3
На маленьком кухонном столике стояли три чашки и высился пирог.
- Да найдется твой Степан, куда ему деться? - Лариса обняла бабку за острые плечи. Глаза Галины Сергеевны покраснели.
"Кажется, с этим котом я перегнул, - угрюмо подумал Кирилл, занимая место за столом. - Еще свихнется старушенция. А бабка она ничего, пироги печет здорово. Пошуровать по дворам, может, найду?"
Кирилл принял решение и повеселел. Его будоражила близость Ларисы - он мог протянуть руку и дотронуться до ее руки.
Галина Сергеевна словно позабыла о пропавшем коте, поглядывала на молодых людей, плотно сжав губы.
- Так чем же ты занимаешься на заводе? - спросила Лариса.
- Градиентометрами. - Кирилл отрезал кусок пирога и, подставляя ладонь, перенес его себе на тарелку.
- А что это?
- Откуда ж ему знать? - ворчливо сказала Галина Сергеевна. - Его дело - копай глубже, бросай дальше.
Кирилл удивленно взглянул на старуху. "Правильно сделал, что умыкнул кота. Старушенцию тоже не мешало бы заодно прихватить", - раздраженно подумал он и сказал:
- Могу и объяснить, если поймете, конечно. В земле находятся полезные ископаемые. И у каждого этого ископаемого своя плотность. А в приборе имеется коромысло с грузиком, подвешенное на тонкой вольфрамовой нити. К тому же в природе существуют законы Ньютона, по одному из которых коромысло взаимодействует с этими полезными ископаемыми. Чем тяжелее минерал, тем больше, угол закручивания нити. Ну, а потом через целую систему всяких там зеркал этот угол регистрируется геологами, и составляется карта. По ней определяют площадь, где залегают минералы с одинаковыми плотностями. А потом, если будешь копать глубже и бросать дальше, то найдешь полезное ископаемое. Затем его перерабатывают, и вы, Галина Сергеевна, покупаете в магазине чайник или кастрюлю. Или садитесь в автобус, сделанный из этого ископаемого.
- Я хожу пешком.
- Значит, лично вам, Галина Сергеевна, наш градиентометр не нужен.
- Умный ты, умный. - И было непонятно - одобряет его старуха или же упрекает. - Кто ж тебя всему этому научил?
- Что сам, а что подсказали. У меня и бригадир умный.
- Умней тебя?
- Умней.
- А ты, выходит, глупей его?
Старуха открыла было рот, чтобы произнести какую-то фразу, да так и замерла, напряженно к чему-то прислушиваясь.
- Ну, глупей. Дальше что? - Кирилла забавлял этот разговор.
- Тише ты. И так видно, что глупей, - прошептала она и тихонечко привстала, затем отодвинула стул и прытко заспешила в прихожую. Раздался нетерпеливый перещелк замка.
Лариса тоже вышла в коридор, откуда доносилось хриплое урчание кота.
"Вернулся, зараза, - удивился Кирилл. - Ведь отвез его за три остановки от дома. Надо было его за город свезти". Кирилл отодвинул чашку и поднялся.
Кот терся к ногам старухи, довольно выгибая спину. Хвост его словно трубил особую радость по поводу возвращения домой. На Кирилла он не обращал никакого внимания.
- Ну? Кило мышей купил? Нет? - бодро присоединился ко всем Кирилл. - Конечно. Котов много - мышей мало…
Галина Сергеевна обернулась к Кириллу:
- А ты неглупый. Ты - молодец. Это я так, понервничала…
И кот, утробно мурлыкая, ушел на кухню следом за старухой, унося свой роскошный хвост.
4
Луна запуталась в сложном ворохе антенн, которыми была утыкана крыша старого дома. А сам дом больше походил на заржавленный корабль, дремлющий у причала и покорно ждущий, когда превратят его в лом и переплавят. Адька Зотов давно говорил, что их дом должны снести, а все не сносили. Сколько раз Кирилл приходил в огромный глухой двор.
Миновав длинную, словно тоннель, арку, Кирилл очутился во дворе. Далекой памятью из полутьмы двора выплыла скамейка. И на ней сейчас кто-то сидел. Тлеющий кончик сигареты напоминал в темноте стоп-сигнал автомашины. Вот стоп-сигнал двинулся и, плавно разгораясь, осветил багровым светом лицо сидящего человека. Чем-то неуловимо знакомым повеяло от освещенной части лица. Кирилл остановился. Кто же мог сидеть в этом дворе, на этой скамейке… Нет, не может быть.
- Зотов, - негромко произнес Кирилл, словно случайно.
- Ну.
- Ты, что ли?
- Ну я, я…
Они поздоровались так, будто никуда Адька и не уплывал, будто они только вчера и расстались. И в этом был особый мужской шик, скупость чувств, настоящая дружба. Так им казалось…
Теперь Кирилл разглядел, что у ног Адьки стоял чемоданчик.
- А я к тебе, понимаешь, направился. Узнать хотел у матери, как тебя там укачивает.
- Хорошо укачивает… Я-то случайно домой заскочил. Судно пришло в Лиепаю, меня и отпустили на несколько дней. Сел в самолет и домой. А мамы нет, телеграмму-то я не давал, вот и лег в дрейф. В гости, что ли, она ушла? Сколько раз собирался ключи заказать, а все забывал. Теперь кукую.
- Ну, молодец ты, Адька! Я рад! - И Кирилл хлопнул друга по спине. - Как рейс, ничего?
- Ничего. В Париже был.
- Ну?
- Был. Пришли в Руан, пока стояли, приехал агент туристский. Экскурсия на автобусе.
- И все, конечно, поехали?
- Человек десять со всего судна. Валюту жалко. Два фунта все же, не бесплатно.
- Молодец ты, молодец. Деньги - это вода…
- Вода, - согласился Адька. - А без воды, как говорится - и ни туды, и ни сюды.
- Завидую я тебе. Столько ты повидал.
Кирилл присел на скамью. Лунный серпик рванулся вперед, выскользнув из цепких переплетений антенн, и, по-видимому, был этим очень доволен - сиял, словно начищенный.
- Ты не завидуй. Когда неделями вокруг чистая вода. Когда тебя выворачивает наизнанку. Блевать уже нечем, так желчью отходишь… Кто кому завидует, неизвестно. Шуруешь на своем заводе. Вечерком с Лариской в кино ходишь… Ты еще с Ларисой?
Кирилл молча кивнул.
- Значит, сел на рифы. Ничего, хорошей водой тебя снимет.
- Почему? А вдруг я женюсь? Помнишь, разговор был у сэра Джона в машине. Ты хотел на моей свадьбе гульнуть… Придется тебе предоставить такую возможность.
- Ну, ну… Я тогда шутил. - Адька достал сигареты и протянул Кириллу. - Пользуйся… А вообще-то она девчонка ничего. Во всех отношениях… Слушай, как там старик наш поживает? Видишь его?
- Видел как-то…
И Кирилл рассказал о встрече с сэром Джоном в скверике у ипподрома. О его непривычно потрепанном костюме, о разладе, возникшем между стариком и Полковником. Вообще, все это странно и непонятно.
- Может, на ипподроме кто-то загремел. Вот старик и пережидает бурю, - высказал предположение Адька.
- Знаешь, мне кажется, сэр Джон совсем другой человек.
- Как это? - Адька щелкнул зажигалкой.
- Ну, мы его не за того принимаем.
- Обычный тотошник. И фарцует понемногу. Я-то знаю… Да прикури наконец.
Кирилл глубоко втянул в себя сладковатый пряный дымок.
- Жучок старик. А может, и жук, - убежденно произнес Адька. - Кстати, я лекарство ему привез от гипертонии… А, кроме женитьбы, что у тебя хорошего?
- Ничего. Выговор схлопотал. И зарплату срезали. За пьянку.
- Ну ты даешь… В алкаши метнулся? Оставляй тебя тут без присмотра…
Кирилл и про это рассказал. И о Лисе, и о Вторнике, и о том парне, из механического, имени которого Кирилл так и не запомнил - вышибло водкой.
- День рождения, значит, справляли… Ну а что Лиса? Турнули с завода?
- Какой там?! Ведь все уснули, под лестницей. Вышли как огурчики. Не придраться… Один я погорел.
Они еще беседовали минут пятнадцать.
На пятом этаже неярко засветилось окно. Как от включенного торшера или ночника.
- Мать вернулась. С черного хода, наверно, прошла. - Адька загасил сигарету. - Новостей много, приятно… Знаешь, когда долго не слышишь новостей… А придешь в порт, все разговаривают на непонятном языке… Самое страшное в рейсе не качка, а тоска. Иной раз кажется - бросишься в море и вплавь… Лишь бы домой… Ну, ладно. Созвонимся.
Адька встал, поднял чемоданчик и протянул руку.
- Слушай, а ты вроде меньше стал ростом, - засмеялся Кирилл.
- Ну? - Адька серьезно оглядел себя. - А может, ты подрос? Витамины, знаешь… Ну, до завтра.
Глава четвертая
1
Из Москвы Смердов вернулся во второй половине дня и, не заезжая домой, отправился на завод.
Главного инженера он не застал: Греков проводил совещание по новой технике в центральном конструкторском бюро и обещал появиться после трех.
Смердов попросил вызвать секретаря парткома Старостина. Так уж повелось со времен предыдущего парторга Киселева - по возвращении из командировки директор приглашал к себе для информации парторга и главного инженера.
Папка "текущих дел" лежала посреди стола. Бумаг на подпись было немного, в основном полученные сегодня и те, что требовали личного вмешательства директора.
Смердов собирался захлопнуть папку, когда его внимание привлекло письмо на знакомом исполкомовском бланке. Он сунул письмо в общую стопку, но затем извлек и положил отдельно, на виду.
Скрипнула дверь кабинета, и на пороге появилась секретарша. Она хотела уточнить, будет ли прием по личным вопросам - сегодня среда.
- Нет. Перенесите на следующую неделю, - приказал Смердов.
Секретарша напомнила, что приема не было уже две недели. Но Смердов не ответил. Он еще раз перечитал исполкомовское письмо и вздохнул. Не позвонить ли сейчас же председателю? Или лучше поехать самому? Поначалу заехать в горком, привлечь сторонников. А где взять этих сторонников? Не от горкома ли исходит все это? Скоро седьмой десяток распечатывать, а все наивен, как мальчишка. Так исполком бы и отважился на подобное письмо без благословения горкома. Нет, надо выметаться на пенсию. Хватит. Наработался. Уехать на дачу, гулять, читать книги… Но отпустят ли? Отпустят. И причина подходящая: не смогу руководить объединенным коллективом. Новые люди, у каждого свой характер. А заново налаживать отношения - стар. И здоровье уже не то. Нитроглицерин в кармане таскаю…
Рафаэлю Поликарповичу взгрустнулось. Он взглянул в полированную стенку шкафа. Какой-то туманный, застывший рисунок. Повел крупной головой, словно убеждаясь, что это его отражение, а не чужое. Удивительно, как много может изменить случай. Задержись он тогда в управлении или, допустим, чуть дольше прокопайся в кошельке, выискивая мелочь гардеробщику, не наткнулся бы на министра. И все вышло бы иначе. Хотя, пожалуй, нет… Вопрос не пустяковый - объединение завода с хозяйством, принадлежащим совершенно другому ведомству. Но министр одним телефонным звонком тут же, при Смердове, все определил. Конечно, министр.
Смердов усмехнулся. Забавная картинка, скажи он секретарю горкома: "Вы занимайтесь своими вопросами, а кого с кем сливать в своем министерстве, предоставьте уж мне…" А с другой стороны, их тоже можно понять. Ведь не куда-нибудь, а в горком приходят жаловаться на нехватку рабочей силы, на всякие неурядицы…
Смердов подумал, что он уже и оправдал горком. Под впечатлением исполкомовского письма? А ведь письмо-то лишь начало, предвестник неприятностей, которые ожидают строптивого директора. Или он ошибается? Просто совпадение, случайность?
- Случайность, случайность, - вслух пробормотал Смердов. - Случайность - часть закономерности.
Он не заметил, как в кабинете появился Старостин. Тот вошел тихо, словно просочился сквозь стену.
- С приездом вас, Рафаэль Поликарпович! - Старостин улыбнулся. Директор поздоровался и указал на кресло.
Старостин сел, скрестив ноги, словно застыл в нелепом танце.
- Что нового? - спросил Смердов, предупреждая встречный вопрос.
Парторг извлек записную книжку, перелистал ее, освежая в памяти какие-то цифры.
- Знаете, Георгий Леонидович, вы были бы незаменимы как начальник производства, - сказал Смердов.
Старостин, не улавливая иронии, пожал плечами.
- Мне кажется, парторг должен быть в курсе всего, что происходит на заводе.
- Да, да, - согласился Смердов и придвинул листок чистой бумаги. - Так что же дальше?
Старостин снова принялся листать свою книжицу. Сначала он избегал употреблять технические термины, но вскоре стал сыпать ими, обвиняя разработчиков в каких-то просчетах.
- Вы и впрямь незаменимый начальник производства. - Смердов что-то чертил на листке. - Вы окончили техникум?
- Да.
- Вот это и чувствуется… - Смердов смотрел в сторону и говорил негромко, доброжелательно. - Не занимайтесь вопросами, в которых вы слабы. Вы парторг завода, а это обязывает ко многому. Извините за нравоучение, но я старше вас вдвое. А партийный стаж у меня в пять раз больше вашего. Вам надо непременно стать высококвалифицированным специалистом. Иначе как же вам, парторгу, проводить линию партии на заводе? Полагаться на консультантов? Но это не исключает субъективизма. Вот скажите мне, почему вы считаете, что партийная работа - сложная, тонкая сфера деятельности - ваше призвание? Почему?
Старостин подтянул ноги под кресло и нахохлился.
- Странно вы рассуждаете, Рафаэль Поликарпович. Мою кандидатуру утверждал горком.
- Ну, ошиблись. У них тоже дел по горло. Не продумали.
- Как это не продумали? - обиделся Старостин. - Я всей душой. Дома появляюсь лишь переночевать. Все на заводе и на заводе.
- Да, да… Это верно.
Смердов устал. Сказывалась задержка с вылетом из Москвы.
- Мне, Рафаэль Поликарпович, обязанности мои хорошо известны! - Голос Старостина стал жестким. - А если кого-то моя работа и не устраивает, можно поговорить на парткоме. Или в горкоме. Прояснить, как говорится, ситуацию.
- Обиделись. Напрасно. Значит, вы ничего не поняли, Георгий Леонидович. А жаль.
Старостин провел ладонью по пышной каштановой шевелюре. Неужели директор не отдает себе отчета в том, что подобным образом беседовать с парторгом не совсем благоразумно? А если он так себя ведет, уже получив поддержку в горкоме? Нет, этого не может быть. На завод директор приехал прямо из аэропорта. Кроме того, вчера Старостин случайно повстречал на улице заведующего промышленным отделом горкома. И тот говорил с ним как ни в чем не бывало. Никаких признаков недовольства, а тем более возможных перемен он, Старостин, не ощутил.
Смердов догадался о сомнениях, беспокоивших сейчас Старостина.
- Все, что я тут вам говорил, Георгий Леонидович, расценивайте как мое частное мнение.
Греков появился в кабинете стремительно и деловито.
- Полюбуйтесь, - произнес Смердов вместо приветствия и подтолкнул к краю стола письмо. Затем, повернувшись к парторгу, добавил: - Надеюсь, вы знаете, чем порадовал нас исполком?
- Понятия не имею, - сухо ответил Старостин.
- Нам вдвое срезали фонд жилой площади.
- Ну?! - искренне изумился Старостин. - Это же форменный произвол. Люди столько лет стоят на очереди…
- Я склонен считать, что это административные санкции. - Смердов поднялся. Высокий, полный, он своей фигурой словно сблизил стены кабинета.
- Санкции? Против кого? - Старостин насторожился.
- Я сказал в министерстве, что нас уговаривают объединиться с соседями. Министр тут же связался с горкомом… - Смердов досадливо махнул рукой.
- Ну и дела! - упавшим голосом проговорил Старостин. - Нам этого не простят.
- Вот и первая ласточка. - Директор кивнул на письмо. - Теперь жди подарков.
Греков отложил письмо и негромко сказал:
- Опять же знамя не присудят…
- Конечно, не присудят, - с готовностью согласился Старостин. - Так зажмут, что ой-ой! По всем показателям.
Намек понять было нетрудно. Скоро Смердову исполнится шестьдесят. Дата солидная. Ждали наград. Даже об ордене поговаривали.
Лицо Смердова покраснело, стало тяжелым. Он откинул со лба волосы и кашлянул.
- Попали мы между молотом и наковальней. Направо пойдешь - уши надерут местными силами. Налево - подзатыльники министерские схлопочешь. Вот работа окаянная!
- Прямо надо идти, Рафаэль Поликарпович, - посоветовал Греков, глядя в расстроенное лицо директора. - Прямо - кратчайшее расстояние…
- До инфаркта, - подхватил Смердов.
- А чтобы идти прямо - необходима цель. Серьезная цель. Возможно, самая важная в твоей жизни. - Греков положил подбородок на сжатый кулак.
- И у вас есть такая цель? - иронически спросил Смердов.
- Есть. Конечно, она сразу не возникла. Мы шли к ней все вместе долго, трудно. Но она есть.
- Темните вы что-то, Геннадий Захарович. - Смердов озабоченно нахмурился. - Я думаю, что надо ехать на поклон.
- Надо, надо. - Старостин оживился. - Хозяин - человек мудрый. Он так повернет, что все станет на место. А таиться не стоит, смысла нет. Хуже будет.
Смердов и сам понимал, что умалчивание не лучший выход из положения. А с чем, собственно, ему ехать в горком? В чем каяться?
- Пообещаем. Поплачем. Выдвинем сроки… - Старостин поглаживал свои тощие колени. - А там, смотришь, и забудется это слияние. Жизнь каждый день ставит новые задачи. Впопыхах кое-что и упустить нетрудно.
- Экий вы, право, - облегченно произнес директор. Он не скрывал своего удовлетворения: оказывается, столь щекотливое дело можно решить. Пусть временно, пусть и неопределенно, но решить таким простым, а главное, испытанным способом.