Эдуардо ничего не сказал, а просто откинулся на сиденье и сквозь затемненные стекла стал смотреть на пассажиров "Боинга-707" "Британских авиалиний": люди стояли в длинной очереди на раскаленном бетоне, ожидая таможенного досмотра. Водитель включил первую передачу, и черный крокодил отправился в путешествие. Полковник Усман, сидевший впереди рядом с водителем, скоро обнаружил, что бразильский гость не склонен к светским беседам, а его секретарь, сидевший рядом с боссом, вообще ни разу не раскрыл рта. Полковник, привыкший перенимать манеры других, хранил молчание, предоставив де Сильвейре размышлять над своими планами.
Эдуардо Франциско де Сильвейра, родившийся в небольшой деревушке Ребети в полутораста километрах от Рио-де-Жанейро, был наследником одного из самых больших состояний Бразилии. Перед тем как поступить в Калифорнийский университет, он учился в частной школе в Швейцарии. А обучение свое закончил в Гарвардской школе бизнеса. После Гарварда он вернулся в Бразилию, где начал работу в средней руки фирме, не забывая блюсти интересы семьи в шахтах Минас-Жерайс. Он быстро поднялся в топ-менеджеры; быстрее даже, чем планировал его отец, но мальчик оказался похожим на него гораздо больше, чем тому казалось. В двадцать девять он взял в жены Марию, старшую дочь близкого друга отца, а когда тот спустя двенадцать лет скончался, Эдуардо унаследовал трон "Прентино". Всего в семье было семь сыновей: второй сын, Альфредо, занимался банковским бизнесом, Жоао руководил судоходными компаниями, Карлос работал по строительной части, Мануэль занимался поставками продуктов питания, Жаим вел семейную газету, а малыш Антонио - самый последний - управлял семейными фермами. Все братья советовались с Эдуардо перед принятием ответственных решений, поскольку он оставался председателем самой крупной частной компании в Бразилии, что бы там ни говорил старый враг семьи Мануэль Родригес.
Когда в 1964 году военный режим генерала Кастелло Бранко сверг гражданское правительство, генералы пришли к выводу, что они не могут уничтожить всех де Сильвейра и Родригесов, поэтому лучше научиться жить в мире с двумя соперничающими семьями. Де Сильвейра со своей стороны всегда доставало здравого смысла не соваться в политику, а просто платить каждому правительственному чиновнику - гражданскому или военному - в соответствии с его рангом. Это обеспечило "Прентино" возможность развиваться и процветать при любом режиме. Одной из причин, по которой Эдуардо де Сильвейра выкроил в своем плотном графике три дня на поездку в Лагос, было то обстоятельство, что система государственного управления в Нигерии была очень похожа на бразильскую, и потому хотя бы тут он должен был перебежать дорогу Мануэлю Родригесу, ведь это он очень постарался, чтобы контракт на аэропорт в Рио ушел в другие руки. Эдуардо улыбнулся при мысли о Родригесе, не понимавшем, что он приехал в Нигерию для подписания сделки, которая сделает его вдвое богаче соперника.
Черные "мерседесы" медленно двигались по забитым улицам, не обращая внимания на светофоры, и Эдуардо вспомнил свою первую встречу с генералом Мухаммедом, главой нигерийского государства, когда тот был с официальным визитом в Бразилии. Выступая на ужине, данном в честь генерала, президент Эрнесто Гизель выразил надежду на развитие более тесного сотрудничества между двумя странами в области политики и экономики. Эдуардо согласился со своим неизбранным руководителем и был счастлив оставить ему политику, если тот позволит ему заняться экономикой. Президент Мухаммед выступил с ответной речью, причем его английский акцент был приобретен не иначе как в Оксфорде. Генерал пространно говорил о наиболее дорогом его сердцу проекте: строительстве новой столицы Нигерии - Абудже. Этот город, по его мнению, мог бы соперничать с Бразилиа. По окончании речей генерал отвел де Сильвейру в сторону и подробно рассказал ему о проекте города Абуджи, спросив его, согласится ли он на тендер с заранее известным результатом. Эдуардо улыбнулся и пожалел про себя, что Родригес не может слышать этого интимного диалога с нигерийским главой государства.
Неделей позже, когда генерал вернулся в Нигерию, Эдуардо получил наброски к предложению и, тщательно изучив их, прислал группу из семи человек для составления технико-экономического обоснования для Абуджи.
Через месяц на стол де Сильвейре лег детальный отчет группы. Эдуардо пришел к заключению, что возможная прибыльность проекта позволит ему купить все правительство страны. Он лично позвонил генералу Мухаммеду, чтобы убедиться в его совершенном согласии, и дал команду "полный вперед". На этот раз в Лагос были отправлены двадцать три человека, и через три месяца, изучив сто семьдесят страниц, Эдуардо подписал проект, который назвали "Новая столица Нигерии". В окончательном варианте документа он сделал только одно изменение. Его обложка была выполнена в сине-серебряных тонах с логотипом "Прентино" по центру. Эдуардо приказал сменить цвета на зеленый и белый, а по центру поместить герб страны с орлом и двумя белыми лошадьми. Он понимал, что такие мелочи всегда производят благоприятное впечатление на генералов и могут легко склонить чашу весов в его сторону. Он направил главе Нигерии десять экземпляров технико-экономического обоснования вместе со счетом на один миллион долларов.
Когда генерал Мухаммед закончил изучение документа, он пригласил Эдуардо де Сильвейру посетить Нигерию в качестве его гостя, чтобы обсудить дальнейшие стадии осуществления проекта. Де Сильвейра в ответном телексе заявил о своем согласии в принципе, хотя вежливо, но твердо отметил, что не получил еще платежа на сумму в один миллион долларов, которые были истрачены на составление технико-экономического обоснования. Центральный банк Нигерии перевел деньги, и де Сильвейре удалось выкроить четыре дня на "Проект новой федеральной столицы". Согласно его графику, он должен был прибыть в Лагос в понедельник утром, поскольку к вечеру четверга его уже ждали в Париже.
Вот какими мыслями был занят Эдуардо, когда "мерседесы" подъехали к казармам Додан. Железные ворота распахнулись, и почетный караул вытянулся по струнке, отдавая честь, как бывало только во время официальных визитов глав государств. Черные машины медленно въехали внутрь и остановились перед личной резиденцией президента. На ступеньках стоял бригадный генерал, который должен был проводить де Сильвейру к президенту.
Двое мужчин пообедали вместе в небольшой комнате, напоминавшей английскую офицерскую столовую. На обед подали стейк, который не удовлетворил бы ни одного южноамериканского ковбоя, а на гарнир были овощи, напомнившие Эдуардо о его школьных годах; он еще не встречал человека в погонах, который бы понимал, что хороший повар не менее важен, чем хороший адъютант. Во время обеда беседа вращалась вокруг проблем, связанных со строительством целого города посреди экваториальных джунглей.
Предварительные оценки затрат на проект составляли миллиард долларов, но, когда де Сильвейра предупредил президента, что в итоге расходы на проект могут составить не менее трех миллиардов, у того несколько отвисла челюсть. Де Сильвейра не стал делать секрета: такой проект стал бы самым крупным для компании "Прентино Интернешнл", но тут же отметил и тот факт, что то же самое сказала бы любая строительная компания в мире.
Де Сильвейра не принадлежал к числу людей, которые стараются пораньше выложить свои козыри. Он дождался кофе и только тогда начал рассказ о том, как он - несмотря на сильную оппозицию (в том числе и в лице Родригеса) - выиграл контракт на строительство в амазонских джунглях восьмиполосной автострады, которая должна была закончиться слиянием с панамериканским шоссе. Этот контракт по масштабам уступал лишь предприятию, которое они затевали в Нигерии. Президент был впечатлен и осведомился, не помешает ли бразильский проект работе де Сильвейры над новой столицей.
- Я буду знать ответ на этот вопрос через три дня, - сказал де Сильвейра и пообещал главе государства к концу визита сообщить, готов ли он участвовать в проекте.
После обеда Эдуардо отвезли в отель "Палас", где в его распоряжение был отведен весь шестой этаж. Несколько недовольных жильцов, прибывших в Лагос заключить контракты на какие-то жалкие миллионы, были выселены из номеров, чтобы освободить место для де Сильвейры и его сотрудников. Эдуардо ничего не знал об этом и не интересовался такими мелочами: он был уверен, что номер для него найдется в любой части мира.
Шесть "мерседесов" остановились перед входом в отель, и полковник проводил своего подопечного к двери и мимо дежурного администратора. Эдуардо никогда не регистрировался в отелях - кроме тех случаев, когда ему приходилось называть вымышленное имя, чтобы сохранить ингонито своей спутницы.
Председатель "Прентино Интернешнл" прошел по главному холлу отеля в поджидавший его лифт. Его ноги вдруг стали разъезжаться, и он почувствовал приступ внезапной тошноты. В углу кабины стоял невысокий лысеющий толстяк, одетый в потертые джинсы и футболку. Его рот постоянно открывался и закрывался: он жевал резинку. Мужчины встали как можно дальше друг от друга, делая вид, что незнакомы. На пятом этаже лифт остановился, и Мануэль Родригес, председатель "Родригес Интернешнл", вышел, оставив у себя за спиной человека, бывшего его злейшим соперником на протяжении последних тридцати лет.
Эдуардо держался за поручень лифта, чтобы не упасть: у него все еще кружилась голова. Как он презирал этих малообразованных выскочек из семьи четырех сводных братьев, которые называли себя крупнейшей строительной компанией в Бразилии! И каждый из них желал поражения другому.
Эдуардо был озадачен вопросом, что Родригес может делать в Лагосе, поскольку был уверен, что его соперник не мог приехать сюда для переговоров с президентом Нигерии. Ведь Эдуардо никогда не требовал арендной платы за небольшой домик в Рио, где жила любовница одного очень крупного чиновника протокольной службы правительства. А у того человека не было других задач, как не посылать приглашения Родригесу на приемы, которые давали в честь глав разных стран, приезжавших в Бразилию. Таким образом, рассеянность чиновника обеспечивала отсутствие Родригеса на протокольных мероприятиях.
Эдуардо никогда никому не признался бы, что присутствие соперника беспокоит его, однако решил немедленно разузнать, что привело того в Нигерию. Едва добравшись до своих апартаментов, он поручил личному секретарю проверить, что здесь делает Мануэль Родригес. Эдуардо был готов тут же уехать в Бразилию, если бы оказалось, что Родригес каким-то образом связан с проектом строительства новой столицы.
Через час его личный секретарь вернулся с информацией, что Родригес находится в Нигерии для участия в тендере на строительство в Лагосе нового порта, и нет никаких признаков, что он так или иначе связан с новой столицей. Более того, он все еще пытается устроить себе встречу с президентом.
- Кто из министров занимается портами и когда у меня с ним встреча? - спросил де Сильвейра. Секретарь сверился с графиком.
- Министр транспорта… - сказал он. - Вы встречаетесь с ним в четверг в девять утра.
Протокольная служба Нигерии распланировала четыре дня таким образом, чтобы де Сильвейра мог встретиться с каждым членом кабинета, который имел отношение к строительству нового города.
- Это ваша последняя встреча перед прощальным визитом к президенту. А потом вы вылетаете в Париж.
- Отлично. Напомните мне о нашем разговоре за пять минут до начала встречи с министром, а затем еще раз, перед беседой с президентом.
Секретарь сделал отметку в блокноте и вышел.
Эдуардо сидел в одиночестве в своих апартаментах и просматривал заключения экспертов о строительстве новой столицы. Некоторые из его сотрудников уже проявляли признаки нервозности. Поводом для беспокойства было то, что в любом крупном строительном контракте главным является способность заказчика платить, и платить вовремя. Несоблюдение этого правила - кратчайший путь к банкротству, хотя после открытия в Нигерии нефти страна получила устойчивый источник дохода и, конечно, здесь не было недостатка в людях, желающих тратить деньги от имени правительства. Тревоги его сотрудников не волновали де Сильвейру, он всегда настаивал на получении значительной части финансирования предоплатой, иначе и шага бы не сделал из Бразилии, равно как и его подчиненные. Однако масштабы данного контракта делали его несколько необычным. Эдуардо понимал, какой непоправимый удар будет нанесен его международной репутации, если он приступит к работе и не сможет ее закончить. Он вновь и вновь перечитывал заключение во время ужина в своей комнате и рано отправился спать, бесполезно истратив час в попытках поговорить по телефону с женой.
Первой встречей де Сильвейры на следующее утро стал его визит к управляющему Центральным банком Нигерии. Эдуардо надел отутюженный костюм, свежую рубашку и до блеска начищенные ботинки. В течение следующих четырех дней его никто не увидит одетым в тот же костюм. В восемь сорок пять в дверь тихонько постучали, и секретарь открыл ее. На пороге по стойке смирно стоял полковник Усман, готовый к тому, чтобы сопровождать Эдуардо в банк. Когда они выходили из отеля, Эдуардо опять увидел Мануэля Родригеса. На нем были все те же джинсы, та же помятая футболка, а жевал он, возможно, все ту же жвачку. Он сел в БМВ, и Эдуардо перестал хмуриться только тогда, когда машина отъехала на порядочное расстояние.
Управляющему Центральным банком Нигерии еще никогда и никто не говорил, что если платеж опаздывает на семь дней, то он может считать контракт расторгнутым, а вторая сторона получает право действовать по собственному усмотрению. Министр внес бы некоторые поправки, но Абуджа была любимым детищем президента. Когда они договорились по этой позиции, де Сильвейра потребовал информацию о банковских резервах, заморских обязательствах и предполагаемых доходах от нефти на ближайшие пять лет. По окончании переговоров управляющий был похож на заливное: он блестел от пота и дрожал.
Следующей встречей Эдуардо был обязательный визит вежливости: обед у посла Бразилии. Он ненавидел протокол, поскольку считал, что посольства существуют лишь для приемов и для обсуждения устаревших банальностей, а он не любил ни то ни другое. Еда в таких заведениях была неизбежно плохой, компания - еще хуже. И на сей раз исключения не получилось, и единственной выгодой мероприятия (Эдуардо все измерял доходами или убытками) стала информация о том, что Мануэль Родригес вошел в окончательный список из трех претендентов на победу в тендере на строительство порта в Лагосе. Если он выиграет его, то в пятницу встретится с президентом. Сильвейра пообещал себе, что в пятницу в списке останется только два кандидата, а встречи с президентом не будет. Он думал, что это - главное, что он вынес из обеда с послом, но тот вдруг добавил:
- Родригес весьма одобрительно воспринял вашу победу в борьбе за контракт на строительство Абуджи. Он нахваливает вас на встрече с каждым министром. - Посол помолчал. - Забавно. Мне казалось, вы не ладите.
Эдуардо не ответил и задумался, какой номер собирается выкинуть Родригес, поддерживая его начинания.
День Эдуардо провел с министром финансов и получил подтверждения временных соглашений, которых он достиг с управляющим Центральным банком. Управляющий заранее сообщил министру финансов, чего ожидать от встречи с Эдуардо де Сильвейрой, чтобы тот был готов к решительным требованиям бразильца. Де Сильвейра, догадавшийся об этом предупреждении, позволил бедняге немного поторговаться и даже уступил по нескольким маловажным пунктам, чтобы министр мог доложить об этом президенту на очередном заседании Высшего военного совета. Эдуардо оставил улыбающегося министра в полной уверенности в том, что он отыграл у грозного бразильца пару-тройку очков.
В тот же вечер де Сильвейра поужинал со своими старшими советниками, которые тоже встречались с министерскими чиновниками. Теперь каждый из них выступал с ежедневным отчетом о том, с какими проблемами им придется столкнуться, если они начнут работать в Нигерии. Его главный инженер подчеркнул, что на месте нельзя будет найти квалифицированную рабочую силу ни за какие деньги, поскольку рынок ее монополизирован немцами, которые ведут огромное дорожное строительство. Финансовый советник также представил мрачный доклад о том, как иностранные компании по шесть месяцев не могут обналичить свои чеки в местном Центральном банке. Эдуардо прислушивался к комментариям экспертов, но своего мнения не высказывал. Совещание закончилось вскоре после одиннадцати, и он решил перед сном прогуляться по отелю. Он шел по роскошному тропическому саду и едва не столкнулся нос к носу с Мануэлем Родригесом. Эдуардо свернул в сторону и спрятался за огромным тиковым деревом. Коротышка проковылял мимо, жуя свою жвачку и не замечая горящих ненавистью глаз Эдуардо. Подойдя к болтливому серому попугаю, де Сильвейра поведал ему свои самые тайные помыслы о том, что к вечеру пятницы Родригес будет лететь назад в Бразилию с чемоданами, набитыми разными планами, которые засунет в шкаф под названием "Провалившиеся проекты". Попугай поднял хохолок и заорал на него так, будто он раскрыл его секрет. Эдуардо улыбнулся и отправился к себе.
На следующий день полковник Усман прибыл, как обычно, в восемь сорок пять - минута в минуту, и Эдуардо провел утро в беседе с министром поставок и кооперативов, точнее, отсутствия кооперативов, как он сказал своему личному секретарю во второй половине дня. После полудня он встретился с министром труда, уточняя возможности найма неквалифицированной рабочей силы и выясняя обоснованность слухов о полном отсутствии профессиональных сотрудников.
Эдуардо быстро пришел к заключению, что, несмотря на оптимизм соответствующих министров, это будет самый сложный контракт из всех, за которые он брался. А если международный бизнес увидит, как он спотыкается на ровном месте, будут потеряны не только деньги.
Вечером его сотрудники опять докладывали ему о том, как они решили вчерашние проблемы и какие новые открылись им сегодня. Они осторожно намекнули, что если теперешний режим останется у власти, то задержек с платежами не будет, поскольку сам президент обозначил проект как приоритетный. До них даже дошел слух, что армия предоставит свои строительные батальоны, если возникнет дефицит в квалифицированных рабочих. Эдуардо пометил эту информацию, чтобы ее письменно подтвердил глава государства во время их прощальной встречи.
Но не проблема рабочей силы занимала его мысли, когда он облачался тем вечером в шелковую пижаму. Он ухмылялся от идеи неизбежного и внезапного отъезда Мануэля Родригеса домой. Спал Эдуардо прекрасно.
На следующее утро он встал с новым приливом энергии, принял душ и надел очередной костюм. Четыре дня, похоже, истрачены не напрасно, он сможет поймать сразу двух зайцев. К восьми сорока пяти он ждал обычно пунктуального полковника.