Среди грузчиков мальчишки не оказалось. Купца это удивило, потому что платил он всегда хорошо, и малец этот постоянно дежурил возле его лавки в ожидании заработка. "Наверное, где-то в другом месте нашел работу", – предположил купец и направился в сторону лавки одного из своих конкурентов. Но и там мальчишки не оказалось. Обойдя еще несколько мест, он страшно удивился, не найдя его нигде. Тогда он спросил одного из мальчишек, таскавших мешки.
– Некогда мне тут с тобой лясы точить! – сказал тот, остановившись и протянув ладонь. Получив монетку, он сердито ответил: – Уехал он сегодня на рассвете. Усыновил его волшебник.
Когда Глеб закончил рассказ и задумчиво замолчал, Оксана спросила:
– И к чему вы это рассказывали?
– Я, конечно, кратко пересказал. В книжке-то было со всеми подробностями и эмоциями. Написано было от имени купца, поэтому я всю историю видел его глазами. Помню, я просто пришел в ужас от чувства безвозвратно упущенного шанса, и оно преследовало меня до тех пор, пока не пообещал себе, что никогда не променяю журавля в небе на синицу в руках. Думаю, что именно благодаря этому решению я и добился в жизни всех своих успехов, потому что всегда заставлял себя рисковать и ставить на кон все, что имею.
– И что? Никогда не проигрывали? – спросила Маргарита.
– Ну почему? Бывало всякое. И "кидали" меня по-крупному, и просто не выгорало дело. Но эти затраты я записывал на счет "покупки чуда", и когда оно, наконец, происходило, то все убытки покрывало сполна. И знаете, что я понял: боимся-то мы зачастую не самих убытков.
– А чего?
– Мы боимся, что нас обманут и мы будем выглядеть "лохами". Или боимся брать на себя ответственность за свое решение. Согласитесь, что гораздо легче начать искать новую работу, когда тебя уже выгнали со старой. Мало кто может решиться уйти с бесперспективной и скучной, но зато надежной работы, и начать свое собственное интересное дело, полное риска и ответственности.
– Соглашусь! – улыбнулась Маргарита. – Сами недавно на дядю работали. Если бы не Иосиф Яковлевич... Хотя, ведь и тут не сами... Можно сказать, он нас буквально заставил. А сами бы мы не решились...
– Кстати, о Йосиф Якиче, – вспомнила Оксана. – И какое же чудо он вам пообещал за ваши триста тысяч?
– Да ну, девчонки! Какие триста тысяч?! Придется вложить гораздо больше. А это... ну как бы вам объяснить? – Глеб пошарил глазами по углам комнаты, как будто надеясь найти там доступное объяснение. – Понимаете, если вы правы и он просто жулик, то я спокойно попрощаюсь с этой мелкой суммой. А вот если он действительно волшебник, то я не перенесу того, что не поверил и не уехал вместе с ним.
– Куда уехал? – в голос спросили Оксана и Маргарита.
– Ну это образно, – уточнил Глеб. – Имеется в виду, что не уехал вместе с его балаганчиком.
Маргарита тяжело вздохнула и пожала плечами.
– Как хотите. Я вас предупредила, – и она начала выписывать квитанцию.
– А можно поближе посмотреть на ваш с ним договор? – спросила Оксана.
– Да, пожалуйста, – Глеб достал из портфеля файл с документом.
Оксана начала читать и вдруг громко удивленно вскрикнула.
– Что случилось? – Маргарита вздрогнула и перестала писать.
– Рядом с деревней Трешка? Вы покупаете землю рядом с Трешкой?
– Ну да! – кивнул Глеб. – Я, правда, даже не знаю, где это. А что? Вы знаете эти места?
– Знаю! И еще я знаю, что эти места сейчас активно скупаются неким Рихардом.
– Рихардом? – Глеб слегка напрягся и нахмурил брови.
– Вы с ним знакомы?
– Знаю я одного Рихарда. Имя редкое в наших краях.
– И что вы можете сказать об этом человеке?
– Если это тот Рихард, то ничего хорошего я про него сказать не могу. Ну а говорить о человеке плохо за глаза не в моих правилах.
– Понятно! – кивнула Оксана. – Мне он тоже с первого взгляда не понравился.
– Так мне писать квитанцию или нет? – перебила их Маргарита.
– Пиши, пиши! – подтвердил свое решение Глеб и обратился к Оксане: – А давайте-ка мы с вами завтра прокатимся до этой деревни.
– А давайте! – согласилась Оксана. – А вы, Рита, не желаете с нами прокатиться?
– А я зачем? – робко спросила Маргарита.
– Там есть один дом, который нуждается в ремонте. Глянете профессиональным взглядом. Если он не безнадежен, то закажем вам его спасение. Да и хоть знать будете, что за землю продает ваш "Мастер", – засмеялась Оксана.
Галлюцинации
И вот, наконец-то, под ногами появилась надежная твердая земля. Хотя "твердой" моховую подстилку, которая пружинила под ногами, можно было назвать лишь условно. Александр с трудом подавил в себе желание прямо тут же упасть и расслабить мышцы и нервы. Надо было быстро найти дерево с бортью, быстро взять мед и успеть еще до темна перейти через болото обратно. Пелагея строго-настрого запретила оставаться на острове ночевать.
– И ни при каких обстоятельствах не ложись на землю! – предупреждала она. – От болота газ парит угарный, не заметишь, как заснешь, а вот проснешься едва ли. И ни в коем случае не разводи костер! – погрозила она кривым костлявым пальцем. – Там сплошной торфяник. Огонь мгновенно в землю провалится, потушить не сможешь. И самое главное, – Пелагея даже понизила голос для придания ему особой важности, – проходи, не останавливаясь, заросли багульника! Одурманит до тошноты. В общем, на все дела тебе на острове два часа максимум и, не медля, возвращайся обратно!
Вспоминая наставления, Александр из последних сил шел по отметинам к заветному дереву. Очень хотелось остановиться и отдышаться, но везде стоял приторный запах багульника. Да и времени было в обрез.
Добравшись до огромной лиственницы, на которой висела жужжащая борть, Александр вдруг почувствовал головокружение и острый голод. "Надо поесть, а то я туда не залезу", – решил Александр и достал из рюкзака бутерброд и бутылку с водой. "Ну что такого ужасного произойдет, если я отдохну пару минут?" – спросил он себя и присел на корточки, прислонившись спиной к стволу.
Несмотря на голод, челюсти жевали лениво, а в желудке ощущалась нарастающая предательская тошнота. Голова наливалась свинцом, а желание лечь и уснуть становилось просто непреодолимым. С усилием разлепив смыкающиеся веки, Александр заметил вокруг себя несколько пчел, которые угрожающе висели в воздухе, выставив вперед свои жала. "Если я не буду шевелиться, то они не нападут", – подумал Александр и закрыл глаза.
Разбудила его острая боль. Сознание резко прояснилось, а рука машинально хлопнула по шее, сняв пчелу, которая оставила свое жало в теле. Боль нарастала. Отпустив полумертвое насекомое, Александр нащупал на шее занозку, зацепил ногтями и вытащил. Стало легче. Он отметил, что количество боевых пчел в оборонительной позе увеличилось. Вслед за первым последовал еще один удар в лицо рядом с ухом. На этот раз Александр сдержался и не стал делать резких движений, сконцентрировавшись на ожоге и дождавшись, когда пчела сама освободится от жала и улетит. Он отлично знал, что запах раздавленной пчелы многократно усиливает сигнал об опасности и привлекает пчел-защитниц. Александр осторожно встал и медленно начал удаляться от лиственницы. В глазах потемнело, колени задрожали, на лбу выступил пот, и тошнота усилилась. Все-таки он надышался ядовитых болотных паров.
Следующая пчела ужалила под лопатку. Александр даже поблагодарил ее за это, потому что новая волна боли немного добавила сил. По крайней мере, все вокруг прояснилось и Александр наконец-то заметил вереск: невысокие кустики, похожие на хвойные, увенчанные метелочками из мелких колокольчиков розового цвета. С цветов собирали нектар пчелки-труженицы, создавая завораживающий гул, под который сознание Александра легко входило в кристаллическое состояние. Сильный, приятный аромат опьянял. Оглядевшись, Александр понял, что от этого запаха ему никуда не деться. Вереск цвел повсюду, куда не кинь взор. Прислонившись к какому-то дереву, Александр закрыл глаза и построил трехмерный крест. Кристалл построился ровно, сердце зажглось, но сознание неумолимо угасало. Александр обхватил руками шершавый ствол и прижался к нему, чтобы не упасть. Последними усилиями борющегося со сном мозга Александр позвал своего кукловода и попросил его о помощи, после чего направил остатки сил в сердце для поддержания свечения.
Солнце в груди разгоралось, выдавливая тошноту из желудка и тяжесть из головы. Александр почувствовал, как отогрелись онемевшие пальцы на руках и ногах, и как свежий, пахнущий хвоей, воздух заполнил легкие. Стало удивительно легко и приятно. Александр обвел взором залитую солнцем поляну, раскрашенную лиловыми оттенками цветущего вереска. Наклонившись, сорвал несколько ягод брусники и отправил их в рот. Вспомнив про цель своего похода, он огляделся. Борть нашлась быстро, но дерево, на котором она висела, было далеко не лиственницей. Могучий серый ствол и резной лист не оставляли сомнений, что это дуб. "Откуда в наших краях дубы? – удивился Александр. – Не может этого быть!" И сразу же, словно опомнившись, дерево начало превращаться в привычную для взора лиственницу. "Галлюцинация, – понял Александр. – Ладно! Психическое здоровье буду поправлять, когда вернусь домой, сейчас некогда". Достав из рюкзака старый дедов дымарь, Александр разжег его и поставил под дерево. "А как я туда заберусь?" – задумался он, припоминая, не говорила ли Пелагея о каком-нибудь приспособлении для лазанья по деревьям. Внимательно оглядев ствол, он заметил ряд зарубок, как раз подходящих для того, чтобы упираться в них ногами. Но этого было недостаточно, чтобы залезть. Подумав немного, Александр срубил ножом длинную толстую ветку ракиты и обогнул ее вокруг ствола. Потом развязал пояс, поддерживающий штаны, и привязал его к концам ветки. Проверив конструкцию на прочность, поставил ногу в первую зарубку. Потом ловким движением закинул обруч выше и поставил ногу во вторую зарубку. И таким образом, шаг за шагом добрался до борти, как будто бы делал это не первый раз в жизни. Умелым движением отодвинул доску, закрывающую борть, и впустил внутрь порцию дыма. Пчелы обиженно вжикнули, но сопротивляться и защищаться не стали. Александр осмотрел внутренность борти, нашел запечатанные соты и вырезал несколько аппетитных языков. Сложив их в специально приготовленную берестяную торбочку, Александр вернул доску на место и так же ловко спустился на землю. Уложив торбу и дымарь в рюкзак, он уже собрался было возвращаться, но вдруг обратил внимание на длинную тень, лежащую у его ног. Поглядев на солнце, он понял, что не успеет до заката пересечь болото, а идти во тьме он не сможет хотя бы даже потому, что не будут видны метки безопасной тропы. Было очевидно, что заночевать здесь ему все-таки придется. Смирившись с этим, он решил обойти остров в поисках какого-нибудь подходящего для ночлега места. Поглядев на вершину лиственницы, Александр понял, что заблудиться ему не удастся, потому что эту могучую красавицу он увидит издалека среди чахлой болотной растительности. Оставив рюкзак возле дерева, он пошел на разведку.
Вереск цвел везде. Но Александр обратил внимание, что на разных полянках у него были немного разные цветы: где-то светло-розовые, гдето темно-вишневые, где-то малиновые. Такое ощущение, что это не дикое болото, а грамотно продуманный ландшафтным дизайнером сад с коллекцией различных сортов вереска. Александр залюбовался восхитительным раскидистым кустом с серебристо-серыми листьями и крупными нежно-розовыми цветами.
– Это "Серебряная королева", – услышал он голос деда. – Я с таким трудом вырастил ее. Никак не приживалась, капризная. А теперь, гляди, как цветет!
Александр оглянулся и увидел деда. Он был точно такой же, как запомнился с детства, даже онучи и лапти на ногах были в розовых пятнах – это дед нечаянно пролил вишневый сок себе на ноги, когда они варили варенье во дворе.
– Я посадил ее, когда тебя еще не было, – продолжил он рассказ о своей любимице. – То есть, ты уже был, – поправился дед, – но я еще не знал о твоем существовании.
Александр удивился не тому, что дед во плоти стоит рядом с ним, а тому, что он этому совсем не удивляется. Как будто бы каждый день ему доводится видеть такие реальные галлюцинации. Александр задумался: развеять эту иллюзию или воспользоваться случаем и поговорить с дедом?
Дед улыбнулся, как будто бы услышал этот мысленный вопрос Александра.
– Да ты не суетись! – спокойно сказал он. – Все будет нормально. Переночуешь здесь, а завтра с утра спокойно возьмешь мед и пойдешь домой.
– Но Пелагея сказала...
– Пелагея сказала, потому что я ей так сказал. Не хотелось мне, чтобы она по этому саду гуляла. Ревность, знаешь ли... – И дед нежно погладил серебристые листочки королевы. – А пойдем, я покажу тебе еще кое-что.
Картина вокруг задрожала, расплылась, и декорации поменялись. Они стояли возле небольшой тенистой поляны, густо заросшей низкой травкой. Ее цветы чем-то напоминали ландыши розоватого цвета.
– Это лавандовый вереск! – сказал дед, присев на корточки и погладив нежный цветок. – А если по-научному, то андромеда. Именно ее нектар делает вересковый мед целебнонаркотическим. Цветет она два раза: ранней весной и сейчас. В наших краях не растет – я привез ее с ленинградских болот. – Дед грустно улыбнулся, вспомнив что-то, и поднялся.
Картинка снова расплылась.
– Ну а багульник ты уже видел, – махнул рукой дед. – Он тоже из вересковых, но слишком уж его много! Поначалу-то я его прямо выкашивал целыми полянами, чтобы освободить место для благородных вересков.
– Дед, скажи честно, – попросил Александр, – как получается, что я тебя вижу и слышу? Я сплю? Или я умер?
Дед засмеялся.
– Не спишь и не умер. У тебя обычная галлюцинация. Так люди называют способность переводить информационные волны в визуальные образы.
– Информационные волны? – переспросил Александр.
– Это не совсем точное определение, но точнее я пока не могу тебе сказать, потому что нет единого языка... единых понятий, чтобы объяснить.
– Дед, но у нас ведь впереди вся ночь! – умоляюще сказал Александр.
– Продолжительность не имеет значения, – улыбнулся дед. – Можно сказать, что у нас впереди вся жизнь. И точно так же будет справедливо, если скажем, что вся жизнь – это мгновение.
– Между прошлым и будущим? – улыбнулся Александр.
– А прошлое и будущее – это просто различные интерпретации мгновения.
– Как это?
– Понимаешь, Александр, твое обычное сознание, для того чтобы воспринять информацию, нуждается в том, чтобы разложить ее на события, размазать по времени и перевести в слова. Поэтому людям кажется, что событийный ряд – это нечто незыблемое. На самом деле нет ничего более иллюзорного, чем события.
– Как ты и предполагал, я ничего не понял, – вздохнул Александр.
– Это потому, что ты пытаешься понять слова. И тут происходит великая путаница, потому что за каждым словом у разных людей стоят разные смыслы. А за некоторыми словами вообще нет никаких смыслов, только энциклопедическое определение. Вот что, например, ты понимаешь под словом "событие"?
– Ну, – Александр неуверенно пожал плечами, – это когда что-то происходит.
– Верно, – кивнул дед. – Сейчас во вселенной много чего про-ис-ходит. Это слово объединяет два понятия: исходит и проходит. Зажигаются и гаснут звезды, рождаются и умирают люди, собираются и распадаются молекулы. Скажи, это все события для тебя?
– Для меня, пожалуй, нет, – согласился Александр. – Значит, со-бытие – это то, что происходит со мной в одном ритме и в одном информационном пространстве, то есть воспринимается моим сознанием?
– Правильно, – кивнул дед. – Если, конечно, у нас одинаковый смысл стоит за словом "сознание". Что такое для тебя сознание?
Александр задумался.
– Да ладно, не мучайся, – остановил его размышления дед, – все равно, что бы ты не сказал, всегда будут слова, требующие дополнительной трактовки. Поэтому подобные вещи проще понять в виде образов, чем разложенными на слова. Но тут возникает проблемка: не хватает памяти, чтобы взять образ целиком. Арбуз, порезанный на кусочки и пережеванный, перестает быть арбузом. Понимаешь? Поэтому ты никогда не сможешь съесть арбуз.
– Никогда? – испуганно переспросил Александр.
– Через рот – никогда, – уточнил дед. – Но ты можешь взять арбуз руками, глазами. По аналогии: для того, чтобы взять информацию целиком, у нас существует образное сознание. Оно намного быстрее и эффективнее, но у большинства людей оно включается лишь в критических ситуациях, потому что для него требуется намного больше энергии. А когда образное сознание выключается, обычное сознание не понимает, как оно обо всем узнало, и думает, что им кто-то управлял "под гипнозом", – засмеялся дед. – И в какой-то степени оно право.
– Так значит, мой кукловод – это я сам?
Дед усмехнулся.
– Это смотря какой смысл ты вкладываешь в слово "Я".
– "Я" оно и есть "Я", – удивленно пожал плечами Александр.
– Это конечно! – засмеялся дед. – Только вот у "Я" тоже множество уровней. Вспомни-ка про матрешек. Одно "Я" – это уровень физического ощущения мира. Другое "Я" – это ощущение себя как личности. Четвертое – ощущение себя членом коллектива, и весь коллектив, как единое "Я". Пятое "Я" – это мое творчество, мое дело. Шестое "Я" – это мой мир, деревня, страна, планета, Вселенная. Все зависит от того, сколько ответственности может взять на себя твое "Я". Поэтому твой кукловод – это твое "Я", но вот которое из них? Большая разница: движет ли тобой третий уровень "Я", личностный, или четвертый – коллективный, или шестой – планетарный.
– И как определить?
– А ты сам вспомни.
– Как же я вспомню, если мое сознание в момент управления полностью отключается?
– Во-первых, не полностью! – возразил дед. – Ты ж помнишь, как все происходит, значит, находишься в сознании. А во-вторых, сейчас-то ты в состоянии ускоренного сознания, поэтому все можешь вспомнить, если перестанешь мыслить привычным для себя способом, словами. Ну, давай, вспомни хотя бы тот случай с талонами.
Александр начал вспоминать: