2
- А вам, видимо, не очень хочется, чтобы "всё сразу стало ясно", а? - усмехнулся Куросима, когда они с Фусако пересекли университетский двор и, выйдя через главные ворота, стали подниматься в гору по дороге к Суругадай. От жары щёки Фусако раскраснелись, как персик, - так и хотелось погладить нежную бархатистую кожу.
- Почему вы решили, что я против ясности? - оборачиваясь, ответила Фусако.
За низкой каменной оградой, окружавшей двор с густыми тенистыми деревьями, не было ни души. Новое восьмиэтажное здание главного корпуса заслоняло естественный факультет, и отсюда его не было видно.
- Почему я так решил? - сказал Куросима. - Потому что, по-моему, ясность вовсе не в ваших интересах. Ведь если выяснится, что Фукуо Омура не японец, вы, надеюсь, больше не станете настаивать, что он ваш брат?
Фусако загадочно улыбнулась, но ничего не ответила. "Ладно, не будем торопиться", - подумал Куросима. Так же, как Фукуо Омура, она в его руках.
Поднявшись вверх по улице, они вошли в кафе под названием "Фрау". В кафе было пусто - как обычно в каникулярное время. Они прошли и дальний угол и сели. Словно кошка, играющая с мышью, Куросима снова стал спрашивать:
- А что, если Фукуо Омура тайный коммунистический агент, работающий в пользу капитана Конг Ле и войск Патет-Лао, и прислан в Японию для связи с международной шпионской организацией?
- И вы в это верите? - усмехнулась Фусако.
- Или наоборот, - продолжал Куросима, - он сотрудник гоминдановской разведки, посланный в Японию секретным органом СЕАТО в связи с вербовкой корпуса добровольцев в помощь армии Носавана, поддерживающей правительство Бун Ума. Интересно, в каком свете вы тогда предстанете?
- И в том и в другом случае я, наверное, окажусь шпионкой, - грустно улыбаясь, ответила Фусако и поставила чашечку с кофе на стол.
- Вы либо пытаетесь установить связь с Фукуо Омурой, либо хотите что-то у него выведать, не так ли? Ведь ничего иного предположить нельзя.
- Но почему вы не хотите поверить, что он мой брат?
- Неужели вы всё ещё рассчитываете поймать меня на эту удочку? - весело засмеялся Куросима. - Присвоив себе фамилию Омура, вы решили обмануть меня, чтобы получить к нему доступ, и думаете, что я не разгадал вашей хитрости. Лишившись памяти, Омура забыл и свою настоящую фамилию, а эту ему скорее всего навязал сопровождавший его человек. Позавчера у психиатра я в этом окончательно убедился. А вы твердите, что он ваш брат. Какие у вас доказательства? Никаких! И вы не случайно называете его не Фукуо, а Кадзуо. Вы решили оставить лазейку для отступления. Стараясь выжрать время, вы тайком от меня продолжали секретные действия…
- Если вы имеете в виду посещение господина Тангэ, то всё очень просто. Я усомнилась в том, что он действительно считает Омуру своим бывшим подчинённым подпоручиком Угаи, и решила это проверить.
- То есть вы хотите сказать, что вы делали то же самое, что и я?..
- Да. Возможно, господин Тангэ вначале и подумал, что Омура - подпоручик Угаи. Но это было для него не столь важно. Прежде всего ему хотелось выпытать у него новейшие данные о положении в Лаосе. Но и это не главное. Считая Омуру бывшим военнослужащим японской армии, он хотел проверить, нельзя ли его использовать. Ведь господин Тангэ в своих кругах известен не столько как разведчик, сколько как вербовщик.
- Вербовщик?.. Вы хотите сказать, что он подыскивает и вербует шпионов?
Куросима слышал о такого рода вербовочных пунктах. Они делали ставку, главным образом, на репатриантов. Омура как человек без подданства тем более мог показаться подходящим кандидатом. А если он уже был чьим-то шпионом, можно было рассчитывать его перевербовать.
Однако Куросиме до сих пор в голову не приходило, что бывший офицер разведки Ундзо Тангэ занимается сейчас такой деятельностью. Он считал его просто бездарным руководителем одного из дочерних предприятий Особого разведывательного бюро при кабинете министров и в душе посмеивался над ним. Значит, и золотые аксельбанты штабного офицера, и высокопарная речь, которую он произнёс тогда перед Омурой, и зловещая атмосфера так называемой исследовательской лаборатории - все эти аксессуары служили тёмной цели: вербовать шпионов? Изумлённый Куросима некоторое время молчал. Его удивлял не столько сам факт тёмной деятельности Тангэ, сколько то, что Фусако всё это было известно. Желая восстановить своё превосходство над ней, он сказал:
- А вот Тангэ, например, утверждает, что вы коминтерновская шпионка.
- Ну, а если и так?.. - как бы дразня его, спросила Фусако и вдруг оглянулась.
В кафе вошли двое в белых рубашках с отложными воротниками, с виду похожие на мелких служащих.
- Вы, я вижу, зорко следите за тем, что происходит у вас за спиной, - засмеялся Куросима.
- Тише, - приложив палец к губам, прошептала Фусако и затем продолжала: - А если даже так, что вы мне сделаете? Вы ведь чиновник иммиграционной полиции и к таким делам отношения не имеете.
- Это как сказать, - тоже понизил голос Куросима. - Всё зависит от ваших действий в отношении Фукуо Омуры. В нужных случаях мы имеем право проводить и формальное следствие. Понято? Послушайте, давайте начистоту. Вам ничего не известно о тайне Омуры. И вы хотите её узнать. Верно?
- С чего вы взяли?
- Собственно, даже не вы сами хотите узнать эту тайну, а организация, стоящая за вашей спиной. - Не давая ей отвертеться, Куросима всё наступал, тщательно подбирая слова. - Вы со своими друзьями разнюхиваете всё, что касается не только Тангэ, но и Намиэ Лю из Иокогамы. Ведь правда? Это вы, прибегнув к хитрости, пригласили их позавчера в лагерь? Мужчина, который назвался моим именем и позвонил им по телефону, был человек из вашей организации. Ничего не скажешь, довольно смело… Как вы и надеялись, я сообщил о результатах психиатрической экспертизы и даже о намерении побывать сегодня у антрополога, а вы собственными глазами увидели их реакцию. Тонко рассчитано. Как и ваше посещение лаборатории Тангэ на другой день после того, как вы его выследили. Каждый ваш шаг заранее предусмотрен и запланирован. Вы явно действуете по чьему-то указанию. За вашей спиной наверняка организация.
Лицо её всё больше бледнело. Куросиме, который смотрел на неё сквозь облачко табачного дыма, показалось, что она сразу осунулась и подурнела.
Она прикусила верхнюю губу, видно решив не отвечать. Но вот её губы зашевелились, и со своим неизменным упорством она выговорила:
- Пусть будет так. Но вы ничего не знаете…
- Ничего, сейчас узнаю, - весело возразил Куросима, взглянув на часы. С тех пор как они вышли из кабинета Сомия, в общей сложности прошло два с половиной часа. - У вас в запасе всего тридцать минут, - с усмешкой продолжал Куросима. - Через тридцать минут, вероятно, станет известно, японец Омура или китаец. Если он окажется китайцем, ложь ваша станет совершенно очевидной.
- А если японцем?..
- А если японцем, вы тоже ничего не выиграете. Мы не сможем ни держать его больше в лагере, ни принудительно выслать за границу как лицо, нарушившее закон о въезде в страну… Тогда мы его поместим в психиатрическую лечебницу, и там, в полной изоляции, он, возможно, постепенно вспомнит прошлое. - Фусако промолчала, а Куросима вдруг строго спросил: - Ну, а если он японец, вам-то что?
И он неожиданно протянул руку через столик и схватил лежавшую у неё на коленях белую кожаную сумочку.
Молодые люди, похожие на мелких служащих, тут же обернулись и уставились на Куросиму. "Что за наглый тип!" - как бы говорил их взгляд. Заслоняя от них Куросиму, Фусако привстала и умоляюще прошептала:
- Ну зачем вы, прошу вас, отдайте!
Не отвечая, Куросима открыл сумку. Впервые в жизни он позволил себе подобную грубость по отношению к женщине. Только из-за уверенности, что в сумке хранится кое-что важное для выяснения дела. В сумке лежали губная помада, пудра, флакончик духов, а под ними, в белом носовом платке, что-то твёрдое.
Отвернув концы платка, он увидел гладкий воронёный корпус небольшого дамского кольта.
- Так и есть!.. Помните, как вы у нас в приёмной уронили сумочку и я её поднял? Она тогда мне показалась тяжеловатой, и я уже с тех пор подозревал!
Фусако молчала. Она, казалось, вот-вот заплачет.
- Не беспокойтесь, я верну вам ваше добро. Но неужели вы считаете, что эта штука может вам пригодиться! Лучше и не думайте об этом.
Отдавая ей сумочку, Куросима прикоснулся пальцами к её гладким, холёным рукам. Руки были холодные. Холоднее, чем корпус пистолета.
3
Весь путь от кафе до университетского двора они прошли молча. Когда показалось увитое диким виноградом пятиэтажное здание естественного факультета, первой нарушила молчание Фусако.
- Вы не находите, что мы похожи на ссорящихся любовников? - улыбнулась она.
Хмыкнув в ответ, Куросима остановился. Фусако остановилась тоже. В этом месте от панели вдоль университетского двора начиналась боковая дорожка через сад - кратчайший путь к зданию естественного факультета. Вокруг росли тенистые хвойные деревья. Лёгкий ветерок, дававший прохладу, играл мягкими рыжеватыми волосами Фусако.
- В самом деле? - наклоняясь к ней и заглядывая ей в глаза, спросил Куросима.
- Да.
- Любопытные у нас с вами складываются взаимоотношения.
- Вы с головой ушли в работу и больше ничего не замечаете, - сказала Фусако, щуря большие глаза, как от яркого солнца.
- Так говорят все мои противники, - сказал Куросима. - Но противники нередко и сотрудничают друг с другом!
Вдруг он обнял Фусако и прижался губами к её губам. Это не был податливый, влажный и сладкий поцелуй кореянки, которую он безумно ласкал три месяца назад. Поцелуй Фусако отдавал горечью незрелого плода.
Но когда Фусако заговорила, он подумал, что сцена эта очень похожа на начало связи с кореянкой в ту памятную ночь. И ту и другую обстоятельства толкнули в его объятия. Сейчас он лишь поиграл с Фусако! Но всё говорит за то, что рано или поздно она будет принадлежать ему. Он почувствовал, что даже одна эта игра доставляет ему несказанное удовольствие.
- Ладно, идёмте, - сказал он, выходя из тени дерева.
Медленно прохаживаясь по кабинету на четвёртом этаже, его уже ожидал профессор Сомия. Но когда они вошли, он, как и при первом посещении, сделал вид, что их не заметил, и что-то бормотал про себя. Омуры в кабинете не было.
Потом профессор остановился возле стеклянных шкафов и, бросив беглый взгляд на вошедших, произнёс:
- Извините, что заставил вас ждать… Теперь мы его уже сфотографировали х-лучами и всё закончили. Он, кажется, немного устал, и я велел ассистенту отвести его в профессорскую рядом с вестибюлем и там с ним побыть.
- Большое спасибо, профессор, - произнёс Куросима. В голосе звучали горделивые нотки: он был почти уверен в том, что ожидания его оправдаются.
- Но вам, вероятно, требуется письменное заключение о результатах экспертизы? - спросил профессор Сомия. - К сожалению, мы сможем дать его, лишь когда будут систематизированы полученные данные. А сейчас, если желаете, могу сообщить лишь основные результаты.
Профессор Сомия сказал то же, что в своё время заявил доктор Тогаси из психиатрической лечебницы.
- Отлично, - оживился Куросима. - Я с удовольствием выслушаю ваш вывод, господин профессор.
- Вывод? Хм! Если только это можно назвать выводом… - Профессор быстро обернулся к шкафам.
Окинув их взглядом, он открыл стеклянную дверцу обеими руками, взял один из теснившихся на полках черепов и, как некую драгоценность, прижал к груди.
- Ну-с, госпожа Тямако, пожалуйте сюда, - проговорил он ласково, обращаясь к черепу, словно к любимому живому существу. - А вы, пожалуйста, не удивляйтесь, - обратился он к Куросиме и Фусако. - Они все у нас имеют свои имена, подходящие к их "внешности". Здесь есть и Таро-кун, Мэри-сан, и Якоб-кун, и Антуанетта… Итак, Тамако-сан, давайте сюда, здесь посветлее.
Старик в белоснежной рубашке и чёрном галстуке бабочкой, балансируя, чтобы не потерять равновесия, медленной танцующей походкой приближался к столу, стоявшему посредине комнаты, стараясь, упаси бог, не уронить свою ношу - ведь она бы мгновенно рассыпалась в прах.
Осторожно и торжественно, словно совершая некий церемониал, профессор поставил череп на стол и сказал:
- А знаете, эта девица точная копия вашего Омуры… Ну совсем как брат и сестра.
Чёрные глазницы, казалось, устремлены на Фусако. Испуганно вскрикнув, она подалась назад. - Как брат и сестра?
- Да. Правда, Тамако-сан на целых сто лет старше, - улыбнулся профессор.
- Вы говорите, что она точная копия Омуры? - торопливо переспросил Куросима. Холодок неприятного предчувствия пробежал по его спине.
- Ну вот, значит, решающее значение для определения расовой принадлежности мы придаём строению черепа - точней, соотношению его длины и ширины, с определённой поправкой на толщину кожного и волосяного покрова выводится некий индекс. Приглядитесь, пожалуйста! Вот видите, затылочный выступ у Тамако-сан точь-в-точь как у вашего Омуры.
Имя, которым профессор называл череп, действительно было подходящее. Сверху череп был похож на гладко отполированное яйцо. Теперь он казался даже милым, и неприятное чувство, охватившее вначале Фусако и Куросиму, исчезло.
- Допустим, это череп Фукуо Омуры, - продолжал профессор и указательным пальцем очертил линию от лба до затылочного выступа. - Измерив это расстояние с помощью тестер-циркуля, получим длину головы, равную 188,5 миллиметра… Это значительно меньше, чем кажется на глаз. - Затем, заключив лоб между большим и указательным пальцами, профессор сказал: - А ширина головы составляет 150 миллиметров. Затылок потому и кажется заострённым, что ширина головы меньше длины. Таким образом, индекс, получаемый путём деления ширины головы на длину, у Омуры выражается числом 79,5.
Замолчав, профессор Сомия отошёл к письменному столу и вернулся с чертежом величиной в половину газетного листа. Нетрудно было догадаться, что вертикальные и горизонтальные линии изображают соответственно длину и ширину черепа. Остальные линии, по объяснению профессора, служили графическим изображением индексов, характерных для различных народов Дальнего Востока. В заключение он сказал:
- Отсюда следует, что Омура не кто иной, как китаец или японец.
- Это заключение можно считать окончательным? - переспросил обескураженный Куросима. Он ожидал более определённого ответа.
Профессор подтвердил свой вывод, сопроводив его ещё некоторыми пояснениями.
- Я всё отлично понял, господин профессор, - сказал Куросима и без всякого стеснения добавил: - Но ведь для нас главный-то вопрос именно в том, китаец он или японец!
- Взгляните, пожалуйста, ещё раз на схему, - ответил профессор и снова стал терпеливо её разъяснять. - Вот видите, что получается: длина головы Омуры совпадает с максимальной длиной головы у китайцев, а ширина с минимальной у японцев. Следовательно, его в равной мере можно отнести и к тем, и к другим.
- Как же так! - вырвалось у Куросимы.
- А так. Омура, как вы говорите, утверждает, что он японец, и это вполне вероятно. Но, с другой стороны, судя по тому же индексу, нет никаких оснований отрицать и его китайское происхождение. - На этот раз профессор говорил холодно и строго. От его стариковского добродушия не осталось и следа, и чувствовалось, что больше он ни в какие дискуссии вступать не намерен.
- Да, профессор, но в таком случае… - начал было Куросима, но профессор тут же прервал его:
- Видите череп Тамако-сан? Я потому и назвал его точной копией вашего Омуры, что по индексу он также одинаково характерен как для китайца, так и для японца.
- Значит, всё было напрасно! - удручённо произнёс Куросима и опустил голову.
Антропологическая экспертиза определённого вывода не давала. Психиатр не спешил с окончательным заключением, а антропологу объективные данные не позволяли дать точный ответ на вопрос. На что же надеяться? Никогда ещё наука не казалась Куросиме столь бесполезной.
Как бы желая его утешить, профессор Сомия оживился и снова заговорил:
- Я придерживаюсь такой концепции… Японский народ сложился в результате смешения различных племён, селившихся в Японии на протяжении нескольких тысячелетий. Поэтому антропометрические данные разных японцев могут оказаться совершенно разными и могут полностью совпасть с данными совершенно других народов… Я не знаю, в чём ваши трудности, но лично я ставлю вопрос так: если этот человек сам себя считает японцем, то и следует его признать японцем… Дело не в государственных границах или подданстве. Главное - это людские чувства, сознание, дух человеческий.
- Я понимаю вашу точку зрения, - сказал Куросима, растерянно взглянув на профессора. Вы человек науки и, естественно, судите по-своему.
ПОХИЩЕНИЕ
1
Куросима чувствовал себя как побитая собака. Пока они спускались с четвёртого этажа на первый, он не проронил ни слова. Перед профессорской находившейся рядом с пустой приёмной, он впервые обратился к Фусако.
- "Нужно проверить, иначе вообще ничего не узнаешь", - так, кажется, сказал профессор?.. Ну что ж, вы довольны?
- Разве заметно? - спросила Фусако, поворачивая к нему чуть побледневшее задумчивое лицо.
Хотя она была его противником, Куросиме показалось, что и она обманулась в своих ожиданиях, разочарована и немного раздражена.
- Я отброшен на исходные позиции! А вы снова ускользаете из моих рук и имеете возможность выиграть время. Почему же вам не быть довольной?
- Всё это не так, - отрицательно покачала головой Фусако.
Ответ был неожиданный, но Куросима пропустил его мимо ушей и быстро вошёл в раскрытые из-за духоты двери. Столики были расставлены, точно в зале заседаний, в виде буквы "П", что свидетельствовало об отсутствии вкуса у хозяев. За ближайшим столиком сидел ассистент профессора Сомия и что-то писал на большом листе бумаги.
Омуры в комнате не было.
Увидев вошедшую пару, ассистент удивлённо поднял глаза.
- Чем могу служить?..
- Простите, - предчувствуя недоброе, заговорил Куросима, - профессор сказал, чтобы мы зашли к вам… - Он ещё раз обвёл глазами комнату и убедился, что Омуры нет - Где же Омура?
- А вы разве не поднимались на четвёртый этаж? Минут десять назад…
- Что минут десять назад? - резко перебил его Куросима.
- Пришли люди из вашего лагеря. Они сказали, что должны препроводить его на четвёртый этаж, и увели с собой.
- Какие люди? Как они выглядели?
- Двое молодых людей в белых рубашках с отложными воротниками, - ответил ассистент и, поняв, наконец, что случилась серьёзная неприятность, стал растерянно оправдываться: - Понимаете, я хотел спросить профессора, как быть, но, к сожалению, в каникулярное время внутренний телефон не работает, а я тут как раз приводил в порядок полученные данные.
- Да, здорово я влип! - прикусив губу, прорычал Куросима.