Наконец на пороге возник мужчина, если только так можно сказать. Император со старинной миниатюры, фигурка из глины. Он был раздет, если не считать наиглупейших рыбацких сапог и еще более абсурдных шерстяных трусов. Его ножки напоминали окорока вепря - они были короткими, широкими и мощными. Мужчина играл мышцами рук, на которых выступали голубые жилы, и сжимал кулаки. Запястья были защищены медными щитками, как у наемных солдат, грудь покрывал густой ковер, похожий на пух камышового початка. Шея - гораздо шире бычьей - была лишена подвижности. Характер, который угадывался за его невозмутимостью, поистине вызывал изумление. Глаза были расположены так далеко друг от друга, что всем троим членам комиссии, ни разу не видевшим ничего подобного, пришел на память хамелеон. Нос, похожий на пятачок свиньи, казалось, испытал на себе удар молота. Сию ошибку природы венчала воронка, которая давила ему на мозги. Эта крышка представляла собой самый обычный жестяной конус, скрепленный для прочности свинцовыми заклепками.
Члены академии онемели при виде этого необычного экземпляра то ли от удивления, то ли от восхищения, а может быть, просто не верили своим глазам. Только нотариус осмелился задать вопрос:
- А зачем ему воронка?
- От нее много пользы, - ответил господин Пистроникус.
Неожиданно сверхъестественный человек-ядро сдвинулся с места. Подметки его сапог были снабжены высокими пробковыми платформами. Сопровождаемый молчанием, которое казалось неуместным в присутствии столь невероятного существа, сверхъестественный человек-ядро спустился по трем ступеням, отделявшим его от земли. Он шагал, широко расставляя колени, словно человек, посвятивший слишком много времени верховой езде. Потом он зарычал:
- Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
- Я могу вам это перевести, если угодно, - пояснил ученым мужам Пистроникус. - Наш укротитель блох умер. Врач Вилбограда считал, что виной тому почечная колика, но мы-то прекрасно знаем, что одна ведьма навела на него порчу. Его сменил укротитель шмелей, который укрощает только одно-единственное невидимое насекомое. Этот шмель - воздушный акробат и имеет огромный успех. Я не понимаю, что люди находят в таком номере, потому что насекомое-то все равно никто не видит - видны только горящие обручи и прочие штучки в руках укротителя. По-моему, скучно, но публика номер прекрасно принимает, как я вам уже говорил. Шмеля зовут мистер Фланаган. И сверхъестественный человек-ядро ему очень завидует.
- Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
- А что он сейчас говорит? - спросил антрополог.
- Сейчас он просто утверждает, что летает лучше, чем мистер Фланаган.
Нотариус заговорил о мраке невежества, о самоотверженном служении науке, о тайне происхождения человечества и о той чести, которой удостоились участники этой ночной встречи, - кто знает, не станет ли она поворотным этапом в главных вопросах науки. Не успел он завершить свою речь, как сверхъестественный человек-ядро возопил:
- Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
- Он говорит, что не собирается помогать вам, - пояснил господин Пистроникус.
Нотариус воспользовался всеми средствами политического искусства, лестью и замаскированным шантажом. Он грозил чуду природы пальцем, взывал к его совести, а потом пытался припугнуть. Но, несмотря на все его усилия, господин Пистроникус повторил:
- Он говорит нет. Не хочет - и все.
Господин Пистроникус плюнул на землю, и его плевок застыл на глине белым хлопковым пухом. На минуту все пятеро погрузились в молчание. Сверхъестественный человек-ядро смотрел на гостей с видом раздавленной жабы, господин Пистроникус рассматривал свой плевок и чесал себе ухо, а члены комиссии пытались придумать, какие еще доводы они могут привести.
- Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
- Человек-ядро говорит, что если вы хотите его измерять и заниматься всякой ерундой, то вы должны посмотреть его невероятный номер. Только тогда он согласится.
Это предложение давало им надежду, и три ученых мужа высказали свое согласие.
- Тогда вам придется заплатить за спектакль, - поспешил сообщить им господин Пистроникус.
Раздались протестующие возгласы, но господин Пистроникус сделал над собой величайшее усилие и попытался встать в полный рост. Его согбенная спина со скрежетом распрямлялась, превозмогая долгую неподвижность, тридцать три застрявших в теле осколка и нанесенную обиду. В результате титанических усилий, которые отдавались в сердцах присутствующих состраданием к чужой боли, подобно тому как мы испытываем порой стыд за другого человека, угол, образованный израненным телом, стал чуть менее острым, и герой произнес, гордо глядя в глаза членам комиссии:
- Уважаемые господа! Тот факт, что вы считаете нас марионетками в руках судьбы и не признаете наших моральных прав, отнюдь не умаляет значимости нашего ремесла.
- Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
После этих речей господин Пистроникус, сверхъестественный человек-ядро и ученые члены комиссии - процессия выстроилась именно в таком порядке - направились к шатру цирка.
Под самым его куполом виднелись канаты и трапеции, которые зрительно увеличивали объем помещения. На посыпанной песком арене стояло французское орудие семьдесят пятого калибра. Ствол его был заменен трубой производства одного из металлургических заводов. Господин Пистроникус пробежал вокруг арены и зажег керосиновые лампы, расставляя их на равном расстоянии друг от друга.
- Декорации нас не интересуют, - сказал нотариус. Однако господин Пистроникус, невозмутимо водружая на голову цилиндр, ответил ему:
- Вы заплатили за представление и получите свое представление.
Ствол был поднят под углом сорок пять градусов. Сверхъестественный человек-ядро поднялся по ступенькам лесенки, которая позволяла ему проникнуть в жерло. Однако, прежде чем исчезнуть там, он обернулся к несуществующей публике и поприветствовал ее с достоинством римского гладиатора. Наступила мертвая тишина. Господин Пистроникус сменил прут, служивший для устрашения уток, на жезл сенешаля, верхушку которого украшали лиловые шелковые платки. Этот человек, чье тело напоминало букву "Г", поднял жезл, а затем опустил его.
- Дамы и господа, перед вами - живая легенда, миф современной эпохи, сын принца Гибралтара и маркизы Самаркандской! Человек неспокойной души, который предпочел славу артиста доставшимся ему от рождения покою и роскоши аристократов! Перед вами, дамы и господа, сверхъестественный человек-ядро!!!
Затем он извинился:
- Моя речь обычно звучит в сопровождении оркестра. Я очень сожалею, но сейчас все музыканты спят.
Потом распорядитель добавил для общего сведения:
- В этом месте публика должна аплодировать.
Единственная рука господина Пистроникуса потянула за веревку, которая приводила в действие взрыватель, и послышалось довольно жалобное пафф! Сначала из жерла вылетели серпантин и клубы белого дыма, а потом на невероятной скорости - сам человек-ядро. Именно в этот момент один из ученых мужей спросил:
- А где у вас страховочная сеть? Боже мой, разве можно без сетки?
Живой снаряд поднялся на значительную высоту: руки героя со сжатыми кулаками были вытянуты вперед. Он вознесся до той точки, где изначальный импульс вступает в спор с силой притяжения. На мгновение фигурка замерла в воздухе, словно марионетка, у которой оборвались все нити, кроме одной, а потом, само собой разумеется, камнем упала вниз.
Три академика в ужасе перепрыгнули через бортик арены и бросились к сверхъестественному человеку-ядру, который, благодаря воронке, воткнулся головой в песок. Он напоминал страуса из басни и отчаянно дрыгал ногами.
- Вы видите? Обратите внимание на воронку. Это я и имел в виду, когда говорил о пользе сего предмета, - произнес господин Пистроникус, который не спеша шел к ним по арене.
Против всех ожиданий, стоны сего падшего ангела объяснялись вовсе не предсмертной агонией, а простой усталостью. Комиссия определила, что жертва была более или менее цела, и поэтому биология и антропология принялись за дело.
- Давайте начнем с точной науки, - предложил биолог, - обратите внимание на эти три кости, которые зажимают шейные позвонки.
- Это не более, чем результат перелома, - возражал ему антрополог, - в шейном отделе позвоночника не наблюдается отклонений от обычной таксономии.
Один утверждал, что человек-ядро являлся представителем некоего вида, находящегося на более ранней стадии эволюции, чем прочее человечество, а другой настаивал на том, что такие особи появились на земле раньше людей, - этот спор грозил опорожнить целые горы чернильниц.
- Вам везде чудятся следы расы пигмеев, - сказал биолог, - тогда как она является лишь засохшей ветвью эволюционного древа. Единственное отклонение, которое я могу наблюдать, это профессиональная односторонность, и ею страдаете вы, видя пигмеев повсюду - в Конго, Оране и Трансильвании.
- Среду обитания видов, которые являются плодом ваших исследований, создает не природа, а только ваша фантазия, - уязвил его антрополог.
- Вы забываете, уважаемый коллега, что тот, кто приводит убедительные доводы, не всегда оказывается прав.
- А некоторые забывают, что красноречие без достаточных оснований ничего не стоит.
- Я, со своей стороны, умоляю вас не путать мою роль нотариуса с обязанностями судьи. Это вы, и только вы сами, должны прийти к разумным выводам, - пояснил спорившим нотариус.
- Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
- Он хочет повторить полет, - сказал господин Пистроникус.
На этот раз все трое единодушно попросили господина Пистроникуса как минимум натянуть страховочную сетку. Воля ваша, был его ответ.
- Сколько ни старайся, - ворчал он, закрепляя страховку, - это обычно бывает совершенно бесполезно. Он обычно не рассчитывает траекторию, мы каждый раз боимся, как бы он не угробился.
Господин Пистроникус говорил со знанием дела. Орудие выплюнуло сноп желтых искр и крошечное тело одновременно. Взмыв в воздушное пространство, оно врезалось в самую большую из трапеций, отскочило от нее подобно бильярдному шару, со страшной скоростью понеслось вниз и обрушилось на деревянные стулья, предназначенные для публики, которые, к счастью, на данный момент пустовали. Раздался ужасный грохот, деревянные ножки и спинки взлетели в воздух.
- Во дает! - удивился господин Пистроникус. - Мне помнится, однажды он пробил купол цирка, но, по правде говоря, такого я никогда раньше не видел.
Через пару секунд сверхъестественный человек-ядро возник из груды обломков. Он пошатывался как пьяный, но в целом был в полном порядке.
- Будущее не простит неверных суждений одного из нас, уважаемый коллега, а я совершенно убежден, что если один из нас заблуждается, то это не я! - сказал биолог.
- Если бы вы оказались способны на объективность, дорогой друг, то вы бы не позволили красотам литературы занять место точной науки, - ответил ему антрополог.
Разгорелся такой жаркий спор, что его участники чуть не прозевали маневр сверхъестественного человека-ядра, который собирался повторить номер. Тот втиснулся в жерло орудия, как крот в свою подземную галерею. "Остановите его, остановите", - завизжали они в один голос. Однако призывы их были тщетны. По привычке господин Пистроникус дернул за веревку.
На этот раз живой снаряд начал кувыркаться в воздухе, наводя зрителей на мысль о полете курицы, а не ласточки. Сила инерции заставила беднягу отскочить несколько раз от земли, подобно мячу для игры в исконно британскую игру регби. Хотя это может показаться невероятным, вывихов у него оказалось больше, чем переломов.
Ученые попробовали воспользоваться гипнозом, но подопытный не мог сконцентрировать свое внимание, его мозг затмевали облака атонии. Биолог поинтересовался, умеет ли бедняга говорить.
- Иногда он читает наизусть фрагменты из Библии, - сказал господин Пистроникус, - но потом забывает их, когда они ему надоедают.
Антрополог поинтересовался, существуют ли для человека-ядра элементарные табу, связанные с инцестом.
- Иногда он трахается с козой, которая ходит по веревке, - объяснил господин Пистроникус, - ее хозяин очень ревнивый и, когда застает их вместе, бьет нашего летуна.
Обмен взаимными обвинениями разгорелся с новой силой. Участники спора скорее напоминали лакеев, заключающих пари, чем ученых мужей, воплощающих гордость академии. Никто не ожидал, что дискуссию прервет господин Пистроникус, который вдруг ни с того ни с сего расхохотался. Его смех показался всем троим таким странным, что они прислушались.
- Карлик? Пигмей? Ничего подобного! Бедняга работал на верфи Скутзнов-Валли, где делают трансатлантические суда. Как-то раз, по несчастью, он попал под самый большой в Европе пресс. После этого он и стал таким уродом, каким вы его видите. Вот и вся история.
Академики молчали, и господин Пистроникус добавил:
- Но он выжил, и какой-то священник до сих пор исследует вопрос, не было ли это чудом. Я думаю, что нет. Вы только посмотрите на него. Считается, что чудо делает человека лучше, чем он был раньше, а на этого беднягу жалко смотреть. Он только и годится на то, чтобы летать, как пробка из бутылки шампанского.
- Это человеческое существо, слишком человеческое существо, - заключил нотариус, выразив таким образом всеобщее разочарование.
Трое гостей поблагодарили за представление и покинули цирк, мирно беседуя. Как правило, господин Пистроникус и человек-ядро не вели долгих разговоров, они могли просто часами сидеть рядом и молчать и иногда проводили так целые дни. Но на этот раз человек-ядро сказал:
- Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
- Затвор у нашей пушки дерьмовый, даже серпантин и искры плохо летят. И пружины там нет. Любой дурак поймет, что пушка не работает. Но такова жизнь: зрителям нужна пушка - и вот вам пушка, потому что считается, что без нее не полетишь, и просто для красоты.
- Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
- Не сердись, я знаю, что ты летаешь сам. Машешь руками и ногами и летаешь как птичка. Ты и в самом деле чудо природы. Но все зависит от того, как посмотреть. Наши сегодняшние гости никогда бы не поверили, что ты летаешь, даже если бы им возвестил об этом ангел. Они слишком заняты своими мыслями, чтобы увидеть чудо, хотя иногда чудеса оказываются у них прямо под носом.
- Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
- Я оказал тебе услугу. Ты единственный человек на земле, который может летать. Они бы тебя наверняка запихнули в банку с формалином.
Господин Пистроникус с видом усталого верблюда двинулся к выходу.
- Завтра у нас представление, - напомнил он, покидая арену.
Сверхъестественный человек-ядро остался один. В керосиновых лампах кончалось горючее, пламя в них дрожало, отбрасывая тени на купол шатра. Он был живым чудом и мог бы покорить империи. Но если люди смотрят и не видят, когда ты летишь, они не у твоих ног, а просто внизу. Он умел летать, хотя, конечно, его полет не мог сравниться с могучими взмахами орлиных крыльев и не был так изящен, как пируэты тропических птиц. И все-таки он летал. Размахивал руками и ногами и держался в воздухе точно так же, как остальные представители человечества двигают ногами и руками, чтобы плыть в воде. И ни крылья, ни пушки не были ему нужны, он летал, подчиняясь желанию своей исключительной натуры. Никакой шмель, пусть даже и невидимый, никогда не сможет с ним сравниться, это уж точно.
Никто и никогда на земле не испытывал одновременно такого негодования и такого чувства одиночества. Сверхъестественный человек-ядро подошел к французской пушке, сжал кулаки и воскликнул: - Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
Царь Царей и два города
Когда император подчинил своей власти царство Мономотапа, покорил Трансбактрианию, разграбил и стер с лица земли храм Чон-Чжи, пределы его владений достигли границ вселенной. Неподвластны ему были только два города, расположенные на отдаленном полуострове на небольшом расстоянии друг от друга и постоянно воевавшие между собой: Абис и Зикония. Их послы были вызваны в столицу мира; им предстояло решить судьбу городов - либо они капитулируют, либо будут разрушены. Послы были так напуганы, что явились немедленно, словно принесенные порывом ветра. Посланцы Абиса, более состоятельные, пришли разодетые в шелка и кружева; их била дрожь. Представители Зиконии, люди победнее, кутались в свои одежды из кожи и шерсти, но тоже дрожали.
Когда они явились во дворец, их заставили ждать приема, стоя навытяжку с утра до самого вечера, что было дополнительным оскорблением для посланцев такого возраста и положения. Только когда солнце стало клониться к закату, к ним вышел ОН - покоритель мира и полководец сотни легионов. Представители Абиса пали ниц перед ним, представители Зиконии - тоже. И Царь Царей обратился к ним с такой речью:
- Вот уже пятьдесят лет, как я разрушаю крепостные стены и обращаю в бегство армии. Все мои враги мертвы, их кости удобряют поля, где проходили сражения, или гниют в ржавых клетках. Нет такой земли, которая бы не славила меня. Нет такого моря, как бы далеко отсюда ни лежали его берега, которое не стерегли бы зоркие очи моих маяков.
После этого вступления Царь Царей сообщил им о своем решении.
Сытый по горло битвами, но вечно алчущий богатств, он разграбит и подчинит своей воле оба города, но сохранит жизнь тому из них, который сумеет предложить ему более богатый дар. Второй же ждет атака пеших фаланг и всадников на боевых верблюдах да горящие снаряды артиллерии - никому не будет пощады. Сразу после этой речи депутации были заперты в двух разных залах огромного дворца, где им предлагалось обдумать, какую дань они могут принести владыке мира в этот первый и последний раз.
Однако ночью представители Зиконии отправили ко второй депутации почтового жука. Он нашел дырочки и щели в дверях и стенах, пробежал между ног у вооруженной стражи и, добравшись наконец до посланцев Абиса, передал им такие слова:
Извечные противники из Абиса! Мы ненавидим друг друга с незапамятных времен. Мы смелее вас и поэтому всегда побеждали на поле боя. Но вы богаче нас, а потому, когда нам удавалось осадить ваш город, вы подкупали наших полководцев и они снимали осаду. Теперь наступает конец этой бесконечной войне, в которой нет победителей. Жестокая сила, грозящая нам сейчас, воинственная и коварная, не знает, что такое честные соглашения. И если нам суждено умереть, давайте примем смерть в честном бою с общим врагом плечом к плечу. И пусть один славный день заставит человечество забыть о веках нашей бессмысленной вражды.
Жук возвратился в покои представителей Зиконии с таким посланием от депутации Абиса: