Сам Гриот ужом скользнул в щель между стенами и пробрался в тайник. Там горел свет. На полу сидел Данн. Он прижимался к прозрачному коробу с книгами, обхватывал его руками и… то ли напевал что-то себе под нос, то ли приговаривал, Гриот не мог разобрать. Он слышал только монотонный, бесконечно тоскливый вой, который так напоминал поскуливание Раффа, оставленного снаружи.
Данн не повернул головы, но прекратил свой напев и спросил:
- Гриот, что ты тут делаешь?
- Пришел посмотреть, все ли с тобой в порядке.
- У меня уже есть один сторожевой пес, Гриот. - Данн встал с пола и высоко поднял свой небольшой фонарь - так, что красноватое сияние падало на одну из страниц, прижатую к прозрачной стенке.
Данн обернулся, и Гриот испугался при виде его лица. Дикое выражение, лицо явно больного человека.
Данн прошел мимо Гриота к выходу и скрылся в проеме между стенами. Гриот остался в темноте. Ему стало страшно. В эту ночь он готов был поверить в то, что тайник охраняют привидения. Он торопливо выбрался из комнаты и увидел, что Данн с фонарем в руках ждет его неподалеку.
- Там воняет, Гриот. Здесь повсюду воняет.
- Ко всему привыкаешь. Наверное, мы привыкли и к запаху.
- А я вот не могу привыкнуть.
- Господин, нам давно пора уходить отсюда.
- Да, пожалуй, ты прав. Но мы еще не узнали все, что можно, из этого хранилища.
Луна скрылась за тучей. Фонарь Данна превратился в красный глаз, горящий в темноте. Снова вышла луна. Над крышами и дворами плыли клочья тумана.
- Ты веришь в привидения, Гриот?
- Я пока не видел ни одного.
- О, да, какой разумный подход к вопросу. Но, положим, мы их чувствуем, тогда их видеть не обязательно.
- И не чувствовал ни одного. Господин… - Гриот предпринял попытку пошутить. - Я бы предпочел не вести беседы о привидениях в таком месте и в такой час.
- Ты всегда такой рассудительный, Гриот. Пойдем.
И Данн двинулся вперед, в сопровождении верного Раффа, к своей комнате. Там он сел на кровать, а снежный пес устроился рядом.
Данн сказал через голову пса:
- Гриот, я не совсем здоров.
- Да, господин, это заметно.
После этого некоторое время Данн молча сидел и перебирал пальцами шерсть снежного пса.
- Господин?
- Что, Гриот?
- А ты можешь сказать, в чем именно заключается твое нездоровье?
- Появился Другой, Гриот. Он хочет взять надо мной верх.
- Понятно.
- И что же тебе понятно? Ты видел Другого. Ты видел его в действии.
- Да, видел. Но сейчас, как мне кажется, его здесь нет.
- Да здесь он, где же ему еще быть! Ведь я же здесь, правда?
Гриот не ответил.
Собака тихо заскулила. На Гриота навалилась усталость. Скоро наступит утро. Ему хотелось пойти к себе, лечь и заснуть.
- Дело в том, Гриот, что им быть гораздо проще. Если бы я позволил себе стать Другим, то мне бы не пришлось больше ни о чем думать. И это было бы замечательно, Гриот.
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Гриот присел на низкий табурет рядом с кроватью Данна и зевнул.
- Бедный Гриот, - заметил Данн. - Я знаю, что разочаровал тебя.
- Ничего подобного! - в ужасе воскликнул Гриот. - Да разве такое возможно?
- Я понял это впервые здесь, в этой самой комнате. Тогда же, когда понял, что во мне живет Другой. Раньше я этого не знал. А тебе известно, что я почти предал Маару? Причем это уже было бы не в первый раз. Я ведь однажды проиграл ее - работорговцам. Ты слышал про это, Гриот?
- Нет, откуда?
- Тебе могли рассказать, на ферме. Уверен, Кайра не упустила бы случая поведать обо мне что-нибудь… интересное.
- Но там была Маара. И Шабис. Он никогда не позволял Кайре плохо отзываться о тебе - всегда останавливал ее.
- Ах да, Шабис.
И с этими словами Данн откинулся на кровать. И заснул. Раз - и все. Гриот решился подойти к нему, нагнулся, заглянул в лицо, такое печальное и даже во сне напряженное. Снежный пес лег возле Данна, лизнул его руку.
Глаза Гриота наполнились слезами. Он подумал: "Что же это такое, любовь? Вот этот зверь любит Данна. А меня? Меня Рафф просто знает и не боится. Данн сказал, что ему вполне достаточно одного сторожевого пса. И что же, мне следует стыдиться того, что я веду себя как Рафф?"
Он вернулся в свою комнату, тоже лег и быстро уснул.
***
На следующую ночь его снова разбудил снежный пес, только теперь его лай раздавался из-за пределов Центра.
Гриот вышел на воздух. Да, Данн был там, и Рафф вместе с ним.
- Опять ты, Гриот?
- Да, господин.
- Я тут всё думаю, Гриот, но как ни стараюсь, не могу понять. Мы с Маарой впервые пришли в Центр вот по этой дороге. Так мы попали сюда, она и я. Но больше мы не идем этим путем. Ты понимаешь, о чем я?
- Нет, господин.
Гриот отметил про себя, что Данн выглядит еще хуже, чем предыдущей ночью.
- И вот по той дороге, что ведет на ферму, я и Маара тоже шли вместе. Она и я - вдвоем. А теперь ее нет со мной.
- Мне очень жаль, господин.
- Ты когда-нибудь терял близких, Гриот? У тебя никто не умирал?
Это был настолько бессмысленный вопрос, что Гриот даже не сразу нашелся, что ответить. Ведь Данн отлично знал его историю.
После продолжительного молчания он наконец подобрал слова, которые были бы уместны в данных обстоятельствах.
- Нет, - сказал Гриот, - у меня никто не умер. Во всяком случае, не так, как… Не как Маара умерла для тебя.
- Ты понял, - заметил Данн тихо, неожиданно рассудительным тоном. - Ты все-все понял. В том-то и дело. Кто-то был рядом. Как Маара была рядом со мной. А потом - вдруг не стало. Ее здесь нет. В том-то и дело, понимаешь, Гриот?
Они стояли лицом к лицу, вдвоем на темной мокрой тропе, сырым ранним утром. Над болотами занимался рассвет. Поднимались туманы. Данн вглядывался в лицо Гриота, а рукой цеплялся за гриву Раффа. Цеплялся слишком сильно - Пес тявкнул.
- Извини, Рафф, - сказал Данн. И Гриоту: - У меня просто не укладывается это в голове, понимаешь?
Данн взывал к Гриоту, клонился к нему, не сводил с его лица горящих глаз.
Гриот ответил:
- Данн… Господин, но мы же знаем: когда люди умирают, они уходят от нас.
- Это точно, - кивнул Данн. - Точно. Ты понял. Пойдем, Рафф. - И он пошагал в свою комнату, и собака рядом с ним.
***
А еще через несколько ночей Гриота разбудил солдат. Вид у него был взволнованный. Он безостановочно извинялся:
- Прости, капитан, мне очень неудобно тревожить тебя, но мы не знаем, что делать.
И вновь в свете раннего утра Гриот увидел Данна и Раффа, только теперь добавились двое солдат. Они стояли по обе стороны от Данна и держали его за руки. Рафф лаял.
- Гриот, - заговорил Данн, - они пытаются арестовать меня. Они думают, что я курил мак.
Гриот приблизился к генералу. Вообще-то, на наркотик не похоже: взгляд Данна был напряженным и печальным, в нем не было сумасшедшего сияния мака.
- Генерал странно вел себя, господин капитан. Он явно был не в себе.
- Все в порядке, - сказал Гриот, и солдаты отпустили Данна.
Было очевидно, что при аресте он сопротивлялся и, возможно, даже несколько раз ударил солдат.
- Вы правильно поступили. У вас приказ: арестовывать меня, если вдруг покажется, что я снова курю мак, - успокоил их Данн.
- Да, господин. Ты кричал. Стражники услышали и разбудили нас.
- А откуда вы знаете, что своими криками я не звал привидений, например? - Данн расхохотался собственной шутке.
- Все в порядке, - повторил Гриот.
- Капитан говорит вам, что все в порядке, - сказал Данн, обращаясь к уходящим солдатам.
- Идите-ка лучше к себе и ложитесь спать, - велел Гриот.
- Капитан говорит, чтобы вы возвращались к себе, - со смехом в голосе повторил Данн. Его происходящее почему-то очень забавляло.
- Да, господин. Доброй ночи, господин. - Солдаты исчезли в сумраке, скрывавшем учебный плац.
- Пойдем, Гриот. Пойдем, Рафф. - Втроем они дошли до входа в комнату Данна, где тот сказал Гриоту: - Спокойной ночи. И спасибо тебе, Гриот.
- Спокойной ночи, господин.
Закрывая дверь, он видел, как Данн сидит на кровати и обнимает снежного пса со словами: "Что мне делать, Рафф, что же мне делать?"
Добравшись до своей комнаты, Гриот тоже сел, обхватив голову ладонями:
- Что же мне делать?
Привидение, бродящее ночами по Центру, возникающее то на одной дороге, то на другой, - вот что осталось от Данна, от генерала Данна, от которого в лагере зависели все. Ведь вовсе не имя капитана Гриота повторялось солдатами как символ счастливого будущего. И в Тундре говорили не о Гриоте, а о генерале Данне, и ждали его вторжения в надежде, что оно принесет не только спасение, но и прекрасную новую жизнь. (Гриот относился к подобным надеждам со всей серьезностью, без малейшей насмешки. Сам он представлял эту новую жизнь как некое подобие армии в Агре: в основание ее будут положены справедливость, порядок и доброта.) Только имя Данна обладало такой силой - хотя и не совсем понятно почему. Гриот часто размышлял над этим и наблюдал за Данном, стараясь, правда, чтобы тот ничего не заметил. А что будет, задумывался он, что будет, если однажды все его солдаты и беженцы, которые станут солдатами, вдруг перестанут говорить восхищенным шепотом о великих подвигах генерала Данна, перестанут при его появлении восклицать: "Вот он, генерал Данн! Смотрите, вон он идет"?
Гриоту приходилось допустить, что остальные видят в Данне что-то совсем иное, нежели он сам, а он видел потерянного, блуждающего по лагерю человека, замирающего, когда ему являлись привидения - вернее, одно привидение. Гриоту больно на него смотреть, но в лагере восхищенно перешептывались: "Вот генерал!" - и видели в нем символ будущего.
И оно, это будущее, должно было начаться как можно скорее, пока все их старания не пошли насмарку.
Нужно было уходить, прежде чем вода затопит Центр. В самом сердце Центра Гриот обнаружил настоящее одеяло черной плесени, ползущее от основания стен. Они-то думали, что все сооружение покоится на прочном каменном фундаменте. А оно стоит на воде. Гриот показал Данну черную мохнатую пленку на стене.
- Очень хорошо, Гриот. Я вижу. Мы должны спешить.
- Да, господин, должны.
- Ладно, но сначала…
Гриот отправился в путь на запад - на ферму. Он хотел призвать на помощь Шабиса. На ночь Гриот остановился на постоялом дворе под горой, где неожиданно встретил Шабиса с девочкой - Тамар. Определенно, время не стояло на месте: малышка сильно выросла. Должно быть, ей исполнилось уже лет шесть, а на вид еще больше - и потому, что она была довольно высокой для своего возраста, и потому, что была серьезным, наблюдательным ребенком.
Гриот, Шабис и Тамар сидели в отдельной комнате, вдали от шума и гама постояльцев, плотно прикрыв дверь. Повсюду ходили солдаты с черными одеялами через плечо, - значит, кто-то воспользовался идеей Гриота. И этот кто-то был не кто иной, как Кайра: черное одеяло означало принадлежность к ее армии. В общей комнате было полно ее солдат. Несомненно, появление Гриота на постоялом дворе было замечено и на ферму уже отправили гонцов с известием.
- Ты должен вернуться, - сказал Шабис. - Немедленно. Только мы с тобой пойдем по отдельности. Я и Тамар прибыли сюда незаметно для солдат. Я знаю тайный проход через болота. Дочку я возьму с собой, но втроем нам не пробраться.
- Так вы…
Шабис понял, что хотел сказать Гриот.
- Да, мы сбежали. Если я хочу сохранить своей дочери жизнь, то должен увести ее от Кайры. Но сейчас нет времени на рассказы и объяснения. Мы придем в Центр. Скажи Данну, чтобы ждали нас через день или два. А ты, Гриот, уходи. - Он стукнул по столу, и вошел хозяин постоялого двора. - Как только Гриот поест, покажи ему секретный выход из дома. - Шабис положил на стол несколько монет.
Хозяин сказал:
- Ох, сколько солдат, сколько солдат! Для торговли хорошо, но уж очень беспокойно на душе.
Шабис и Тамар поднялись из-за стола, сложили в свои заплечные мешки еду, послушали, нет ли кого за дверью, и потом тихо вышли. Хозяин остался стоять у раскрытой двери, прислушиваясь. Гриот встал рядом с ним. Две тени скользнули через дорогу и исчезли в болотах. В прорехи между туч изредка пробивалась луна, бросая отблески на лужи и клочья неизменного тумана, и тогда можно было различить высокую фигуру и маленькую - как две тени среди теней.
Хозяин постоялого двора принес Гриоту немного еды и заметил, что ходить по ночам с красным одеялом на плече будет небезопасно. Он дал юноше обычную коричневую накидку - из тех, что носят чуть ли не все жители Тундры.
- Я обменяю ее на твое красное одеяло. Может, и пригодится когда-нибудь.
Через час Гриот, похожий на работника из Тундры, крадучись покинул постоялый двор и пошел обратно в Центр. Добрался он туда, когда день уже был в самом разгаре. Охрана не хотела пропускать его и только после долгих убеждений признала капитана Гриота.
Выбрав подходящий момент, Гриот рассказал Данну о том, кто скоро к ним прибудет.
- Никаких подробностей я не знаю, мне известно только одно: армия Кайры становится сильнее. Я понял это из разговоров с людьми, которых повстречал на дороге. Кайра планирует поход на Тундру, чтобы захватить все, что только сможет.
- Но, как я понял, во всех стратегически важных пунктах ты поместил своих людей, так что вряд ли Кайра преуспеет.
- Да, моих людей в ее лагере много. Шпионы и просто сторонники, готовые рассказать все, что знают. Но и Кайра не бездействует. Ее шпионы тоже повсюду. Она хочет стать правительницей Тундры и сделать Центр своей базой.
- А Тамар лучше укрыться рядом со мной, чтобы быть в безопасности?
- Да, господин. Это же дочь Маары.
Данн сидел за столом в большом зале, откуда ему был виден вход в Центр. Рядом с хозяином лежал верный Рафф. Тут же был и Али. Гриот, взволнованный и нетерпеливый, шагал по залу взад и вперед между столами, за которыми работали усердные писцы, пока наконец Данн не велел ему сесть.
- Они или сумели пробиться, или не сумели, - сказал он Гриоту - или себе? - и уронил голову в ладони, после чего надолго замолчал.
Когда верхняя часть зала окрасилась золотистым вечерним светом, в ворота Центра постучали, и затем появились две фигуры, словно парящие по воздуху в сторону зала. Их форма и цвет менялись неуловимо, как вода, бегущая через перекат, от белых и бледных тонов до глухих черных, минуя вспышки и наплывы золотисто-коричневых оттенков. Данн затаил дыхание. Он поднял руку, приветствуя Шабиса, но уронил ее, безвольно, на спину снежного пса. Исподлобья смотрел он на высокую девочку, даже чуть отвернув от Тамар голову, чтобы не разглядывать ее откровенно, - как будто малышка была видением, которое можно спугнуть пристальным взглядом.
Девочка остановилась перед ним на расстоянии вытянутой руки и молча стояла с серьезным видом.
Гриот, который знал Маару, понимал, почему Данн внезапно потерял дар речи. Эта девочка, Тамар, была вылитая Маара и при этом похожа и на самого Данна. Похоже, Шабис, без сил рухнувший на стул, опустивший голову на руки, тоже переживал немалое потрясение. Али же знал только, что в этот миг решаются судьбы этих людей, сплетаются воедино. Он протянул руку, чтобы успокоить снежного пса, который, ощущая всеобщее напряжение, заскулил.
Гриот подумал, что сторонний наблюдатель наверняка бы поразился, насколько отличаются друг от друга люди, собравшиеся сейчас у одного стола. Он знал, как выглядит сам, поскольку часто сравнивал себя с представителями многих народностей, к которым принадлежали прибывающие в лагерь беженцы. Он хорошо представлял себя: плотного мужчину, с небольшими серо-зелеными глазами на довольно грубом лице, с руками и ногами как у борца. А напротив него сидел Али, коричневый, легкий, тонкий, невысокий - словно болотная птичка, быстрый и неуловимый. А вот трое махонди - высокие, стройные, изящные, с узкими ладонями, темными глазами и их неповторимыми волосами - черными, длинными, блестящими и прямыми. А кожа их - цвета изнанки коры на редких болотных деревьях, которые растут только там, где тропа выбирается на твердую землю.
Как они прекрасны, эти трое махонди… И Гриот предпочел забыть о Кайре, которая, пусть тоже была махонди, не имела ничего общего с их красотой.
Наконец Тамар осторожно поднесла руку к снежному псу. Тот обнюхал ее, не сводя при этом глаз с лица Данна.
- Его зовут Рафф, - сказал Данн. - Рафф, познакомься, это Тамар.
Снежный пес поднял морду и негромко пролаял дважды.
- А я - Данн, твой дядя.
Тамар сделала еще один шажок, так что оказалась у самого колена Данна. Они очень робели, эти двое, но они, несомненно, нуждались друг в друге. Оба дрожали. Тамар пришлось опереться одной рукой о колено Данна, чтобы не упасть.
У него внезапно сделалось такое лицо, будто девочка ударила его. Рука Тамар скользнула прочь, но Данн подхватил ее, сжал.
- Ты знал мою мать, - сказала Тамар. - А я нет.
Данн покачал головой, что означало: "Я не могу говорить".
Все видели: девочке хотелось, чтобы Данн сравнил ее с матерью, сказал бы, как она похожа на Маару, потому что она часто слышала это. Но он не мог говорить.
Наконец Данн произнес:
- Это накидка, что на тебе… - И он протянул руку, прикоснулся к ее одеянию. - Мы с твоей матерью носили их, когда шли в Ифрик. Если свет падает правильно, то тебя в ней совсем не будет видно.
Шабис сказал:
- Я объяснил Тамар, что мы оба должны надеть их, чтобы нас не видели. - Ему накидка доходила только до середины бедер, и он надел ее поверх мешковатых штанов. На Тамар накидка сидела как платье, почти скрывая ее ноги.
- Ты так похожа на Маару, - сказал наконец Данн, преодолевая боль, которую причиняли ему эти слова, и девочка очутилась в его объятиях.
Они оба плакали. Но когда Тамар оторвалась от Данна, накидка сползла с ее плеча, обнажив красный рубец на теле.
Данн ахнул, но, прежде чем он успел сказать что-нибудь, Шабис опередил его, пояснив:
- Это последняя из так называемых случайностей, и именно из-за нее мы ушли с фермы.
- Это след от хлыста, - сказал Данн.
- Очевидно, удар предназначался одному из рабов Кайры.
- Значит, на ферме теперь есть рабы?
- Да, есть. Их покупают и продают.
- Кайра добилась-таки своего.
- Разве можно остановить ее?
Данн кивнул:
- Да, это невозможно.
Тамар спросила у дяди:
- Данн, почему на свете бывают плохие люди? Почему кто-то хороший, а кто-то плохой?
Данн удивленно засмеялся:
- Ну, малышка, вот это вопрос так вопрос! Боюсь, ответа никто не знает.
- Это так странно. То есть мне непонятно, как это на ферме есть плохие люди и есть хорошие. Кайра и Рэя плохие, а…
- Кажется, ты имеешь в виду мою дочь, - перебил ее Данн. Он не отпускал от себя девочку, посадил ее к себе на колени. Лицо Тамар оказалось рядом с его лицом: два такие похожих лица.
Тамар сказала:
- Кайра говорит, что Рэя - дочь Шабиса.
Шабис вспыхнул гневно: