Молодой человек кружил какое-то время в "мерседесе" в зоне прибытия пассажиров, когда Сканк и семейство Эндрюс вышли из терминала. Он подъехал к обочине, и они сели в машину. Как только автомобиль отъехал от аэропорта, Сканк сорвал с себя жесткий пастырский воротничок и одним резким движением достал из бардачка "глок". Проверив магазин, он положил пушку в карман пиджака, затем, повернувшись, обратился к водителю:
- Ну, что скажешь, Блати?
- Все хорошо, Сканк, - ответил молодой человек, усмехаясь, блеснув золотой фиксой.
- Ну, тогда вези, бездельник.
Сканк оставил семейство Эндрюс в Стокуэлле, а сам поехал дальше в Ист-Энд. В высокой плотности низких домов южного Лондона он чувствовал себя инопланетянином, сходство с которым ему придавал лысый череп - безумный страх безжалостно удалил то, что оставалось от его волос под париком и купальной шапочкой телесного цвета.
- Знаешь, - заговорил Сканк, повернувшись к Блата, - из-за этого ублюдка я совсем облысел. Ему недостаточно украсть, из-за него мужчина должен лишиться волос. И ради чего? Чтобы заплатить какому-то недоноску, просто заплатить ему!
- Это здесь, Сканк. Китаец сказал, что он будет рад заключить контракт для вас, но вы должны прибыть лично, чтобы передать бабки и выказать честные намерения.
- Тьфу! Я считаю это глу-по-стью, парень. Если бы китаец знал, что мы оплачивали счет на сто тысяч долларов, он захотел бы больше для себя.
- Несомненно, - подтвердил Блати - ему нравился звук этого слова.
- Какова цена вопроса?
- Двести фунтов.
- Двести фунтов! Дерьмо! Жизнь дешевле, чем гребаный Тренчтаун в этом месте.
- Все так, Сканк, но послушайте. - Блати откинулся на своем сиденье, обняв руками руль. - Вы должны оценить то, что Китаец ничего не просит за посредничество. Тот мордоворот, с которым мы идем на встречу, сам хочет этот контракт. Он думает, что сможет хорошенько выпотрошить Дэнни - как называют ублюдка в Лондоне, - прежде чем сделает то, что нужно.
- Но он гарантирует, что убьет его, да? Он гарантирует, что застрелит маленького засранца, да?
- Он надежный, как говорит Китаец.
Жаль, что Сканк не знал о Китайце столь же много, сколько он знал о мести. Месть Сканка Дэнни - не то блюдо, которое едят холодным, а до сих пор это блюдо было почти полностью заморожено. Прошло пять лет с того долбаного дня, когда три килограмма наркотиков пропали без вести в Филли, и все это время Сканк терпел, ждал. Он собирал частички информации то здесь, то там и обрабатывал их; он помещал железные прутья в огонь и наблюдал за ними. В конечном счете ядовитое дерево принесло плоды: Китаец, давний партнер Сканка, сказал ему, что один чокнутый негр из Харлесдена, регулярно куривший в его доме, болтал как-то под кайфом о парнях, которые получали на выходе продукт намного выше среднего.
Китайцу такая информация показалась весьма интересной, было бы глупо отставать от конкурентов. Но еще больше его заинтересовал ноготь на большом пальце руки того чокнутого, что снабжал двух братьев, занимавшихся производством. Очевидно, старший брат, которого звали Дэнни, служил в армии. Более того, он пошел в армию после поездки на Ямайку. Поездки на Ямайку в конце восьмидесятых.
Время близилось к полуночи, когда Блати, везя внушающего ужас большого человека, остановился перед старым домом на Миллиган-стрит позади Лаймхаусской дамбы.
- Что это, блин, такое? - спросил Сканк, впервые в жизни увидев башню Кэнэри-Уорф, когда вышел из машины.
- Офисы, - ответил Блати. - Я глушу мотор.
Сканка ввел в разлагающийся бордель ребенок,
возможно, внучка Китайца или даже его правнучка. Они пробирались через набитое людьми жилище со смежными комнатами и нашли старика там, где, скорее всего, была кухня, несмотря на присутствие большого стального стола и двух картотечных шкафов в дополнение к раковине, холодильнику и узорчатому линолеуму.
- Очень рад! Заходите, прошу! - воскликнул он, вставая из-за стола. - Добро пожаловать в мой офис, господин Сканк!
- Достаточно просто Сканк, - заметил гость. - Так что, здесь теперь повсюду офисы?
- О да, да, множество изменений, новое большое расширение. Множество офисов. Множество офисных рабочих. Множество офисных рабочих, которые нуждаются в помощи.
- Стало быть, бизнес налажен?
- Бизнес превосходный! Это - зона предприятий.
- Ну конечно! - Сканк не мог сдержать чувство отвращения к его одежде, грязному махровому халату, что ставило под сомнение эффективность и рвение Китайца, но он прибыл сюда не затем, чтобы говорить об этом. - Я дам двести - вы разберетесь с моим человеком?
- Никаких проблем, никаких проблем. - Китаец прервал разговор и позвонил в соседнюю комнату. - Господин Джералд, не могли бы вы зайти сюда, прибыл ямайский джентльмен.
Конечно, Китайцу хотелось думать, что Джералд был заурядным мордоворотом. Но мысли Китайца мало чем отличались от его "рабочего кабинета" - запутанное скопление различных закутков, наполненных несовместимым содержанием. И подобно тому, как в каждой из комнат причудливого логова Китайца одна часть отведена для курения опиума, вторая - для крэка и третья - для исступленной болтовни, так и в его мозгу, в каждом отдельном месте была иная вера, несовместимая истина, другая история.
Когда Джералд вошел в комнату, Сканк ощутил холод на шее с тыльной стороны. Невысокий мужчина с не бог весть какими плечами, но его лицо... нельзя сказать, что лицо его было изуродовано - оно было полностью перекошено на одну сторону, будто ветер в ка- кой-то миг изменил направление и хлестнул Джералда твердым крестом справа. На нем была синяя нейлоновая куртка с капюшоном, наподобие тех, что носили дети в шестидесятых; на голове - очевидная накладка из искусственных волос. Из-под нее, несмотря на ужасную гримасу, проглядывало все же нечто похожее на лицо, абсолютно бессодержательное и безжизненное; лицо, напоминавшее брюхо жабы. Но это не был человек с обычными чувствами или вообще с какими- либо чувствами. Джералда сопровождал мальчик лет пятнадцати, одного с ним роста, - для ясности, как и Джералд когда-то - худой трубочист, рыжеволосый, веснушчатый и в такой же синей куртке с капюшоном. Оба были в резиновых перчатках телесного цвета.
Сканк прочистил горло:
- Гм-м... Джералд.
- Да. - Голос был тоже никакой.
- Скажи, дружище, ты действительно можешь решить мою проблему?
- Вы знаете, где живет ваш парень?
- В этом нет необходимости, - вмешался Китаец. - Человек, который рассказал мне о нем, приведет его сюда сегодня вечером. У него небольшие неприятности с полицией, так что уговорить его было нетрудно.
- Хорошо. Где прячешь? - Сканк, скрестив руки на груди, критически рассматривал Джералда.
Мужчина расстегнул молнию на куртке, не говоря ни слова, и распахнул ее. Дробовик, сложенный так, что оставалось только три дюйма ствола и половина рукоятки, висел на крючке внутри. Сканк молча кивнул. Джералд застегнул куртку. В комнату вошел Блати и протянул Сканку конверт, который внушающий ужас человек вручил Китайцу. Китаец передал его Джералду. Сканк обменялся рукопожатием с Китайцем, снова кивнул Джералду и вместе с Блати вышел из комнаты. Он не мог глубоко вдохнуть, пока они не вышли на улицу.
2.
Бруно и Дэнни сидели на лестнице старого дома на Миллиган-стрит, собирая последние крохи крэка Бруно. Было около полуночи. Бруно поклялся, что щедро поделится с Дэнни "дурью", хотя именно он ее покупал. Но неожиданно, когда оставалась еще одна затяжка, они начали ссориться.
- Дерьмо! - воскликнул Бруно. - У тебя получилось больше, чем в моей последней порции, - отсыпь немного, старик!
- Ничего не выйдет! - ответил Дэнни. - Ты говорил, что я могу себе сделать большую дозу напоследок, значит, тебе остается это. - Он указал на крошки белого порошка на куске пластмассы, лежавшей на пыльной ступеньке. - И никакого подспорья, у нас есть только эта галимая бутылка. - Дэнни жестикулировал трубкой, которую они на скорую руку сделали из миниатюрной бутылки из-под минеральной воды "Волвик".
- Ты же должен был принести свой гребаный стержень, старик, - парировал Бруно.
- Ну да, ты тоже должен был принести свой гребаный стержень, вот так-то. - И чтобы положить конец этой патетической ссоре, Дэнни щелкнул зажигалкой, поднес ее к жестяной миске со смесью сигаретного табака и крэка и начал втягивать через стержень от шариковой ручки.
В это время большая группа людей, возможно, человек шесть, вошла в коридор дома. Китаец лично встретил их, провожая внутрь лидера группы - высокого, крупного мужчину в дорогом кромби, постоянно кланяясь и расшаркиваясь. Четверо других мужчин, которые шли сзади, были одеты в модные костюмы, процессию замыкала красивая молодая женщина в очень короткой юбке. Дэнни не обращал на вновь прибывших никакого внимания, но Бруно узнал в них типов из Уэст-Энд-медиа, жаждущих побывать в ночных наркотических трущобах.
Группа людей во главе с Китайцем поднималась по лестнице мимо курильщиков. Все они нарочито отводили взгляд от Дэнни, который приканчивал последнюю трубку в этот день, кроме жирного типа в овальных очках - смакуя сигару, он посмотрел искоса вниз на трубку в руке Дэнни и презрительно фыркнул:
- Я предпочитаю "Эвиан".
Дэнни прекратил тянуть трубку и вместе со струйкой дыма от крэка плюнул на мужчину:
- Какого черта, ты - дерьмо!
Но Бруно, положив руку ему на плечо, пробормотал:
- Осторожно, Дэнни.
И тот остался лежать.
Впрочем, ненадолго. Через десять минут закончилось действие крэка, и Дэнни начал понимать ужас своего положения. Он сильно перебрал. Выкурил в два раза больше, чем обычно, пока бродил промокший вокруг финансовых учреждений. Он сумел поставить двадцать упаковок долбаным сукам в Лермонте и тем, что на Шестой авеню, но этого оказалось недостаточно, чтобы успокоить "мистера Тембе", который свел его вечернюю дозу коричневого цвета к полной ерунде. Так что теперь Дэнни негодовал из-за изъятого героина, ощущая, как с омерзительной быстротой улетучивается действие крэка. Он испытывал крайне неприятное чувство, сидя на этой грязной лестнице и ожидая, когда вернутся силы, чтобы спуститься вниз, дотащиться до метро, лязгающее всю дорогу обратно в Харлесден, услышать насмешки пискляво-чистого младшего брата: "Твою мать, когда ты куришь дерьмо, старик, делай хоть изредка перерыв..." И все это время Судьбы идут рядом с ним, шепча и хохоча, приказывая ему шагать там, дышать здесь, плюнуть туда, если он не хочет быть выпотрошенным Судьбой. Но что возмущало Дэнни больше всего, прямо здесь и теперь, - это та оплеуха, которую отвесил ему жирный белый козел в очках.
Дэнни вскочил на ноги, помчался вверх по лестнице, ворвался в комнату, куда вошли те люди. Не глядя на курильщиков опиума, скрученных в разных спазматических позах под наклонным потолком мансарды, он сразу увидел жирного сутенера и, подбежав к нему, с чувством влепил мерзавцу пощечину. Потом рванул обратно вниз и по коридору к входной двери, где его уже поджидал Винс, мальтийский помощник Китайца.
Ловким ударом каратэ сзади по шее Винс мгновенно вырубил Дэнни. Крэк размягчил накачанные в армии мускулы - громадный мальтиец мог поднять его за шиворот даже одной рукой. Винс вынес Дэнни, как котенка, на лестничную площадку. Внизу он прижал его к стене, и когда Дэнни попробовал оглянуться, наткнувшись блуждающим взглядом на отвратительный нос Винса, разрезанный пополам во время ножевой драки, а потом грубо сшитый, Винс стал давить, почти нежно, на его сонную артерию.
В то время, как Уэст-Эндские посетители трущоб выходили из дома, у обочины остановились два мини-кэба. Удовлетворившие свое любопытство представители масс-медиа сели в машины и умчались. Вскоре после этого выполз наружу, весь в грязи, "остин"-макси, и вышел Джералд в сопровождении все того же пацана. Джералд как раз собирался подняться по короткому лестничному пролету к входной двери, когда увидел в подвале Винса и его пребывавшего без сознания "котенка". Джералд многозначительно кивнул в направлении Дэнни, и Винс, наслаждаясь заговорщической тишиной, знаками выставил свое предложение цены. Пока он выносил Дэнни на улицу, задняя дверца "остина" уже была открыта. Винс положил тело на сиденье и, даже не оглянувшись на Джералда, вернулся в дом.
Джералд с пацаном сели в машину. Пацан завел двигатель. Они умчались на север, в Клэптон.
Шестнадцать часов спустя, приблизительно в три часа пополудни, Дэнни пришел в сознание. Он лежал на грязном линолеуме. Первое, что он почувствовал, приходя в себя, были неприятный запах и непомерно тяжелая гудящая голова, вдавившая холодную щеку в пол. Дэнни застонал, откашлялся, сплюнул и сел. Комната, в которой он очутился, возможно, когда-то была офисом: возле одной стены стояли несколько дешевых деревянных столов, возле другой - обветшалый шкаф для хранения документов. Офис, должно быть, еще служил магазином, потому что некогда там красовалось огромное фасадное окно. Однако теперь помещение изнутри было полностью забито досками, свет поступал только сквозь щели между досками.
Когда один из волнистых лучей света попал на заднюю стену, Дэнни увидел, что она увешана какими-то плакатами. Он искоса взглянул на них сквозь всепоглощающий мрак. Фотографии детей. Очевидно, это были семейные черно-белые снимки, увеличенные и отпечатанные типографским способом - крупный растр хорошо просматривался. Дэнни прочитал надписи и с ужасом понял, кто запечатлен на фотографиях. Это были плакаты, умоляющие о помощи в розыске пропавших детей.
Дэнни встал на четвереньки, пытаясь подняться на ноги. Он почувствовал сильное головокружение в затхлой атмосфере комнаты. Потом уловил запах чего-то болезненного, даже фекального. Его затошнило. И тут Дэнни увидел наброшенный на что-то клетчатый плед в темном углу, всего лишь в трех шагах от него. Он понял, что там лежит, еще до того, как снял плед, - а после уже знал наверняка.
Это был изуродованный труп шестилетнего белокожего мальчика. Дэнни отметил белокурые волосы, вздутое лицо, перерезанное горло. Кровь. Очень много крови. Отрезанные руки и ноги ребенка лежали возле туловища, которое было обнажено ниже талии. Последнее, что Дэнни увидел на мальчике, прежде чем у него началась сопровождавшаяся истерикой рвота, была яркая трикотажная рубашка с изображением Базза Лайтера, знаменитого персонажа из мультфильма "История игрушек".
Да, Джералд, державший теперь путь на запад, в Бристоль, вовсе не был обычным мордоворотом, и Китаец знал об этом. Впрочем, и спутник Джералда - мальчик по имени Шон Витерс - на самом деле был далеко уже не мальчиком, а двадцатилетним умственно отсталым мужчиной. Джералд и Шон встретились в Гренвилле на лечебном курсе для сексуальных насильников. День за днем они сидели вместе во время занятий по групповой терапии, где психиатры искренне убеждали их рассказывать вслух о наиболее остро желаемых ими фантазиях в области насилия, жестокого обращения, пыток и убийств в надежде получить хоть небольшую зацепку для объективного определения их состояния.
Джералд и Шон сумели достичь значительной объективности в своей излюбленной общей фантазии - похищение, занятие содомией, пытки, уродование и убийство мальчиков, чем моложе, тем лучше. Они решили объединить силы и воплотить задуманное на деле сразу же, как только их освободят. Джералд вышел первым - отсидев два года за непристойные нападения - и возвратился в свой родной город Борнмут. Но местная газета за день до приезда Джералда уже опубликовала его фотографию и сообщила адрес его дома. Он решил, что постоянные оскорбительные крики отрядов линчевателей снаружи и пылающие, пропитанные бензином тряпки, которые впихивали в его почтовый ящик, помешают ему развернуться.
Джералд оставил Борнмут и перебрался в Лондон, где затерялся в древнем городском преступном мире. Он спорадически работал на семейство Спаркс в районе Финсбери-Парк, собирая долги и при необходимости устраивая побои. Но в общем он сохранял спокойствие, каждый месяц менял место жительства и ждал своего часа. Прошло полгода, прежде чем выпустили Шона, отсидевшего три года за изнасилование. В Лондоне он присоединился к Джералду, который уже разработал план действий.