Совершенно точное наблюдение. Еще больше смягчившись, он спросил, как ее зовут.
- Алекса Эрд.
- А я Ноэль Килинг.
- Ваше имя я знаю. Запомнила еще с коктейля у Хатуэйев, а на ланче я раскладывала карточки с именами.
Ноэль постарался припомнить этот ланч. Еда была превосходная: копченая семга, отлично зажаренное филе, кресс-салат и лимонное мороженое. Он сглотнул слюну. И почувствовал, что зверски голоден.
- На кого же вы работаете?
- Ни на кого, сама по себе. Свободный художник.
В голосе ее слышались горделивые нотки. Ноэль надеялся, что она не пустится сейчас в подробный рассказ о своей карьере, - он бы не выдержал. Ему хотелось есть, но еще больше - пить. Надо немедленно найти какой-то предлог, извиниться и избавиться от нее. Он уже открыл рот, но Алекса опередила его.
- А не хотите ли чего-нибудь выпить вместе со мной?..
Приглашение было столь неожиданным, что Ноэль ответил не сразу. Он взглянул на Алексу, встретил ее смятенный взгляд и понял, что на самом-то деле она ужасно застенчива и ей стоило немалых усилий отважиться на такое предложение. Да и не ясно было, куда она его приглашает - в ближайший бар или в какую-то чердачную комнатенку, где она обитает со своими подругами, одна из которых наверняка только что помыла голову.
Как бы не напороться на какую-нибудь чушь… Он был осторожен.
- И куда же вы меня зовете?
- Я живу через два дома от Пеннингтонов. А, судя по вашему виду, хороший коктейль вам не повредит.
Ноэль перестал осторожничать.
- Не повредит, - согласился он. - Хуже нет, чем явиться не вовремя, да еще знать, что ты сам в этом и виноват.
Не самый тактичный ответ, но она не обратила внимания.
- Вы очень добры, - поспешил поправиться он. - Спасибо за приглашение.
3
Дом был очень похож на дом Пеннингтонов, только парадная дверь не черная, а темно-синяя, и сбоку в кадке рос благородный лавр. Алекса отперла дверь, и Ноэль вошел в прихожую. Алекса нагнулась отстегнуть поводок у пса, который тут же принялся жадно лакать воду из круглой миски, что стояла у самой двери. На миске была надпись: "Для собак".
- Установил себе ритуал - сразу бросается пить. Верно, ему кажется, что он ужасно долго гулял.
- Как его зовут?
- Ларри.
Пес шумно лакал воду, заполняя тишину; Ноэль же, быть может, впервые в жизни не знал, что сказать, - он был застигнут врасплох. Неизвестно, чего он ожидал, но наверняка не того, что увидел. Все здесь свидетельствовало о спокойном достатке и хорошем вкусе хозяев. Богатый лондонский дом, хотя и небольшой. Узкий коридор, крутая лестница, отполированные до блеска перила. Медово-золотистые ковры на полу и на стене, пристенный антикварный столик, на котором стояла цветущая розовая азалия, овальное зеркало в резной раме. Но что поразило его больше всего, так это запах. Запах, от которого защемило сердце - такой знакомый! - полировки, яблок и, похоже, свежесваренного кофе. И еще, быть может, засушенных лепестков роз. Аромат юности, пробуждавший ностальгию, запах дома, который мать создала для своих детей.
Но кто встревожил его память? Кто она - эта Алекса Эрд? Можно бы завести легкий разговор и выяснить это, но с чего начать? Ноэлю ничего не приходило в голову. И, может, к лучшему. Посмотрим, что обнаружится дальше, вполне возможно, что Алекса снимает тут всего лишь спальню-гостиную или крохотную квартирку под самой крышей. Но вот она положила собачий поводок на столик и любезным тоном хозяйки пригласила его в комнату, куда вела открытая дверь.
- Входите, пожалуйста…
Дом и правда был двойником пеннингтоновского, но куда красивее и богаче. Длинная узкая комната тянулась от передней его стены до задней. В той части, которая выходила на улицу, была гостиная - скорее, это можно было назвать салоном, такая дорогая и солидная стояла тут мебель; вторая половина служила столовой. Отсюда дверь выходила на балкон с коваными железными перилами, на полу стояли керамические горшки с цветущими маргаритками.
Обшивка, гардины, ковры - все было выдержано в золотистых и красноватых тонах. Гардины свисали тяжелыми складками, на диванах и стульях чехлы из вощеного ситца в деревенском стиле, на диванах подушки с ручной вышивкой. Ниши украшал синебелый фарфор, пузатое бюро было раскрыто, стопка писем и бумаг свидетельствовала о деловитости его хозяйки.
Элегантно, респектабельно - и все это никак не вязалось с самой обыкновенной и не столь уж привлекательной девицей в джинсах и свитере.
Ноэль кашлянул.
- Какая очаровательная комната, - сказал он.
- Да, красивая. Рада, что вам нравится. Однако представляю, как вы устали. Джет-лэг - это убийца. Мой отец не выносит ночных полетов и летает из Нью-Йорка только на "Конкордах".
На собственной территории она чувствовала себя более уверенно и уже не казалась слишком застенчивой.
- Мне уже лучше, спасибо.
- Что будете пить?
- Виски у вас найдется?
- Конечно. Что предпочитаете - "Граус" или "Хейг"?
Вот это удача!
- "Граус"!
- Со льдом?
- Если есть…
- Я спущусь за ним на кухню. Если вы не в силах ждать, прошу вас… вон там стаканы и все остальное. Я сию минуту вернусь…
Он услышал, как она сказала что-то песику и легко сбежала по лестнице вниз. В доме стояла тишина. Похоже, собака отправилась следом за хозяйкой. Сейчас он нальет себе виски. Бутылки и графины стояли на серванте такой красоты, что невозможно было не позавидовать его владельцу.
Над сервантом висели очень недурные картины - все те же мирные пейзажи и сельские домики на фоне зеленых лесов. Взгляд Ноэля остановился на серебряном фазане в центре овального стола и прекрасных грузинских серебряных подносах. Он подошел к окну и заглянул вниз - небольшой мощеный внутренний дворик, по кирпичной стене вьются розы, высокая клумба с поздними желтофиолями. Белый кованый железный столик и такие же четыре стула, и сразу представляется летний вечер - ужин под открытым небом, прохладное вино.
Да, надо скорее выпить. На серванте ровным рядом стояли шесть стаканов. Ноэль взял бутылку "Грауса", налил в стакан, добавил содовой и возвратился в другой конец комнаты. Точно любопытный кот, он продолжал обследовать территорию. Отодвинул тюлевую занавеску, бросил взгляд на улицу, потом шагнул к книжному шкафу и стал читать названия книг. Кто же все-таки хозяин этого восхитительного дома? Романы, биографии, книги по садоводству… вот еще одна - как выращивать розы.
Надо поразмыслить… Сопоставив одно с другим, Ноэль пришел к совершенно определенному выводу: дом на Овингтон-стрит принадлежит родителям Алексы. Отец занимается каким-то бизнесом - судя по тому, что летает на "Конкорде", довольно престижным, настолько престижным, что может позволить себе брать в поездки жену. В данный момент они в Нью-Йорке. Когда все дела будут сделаны и конференция закончится, они, надо полагать, слетают на недельку на Барбадос или на Виргинские острова понежиться под солнцем и восстановить силы… Все встало на свои места.
Ну, а Алекса, покуда их нет, смотрит за домом, чтобы не залезли воры. Теперь ясно, почему она в доме одна и так щедра по части виски - оно отцовское. Когда родители возвратятся - загорелые, с кучей подарков, - Алекса вернется в свою хижину, в квартиру, которую она делит с подругой, либо в коттедж в Уондсуорт или в Клапам.
Любопытство Ноэля было отчасти удовлетворено, и он продолжал осмотр. Сине-белый фарфор оказался дрезденским. Возле одного из кресел стояла корзинка с клубками яркой шерсти и начатым гобеленом. На бюро фотографии. Свадьбы, дамы с младенцами на руках, пикники с расставленными на скатерти термосами и сидящими сбоку собаками. Ни одного знакомого лица. Одна из фотографий привлекла его внимание, и он взял ее, чтобы рассмотреть поближе. Большой дом в эдвардианском стиле, сплошь увитый зеленью. Оранжерея по одну сторону, высокие окна в переплетах и мансардные окошки под крышей. Широкие ступени ведут к парадной двери, она распахнута, и два охотничьих спаниеля послушно позируют фотографу. За домом зимние деревья, церковный шпиль, а еще дальше - крутой холм. Родовое загородное поместье.
Она возвращалась. Он услышал ее легкие шаги по ступенькам, осторожно поставил фотографию на место и повернулся к двери. В руках у Алексы был поднос, на котором стояло ведерко со льдом, бокал, открытая бутылка белого вина и тарелка с солеными орешками.
- Отлично, вы уже выпили. - Она поставила поднос на столик за диваном, отодвинув стопку лежавших там журналов. Верный терьер уселся у ее ног. - К сожалению, кроме орешков, ничего не нашлось.
- А больше в данную минуту мне ничего и не надо. - Ноэль поднял бокал.
- Бедняжка! - она бросила в его бокал кубики льда.
- Я все никак не могу поверить, что оказался полным идиотом - так все перепутать! - сказал он.
Алекса налила себе вина.
- Зря вы себя корите. Со всяким может случиться. Лучше попробуйте повернуть все это иначе: завтра вас ждет приятный вечер, а за ночь вы хорошо отдохнете и будете в прекрасной форме. Но почему вы стоите? Вот это кресло самое удобное.
Оно и правда было удобным. Какое блаженство! Наконец-то он вытянул свои уставшие ноги и, утонув в мягких подушках, поднес бокал ко рту. Алекса села в кресло напротив него, спиной к окну. Ларри немедленно вскочил к ней на колени, свернулся клубочком и закрыл глаза.
- Вы долго пробыли в Нью-Йорке?
- Три дня.
- Любите туда летать?
- В общем-то, да, но возвращаюсь всегда совершенно измученный.
- А что вы там делаете?
Он рассказал о "Седле и стремени" и Харви Клейне.
- У меня есть их ремень, отец привез в прошлом году. Очень красивый, плотный и мягкий.
- Ну вот, скоро вы сможете покупать такие и в Лондоне, если вас не остановит цена.
- А кто будет их рекламировать?
- Это моя работа. Я директор рекламного отдела.
- Звучит внушительно. И, наверное, это у вас хорошо получается. Вам нравится ваша работа?
Ноэль подумал.
- Надо полагать, она не получалась бы, если бы не нравилась.
- Как это верно! Ничего нет хуже, чем не любить свою работу.
- А вам нравится готовить?
- Очень. Я ужасно люблю готовить. И слава Богу, потому что только это и умею. В школе я, увы, не блистала. Кое-как сдала экзамены. Отец настаивал, чтобы я пошла в секретари или окончила курсы дизайнеров, но в конце концов я убедила его, что это будет абсолютно бесполезная трата времени и денег, и он позволил мне стать поварихой.
- Вы прошли какой-то курс?
- Да, я могу приготовить что угодно. Самые экзотические блюда.
- Работаете самостоятельно?
- Начинала с агентства. Потом мы стали работать парами, но одной интереснее. У меня теперь собственный небольшой бизнес: не только директорские ланчи, но и званые обеды в частных домах, свадебные приемы, иногда я просто заполняю едой чей-то холодильник. У меня мини-фургончик, и я на нем разъезжаю.
- Вы готовите здесь?
- Большую часть блюд. Сложнее всего частные обеды, потому что тогда приходится готовить на чужой кухне, а там, как в потемках, никогда не знаешь, где что лежит. Мои острые ножи я всегда вожу с собой.
- Звучит страшновато!
Она рассмеялась.
- Чтобы резать овощи, а не гостей, конечно. Ваш бокал пуст. Хотите еще?
Оказывается, он допил виски и не прочь был повторить, но встать не успел - Алекса опередила его. Осторожно спустив Ларри на пол, она взяла у Ноэля стакан и пошла к серванту. Звякнул стакан, плеснулась содовая. Мирные, успокоительные звуки. Вечерний ветерок шевелил тюлевые занавески на раскрытых окнах. На улице завелась и отъехала машина, юных велосипедистов, как видно, уже позвали домой и уложили в постель. Неудавшийся обед отступил куда-то в прошлое и уже не имел никакого значения. Ноэль чувствовал себя как путник, который долго плелся по безводной пустыне и вдруг совершенно неожиданно очутился в цветущем, окаймленном пальмами оазисе.
В его руку снова скользнул прохладный бокал.
- Мне всегда очень нравилась ваша улица, по-моему, она одна из самых приятных в Лондоне.
Алекса вернулась в свое кресло и уютно устроилась в нем, поджав под себя ноги.
- А где живете вы?
- В Пембрук-Гарденс.
- Тоже приятный район. Вы живете один?
Вопрос прозвучал несколько неожиданно, но Ноэля позабавила прямота его собеседницы. Она, очевидно, помнит прием у Хатуэйев и его упорное ухаживание за ослепительной Ванессой.
- Большую часть времени, - с улыбкой ответил он.
Уклончивость ответа прошла мимо ее внимания.
- У вас там квартира? - продолжала она.
- Да, в цокольном этаже. Солнца там мало, но я провожу в ней не так-то много времени. На уик-энды стараюсь уезжать из Лондона.
- У вас есть загородный дом?
- Нет, но зато есть удобные друзья.
- А братья и сестры?
- Две сестры. Одна живет в Лондоне, другая в Глостершире.
- Наверное, вы гостите у той, что в Глостершире?
- Нет, если только это не какое-то особое событие.
"Пожалуй, достаточно вопросов с ее стороны, - решил Ноэль, - пора меняться ролями".
- А вы на уик-энды ездите домой?
- Нет, чаще всего работаю. Люди предпочитают давать ужины в субботу вечером, а обеды в воскресенье. Да и вряд ли стоит ехать в Шотландию всего лишь на уик-энд.
- Вы имеете в виду… Вы живете в Шотландии?
- Нет. Я живу здесь. Но моя семья живет в Релкиркшире.
Я живу здесь. Ноэль смолк. Собственно, он всего лишь строил догадки. Неужели пошел по ложному следу?
- Я думал, ваш отец… понимаете, мне показалось…
- Он работает в Эдинбурге, в "Сэнфорд Каббен". Директор их шотландского отделения.
"Сэнфорд Каббен" - крупнейшая международная трастовая компания. Ноэль отверг прежнюю версию.
- Понимаю. А я-то решил, что он работает в Лондоне.
- И улетел в Нью-Йорк? Он летает по всему миру - в Токио, Гонконг. Его очень часто нет дома.
- Вы с ним редко видитесь?
- Только когда он проезжает через Лондон. В этом доме он не останавливается - у компании есть квартира, но он всегда звонит и, если позволяет время, приглашает пообедать с ним в "Конноте" или в "Кларидже". Для меня это всегда большое событие - приобретаю там уйму знаний по части всяких деликатесов.
- Что ж, и ради этого стоит сходить в "Кларидж".
Здесь он не останавливается…
- Но в таком случае кто же владелец этого дома?
Алекса безмятежно улыбнулась.
- Я! - сказала она.
- Вы?.. - Ноэль не мог сдержать удивления. Ларри успел снова забраться к ней на колени. Алекса поглаживала его по голове. - И давно вы тут живете?
- Скоро пять лет. Это был дом моей бабушки. Матери моей мамы. Мы с бабушкой были большие друзья. Половину моих школьных каникул я проводила с ней. К тому времени, как я приехала в Лондон учиться на кулинарных курсах, умер дед, и она жила одна, поэтому я поселилась у нее. А потом, в прошлом году, умерла и она и оставила дом мне.
- Наверное, она вас очень любила…
- Я ее обожала. Мои были не очень-то довольны - я имею в виду, когда я поселилась у нее. Папа это не одобрил. Бабушку он тоже очень любил, но считал, что я должна начать самостоятельную жизнь. Завести себе друзей моего возраста, снять квартиру вместе с какой-нибудь подругой. Но я вовсе не рвалась к самостоятельности. Я ужасно ленивая, а бабушка Черитон… - она осеклась и посмотрела на Ноэля, который смотрел на нее. Он ничего не сказал, и она продолжала рассказывать все тем же непринужденным, легким тоном, - …с каждым годом все старела, было бы жестоко бросить ее.
Она смолкла. Только тогда Ноэль переспросил:
- Черитон?
Алекса вздохнула.
- Да, - голос ее звучал так обреченно, что можно было подумать, она признается в тяжком преступлении.
- Редкая фамилия.
- Да.
- И довольно известная.
- Да.
- Сэр Родни Черитон?..
- Это мой дедушка. Я не намеревалась сообщать вам, это выскользнуло случайно.
Так вот в чем дело! Загадка разрешилась. Все нашло объяснение: деньги, богатый дом, мебель, картины… Сэр Черитон, ныне покойный, был основателем финансовой империи, раскинувшей свои владения по всему миру; в шестидесятые и семидесятые годы его имя не сходило со страниц "Файненшл таймс". Значит, дом этот был домом леди Черитон, а симпатичная маленькая кулинарка, точно школьница уютно устроившаяся в кресле напротив, ее внучка.
Ноэль не мог скрыть своего изумления.
- Кто бы мог подумать!
- Обычно я не сообщаю людям, кто мой дед. Никакой особой гордости за него я не испытываю.
- Но вы должны испытывать! Он был финансовый гений.
- Это вовсе не значит, что я не люблю его. Он был всегда добр ко мне. Но все эти банки и компании, которые сливались и становились все больше и больше… Я бы предпочла, чтобы они становились все меньше и меньше. Я люблю маленькие лавочки на углу, где мясник называет тебя по имени. Мне не по себе от мысли, что людей заглатывают какие-то чудовища - их уже просто не видно или их выбрасывают на улицу.
- Но вряд ли мы можем вернуться в прошлое.
- Это я понимаю. Мой отец говорит то же самое. Но у меня сердце разрывается, когда сносят целый ряд нормальных человеческих домов и вместо них вздымается ввысь еще одна кошмарная административная громада, с черными окнами, словно гигантский инкубатор. Потому я и люблю Шотландию. Страткрой, деревня, в которой мы живем, совсем не меняется. Ну разве что миссис Мактаггарт решила, что больше уже не может стоять за прилавком, и удалилась на покой, и ее лавочку купила пакистанская семья. Их фамилия Ишхак, очень славные люди, женщины у них одеваются в красивые яркие шелка. А вы были когда-нибудь в Шотландии?
- В Сазерленде, рыбачил на Ойкеле.
- Хотите посмотреть на наш дом?
Он не признался, что уже хорошо его рассмотрел.
- Хочу.
Алекса в очередной раз спустила пса на пол и встала. Ларри с недовольным видом уселся на каминном коврике - ему явно надоели эти вставания. Алекса взяла фотографию и вручила ее Ноэлю.
Выждав приличную паузу, он сказал:
- Красивый дом. Наверное, в нем очень приятно жить.
- Вы угадали. А это спаниели моего отца.
- Как фамилия вашего отца?
- Эрд. Эдмунд Эрд.
Алекса поставила фотографию на место. Взгляд ее скользнул по циферблату золотых часов, стоявших посередине каминной полки.
- Однако уже девятый час.
- Боже мой! - Ноэль сверился со своими часами. - Да, верно. Мне пора идти.
- А надо ли вам уходить? Я хочу сказать - я могу что-нибудь приготовить и накормить вас ужином.
Против такого предложения трудно было устоять. Ноэль из вежливости начал было отказываться, но в голосе его не было твердости.
- Могу поручиться - дома у вас никакой еды нет. Вы ведь только что прилетели из Нью-Йорка. А для меня приготовить что-нибудь вкусное - одно удовольствие.
По выражению лица Алексы Ноэль понял, что ей хочется, чтобы он остался. Да и у него уже давно сосало под ложечкой.
- У меня в запасе отбивные из молодого барашка.
Это решило дело.
- Что может быть вкуснее бараньих отбивных! - сказал Ноэль.
Алекса просияла.