то запрещенным занятием.
Увидав, что Шурик всего лишь красит таблички, Папа Камский едва не обиделся. Улыбка сползла с его лица, и он сердито спросил:
- Что это, другого места тебе, что ль не нашлось для этого занятия?
Шурик постарался придать как можно больше искренности и наивности своему голосу:
- Так здесь ведь неплохо, товарищ старшина. Дождем не замочит - это первое, а главное - пол земляной. Если краской капнешь случайно - то ничего. В казарме не будешь ведь с краской возиться.
Ответ был резонный, возражать было трудно, и Шурик уже начинал чувствовать торжество победы над низверженным Папой, но старшина вдруг резко переключился на другое:
- Ну, и если ты устроил тут рабочее место, то почему же у тебя здесь такой бардак?
Шурик растерянно огляделся. Такого поворота событий он не ожидал.
- Бардак, - продолжал старшина, - Все трубы ржавые, краска облетела. Вот иди, получи на складе ведро краски, и чтобы к вечеру все трубы были покрашены.
Папа развернулся, скрючился пополам, пролез под трубой в дверях и покинул подвальное помещение. Его голос прозвучал уже с лестницы:
- Я вечером проверю, как ты трубы покрасил!
Шурик уже хорошо знал, что означает ослушаться приказа старшины, и, поэтому, не теряя времени, сходил на склад. Там он получил пару кистей и ведро с краской ядовито-зеленого цвета.
В первую очередь он покрасил трубу, которая перекрывала входную дверь. Потом он быстро помазал трубы отстоящие подальше. Расчет казался верным: в темноту Папа не полезет, а будет смотреть на то, что будет у него перед глазами. Ну, а на ЭТУ трубу можно было смотреть и не входя в подвал, это во первых. А во вторых, после того как покрашена вот ЭТА труба, которая перегораживает вход в подвал, зайти в подвал, не рискуя не вымазаться в краске, уже невозможно. Шурик рассчитывал, что Папа не рискнет.
Шурик еще мазал трубы в полумраке в глубине подвала, как вдруг темнота накрыла все полностью. Свет погас.
"Ого, - сказал себе Шурик, - свет погас, надо уматывать отсюда, а не то - крысы покусают." Он встал, и, вытянув вперед руку, придерживая пилотку другой, согнулся и начал движение к выходу. Он хорошо помнил, что где-то там, впереди, на уровне груди должна быть уже покрашенная труба. Поэтому он продвигался не спеша и с предельной осторожностью, надеясь нащупать трубу рукой.
И вдруг… Вдруг Шурик уперся лбом во что-то холодное. У него внутри все просто потеплело от ужаса. Да, он промахнулся рукой, и сейчас упирался в свежеокрашенную трубу лбом. Шурик отпрянул назад, выдрав из челки несколько намертво прилипших к краске волос. Он наклонился еще ниже и выполз из подвала попросту на четвереньках. На ощупь он поднимался по лестнице, пока темнота не начала редеть, и почти бегом кинулся наверх.
Выбежав на улицу, Шурик побежал в казарменный медпункт, к доктору.
Петренко сидел за столом, сочиняя очередное ностальгическое письмо на родину. Увидев Шурика, он убрал лист в стол, и пристально на него уставился.
- Шо ты с собой зробив?
- Саня, Христа ради, дай зеркало, я сам еще не видел, шо я с собой зробив, - приплясывая и тряся руками, проговорил Шурик.[Image: Шурик с челкой.jpg (17610 bytes)] - Ну, на, - Петренко достал из стола небольшое зеркало и протянул его Шурику. Нагнув голову Шурик уставился в зеркало. Он увидел зеленый лоб и такие же зеленые волосы на челке.
- Зачем ты покрасил лоб и волосы в защитный цвет? - поинтересовался Петренко.
- Я?! Зачем я покрасил?! Для красоты, Саня, для чего же еще! - взвыл Шурик.
- Ты лучше скажи, чем можно эту гадость стереть!
- Ну, не знаю… - задумчиво протянул доктор, - может быть, спиртом?
Спирт отчаянно щипал кожу на лбу. Шурик терпеливо морщился, а доктор приговаривал:
- Какая хорошая краска… Надо же, не оттирается спиртом… Слушай, где ты такую хорошую краску достал?
- На складе…
- Надо будет и мне такую попросить. Сейф покрасить пора. А то весь облупился…
- Я всем сердцем тебе сочувствую, Саня…
- Да ладно ты, не ершись. Вот, со лба уже почти все оттерли… Но надо же, спиртом, и то не оттирается! Это значит - какая-то очень хорошая краска.
Глаза безбожно щипало, и Шурик держал их закрытыми.
- Вот, все! - радостно заключил Петренко, - со лба все оттерли.
Представляешь, чуть не до дыры протер!
- А волосы?
- А волосы… - Петренко начал ожесточенно оттирать краску с волос и надолго замолчал.
- Так что же волосы? - нарушил молчание Шурик.
- Волосы не оттираются.
- Как не оттираются?! - Шурик раскрыл глаза и тут же снова зажмурил их с новой силой. - Саня! Смой у меня хотя бы с лица этот спирт! Глаза же выест у меня напрочь!
- А не бодай головой крашенные предметы. Ну ладно, иди сам сюда, умойся.
Второй раз за день Шурик вновь побрел на ощупь, но на сей раз сразу нашел умывальник и умылся. Уставившись еще раз в зеркало, он уныло оглядел свой, натертый до красна, лоб и ниспадающие на него зеленые пряди.
- Что же теперь делать?
- Отрезать, - подсказал доктор. - Ножницами раз, и все.
Шурик оглянулся через плечо на доктора:
- Знаешь, Саня, у тебя замашки хирурга, а ведь по диплому ты терапевт.
- Как знаешь, - пожал плечами доктор, - ходи с зелеными кудрями. Может оно так и красивее, я не знаю…
- Спасибо на добром слове, - буркнул Шурик, нахлобучивая пилотку, - ладно, я пошел.
Он вышел из медпункта и натолкнулся на старшину.
Папа сразу же начал принюхиваться. Он подошел вплотную к Шурику и втянул воздух носом, поводя им из стороны в сторону. Запах спирта он определил безошибочно.
- Покрасил? - спросил он, ожидая, когда Шурик начнет говорить, чтобы понюхать его выдох.
- Покрасил, - ответил Шурик, соображая, что имеет в виду старшина - волосы или трубы. Старшина разочарованно отступил на полшага и спросил:
- Чего это от тебя спиртом несет? Умываешься ты им, что ли?
- Краску с лица оттирал. Вляпался в подвале, когда свет погасили.
Камский закивал, и вдруг увидел выбившуюся из-под пилотки зеленую прядку челки.
- А ну, сними пилотку.
Шурик нехотя стащил пилотку. Папины глаза округлись.
- Панки? Панки в части? Не потерплю. Или отмыть до обеда, или я сам тебе челку отрежу, понял?
Камский потряс огромным кулаком перед носом у Шурика, развернулся и пошел.
- Понял. - Шурик посмотрел вслед уходящему Папе и повернул назад в медпункт.
Петренко сидел за столом, и писал все то же письмо на родину. Увидев Шурика, он опять спрятал письмо в стол.
- Ну, чего еще?
- Саня, - завопил Шурик, - ну неужели у тебя нет ничего сильнее этого спирта? Папа сказал, что острижет мне челку, если до обеда не решу проблемы с этой зеленью.
Доктор задумался.
- Слушай, у меня есть гидроперит. Хочешь, попробуем.
Гидроперит неожиданно смыл всю краску, но челка из зеленой превратилась вдруг в соломенную.
- Во, по последней моде - заключил доктор, - сам брюнет, челка светлая.
Класс.
- Боюсь, Папа этого не оценит, - буркнул Шурик.
Перед построением на обед Шурик спрятал свою новую челку под пилотку. Маленькая его хитрость удалась, но при входе в столовую пилотку все равно пришлось снять. Соседи по столу еще не успели даже понять, что за перемена произошла в облике Шурика, а ему на плечо уже легла тяжелая рука Папы. Папа Камский наклонился к Шурику, и негромко сказал ему на ухо:
- Ты что же это, сволочь, издеваешься надо мной, что ли? Что это за проститутские выходки? Я в Хабаровске на этих разноцветных проституток смотреть не могу без тошноты, а ты решил меня еще и на работе достать? Значит так, подходишь ко мне через час, и волосы у тебя на голове - одного цвета, понял?
- Ага.
Через час Шурик вошел в каптерку к старшине и снял пилотку. Старшина зажмурился. Солнышко играло и переливалось в обесцвеченных гидроперитом волосах Шурика. Став блондином, Шурик неузнаваемо изменился, причем, по мнению видевших его сослуживцев, изменился в лучшую сторону. Однако старшина в число поклонников блондинов не входил. Он только обессилено махнул рукой.
- А, делай что хочешь. Разрешаю тебе все это сбрить. Под бритву.
Обриваться под бритву в части было запрещено тем же старшиной. Лысая голова - это не по Уставу. За сто дней до приказа деды традиционно брили головы, но старшина это дело запретил. Самые отчаянные ослушались, и были наказаны. Старшина лично намазал им на лысинах кресты зеленкой, и подправлял их каждые два дня, пока волосы не отрасли. Шурик с недоверием переспросил:
- Так что, действительно можно побриться под бритву? Всему? И без крестов?
- Иди брейся, разрешаю, панк проклятый.
Через час Шурик вновь зашел в кабинет доктора. Доктор, увидев лысый череп Шурика, был настолько потрясен, что даже не стал убирать со стола очередное ностальгическое послание очередным родственникам на родину.
- Что с тобой стало?
- Волосы выпали после твоего гидроперита, - нагло заявил Шурик. - Опали, как осенняя листва. Ну ладно, Сань, у тебя вазелин есть?
- Есть, - доктор достал из стола баночку вазелина. - А зачем тебе?
- Сейчас увидишь, - Шурик подхватил на указательный палец немного вазелина, растер его в ладонях и быстро помазал гладко выбритый череп. Его голова заблестела. Увидав это, и Петренко, и сам Шурик не смогли удержаться от смеха.
- Ну, я и урод, - удовлетворенно отметил Шурик. - Слава богу, что меня хоть никто не видит здесь, в тайге.
- Тебе Папа нарисует на лысине крест.
- Вон пусть прапорщику Лукше нарисует. Тот облысел без его разрешения, а мне Папа разрешил.
- Разрешил? Сам Папа?
- Ну не мама же.
В субботу, будучи в бане, Шурик снова подбрил голову и снова помазал ее вазелином. Через неделю он снова повторил эту операцию, потом еще и еще раз.
Через месяц старшина, уже привыкнув к басурманскому виду Шурика, без злобы спросил его:
- Что же это, волосы у тебя больше не растут?
- Не растут, - кивнул блестящей головой Шурик. - Вытравили, очевидно, гидроперитом. Химия, товарищ старшина, с ней шутки плохи.
- Да уж, химия, - старшина отошел с презрительной миной и вновь повернулся.
- Тут не химия сильна, а твой дружок - наш доктор. Скажи ему еще "спасибо", за то, что скальп у тебя на месте остался. А ты мне говоришь - "химия"…
Часть 2
В июле старшина ушел в отпуск, и вся часть позволила себе расслабиться. Все старались извлечь из этого максимальную выгоду, как солдаты, так и офицеры. Из-за непрекращающейся жары и отсутствия старшины жизнь в части замерла.
В этот, по привычному жаркий, день Шурик решил уйти из казармы и побродить по тайге с Мишиным. Он ушел после развода на работы на склад дизельной станции - якобы за краской.
На дизельной офицеров не было, а по территории весело насвистывая, бродил Ионов. Увидав Шурика он обрадовался:
- О, Шура! Никак в гости!
- В гости, - подтвердил Шурик. - А где Мишин?
- Уехал с Прокопенко на подстанцию, - удовлетворенно сообщил Ионов. - Там у них проблемы. Так что мы - сами себе хозяева.
- То-то я посмотрю у вас тоска зеленая. Пойдем - погуляем по тайге.
- Благодарю покорно. Клещей кормить? Да мне и уходить-то далеко не надо бы, ведь я на дежурстве…
- Ну и что предлагаешь делать?
- Слушай, у меня есть патрон, давай его грохнем.
- Как?
- Элементарно. Патрон вколачивается в подходящую деревяшку, и нагревается спичкой. Ахнет - классно.
- Ручки у вас в процессе аханья не оторвет?
- Смотря как держать спичку, мой друг. Если вы тупы, то, может быть, и оторвет.
- Ну, дерзни.
Ионов загнал патрон пулей в ствол стоящей поблизости осины, и стал нагревать гильзу на огне спички. На третьей спичке патрон с треском взорвался.
- О! - гордо воскликнул Ионов. - Ну, как? Здорово? Кстати, а ты умеешь взрывать бутылки с карбидом?
- Умею.
- Я тоже. Только там надо быстро все делать, иначе рванет в руках.
- Что рванет?
- Бутылка, конечно. В нее надо воды налить, потом набросать карбиду, потом быстренько и плотно заткнуть горлышко пробкой и бросить куда-нибудь, иначе - рванет в руках.
- Ха! Серж, я смотрю, ты в своем Питере безнадежно отстал в технологии взрывных устройств. Все элегантно, четко и просто. Кроме этого - безопасно. Хочешь посмотреть?
- Ну, давай.
- Карбид у вас где?
- Здесь.
- А бутылки есть пустые?
- А! У меня на складе есть бутылки с растворителем. Сейчас растворитель выльем куда-нибудь, а бутылку возьмем для дела.
Ионов принес бутылку с растворителем, быстро открыл ее и вылил растворитель прямо на землю. Пустую бутылку он протянул Шурику:
- Прошу Вас, сэ-э-эр.
- Благодарю Вас, сэ-э-эр, - в тон Ионову ответил Шурик. - Смотрите, Сережа.
Смотрите и учитесь. В Ленинграде Вас этому никто не научит. Итак, первое - наливаем в бутылку воду до половины.
Шурик налил полбутылки воды.
- Затем рвем травку покрупней, и наталкиваем ее в бутылку… Затем на травку сверху укладываем подходящие кусочки карбида… Затем затыкаем бутылку пробочкой…
Шурик показал Сереге бутылку.
- Вот. Бутылка в полностью снаряженном состоянии, но, пока вода и карбид разделены травяной прокладкой, - она не опасна. А теперь - переворачиваем бутылку…
Шурик перевернул бутылку горлышком вниз.
- И бросаем ее в ваш пожарный водоем!
Шурик швырнул бутылку в расположенный поблизости небольшой пожарный водоем.
Бутылка нырнула в воду и вновь выскочила на поверхность.
- Ложись!
Шурик и Серега хлопнулись наземь. Секунды через три раздался взрыв и над головой просвистел осколок стекла.
- Слушай, замечательная вещь! - похвалил Ионов, - Давай увеличим размеры мероприятия.
- В каком смысле?