Действительно, он ведь не мог не замечать моего особенного отношения к водителю. Так почему же глава Особой службы, наблюдательный и безжалостный, предпочёл сделать вид, что неудобного "слуги" вовсе не существует? Пощадил меня - или… или понимал, что слишком сильное давление породит немедленный и столь же мощный ответ, без рассуждений и размышлений? Никакое воспитание леди не сможет укротить семейный нрав Валтеров, а я точно унаследовала его вдвое, за мягкого, спокойного отца и за себя.
Автомобиль плавно остановился.
- Приехали, миледи, - произнёс Лайзо вполголоса. Сухое, угодливое по форме обращение прозвучало неожиданно глубоко и властно, будоража воображение; скорее "моя", чем "леди".
Я невольно улыбнулась. Неисправим, святая Генриетта, неисправим…
Несмотря на поздний час, "Старое гнездо" оказалось едва ли не пустым. После праздников волна гостей неизбежно откатывалась, да и погода, сырая и хмурая, отнюдь не пробуждала желания прогуляться до кофейни. Лишь по вечерам за общим столом по-прежнему собирались завсегдатаи.
В другое время наверняка меня бы это озаботило, и я бы устроила какой-нибудь приём, чтобы привлечь внимание к "Старому гнезду". Но теперь жизнь так усложнилась, что небольшое затишье стало воистину благословением.
- Скоро прибудет детектив Эллис, - рассеянно сообщила я Мадлен, пока мы обе наслаждались крохотными порциями чёрного имбирного кофе перед тем, как окунуться в омут общего зала. Она - отдыхала от утренних забот, я же настраивалась на деловой лад. - Вероятно, через час или около того. Как ты думаешь, стоит попросить миссис Хат сделать жульен? Или рыбного пирога хватит?
- Могу у себя его покормить. Ужин на два дня делала, - предложила Мэдди и вдруг ужасно смутилась. Щёки у неё стали нежно-розовыми, точно она снегом их натёрла. - Нет, не надо. Пусть миссис Хат приготовит жульен, у нас грибов слишком много.
Меня это удивило - и её слова, и то, как быстро она взяла их обратно.
- Но почему же?
Несколько секунд Мэдди жизнерадостно улыбалась, склонив голову к плечу - излюбленный способ свести неприятное положение к шутке и утаить настоящие мысли. Но затем всё же призналась тихо:
- А вдруг не понравится? Ой, Георг идёт, - подхватилась она и шмыгнула в сторону, механически разглаживая юбку, и без того безупречно сидящую.
Мною овладели подозрения. Не может же быть плохой стряпня у ловкой и умной девицы, несколько лет проучившейся у самих Георга Белкрафта и Роуз Хат! Не случилось ли чего-то, когда Эллис отсыпался в кофейне на втором этаже, перед тем как Финола сделала последний ход? В прошлый раз Мэдди тоже не стала присоединяться к беседе, хотя и принесла нам кофе с пирогом. Конечно, после она посокрушалась, что детектив ушёл, не попрощавшись с нею… Но искренне ли? Захотела б - и улучила бы момент, чтоб перемолвиться словечком.
Или я уже надумываю лишнего?
Пожалуй, стоит спросить у Эллиса.
Благо детектив не заставил ждать себя слишком долго. Он явился через полтора часа, аккурат после того как миссис Хат вытащила жульен из печи - просочился с чёрного хода, видимо, одолжив ключ у Лайзо, без спросу повесил пальто сушиться на спинку любимого стула Георга и проник в общий зал.
- Удивительно, как вам удаётся приходить точно к обеду. Вернее, к угощению, - шутливо заметила я, когда мы обменялись приветствиями.
- Особый талант? - смешно вздёрнул брови Эллис, усаживаясь за стол. - Рассказывайте, Виржиния. Неужели вы так быстро сумели проникнуть к Шелли в дом?
- И да, и нет, - ответила я. - Видите ли, мне приснился сон.
Надо отдать детективу должное, он не выказал ни тени сомнения. Только попросил негромко: "Продолжайте". Выслушал меня внимательно, лишь дважды перебил, уточняя детали; в первый раз его заинтересовали потоки разноцветного света вместо головы у хозяйки, а во второй - слова умирающей служанки.
- "Не хотела его брать"… - пробормотал Эллис и задумчиво постучал ложкой по краю тарелки. На звук обернулась одна из гостий кофейни, пожилая светловолосая леди в немодном платье, которая приходила каждый третий понедельник в полдень и долго смаковала единственную чашку горячего шоколада со сливками. - Что бы это значило, интересно. Впрочем, одно могу сказать с уверенностью - сон вас не обманул. Насколько я знаю, сегодня утром к Шелли снова вызвали врача, и он до сих пор не покинул дом. Выяснить, как зовут похожую по описанию служанку - дело получаса, а затем я возьму кого-нибудь из помощников порасторопнее, зайду к Шелли и попрошу предъявить мне её. Мол, кто-то из знакомых давно не видел бедняжку и забил тревогу, а моё дело проверить. Вот и повод, вот и причина… Виржиния, а как вам показалось - это была насильственная смерть? - спросил вдруг Эллис.
Я совершенно растерялась. Полузабытое ощущение от сна-предвиденья нахлынуло, как густая волна темноты - беспомощность, чужое сожаление и боль.
- Не знаю. Одно могу сказать: та смерть была несвоевременной. Внезапной. Никто не ждал ничего подобного. И вызвала её отнюдь не болезнь, - добавила я, вспомнив призрачный запах крови и красноватые отсветы в комнате.
- Убийство или снова несчастный случай, вот в чём вопрос, - вздохнул детектив и покосился на собственную пустую тарелку, затем на мою чашку. - Пожалуй, самое время для кофе, как вы считаете? М-м-м, а какие у вас десерты красивые сегодня, особенно у той дамы рядом с окном, - добавил он мечтательно. - И расскажите, как прошла беседа с дядюшкой. Вы ведь с ним поговорили?
Разумеется, я оценила попытку замять неудобную тему и даже расщедрилась на небольшую отсрочку - попросила Мэдди принести кофе с перцем и солью, а к нему мягкое пресное печенье с розмарином. И лишь когда он пригубил напиток, спросила невинно:
- Так мистера Шелли уже обвиняли в убийстве?
- Сказал же: "Снова несчастный случай", а никакое не… - начал было Эллис, но осёкся. - Вы меня подловили, Виржиния. Я сегодня слишком рассеянный, и это хороший урок мне. Да, в доме Шелли уже умирали. Роджер не сразу стал хозяином, - кривовато улыбнулся он, ясно давая понять, что не хочет продолжать. - Теперь вам, пожалуй, уже и не нужно нарушать запрет доблестного маркиза, дальше я и сам справлюсь. Большое спасибо… Кстати, о непростых отношениях. Повторю вопрос насчёт Клэра: вы поговорили?
- Сэра Клэра Черри, - поправила я по привычке. "Дальше и сам справлюсь" - какое нахальство! Нет, нельзя это так оставлять… - Дядя очень щепетилен в вопросах именования, не забывайте, пожалуйста. Да, мы поговорили, и он к тому же дал мне неплохой совет.
Я коротко изложила его размышления о причинах, побудивших дядю Рейвена столь жестоко обойтись со мною, и затем рассказала о решении, которое мы нашли. Эллис рассмеялся:
- Да уж, только стайки прелестных леди в роли политической оппозиции маркизу и не хватало. Попросите свою приятельницу, герцогиню Дагвортскую, послать увещевательное письмо на розовой бумаге, пропитанной розовой эссенцией с розовым… с розовыми… А розовые чернила бывают, Виржиния?
- Нет, но можно развести красные, - всерьёз задумалась я.
- Лучше не надо, - усмехнулся Эллис. - Слишком похоже на завуалированную угрозу. Что ж, действуйте. Я предупредил старину Хоупсона, кстати. Если на него станут давить "осы", он просто ушлёт меня на месяц-другой в провинцию, якобы в наказание, а потом вернёт. Хоть отдохну немного… Ну, до встречи. Пойду-ка я расшевелю наших ребят и попытаюсь проникнуть в дом к Шелли. Время не ждёт.
Уже на пороге я спохватилась и вспомнила о странном поведении Мэдди, которая, к слову, так и не спустилась, чтобы проводить гостя.
Эллис, против ожиданий, не стал отмалчиваться и отшучиваться. Он посмотрел серьёзно исподлобья и спросил:
- Вы действительно хотите знать?
- Разумеется, - с достоинством кивнула я.
Детектив вздохнул, надвинул кепи на самый лоб и предусмотрительно отступил на ступеньку ниже, под ледяную морось, точно его кто-то собирался преследовать.
- В тот день Мадлен зашла ко мне, когда, как она думала, я спал, - произнёс он негромко. - И поцеловала.
Только гордость многих поколений Валтеров не позволила мне охнуть, вцепиться в дверной косяк, изумлённо округлить глаза или сделать ещё что-то в подобном духе. Но, полагаю, мысли всё равно были написаны на лице, потому что Эллис хмыкнул виновато.
- Вы говорите, "как она думала"…
- А я не спал.
- И что же? - Голос у меня предательски дрогнул.
- Я открыл глаза и посмотрел на неё. Хорошего дня, Виржиния, - добавил он и, соскочив с последней ступени, быстрым шагом направился вниз по улице, на ходу поднимая воротник.
Сказать, что Эллис меня задел - всё равно что назвать легендарный Июльский шторм, сорвавший крышу с Адмиралтейства, лёгким бризом. И вовсе не из-за смелости Мадлен. Видят Небеса, я сама позволяла Лайзо много лишнего, и это несмотря на строгое воспитание в пансионе и обязывающий статус. Она же росла без родителей, скиталась на улице, долго работала в театре, а подмостки - отнюдь не оплот нравственности. У неё сильный характер, а упорства хватит на двоих. Если детектив считает, что взгляда глаза в глаза и минутной неловкости достаточно, чтобы охладить любовный пыл и избавиться от романтических чувств, то его ждёт разочарование…
Нет, глубокий отклик вызывало нечто иное.
Когда-то Эллис обмолвился, что девять - или уже десять? - лет назад он вынужден был отправить свою невесту на виселицу за несколько дней до свадьбы. Прошёл не просто через потерю близкого человека, но через предательство и муки выбора. Даже в то время законы Аксонской Империи были не столь строги, как, к примеру, полвека назад. Если девицу казнили, значит, она совершила нечто из ряда вон выходящее; смертью каралась кровь на руках, а не кража или мошенничество. И детективу пришлось решать, что важнее - любовь или долг.
Чувства Мэдди всё усложняли. Точнее, не сами чувства, а её характер и обстоятельства жизни.
Будь она обычной девушкой, робкой и скромной, то дальше ни к чему не обязывающих взглядов дело бы не зашло. Будь она даже смелой, горячей, но кристально чистой, Эллис мог бы сдаться на милость победительницы и позволить себе стать счастливым. Но Мадлен и предавала, и лгала. Пусть бы и раскаивалась потом, но говорят ведь, что пятна на репутации - единственные, которые не выкипятишь, не отбелишь, слишком уж деликатная материя.
Я решила верить Мэдди, несмотря ни на что, приняла её как подругу.
Детектив же, обычно такой разумный и предусмотрительный, оказался ослеплён собственным прошлым… и, возможно, страхом повторения?
Когда-то давно - в иной жизни, кажется - Абигейл рассказывала мне о проклятии, которое-де обрушилось на замок Дагворт, о фамильном призраке и прочей ерунде в подобном духе. Некоторые люди после череды бед начинали считать таким проклятием уже себя. Если у мужчины погибают от болезни или несчастного случая две супруги, то он крепко задумается перед третьим браком - разумеется, речь идёт о джентльмене, а не о негодяе или бесчувственном чурбане… Уж не возомнил ли Эллис себя "проклятым"? Не потому ли открыл глаза?
И поняла ли Мэдди, что им двигало, или придумала иное, унизительное для неё объяснение?
"Нам нужно поговорить, - решила я. - Но не сейчас, естественно, иначе она снова увильнёт от ответа".
Это казалось вполне разумным решением, тем более что у меня оставались ещё более срочные дела в списке. Да и вмешательство в чужие любовные терзания редко для кого заканчиваются хорошо: как правило, доброхота записывают в виноватые, чем бы ни обернулось дело - словом, нужно действовать крайне аккуратно и осмотрительно.
Оглядев напоследок полупустой зал, я поднялась наверх, в комнату, которая служила Мэдди гостиной. Там, в ящике стола, был запасной письменный прибор, несколько листов хорошей бумаги, конверты и сургуч. Оставалось достать небольшую личную печать из ридикюля - и можно приступать к работе.
Давно мы не встречались по-дружески с леди Абигейл, леди Клэймор и леди Вайтберри - непростительно давно, я бы сказала. Надеюсь, они будут рады получить от меня весточку…
Письма разлетелись по Бромли в тот же день. Вскоре пришёл ответ от герцогини Дагвортской: она предлагала навестить её в ближайшее время.
"…На Сошествие мне преподнесли необычный подарок, - писала она. - Не стану даже намекать, чтобы не испортить впечатления. Но предположу, что нашей дорогой леди Клэймор он доставит больше удовольствия, чем вам. К слову, что слышно о редком сорте чая с чудесными розовыми цветами? Думаю, он стал бы украшением вечера…"
Я смутно припоминала, что ещё осенью обещала подарить Абигейл необычный чжанский чай с лотосом. В сухом виде он походил на плотно сжатый, накрепко связанный пучок травы, но в кипящей воде превращался в цветок. Настой имел терпкий вкус с фруктовыми нотами и нежный экзотический аромат. В "Старом гнезде", увы, диковинка не прижилась, потому что имело смысл заваривать её только в прозрачной посуде, а гости предпочитали для чаепития фарфор стеклу и даже хрусталю. А вот в коллекции герцогини Дагвортской, насколько мне помнилось, был один любопытный экземпляр - пузатый кофейник из анцианского стекла, привезённый из Серениссимы.
Судя по письму, герцогиня собиралась устроить что-то вроде небольшого званого вечера для крайне узкого круга, но зато пригласить музыкантов, а также развлечь нас некой "диковинкой" - подарком на Сошествие.
Звучит привлекательно.
Что ж, значит, нужно достать из запасов шкатулку с чжанским чаем и взять с собой, когда отправлюсь в гости к Абигейл - вместе с ворохом последних бромлинских слухов, которые завсегдатаи неизменно приносят в "Старое гнездо".
Оставалось ещё кое-что важное - дело Эллиса. Хотя он и отказался вежливо от моей помощи - или, вернее сказать, мягко отстранил меня, сперва поманив загадкой, - я не собиралась сдаваться. Напротив, появился азарт. В голове постоянно вертелись мысли, как можно обойти и запрет дяди Рэйвена, и завуалированную просьбу детектива "не лезть в расследование".
Только бы Абигейл согласилась помочь!
Письмо от герцогини пришло днём, а прочитала я его только вечером, вернувшись домой. Ответ хотела набросать следующим утром, в кофейне, но не успела: ко мне поднялась Мэдди и сообщила, что в зале меня кое-кто ждёт.
Каскад волос цвета яблоневого мёда, немодная изящная шляпка, платье холодного синего оттенка с серой отделкой, неизменный серебряный лорнет…
- Леди Клэймор, какой сюрприз!
- Леди Виржиния, - улыбнулась она, поднимаясь. - Вижу, у вас новая картина? - и она указала на небольшую пастель в раме из светлого дерева, размещённую между окнами.
- Да, подарок небезызвестного Эрвина Калле. Или лучше сказать - "прославленного"? - пошутила я, и Глэдис рассмеялась: конечно, она прекрасно знала, как любит величать себя этот невероятно талантливый художник со своеобразными манерами.
Мадлен принесла ей кофе "для леди" и несколько маленьких орехово-инжирных пирожных на тарелке - за счёт заведения, разумеется. Поначалу говорили о рутинных вещах, о скверной аксонской погоде и новых вывертах моды; беседа текла мягко и неспешно, как переливаются густые сливки из одного кувшина в другой. И лишь отдав должное этикету и традициям, Глэдис отложила лорнет, слегка наклонилась ко мне и произнесла, понизив голос:
- Вы ведь получили письмо с намёками от леди Абигейл?
- Загадочный подарок на Сошествие? О, да! - откликнулась я чуть громче, чем следовало.
- То, что может быть особенно интересно мне, - задумчиво повторила Глэдис. - Как вы думаете, что это?
- Предмет искусства, определённо, - ответила я, не колеблясь ни мгновения.
- Скорее всего, - согласилась она и слегка сузила глаза. - Но меня кое-что смущает. Я гостила вчера у леди Вайтберри, когда ей доставили письмо. И там говорилось, что на подарок будет интересно взглянуть не только мне, но и вам. А ведь вы не слишком хорошо разбираетесь в искусстве.
Леди Клэймор была совершенно права, но всё же уязвлённая гордость заставила меня возразить:
- Возможно, и так, но не столь давно мы вместе посетили одну выставку, которую не почтила своим вниманием ни леди Абигейл, ни леди Вайтберри.
- И что же это была за выставка? - лукаво поинтересовалась Глэдис.
Несколько секунд я честно пыталась вспомнить:
- О, что-то под открытым небом, потому что они отрицают музеи, кажется… Считают, что музеи - зло, а новые художники стоят на вершине мира, что-то гордо расправив, и бросают… бросают… вредные привычки… нет, не то… вызов? Да, конечно же, бросают вызов! - уверенно закончила я, а затем сообразила, что о картинах-то ничего не сказала, и добавила: - Там были изображения треугольничков и кружков, и это называлось "Сквер". Или "Бульвар". И мне понравилась картина с зелёным полукругом, красным треугольником. Очень, гм… по-летнему, освежающе.
- Это "Портрет", - тихонько вздохнула леди Клэймор. - Загадочное и удивительное искусство будущего, свободное самовыражение… Не столь важно. Теперь я вижу, что вы меня хотя бы слушали. Только на этой выставке мы не были вместе, я вам о ней рассказывала.
Тут я не выдержала и рассмеялась.
К сожалению, Глэдис не могла задержаться надолго, так как торопилась к модистке. Потому, собственно, и заехала в "Старое гнездо", а не в особняк на Спэрроу-плейс. Она надеялась узнать что-то о планах герцогини Дагвортской, но я, увы, не смогла дать ключик к разгадке. Оставалось лишь терзаться от любопытства вместе - и ждать встречи у Абигейл на следующей неделе.
- Леди Виржиния! Георг просит на кухню вернуться. Миссис Хат дурно, - шепнула мне Мэдди, когда Глэдис ушла, а я замешкалась, размышляя, стоит ли подойти к леди Клампси или не стоит, раз она сегодня пришла с троюродной племянницей по линии младшей сестры - излишне скромной и робкой девицей, которая падала в обморок даже от слишком пристального взгляда.
- Да, через минуту, - ответила я со вздохом. Пожалуй, следует хотя бы поздороваться с леди Клампси…А миссис Хат с самого утра жаловалась на скверное самочувствие, следовало бы отпустить её пораньше.
"Видимо, нужно вызвать мисс Астрид на подмену в зале, пока Мадлен займётся десертами", - размышляла я, одновременно обмениваясь приветствиями с леди Клампси. Как и ожидалось, застенчивая девица в моём присутствии зарумянилась, точно колдовское отравленное яблоко, и затрепетала.
Пришлось срочно ретироваться.
Ступая в тёмный коридор, отделяющий зал от кухни и внутренних помещений, я заметила краем глаза яркий отблеск, точно крупный сапфир камень попал под полуденное солнце. Только блеск - и ничего более. Затем, через мгновение, появился тонкий силуэт, словно нарисованный кончиком пера в густом слое пепла, взметнулись лёгкие белоснежные волосы…
Я прянула в сторону.
- Сэран!
- Ты помнишь меня, - улыбнулся он, такой земной в своём модном костюме и одновременно не вписывающийся в этот грубый мир. - Это хорошо… Ты ходишь во снах, вне времени. Ты просила совета, я дал его, так верни же теперь долг.
У меня и тени сомнения не возникло.