– Третий уровень можно считать начавшимся, когда люди от натурального хозяйства начали переходить к профессиональной деятельности. Возникла необходимость в создании инструмента для обмена товарами. Придумали деньги. Это автоматически создало ряд проблем, которые раньше были не столь актуальны. Во-первых, вопрос ценообразования. Тут не обойтись без грамотных экономистов-счетоводов. Люди, пренебрегающие этой наукой, просто разорялись. Во-вторых, воры и грабители. Нецивилизованно, но куда ж от них, от отсталых, денешься? Что можно было украсть при натуральном хозяйстве? Грабли? Лапти? А вот мешок с деньгами – это тебе и хлеб, и сапоги, и что только душа пожелает. Пришлось создавать полицию, банки для хранения. Да и сами деньги. Надо следить, чтобы фальшивых не делали, а иначе весь смысл их теряется. И третья проблема – конкуренция. В общем, заморочек множество. Кто будет их решать? Это ж надо сильно мозги напрягать. Возникают советы старейшин, князья, дружина, купцы, банкиры... их же содержать надо. Возникают налоги, наценки, проценты... А кто любит платить налоги? А кто любит финансовых посредников? А конкурентов кто любит?
Выходит, что новый уровень цивилизации создал новые духовные проблемы. Возникает социальное и материальное неравенство. Люди, такие дружные и хорошие, вдруг перестают друг друга любить, я уж не говорю о зависти и прочих извращениях. Начинаются обиды на князя, на купца, на соседа. А там и до бунта недалеко. Но любой бунт максимум, чем может закончиться, это переворотом. Другой князь, другой купец, другой жрец, другой сосед-конкурент. Но проблема-то не исчезнет. Решать ее все равно придется. Князь вводит дополнительные меры, усиливает армию, увеличивает налоги. Растет недовольство. И одно за другое цепляется. Жизнь становится быстрее, напряженнее, здоровье человечества, не успевающего адаптироваться к новым условиям, разрушается. Что делать? И тогда возникает необходимость в новых духовных законах, типа "Любите врага своего! Ибо чем же вы лучше, чем те, кто любит только друзей?" или "Смиритесь! Отдайте кесарю кесарево". Необходимо на государственном уровне вводить диету (посты), аутотренинг (молитвы), психотерапию (исповедь). Возникает необходимость не просто в новой религии, а в сильной религиозной организации, способной удержать человечество от духовного разрушения в новых материальных условиях. И, естественно, возникает конкуренция между существующими религиями за возможность стать государственной.
– Конкуренция? – хмуро возмутился Алексей. – Крестовые походы, Варфоломеевская ночь, костры инквизиции – это всего лишь конкуренция? А по-моему, это называется "религиозные войны".
– Вы правы, – согласился Мирослав. – Но мы не можем сейчас знать, как потекли бы события, если бы в те далекие времена не были введены суровые религиозные законы. Вполне вероятно, что когда-то религия стала спасением для человечества, несмотря на все ошибки, которые были допущены.
– Ошибки?! – распалялся Алексей. – Миллионы погибших в религиозных войнах, это всего лишь ошибки?! Мне кажется, что слово "преступления" здесь подойдет больше.
– Я не хочу с вами спорить, – смущенно ответил Мирослав, – просто хочу напомнить, что и технологическое развитие тоже потребовало множества человеческих жертв. Но...
– Что?
– Именно технологическое развитие дало возможность человечеству вырасти до сегодняшних количественных размеров.
– С чего это вдруг? – возмутился Алексей.
– Да взять хотя бы тот факт, что в Средние века целые города вымирали от чумы, оспы и прочих инфекций. Стоило только превысить определенную плотность населения, как начинался мор. Сейчас человечество преодолело этот барьер с помощью вакцинации и развития медицинских технологий, а также с увеличением уровня санитарии и комфорта.
– А не надо было в города всем лезть! Жили бы себе на природе! – грубо сказал Алексей. – А чумой заражались, толпясь в церквях. Так и называлось – "храмовая болезнь".
– Простите, но создание городов было необходимо для развития цивилизации, – спокойно, но чуть дрожащим голосом сказал Мирослав. – В конце концов, развитие архитектуры, музыки, науки, промышленности, межгосударственной политики и торговли было бы невозможно в условиях деревни.
– Ну и обошлись бы! – со злобой усмехнулся Алексей.
– Не смей с ним так разговаривать! – вдруг громко, спокойно и уверенно сказала молчащая до сих пор Маргарита. В ее взгляде была такая сила, что Алексей даже побледнел, получив такой неожиданный отпор.
– Действительно, Леш, – сказала Оксана. – Ты чего разбуянился? Можно подумать, ты сам не живешь в городе, не ездишь на автомобиле и не слушаешь музыку. Я бы поняла, если бы Саша тут возмущался.
Вспомнив об Александре, Оксана вновь разбудила в себе с трудом укрощенную и запертую в грудной клетке тревожность.
– Да где же он?! Галя, когда приходит автобус?
– Предыдущий был в пять, – вздохнула Галина. – Следующий в девять.
Оксана глянула на часы. Стрелки показывали половину седьмого. Беспокойство нарастало. Она встала и подошла к окну. Хмурое небо сыпало водяной пылью, которая, оседая на стекло, собиралась в крупные капли. Под силой тяжести они начинали стекать, собирая в ручейки еще не созревшие капельки, которые встречались на пути.
"Вот бы мелкая капля вдруг возмутилась и отказалась от ассимиляции и течения", – улыбнулась про себя Оксана. Она хотела привести этот аргумент в доказательство, что человеческая цивилизация подчиняется тем же законам природы, но мысли ее снова захлестнула волна беспокойства об Александре. "Где же ты?" – крикнула она куда-то, то ли в глубину себя, то ли в окружающее пространство. Ответа не было. Но вдруг Оксана ощутила странное состояние. Как будто бы ей холодно, как будто бы она ужасно устала и проголодалась и как будто бы саднит намозоленная нога. Это состояние не было скоротечным, как дежавю, на нем вполне можно было сконцентрироваться, и Оксана начала исследовать это явление. Она поняла, что хромает по скользкой обочине дороги. Вдруг сзади послышался гул мотора. Тело привычно развернулось, выбросив вперед руку, но душа уже не надеялась, что машина затормозит. И вправду, что-то "вжикнуло" мимо, обдав волной воздуха, и превратилось в звук удаляющегося автомобиля.
Оксана покинула это бредущее тело и взлетела над дорогой. Прислушавшись, она поняла, что приближается еще один автомобиль. Она метнулась ему навстречу, влетела в салон сквозь стекло и уселась на переднее сиденье рядом с водителем. За рулем сидел уставший, раздраженный и куда-то торопящийся человек. Оксана вежливо попросила его подобрать идущего по обочине странника.
– Извини, мне некогда! – также вежливо ответила душа водителя.
– Останови! – собрав в мысленном голосе всю свою волю, приказала Оксана.
– Ага! Щас!!! – И Оксану вышвырнуло из автомобиля сквозь дверь.
Оттолкнувшись от растущего в кювете ивняка, Оксана бросилась догонять машину, но поняла, что не успеет. Александр уже развернулся и поднял руку. Автомобиль и не думал тормозить. И тогда Оксана обратилась куда-то наверх: "Пожалуйста! Пусть он остановится! Я потом разберусь, почему он такой злой, и помогу ему". Она даже сама удивилась этому заявлению, оно было искренним, но неосознанным, как бы рефлекторным. И вдруг послышался визг тормозов, Оксана вздрогнула и вернулась обратно в тело, глядящее бессмысленным взором на струящийся по стеклу дождь. Мучительной тревоги в груди больше не было, как будто она по сотовому телефону поговорила с Александром и поняла, что он жив.
Оксана вернулась к столу, за которым продолжался оживленный разговор.
– ...пятый технократический уровень сильно ограничил религию, – продолжал размышления о цивилизации Глеб. – Никому не надо напоминать, как в начале двадцатого века уничтожались церкви и священники. Так что, думаю, христиане уже сполна заплатили за костры инквизиции и за прочие свои ошибки-преступления. Давайте уже оставим их с миром и пойдем дальше. Нам надо понять, что необходимо "ограничить", чтобы создать критическую массу людей для начала этого шестого уровня.
– Так ведь очевидно же, – сказала Рая, – что технократию и надо ограничивать. Надо вернуться к природе, отказаться от всех этих "костылей" типа телевизора, компьютера, телефонов....
Все замолчали, размышляя. Отказаться от всех удобств, созданных цивилизацией, ради приобретения сомнительной перспективы читать чужие мысли? А зачем?
– Нет, ребята! Что-то здесь не так! – снова вступила в разговор Оксана. – Создание единой религии никак не помешало развитию мастерства и ремесел. Скорее даже наоборот – помогло. Поэтому, я думаю, что и новый духовный уровень должен перевести технократический мир на новый качественный уровень. А что касается уничтожения священников в начале века... так при чем тут технократия? Это была смена идеологической власти. Но заметьте, что революция изменила только "хозяев", но не суть. Вместо историй про Иисуса и других святых детям начали рассказывать историю про дедушку Ленина и других революционеров. Вместо царя и патриарха встали вождь генсек и политбюро, вместо "костров инквизиции" тюрьмы и лагеря НКВД. Сменились иконы, молитвы, праздники. Это был всего лишь переворот, но не шаг на новый качественный уровень. Хотя да, он совпал с началом быстрого развития технократической цивилизации.
– Значит, надо ограничить религию, – предложил Алексей. – Ведь христианство уничтожило язычество.
– И что нам это даст? – пожала плечами Оксана. – Очередную религиозную войну?
– Извините, – снова вступил в разговор Мирослав. – Христианство не уничтожило языческие законы, а вобрало их в себя. Разве христианство разрешило половую распущенность? Или запретило народные праздники и обряды? Нет! Оно дало людям новые правила, не отменяя старых. А преследовались только те, кто не желал отдавать духовную власть: волхвы, ведьмы и прочие "свободолюбцы".
– Пора стать умнее, – подвела итог Оксана, – и не повторять прежних ошибок. Пришло время учиться на богатом опыте предыдущих поколений.
– Время собирать камни, – кивнул Мирослав.
– Камни? – переспросила Оксана.
– Да. Это известная цитата из древней книги царя Соломона.
– При чем тут камни? – по инерции спросила Оксана, вспомнив кирпичную кладку.
– Не знаю, – пожал плечами Мирослав. – В этой книге много других мудрых высказываний, но в народе почему-то прижился именно этот афоризм.
– В народе ничего не приживается случайно, – сказала Оксана. – А что имелось в виду под "камнями"?
– Если взять эту цитату более расширенно, то: "всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное. Время убивать, и время врачевать; Время разрушать, и время строить. Время плакать, и время смеяться; Время разбрасывать камни, и время собирать камни..."
– Ну вот, – улыбнулась Оксана. – Оказывается, мы не открыли ничего нового. Царь Соломон тоже учил о цикличности бытия и о конфликте разных времен между собой. Значит, пришло время "собирать камни"? А он там случайно не упоминал, как их надо собирать?
– Надо бы перечитать, – задумался Мирослав. – Но, насколько я помню, книга эта не отвечает на вопросы, она их ставит. Она как бы спрашивает: "А что дальше? Что после смерти? Зачем человек живет? Зачем человек стремится к богатству и славе, если они дают лишь временное сиюминутное удовлетворение? Какой смысл во всей этой "суете сует"?
– До сих пор актуальные вопросы, между прочим, – сказал Глеб. – И где ответы?
– Рискну предположить, – продолжил Мирослав, – что ответ в воскресении.
– Из мертвых? – скептически улыбнулась Оксана.
– Да! Это древнее учение, которое, кстати, встречается не только у иудеев, но у них это один из постулатов веры. Правда, потом они начали сомневаться в возможности воскресения. Пришедший Мессия, которого они так ждали, но при этом не пожелали признать, напомнил им об этом. И в результате появилось новое (хорошо забытое старое) учение о воскресении из мертвых.
– Может быть, имелась в виду реинкарнация? – с сомнением спросила Оксана. – Все-таки не очень верится в такие ужасы, как вскрытие могил и вылезание мертвецов.
Мирослав пожал плечами и ответил цитатой:
– "Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут. Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения". Как видите, ни о каком вылезании из могил Он не говорил. А лишь о том, что они услышат и воскреснут. А уж как это произойдет...
– Ой, ребята, – воскликнула Галина, – пожалуй, надо сделать перерыв, пока мы совсем не запутались! А то мы уклонились от начальной темы. Я предлагаю попить чаю, чтобы все немного уложилось в головах.
Все зашевелились, одобряя это предложение.
И вдруг во дворе сердитым басом залаял Князь.
– Кто-то идет! – встрепенулась Галина. И в подтверждение ее слов зазвенел колокольчик, означающий, что нажали кнопку звонка. Галина накинула на плечи курточку и выбежала встречать новых гостей.
Воскресение
Через пару минут она вернулась, а следом за ней в гостиную вошли Рихард и Александр. Рихард в недоумении остановился, увидев такое количество народу. Нахмурившись, он обвел взглядом присутствующих и заметил Глеба. Тот улыбнулся почти дружелюбно, но в улыбке этой угадывалось какое-то превосходство победителя. Рихард печально усмехнулся и перевел взгляд на Оксану. Прищурившись, он, видимо, попытался вспомнить, где ее видел, но потом, то ли вспомнив, то ли решив, что это не важно, взял стул и сел за стол, ожидая, когда хозяева, к которым он приехал, обратят на него внимание.
А хозяева тем временем были заняты Александром. Галина потребовала, чтобы он немедленно шел в ванную, отмывался и отогревался. Владимир помог ему снять рюкзак, укоризненно покачав головой.
Когда Александр ушел, Галина, не зная с чего начать, обратилась к Рихарду:
– Может, чайку?
– Не откажусь, – кивнул Рихард. – И если можно, с медом. Больно уж мед мне у вас в прошлый раз понравился.
– А вот меда-то нет, – вздохнула Галина. – Кончился.
– Как нет?! – обрадованно воскликнул Владимир, открыв извлеченную из рюкзачка торбу. – Саня нам свежего принес.
Галина поставила перед Рихардом чашку с блюдцем, а Владимир наложил в тарелку медовых сот и поставил на середину стола.
Чайник с заваркой пошел по кругу, а следом за ним чайник с кипятком. Ложки потянулись к тарелке с медом.
– Оксана! – возмутилась Анна Даниловна. – Разве вам можно мед? Что мы будем делать, если вам станет плохо?
– Саня ж вернулся! – радостно улыбаясь, возразила Оксана и отправила в рот маленькую ложечку меда.
– Да он еле на ногах стоит! Какой из него сейчас целитель?
– Да ничего не будет! – успокоила ее Оксана. – Я уже пробовала мед. Все нормально. – И Оксана повернулась к Рихарду. – Спасибо, за то, что вы его все-таки подобрали на дороге!
– Да не за что, – пожал плечами Рихард. – Гляжу, лицо знакомое. Правда, не сразу его узнал, думал, бомж какой-то. Ладно, давайте перейдем к делу.
– Ой, Рихард! – возразила Галина. – Давайте хоть чай допьем, познакомимся!
– Да я тут уже почти со всеми знаком, – усмехнулся Рихард. – Надо же, как мир тесен!
Все продолжили пить чай, размышляя каждый о своем и смакуя розоватый густой мед.
Вдруг Оксана почувствовала головокружение, как обычно бывает при опьянении. И хотя состояние не было похоже на аллергическую реакцию, она немного напугалась и решила на всякий случай сообщить об этом Анне Даниловне. Она хотела встать, чтобы подойти к ней и сказать на ушко, но колени подкосились, и она упала обратно на стул. Широко раскрытыми глазами Оксана оглядела всех присутствующих и поняла, что это происходит не только с ней. Заплетающимся языком Анна Даниловна медленно сказала: "Спокойно! Это андромедотоксин. Это не смертельно..."
– Хороший мед! – сказал Рихард и расхохотался.
Оксана попыталась сконцентрировать разбегающиеся мысли, но реальность становилась все более зыбкой. Казалось, она растворяется в пространстве комнаты.
И вдруг в незащищенное сознание проникло зловещее шипение старинных часов, разрушая последние барьеры личности.
Бом-м-м-м!
Первый удар вернул Оксану в огромный зал с потолком как звездное небо.
Бом-м-м-м!
И увидела она, как все они сидели посреди того зала за круглым столом.
Бом-м-м-м!
Напротив нее сидели Жак и Софи. В этой жизни их звали Алексей и Соня.
Бом-м-м-м!
Жанна не была лично знакома с маркизой де Помпадур, но без труда узнала ее в Маргарите. Рядом с ней сидел великий французский зодчий, который воплощал самые смелые архитектурные замыслы маркизы.
Бом-м-м-м!
И узнала она в Глебе своего давнего... то ли друга, то ли врага, известного миру как авантюрист Калиостро. Рядом с ним сидела его жена Лоренца.
Бом-м-м-м!
Рая – это была добрейшая матушка-настоятельница того монастыря, где воспитывалась Жанна-Мария.
Бом-м-м-м!
Оксана перевела блуждающий взгляд на сидящего рядом с ней Рихарда.
– Ты?! – задохнулась она то ли от возмущения, то ли от страха. – Ты?!!!
Часы замолчали, и странное видение растворилось вместе с последней вибрацией звука.
Примечания
1
Дежавю (франц. dé jа vu – уже виденное) – психологическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации. Дежавю обычно сопровождается ощущением странности и нереальности происходящего. Некоторые, к тому же, "чувствуют до мелочей", что произойдет в ближайшие несколько секунд (минут). Термин впервые использован французским психологом Эмилем Буараком.
2
В первой книге рассказывалось, как Александр случайно проклял соседского петуха по кличке Радуга, и того в тот же день загрызла лиса.
3
Укусы (диалект.)
4
Тахофобия – боязнь скорости.
5
Le courtisan (франц.) – придворный.
6
Жамевю (jamais vu франц.) – никогда не видел. Психологическое состояние, противоположное дежавю, когда человек, находясь в знакомой обстановке чувствует, что он здесь никогда не был, а привычные вещи кажутся странными и неизвестными. Случается намного реже, чем дежавю.
7
Апокалипсис Иоанна Богослова.
8
Екклесиаст 3 (1–5).
9
Евангелие от Иоанна 5:28–29.