* * *
На следующий день, проводив Лену на работу, Катя заблаговременно сложила в сумочку и ключи, и телефон, и запасной памперс для Тонечки, и даже кипяченой воды налила в бутылочку заранее. Все, хватит. На молоке, как говорится, обжегшись… Пора, пора приступать по-настоящему к обязанностям няньки, хватит пугать и без того насмерть перепуганную новыми своими обстоятельствами Леночку. Так и не удалось ей вчера с ней пошептаться - посиделки со Светой затянулись до глубокого вечера, пока у всех не начали сами собой слипаться глаза. Катя кое-как до своей раскладушки и добралась. Вот уж сегодня вечером они с Леночкой наговорятся всласть…
Однако и вечером разговора не получилось. Вернее, разговор был, конечно, но совсем, совсем не такой, какого хотелось бы Кате. А всему виной эта противная Вероника Владимировна - Ленина обожаемая свекровушка - черт ее принес в самое неподходящее время. Очень неприятная особа. Похожа на старую ее школьную учительницу черчения - такая же скрипуче-злючая, как ржавый циркуль… И имечко у нее такое же вреднючее - язык сломаешь, пока выговоришь. Только-только Ленка с работы пришла - бледная, усталая, с провалившимися измученными глазами, - а она уж и тут как тут. Только ее и ждали будто…
- Елена, я хочу поговорить с тобой очень и очень серьезно! - с порога начала вещать свекровь чеканящим, словно отдающим военный приказ голосом. - Мне совершенно не нравится, что ты оставляешь детей с этой малолетней девчонкой! Что это такое? Ты же мать, в конце концов! Как же это можно? Я чуть с ума не сошла, когда днем сюда позвонила…
- Но мне же работать надо, Вероника Владимировна… - опешив от такого резкого натиска, растерянно развела руки в стороны Лена. - Кто ж нас всех кормить теперь будет?
- Это ты на что намекаешь, интересно? - протянула свекровь, прищурив глаза. - Не своего мужа-подлеца, что ли? А кто виноват в случившемся, ты не подумала?
- А кто виноват? - снова опешила Лена.
- Да господи! Ты же сама и виновата! Хорошая жена, между прочим, в первую очередь про мужнину карьеру думает, а потом уж детей заводит! А ты ему что? Не успели дети из одних пеленок вылупиться, ты ему тут же следующего ребенка преподнесла! Опутала его семейными проблемами, бытовыми трудностями, тяжелой ответственностью…Вот он и сбежал! Так что ты сама, только сама во всем виновата, Леночка. И не ссылайся теперь на Толика. Он что - он материально помогатьбудет, конечно… А твое теперь главное дело - дети! Ты же мать! Вот чем ты их кормишь, интересно?
Свекровь важно прошествовала на кухню, по-хозяйски заглянула в холодильник. Лена шла за ней, понуро опустив плечи. Взгляд ее был загнанным, устало-равнодушным, словно вобрал в себя все неудавшиеся попытки к какому-либо сопротивлению. Катя, держа Тонечку на руках, вошла было с возмущенным лицом на кухню, но Лена только рукой ей махнула - уйди, мол, от греха подальше…
- Так, что тут у вас? - продолжила свою инквизиторскую инспекцию Вероника Владимировна. - Сыр жирный… Творог… А сосиски самые дорогие куплены! Ты совсем не экономишь, Елена!
- Так для детей же…
- Ну и что? Дорогое - не значит хорошее! И вообще - тебе надо научиться все, все тщательно учитывать! Распределять продукты, распределять деньги, чтоб хватило надолго… А творог можно готовить самой, это значительно дешевле получится.
Катя, не выдержав напряжения, - так ей хотелось сказать вслух, что она обо всем этом думает! - от души хлопнула, выходя, кухонной дверью, заставив Веронику Владимировну резко вздрогнуть.
- О боже… Какая невыдержанная, грубая девочка, эта твоя сестра… И ты с ней оставляешь детей! Ты вообще думаешь, что творишь, Елена? Ты видишь, что ей еще самой в куклы играть надо? Нет, это ужас, ужас… В общем, отправляй ее немедленно обратно и займись своими прямыми обязанностями. Ты же мать! Как у тебя сердце не разрывается, когда ты на работе сидишь?
- Разрывается, Вероника Владимировна, - тихо, будто про себя, произнесла Лена. - Еще как разрывается. Только Толик, уходя, мне денег почти совсем не оставил…
- Ну, конечно же, Толик у тебя во всем виноват! Что ж, я так и знала…Увидеть настоящие причины с тобой произошедшего ты просто не способна, видимо… - вздохнула она, медленно выходя из кухни в маленький коридорчик. - Очень жаль, Леночка. Очень жаль… Я, конечно, буду приходить помогать тебе, это же и мои внуки… Надо срочно учить тебя экономно вести свое хозяйство, например. Завести тетрадь приходов и расходов… Осторожно обращаться с деньгами…
В прихожую, стуча маленькими пятками, выбежали Сенька с Венькой, обхватив мать с обеих сторон, уставились весело на бабушку.
- Ну что ж, ладно, дети, оставайтесь. Бабушка пошла домой, - наклонилась к ним Вероника Владимировна. - Ведите себя хорошо! Я завтра приду вечером, проверю…
- Это что, она каждый вечер нас грызть будет? - с ужасом уставилась Катя на Лену, когда за свекровью закрылась дверь. - Как ты ее терпишь, Леночка? Да на мой бы характер…Да я бы ее в два счета отсюда…
- Да ладно, Катюшка, не ворчи… - устало махнула рукой Лена, без сил валясь на диван. - Она же им бабушка, не посторонняя какая тетка… Как же я могу ее выгнать? Что ты…
Венька с Сенькой тут же взгромоздились на материнские худые колени, обхватили Лену за шею, борясь каждый за свое пространство. И Тонечка запрыгала у Кати в руках, потянула к матери пухлые ручки.
- Кать, ты не держи ее на руках все время - пусть сама ножками ходит! А то вообще разучится…
- Ой, Лен, да я боюсь! А вдруг не услежу? Упадет, лоб себе разобьет…
- Да ну… Сама-то ты не помнишь, как бегать начала? Мы с Соней тебя спать уложили, сидим, чай пьем. А ты вдруг в дверях нарисовалась с улыбкой… Сама из кроватки выползла, сама на ножках на кухню притопала…
- Ленк, ты мне зубы не заговаривай! Ты на вопрос отвечай - так и будешь пожизненно терпеть эту мымру?
- А что делать, Кать? Буду, конечно. Должна ведь у детей бабушка быть хоть какая-то! Раз отца не будет - пусть хоть бабушка будет…
- Да какая она к лешему бабушка, Ленка! - снова загорячилась Катя, от волнения проглатывая концы слов. - Ты что, не видишь, что она к тебе сюда просто оторваться приходит? Громкий командный голос вырабатывает? И каждый вечер так теперь приходить будет. Тебе это надо?
- Ну что делать, Кать? Да, она такая…
- Да, такая! Она сюда идет экономии тебя учить, а хоть один йогурт мальчишкам принесла? Хоть десять минут с ребятами поговорила? Хоть на секунду Тонечку на руки взяла? Да пойми - не внуки ей нужны, ей твоя слабохарактерность нужна, чтоб грызть тебя изо дня в день с огромным удовольствием.
- Нет, Катька, не права ты. Любые отношения разорвать легко, это можно в одну секунду сделать. А вот сохранить их в сложившихся обстоятельствах… Да и все равно - детям необходимо общение с бабушкой. Ты маленькая еще, Катька, многого просто не понимаешь.
- Да уж, конечно… - обидевшись, отвернулась от нее Катя. - Так все сложно, где уж нам, деревенским…
- Кать… Ну ее же просто понять надо… - улыбаясь, протянула ей в обиженную спину Лена. - Она же просто защищается так… Не все же могут пепел себе на голову сыпать, за поступки своих детей извиняться. Многим же просто наехать легче! А на самом деле ей очень, очень неприятно…
- Ну, не знаю… А по-моему, ты, как всегда, мудришь, Леночка… Ну вот на фига она нам каждый вечер? Благо бы еще с детьми оставалась…
- Да ладно, котенок, не грузись. Прорвемся как-нибудь. Соня звонила?
- Звонила. И не раз. Хочет еще тебе денег выслать.
- Ой, да зачем! У меня зарплата скоро…
- Так ее ж все равно не переспоришь! Кать, а может, мы с тобой ремонт сделаем, а? А что? Обои недорогие купим, занавески новые…
- Да ты что, Кать? С ума сошла? Какой ремонт? С детьми?
- А ты б хотела?
- Да ты что… Может, о чем другом, а вот уж о ремонте мне ни одной мысли за последние дни в голову не пришло. Странно даже, что ты об этом заговорила…
- Ну и ладно! Ну и хорошо! Это я так, к слову… А знаешь, с кем мы сегодня гуляли?
- С кем? - насторожилась Лена, следя, как Тонечка, кряхтя, карабкается к ней на диван.
- А с Гришей! С парнем с этим, помнишь, я тебе рассказывала? Ну, когда вчера без ключей осталась…
- А… Помню… Да, натворила ты делов, конечно… А он хороший мальчик?
- Да классный! Он столько много всего знает, Лен! Он на дизайнера учится… Я вот подумала - через год тоже в его институт буду поступать.
- Ой, быстро ты как решения принимаешь, Катька! Смотри не влюбись давай, а то потом Соня мне голову оторвет, если что.
- Да ладно, не маленькая. Не учи, - и, обращаясь к Сеньке с Венькой, спросила: - Мальчишки, а вам дядя Гриша понравился?
- Да! Да! - хором запищали близнецы, прыгая с дивана. - Он сказал, что завтра тоже с нами гулять пойдет! И снова верхом катать будет!
- Это как? - заинтересованно спросила Лена, глядя на Катю.
- Да он по очереди их себе на шею садит и прыгает… А они прям смехом заливаются от счастья! Твой-то зацикленный Толик себе таких несерьезных игрищ не позволял…
- Ну ладно, Кать…Чего ты так на них ополчилась-то? Люди как люди, не лучше и не хуже других.
- Господи, ну что ты за человек, Лен? Почему ты всех и всегда оправдываешь? Нельзя быть такой тихоней, ей богу! Все кругом у тебя хорошие да замечательные…Так мне за тебя обидно…
Катя, всхлипнув, присела рядом с Леной на диван, уткнула нос в ее хрупкое плечо. Лена обняла ее за плечи, притянула к себе рыжую голову, поцеловала ласково в макушку.
- Рыжуха ты моя воительница… - покачивая Катю из стороны в сторону, тихо и ласково произнесла она. - Защитница ты моя сердечная…И в кого ты у нас такая неугомонная? Вот уж кому-то золото настоящее достанется… И спит же где-то сейчас паренек ногами к богу…
* * *
- …Вот и не знаю, Гриш, что мне с ней делать. И откуда в ней такая смиренность
взялась? Ой, не доведет она ее до добра…
Катя повернула голову в сторону спящей в тени в своей коляске Тонечки, поймала взглядом две одинаковые, мелькающие среди деревьев парка панамки Сеньки и Веньки. Потом снова повернулась к Грише, заговорила еще более горячо, все больше и больше распаляясь:
- И, главное, представляешь, она его еще и жалеет! И мамочку его крокодилицу тоже! Я-то, говорит, с детьми все равно буду счастлива, просто уже потому, что они у меня есть, а Толик? Он-то ведь, говорит, и не понимает ничего, просто за призраками придуманного счастья гоняется, поэтому его вроде как даже и пожалеть надо…
- А ты знаешь, Катерина, твоя сестрица не так уж и не права… - задумчиво проговорил Гриша, откинувшись на спинку скамейки и взглянув на нее коротко сбоку. - Счастье, оно, может, и состоит преодолении каких-то ужасных жизненных трудностей, чтоб потом себя уважать было за что!
- Ага! Еще скажи - чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…
- Да. И так тоже можно. Он ведь, кто это сказал, тоже по полной программе трудностей-то хлебнул. Поэтому знает, что говорит. Просто нам его по-другому преподносили всегда… А если посмотреть на все это не от печки обязательного школьного сочинения, а с философской точки зрения… Не зря же говорят, что страданиями душа очищается! Что, разве такие слова мог бы произнести человек здоровый, удачливый? Да вряд ли. Если только ерничать не будет, конечно… И выражение "чем хуже, тем лучше" тоже, между прочим, не такие уж и дураки придумали…
- Погоди…Это что же получается? Ты хочешь сказать, что люди, по общему признанию несчастные, - брошенные жены, например, - на самом деле и есть самые счастливые? Глупости какие…
- Да не такие уж и глупости, Кать! У них просто шанс появляется переосмыслить-перевернуть свою жизнь, вытащить из себя что-то глубоко там запрятанное, выйти на совершенно новую дорогу, раньше неизведанную… Это ж здорово вообще!
- Хм… А ты-то откуда знаешь? Ты же молодой пацан, а не разведенная тетка…
- Знаю. Я маму помню, когда отец вот так же нас бросил…Ты знаешь, как она поначалу злобничала? Я ее боялся - жуть…Все время из дома сбежать хотел. Она и отца мной все время шантажировала, и на весь оставшийся мир обижалась, такой издерганно-страдающей была… А я так сильно все это переживал…
- Это ты про Анастасию Васильевну рассказываешь? - округлила на него глаза Катя.
- Ну да… А что, не похоже?
- Н-е-е-т….
- Да в том-то и дело! А я ведь и правда тогда из дома сбежал… Скитался где попало, чуть не пропал совсем. А потом она меня через милицию разыскала. Представляешь, я ее и не узнал! Будто перевернуло ее всю, перетряхнуло разом. Такая вдруг в ней внутренняя работа началась… Помню, каждый день за что-то у меня прощения просила, за все детские обиды и унижения… И все тихо так приговаривала: "Гришенька, неужели это я была? Стыдно-то как… Ты прости меня, сынок…" А потом и у отца прощения попросила. Видно, было за что просить… Так мы по-другому жить и начали. А сейчас смотрю на нее - счастливее человека на свете нет!
- Да… У вас дома счастьем пахнет…
- Так что твоя сеструха определенно в чем-то права. Потому что с ходу прощает, ее не надо обстоятельствами мучить да перетряхивать, как пыльный мешок…
- Так все равно же жалко… - опять загорячилась Катя. - Чем плохо, если у нее в жизни все хорошо будет?
- А хорошо - это как? Ты хочешь, чтобы к ней муж вернулся?
- Да вот теперь и сама не знаю, нужен ли ей этот придурок? Что ж за жизнь у нее такая будет - на его комплексы любоваться? Нет, не знаю… Вот ей бы другого какого мужа найти, а? Хотя с тремя детьми кто ее возьмет…
- И здесь ты не права, Катерина! Вот я, например, когда полюблю, - мне все равно будет, сколько у моей женщины детей. Хоть трое, хоть пятеро…Дети - это ж так здорово! Вот смотри - лежит кроха в колясочке, а потом из нее красавица-умница Антонина вырастет, а потом она станет уважаемой Антониной Анатольевной… А почему ее так назвали, не знаешь? Необычное какое-то имя, из тридцатых годов…
- А так маму нашу так звали… А Веньку в честь отца Ленка назвала. А Сеньку - в честь его друга детдомовского. Жили когда-то в детдоме в далеком сибирском городке Венька, Сенька и Тонечка…
- Хм…Ты прямо как сказку рассказываешь!
- А это и есть сказка! Мне Мамасоня много в детстве таких сказок нарассказывала! А ей когда-то - мама с папой…
Катя замолчала вдруг, словно осеклась на полуслове, резко отвернула голову, сглотнула судорожно горлом.
- Эй, ты чего? - дернул ее за толстую рыжую косу Гриша. - Ты чего, рыжик?
- Да так… Пройдет сейчас…
- Кать, а ты от природы такая рыжая?
- Да. А что, некрасиво?
- Наоборот! Сейчас все девчонки специально в такой цвет красятся, а у тебя свое… И коса у тебя такая…
- Какая? - обернулась к нему с улыбкой Катя.
- Толстая-претолстая. Как в сказке про королевишну…Ты всегда так волосы заплетаешь?
- Ага. У нас в классе все девчонки с волосами уже бог знает чего наделали, а мне неохота!
- Почему?
- Так они ж дурью маются, на своих родителей сердятся, протест свой выражают. А мне протестовать не перед кем, вот и хожу себе с рыжей косой… И Мамасоне нравится… И Ленке…
- Я смотрю, ты и глаза тоже не красишь… И губы…
- Ага. Это у нас семейное, наверное, - засмеялась Катя. - Не любим мы себя приукрашивать. Какие есть, такие есть! Умылись и пошли в мир. Принимайте нас такими, и все тут!
В коляске закряхтела, проснувшись, Тонечка, вылупила удивленно-бездонные, будто промытые голубым светом глазки. Щечки ее покрылись нежным и румяным младенческим загаром, кудрявые русые волосы задорно топорщились из-под панамки в разные стороны. Не ребенок - ангел чистый…
- Ты проснулся, котенок мой? - засуетилась вокруг нее Катя. - Ну, вставай, вставай…Давай, потопай немножко по дорожке…Вот так…Пойдем свои маленькие делишки сделаем вон за тем кустиком, пока никто не видит…Сейчас домой пойдем, обедать будем…И дядю Гришу тоже накормим… Пойдешь с нами, дядя Гриша?
- А то! С такими красивыми девчонками - да хоть на край света! - расплылся в улыбке Гриша и, помахав близнецам рукой, весело крикнул: - Эй, мужики, пошли быстрей, нас тут дамы на обед пригласили…
- Это твоя сестра, да? - показал Гриша на большую фотографию, просунутую между стеклами старой "стенки".
- Да. Это Леночка. А вот это Мамасоня.
- Симпатичные… Только разные совсем.
- Ага…
- А в твоей сеструхе что-то и правда есть такое… Как бы это выразиться… Трогательно-умненькое, вот! Интересная, должно быть, девчонка. С изюмом.
- Надо говорить - с изюминкой…
- Нет. Вот именно - с изюмом! Тут одной изюминкой и не отделаешься. Слушай, Катерина, мне вдруг одна мысль в голову пришла… А давай ее с нашим соседом познакомим!
- С каким еще соседом? Как это? Ты что, Гриш? Странный ты какой! То ремонт, то сосед…
- Да классный же мужик! Он совсем один живет. Год назад к нам в дом переехал…Высокий, красивый, бородатый! Только почему-то угрюмый всегда. И дома редко бывает…
- А он кто?
- Не знаю. Надо у матери спросить…А лицо у него, знаешь, такое… В общем, твоей сеструхе точно понравится!
- Не знаю, не знаю… - задумчиво произнесла Катя, улыбаясь. - Я ведь ее за абы кого еще и не отдам! Ты мне его покажи как-нибудь, ладно?
- Ага. Только говорю - он редко дома бывает. Наездами в основном. Ну ладно, не хочешь соседа, давай тогда ей ремонт сделаем! Смотри, какие стены ободранные! Да и вообще… Неуютно как-то у вас, невесело… Давай сюрпризом, а? Квартира же однокомнатная, тут работы - на один день! С утра пришли - мебель на лестничную клетку вынесли. Потом все сделали - мебель обратно внесли…А? Идет? И вообще - комната достаточно большая, можно много чего напридумывать… У тебя рулетка есть? Ну, металлический метр такой…Принеси-ка…
Гриша обошел комнату, заглянул внимательно в каждый ее угол, померил там и сям, задумчиво почесал затылок, побормотал что-то себе под нос и, хитренько взглянув на Катю, вынес свой окончательный вердикт:
- Все! На днях начинаем ремонт. Завтра я обзвоню кое-кого, подумаем еще, посоветуемся…
- Ты что, Гриш? А дети? - спросила недоверчиво Катя. - Куда мы детей денем, если ремонтом займемся?
- А что дети? Мы к каждому по отдельной няньке прикрепим, головой отвечать заставим! Да и работы тут действительно на один день, если подойти умеючи…Не боись, Катерина, все будет здорово! Вот увидишь…