* * *
Все там же, в гостиной, и по-прежнему под бдительным надзором матери мсье Чжо обучал Сюзанну искусству красить ногти. Сюзанна сидела напротив него. На ней было красивое голубое шелковое платье, которое он подарил ей в числе прочего после патефона. На столе были расставлены три флакончика с лаком разного цвета, баночка крема и духи.
- Вы срезали кожицу, и мне теперь везде щиплет, - недовольно сказала Сюзанна.
Мсье Чжо не торопился заканчивать, стремясь как можно дольше продержать руку Сюзанны в своей. Он уже попробовал все три лака.
- Этот идет вам больше всего, - сказал он наконец, оценивая свою работу с видом знатока.
Сюзанна подняла руку, чтобы разглядеть получше. Лак, выбранный мсье Чжо, слегка отливал оранжевым, отчего ее кожа казалась более смуглой. У нее не было определенного мнения по этому поводу. Она протянула мсье Чжо другую руку для маникюра, и он, взяв ее, поцеловал ладонь.
- Надо поторопиться, - сказала Сюзанна, - если мы собираемся ехать в Рам. Ведь на этой руке ногти еще не покрашены.
В открытую дверь они видели Жозефа, который с помощью капрала пытался починить деревянный мостик на дорожке, ведущей к бунгало. Солнце палило нещадно. Время от времени Жозеф изрыгал проклятия явно в адрес мсье Чжо, но тот, уже приученный к подобному обращению, делал вид, будто не принимает их на свой счет.
- Все этот сукин сын, в гробу я его видал с его дерьмовым лимузином…
- Правда, - сказала Сюзанна, - это ведь вы расшатали мостик. Надо оставлять машину на дороге.
Покончив с руками, мсье Чжо покрасил ей ногти и на ногах. Он уже почти закончил. Она положила одну ногу на стол, чтобы высушить лак, а он накладывал на другую "последние мазки".
- Ну, хватит, - сказала Сюзанна, забыв, что как бы мсье Чжо того ни хотелось, но красить было больше нечего.
Мсье Чжо со вздохом отпустил ее ногу и откинулся на спинку кресла. Работа была закончена. Он слегка вспотел.
- А что, если нам потанцевать здесь, вместо того чтобы ехать в Рам? - спросил он. - Под новый патефон.
- Жозеф не любит, когда трогают патефон, - ответила Сюзанна. - И потом, мне надоело танцевать.
Мсье Чжо снова вздохнул и сделал умоляющее лицо.
- Я не виноват, что мне хочется вас обнимать…
Сюзанна с удовлетворением смотрела на свои руки и ноги.
- А мне не хочется, чтобы меня обнимали!
Мсье Чжо понурил голову.
- Как вы мучаете меня! - сказал мсье Чжо сокрушенно.
- Я пойду переодеваться, чтобы ехать в Рам. Посидите здесь.
Сюзанна вышла на веранду и крикнула:
- Жозеф, мы едем в Рам.
- Поедем, если я захочу, - закричала мать, - только если я захочу, понятно?
Сюзанна обернулась к мсье Чжо.
- Она только так говорит, на самом деле ей очень хочется.
Но ему была неинтересна эта перепалка. Он смотрел на ноги Сюзанны, которые просвечивали сквозь прозрачный шелковый подол платья.
- Вы опять совершенно голая под платьем, - сказал он, - а мне ничего не позволяете.
Впав в уныние, он закурил сигарету.
- Я не знаю, что еще сделать, чтобы вы полюбили меня, - продолжал он. - Думаю, если мы поженимся, я буду очень несчастен.
Вместо того чтобы идти одеваться, Сюзанна села напротив и посмотрела на него с любопытством. Но она почти сразу же отвлеклась, продолжая смотреть на него невидящими глазами, словно лицо его было прозрачным стеклом, за которым ей открывались головокружительные возможности богатства.
- Если мы поженимся, я буду держать вас взаперти, - смиренно заключил мсье Чжо.
- А какая у меня будет машина, если мы поженимся?
Она уже в третий раз задавала этот вопрос. Но такие вопросы ей никогда не надоедали. Мсье Чжо напустил на себя безразличный вид.
- Такая, какую вы пожелаете, я ведь уже говорил.
- А у Жозефа?
- Не знаю, стану ли я дарить машину Жозефу, - быстро ответил мсье Чжо, - не могу вам этого обещать.
Взгляд Сюзанны перестал исследовать мир богатства и вернулся к тому препятствию, которое мешало ей там затеряться. Улыбка ее исчезла. Она так переменилась в лице, что мсье Чжо сразу же спохватился.
- Все зависит от вас, вы сами это прекрасно знаете, от вашего отношения ко мне.
- Вы можете подарить машину ей, - вкрадчиво сказала Сюзанна, - это будет то же самое.
- Я никогда не обещал подарить машину вашей матери, - сказал, отчаявшись, мсье Чжо. - Я вовсе не так богат, как вы воображаете.
- Ну, ей-то ладно, это не обязательно, но если у Жозефа не будет машины, то можете оставить все свои машины при себе, в том числе и мою, и жениться на ком-нибудь другом.
Мсье Чжо схватил Сюзанну за руку, словно пытаясь удержать ее от жестоких слов. В глазах у него была мольба, казалось, он чуть не плачет.
- Жозеф получит свою машину, вы прекрасно знаете! Вы нарочно злите меня.
Сюзанна оглянулась на Жозефа, который уже выпрямил мостик. Теперь он укреплял опоры камнями, собирая их на дороге. Он по-прежнему кипел.
- В следующий раз надо заставить этих ублюдков самих чинить, и если это еще раз произойдет, насыпать им песку в карбюратор, уж чего-чего, а песка тут хватает.
В последнее время всякий раз, когда Сюзанна думала о Жозефе, у нее сжималось сердце, - видимо потому, что у Жозефа пока еще не было никого, а у нее был хоть мсье Чжо.
- Только оттого, что я просто держу вас за руку, - пробормотал тот дрогнувшим голосом, - со мной происходит что-то невероятное.
Она не отняла руку. Иногда она ненадолго позволяла ему это удовольствие. Например, когда речь заходила о том, какую машину он купит Жозефу, если они поженятся.
Он смотрел на ее руку, вдыхал ее запах, целовал, и, как правило, это располагало его к великодушию.
- Даже если бы я не была его сестрой, мне бы доставило огромное удовольствие подарить Жозефу машину.
- Миленькая моя, мне тоже это доставит удовольствие, не беспокойтесь.
- Он, наверно, с ума сойдет, если ему подарить машину, - сказала Сюзанна.
- Он ее получит, ненаглядная Сюзанна, получит, сокровище мое!
Сюзанна улыбалась. Я бы пригнала машину под бунгало, ночью, когда он будет на охоте, и повесила бы на руль записку: "Жозефу".
Мсье Чжо готов был пообещать машину капралу, лишь бы получше воспользоваться блаженной рассеянностью Сюзанны. Он уже добрался до локтя и даже чуть выше. Вдруг Сюзанна спохватилась.
- Я пошла одеваться, - сказала она, отняв руку.
Она встала и ушла в душевую кабину. Через несколько минут мсье Чжо постучал в дверь. После патефона у него это вошло в привычку, и у нее тоже. Это происходило теперь каждый вечер.
- Откройте, Сюзанна, откройте!
- Вот было бы здорово, если бы мать сейчас пришла, я была бы очень довольна…
- На одну секундочку, только взглянуть на вас…
- Она или Жозеф… Жозеф, между прочим, очень сильный. Одним ударом ноги может сбросить человека в реку.
Мсье Чжо не слушал.
- Только чуть-чуть, на один миг.
Мсье Чжо прекрасно знал, чем он рискует. Но он слышал шум воды, льющейся на Сюзанну, и даже ужас перед Жозефом не останавливал его. Изо всех сил он налегал на дверь.
- Подумать только, ведь вы совсем голая, подумать, совсем голая, - твердил он срывающимся голосом.
- Есть о чем говорить! - отозвалась Сюзанна. - Будь на моем месте вы, я бы не стала на вас смотреть.
Когда она представляла себе мсье Чжо без брильянта, без шляпы, без лимузина, прохаживающимся, к примеру, в купальном костюме по пляжу в Раме, эта картина выводила ее из себя.
- Почему вы никогда не купаетесь в Раме?
Мсье Чжо немного остыл и напирал уже не так сильно.
- Мне запрещены морские купания, - сказал он со всей твердостью, на какую был способен.
Сюзанна радостно намыливалась. Он купил ей лавандовое мыло, и теперь она мылась два, а то и три раза в день, чтобы лишний раз подушиться. Аромат лаванды достигал ноздрей мсье Чжо и позволял угадывать каждый этап купания Сюзанны, делая его пытку еще более утонченной.
- Почему вам запрещены купания?
- Потому что у меня слабый организм и морские купания меня утомляют. Откройте, Сюзанночка… Только на одну секунду…
- Врете, просто у вас скверная фигура.
Она догадывалась, что он стоит, прильнув к двери, и сносит все ее дерзости в надежде добиться своего.
- На секундочку, всего на одну секундочку…
Она вспомнила, что сказал ему Жозеф в Раме:
"Никто не запрещает ей спать, с кем ей вздумается, но вам, если вы хотите с ней переспать, придется жениться. Считайте, что это наш способ плюнуть вам в рожу".
- Жозеф прав, когда говорит, что…
Мсье Чжо навалился на дверь всей тяжестью.
- Плевал я на то, что говорит Жозеф!
- Не врите, вы боитесь Жозефа, и не просто боитесь, а умираете от страха.
Он снова замолчал и чуть-чуть отстранился от двери.
- Мне кажется, - сказал он тихо - я никогда не встречал более злого человека, чем вы.
Сюзанна прервала мытье. Мать говорила то же самое. Может быть, так оно и есть? Она посмотрелась в зеркало в поисках какого-нибудь признака, который открыл бы ей правду. Жозеф говорил, что нет, что она не злая, просто резкая и чересчур гордая, мать на время успокаивалась. Но когда ей это говорили, даже если это говорил мсье Чжо, она пугалась. Когда он это говорил, она открывала ему дверь. Поэтому он говорил ей это все чаще и чаще.
- Пойдите, посмотрите, где они.
Она слышала, как мсье Чжо выскочил в гостиную. Он встал у входной двери и закурил. Он силился успокоиться, но руки у него дрожали. Жозеф и капрал все еще возились с опорами моста. Непохоже было, чтобы они собирались сейчас в дом. Мать присоединилась к ним и выглядела очень сосредоточенной, как всегда, когда она наблюдала за работой Жозефа. Мсье Чжо вернулся к душевой.
- Они все еще там, скорее, Сюзанна!
Она открыла. Мсье Чжо рванулся к ней. Сюзанна резко захлопнула дверь. Мсье Чжо остался в коридоре.
- А теперь отправляйтесь в гостиную, - сказала Сюзанна.
Она начала одеваться. Быстро, не глядя на себя в зеркало. Накануне он сказал ей, что если она согласится совершить с ним небольшое путешествие в город, он подарит ей кольцо с брильянтом. Она спросила, сколько стоит брильянт, он ответил, что точно не знает, но наверняка не меньше, чем бунгало. Она не сказала про это Жозефу. Мсье Чжо сказал, что брильянт уже у него, и он только ждет, когда она решится, чтобы подарить ей его. Сюзанна натянула платье. Ему уже было мало того, что она открывает ему дверь кабинки. Этого было достаточно за патефон, но мало за брильянт. Брильянт стоил десяти, двадцати патефонов. "Три дня в городе! Я не прикоснусь к вам. Мы будем ходить в кино". Он заговорил с ней об этом всего один раз, накануне вечером, почти шепотом, когда они танцевали в Раме. Брильянт, который один стоил столько же, сколько все их бунгало.
Сюзанна вышла и отправилась краситься к свету, на веранду. Потом пошла в гостиную к мсье Чжо. Это был единственный миг за весь день, когда у нее возникала смутная мысль, не заслуживает ли он все-таки сострадания: после сцен у кабинки он выглядел уничтоженным, абсолютно подавленным тем, что ему при его слабости приходится выдерживать такой непомерный груз, такой ураган желаний. То, что ему выпало подобное испытание, сообщало ему нечто человеческое. Но сколько Сюзанна ни размышляла, она не могла подобрать слов, чтобы выразить ему сочувствие, не вводя его в заблуждение. Вот она и не пыталась. К тому же приближался час, когда каждый вечер решался вопрос, ехать или не ехать в Рам, и это быстро становилось важнее всего остального. Жозеф починил наконец мост, но мать все еще стояла там и продолжала бессмысленную болтовню.
- Какая вы красивая! - сказал мсье Чжо, не поднимая головы.
Уже слышались крики детей, плескавшихся в речке. Мать мало волновала поездка в Рам. Она-то была старая. Она была чокнутая и злая. В Рам приезжали мужчины - охотники, плантаторы, - но ей-то что? Когда-нибудь Сюзанна покинет равнину, а заодно и мать. Она взглянула на мсье Чжо. А вдруг все-таки с ним, ведь она такая нищая, а равнина так далеко от всех городов, где есть мужчины?
- Вы красивая и привлекательная, - сказал мсье Чжо.
Сюзанна улыбнулась ему.
- Мне всего семнадцать лет, я буду еще красивее.
Он поднял голову.
- Как только я вытащу вас отсюда, вы меня бросите, я знаю.
Мать и Жозеф поднимались по лестнице. Им было очень жарко. Жозеф вытирал лицо платком. Мать сняла соломенную шляпу, и красный след от нее тянулся через весь лоб.
- Хороша! - сказал Жозеф Сюзанне. - Поучилась бы сперва краситься, а то похожа на настоящую шлюху.
- Она похожа на то, что она и есть, - сказала мать. - Зачем дарить ей все это?
Она плюхнулась в кресло, а Жозеф с отвращением прошел к себе в комнату.
- Поедем в Рам? - спросила Сюзанна.
- Чем вы тут занимались? - спросила мать у мсье Чжо.
- Мадам, я слишком уважаю вашу дочь…
- Если я хоть раз что-то замечу, вы у меня женитесь, как миленький, через два дня.
Мсье Чжо встал и прислонился к двери. Как обычно в присутствии матери или Жозефа, он непрерывно курил и никогда не садился.
- Мы ничего такого не делали, - сказала Сюзанна. - Он даже не дотронулся до меня, не нервничай, я не такая дура, ты же знаешь…
- Заткнись! Ты вообще ничего не понимаешь!
Мсье Чжо вышел на веранду. Сюзанна перестала думать о том, поедут ли они в Рам. С матерью ничего нельзя было предугадать. На Жозефа рассчитывать не стойло, мсье Чжо был ему так противен, что он сам не заговорит о Раме, хотя ему, конечно, как всегда, хотелось поехать. Мать придвинула к себе второе кресло и вытянула ноги.
Пятки у нее были жесткие, загрубевшие, как у капрала, кожа сплошь исколота острой галькой, которой была вымощена площадка перед верандой. Время от времени она шумно вздыхала и вытирала лоб. Ее багровое лицо налилось кровью.
- Подай мне кофе!
Сюзанна встала и подошла к буфету, где стояла литровая банка с холодным кофе. Она налила кофе в чашку и подала матери. Принимая у Сюзанны чашку, мать тихо постанывала.
- Я больше не могу, дай мне таблетки.
Сюзанна пошла за таблетками, принесла. Она повиновалась молча. Это было самое лучшее - повиноваться молча, тогда гнев матери проходил сам собой. Мсье Чжо все еще находился на веранде. Жозеф обливался: из кабинки слышался звон бидона, стукавшегося о глиняный кувшин. Солнце уже почти закатилось. Дети один за другим вылезали из речки и бежали к хижинам.
- Дай очки!
Сюзанна сходила в комнату за очками. Мать могла еще много чего попросить, например, свой гроссбух или сумку. Надо было все исполнять. Испытывать терпение детей было для нее наслаждением, единственной усладой. Получив очки, она нацепила их и принялась украдкой разглядывать Сюзанну. Сюзанна, сидевшая лицом к двери, знала, что мать на нее смотрит. И знала, что за этим последует, поэтому избегала ее взгляда. Она больше не думала о Раме.
- Ты с ним говорила? - спросила наконец мать.
- Я с ним все время про это говорю. По-моему, он не решается из-за отца.
- Ты должна, наконец, спросить его прямо: да или нет. Если через три дня он не решится, я сама поговорю с ним и дам ему неделю на размышление.
- Дело не в том, что он не хочет, дело в отце. Отец требует, чтобы он женился на богатой.
- Как бы не так! Будь он даже еще богаче, ни одна состоятельная девушка, у которой есть выбор, не пойдет за него. Только в нашем положении мать может отдать свою дочь за такого.
- Я поговорю с ним, не волнуйся.
Мать замолчала. Она продолжала смотреть на Сюзанну.
- У вас ничего не было, ты не врешь?
- Нет. Да мне этого и не хочется.
Мать вздохнула, потом робко, почти шепотом спросила:
- А как же ты будешь, если он согласится?
Сюзанна обернулась и с улыбкой посмотрела на нее.
Но мать не улыбалась, уголки ее губ дрожали. Сейчас опять разревется.
- Я разберусь, - сказала Сюзанна, - будь покойна, я еще как разберусь!..
- Если ты не можешь себя преодолеть, то лучше уж оставайся дома. Это я во всем виновата…
- Замолчи, - сказала Сюзанна, - не болтай глупости, никто ни в чем не виноват.
- Это не глупости, это чистая правда.
- Замолчи, - умоляла Сюзанна, - замолчи. Поехали в Рам!
- Ладно, поехали, ты все-таки своего добилась, ладно уж, раз это доставляет вам такое удовольствие.