Он вряд ли был встревожен больше, если бы ему сообщили, что к северной части острова приближаются немцы. Губернатор поднял бровь.
- Адмирал флота граф Маунтбеттен, - повторил Чарльз, как будто Тед его не понял.
- Ну так соединяйте, - тихо сказал Тед, закрывая "Таймс" и кладя ее на стол перед собой. За последние двадцать лет он трижды встречался с Маунтбеттеном, но сомневался, что у великого человека остались хоть какие-то воспоминания об этих встречах. Хотя во время третьей Теду понадобилось уйти во время выступления адмирала, поскольку он вдруг почувствовал себя нехорошо. Теперь он и представить себе не мог, о чем Маунтбеттен хотел бы поговорить с ним, но у него не было времени поразмыслить над этим, поскольку телефон на его столе уже звонил.
Тед поднял трубку, все еще не решив, как обращаться к собеседнику: "милорд" как к графу, "командующий" как к бывшему начальнику генерального штаба, или "адмирал", поскольку звание адмирала флота дается пожизненно.
- Доброе утро, сэр, - наконец сказал Тед.
- Доброе утро, ваше превосходительство. Надеюсь, вы в добром здравии.
- Да, благодарю вас, сэр, - ответил Тед.
- Если я правильно помню, когда мы встречались в последний раз, у вас были проблемы с желудком.
- Да, это так, сэр, - сказал удивленный губернатор. Он имел все основания быть уверенным в том, что Маунтбеттен звонит ему - после стольких лет! - вовсе не для того, чтобы поинтересоваться его здоровьем.
- Губернатор, вам, должно быть, интересно узнать, зачем я звоню.
- Да, сэр.
- Я сейчас в Вашингтоне на встрече в верхах и поначалу планировал вернуться в Лондон завтра утром.
- Понимаю, сэр, - сказал Тед, ничего не понимая.
- Но я решил, что могу сделать небольшой крюк и встретиться с вами. Я так люблю посещать колонии, когда подворачивается случай. Это дает мне возможность информировать ее величество о происходящем. Надеюсь, что такой визит не доставит вам хлопот.
- Вовсе нет, сэр, - сказал Тед. - Мы будем рады видеть вас.
- Хорошо, - сказал Маунтбеттен. - Тогда вы очень обяжете меня, если сообщите служащим аэропорта, что мой самолет прибудет завтра в четыре часа дня. Я хотел бы остаться на ночь, но, чтобы не выбиться из графика, мне нужно будет вылететь рано утром на следующий день.
- Конечно, сэр. Нет ничего проще. Мы с супругой встретим вас в аэропорту завтра в четыре часа.
- Как это мило с вашей стороны, губернатор. Кстати, я хотел бы поменьше формальностей. Да и вам к чему лишние проблемы? - И телефон замолчал.
Как только Тед положил трубку, настал его черед побегать - впервые за несколько месяцев. Он увидел, как по длинному коридору к нему навстречу спешит Чарльз, который, похоже, слышал разговор по параллельной линии.
- Найдите мою жену, прихватите блокнот, и оба - ко мне в кабинет немедленно. Вы слышите? Немедленно, - сказал Тед и вернулся к себе.
Хэйзел появилась через несколько минут с букетом цветов в руке, за ней шел запыхавшийся личный секретарь.
- Что за спешка, Тед? Почему паника?
- К нам приезжает Маунтбеттен.
- Когда? - тихо спросила она.
- Завтра в четыре часа дня.
- Да, тут есть причина для паники, - согласилась жена. Она поставила цветы в вазу на подоконнике и села напротив мужа перед его столом. - Возможно, не самый удачный день, для того чтобы узнать, что миссис Роджерс опять заболела.
- Будь рада, что она придерживается хоть какого-то расписания, - сказал Тед. - Что же, придется пустить пыль в глаза.
- Что ты имеешь в виду, говоря "пустить пыль в глаза"?
- Ну, не забывай, что Маунтбеттен - член королевской семьи, бывший начальник генерального штаба и адмирал флота. Последний пост, который он занимал в колониях, - вице-король Индии с тремя полками под командованием, а его личный аппарат превышал тысячу человек. Так что я и представить себе не могу, что он ожидает здесь увидеть.
- Давайте начнем с того, что составим список вещей, которые надо будет сделать немедленно, - быстро сказала Хэйзел.
Чарльз вынул ручку из внутреннего кармана пиджака и раскрыл блокнот в ожидании указаний своего босса.
- Раз он прибывает в аэропорт, то первое, что он ожидает увидеть, - это красная ковровая дорожка, - сказала Хэйзел.
- Но у нас нет красной ковровой дорожки!
- А вот и есть. Она лежит в коридоре между столовой и гостиной. Мы можем воспользоваться ею и, надеюсь, успеем вернуть ее на место к тому моменту, когда он окажется в этой части дома. Чарльз, проследите за тем, чтобы ее свернули и доставили в аэропорт… - Хейзел сделала паузу. - А потом вернули назад.
Чарльз нахмурился и начал яростно писать.
- Да, Чарльз, проследите также и за тем, чтобы ковер почистили, - вмешался губернатор. - Я и не знал, что он - красный. Так, теперь что с почетным караулом?
- У нас нет почетного караула, - сказала Хэйзел. - Если помнишь, нас встречали премьер-министр, верховный судья и шесть свободных от службы полицейских.
- Верно, - сказал Тед. - Нам придется воспользоваться территориальной армией.
- Ты имеешь в виду полковника Ходжеса и группу его вояк? У них нет даже одинаковых мундиров. А что касается их винтовок…
- Ходжесу придется к четырем часам завтрашнего дня привести их в какой-то порядок. Оставь это мне, - сказал Тед, делая пометку в своем блокноте. - Я позвоню ему чуть позже. Так, а что насчет оркестра?
- У нас есть городской оркестр, - подсказал Чарльз. - И, конечно же, оркестр полиции.
- По этому случаю нам придется объединить их, - сказала Хэйзел, - чтобы не обидеть никого.
- Но вместе они могут исполнять только три мелодии, - сказал Тед.
- А нужна только одна, - воскликнула Хэйзел, - национальный гимн.
- Правильно, - подтвердил губернатор. - Поскольку тут придется согласовать кое-какие музыкальные моменты, я оставлю этот вопрос себе, Хэйзел. Теперь следующая проблема: как доставить его из аэропорта в резиденцию.
- Уж конечно, не в старом "ровере", - сказала Хэйзел. - За прошлый месяц он трижды ломался, а внутри он воняет, как собачья конура.
- У Генри Бендалла есть "роллс-ройс", - сказал Тед, - придется реквизировать его.
- Надо только, чтобы никто не сказал Маунтбеттену, что машина принадлежит похоронному бюро и использовалась по назначению за день до его прибытия.
- У Мика Флагерти есть "роллс", - вспомнил Чарльз. - "Сильвер Спирит", если я не ошибаюсь.
- Но он ненавидит англичан, - сказала Хэйзел.
- Точно, - кивнул Тед, - но не откажется же он от приглашения в резиденцию губернатора, когда узнает, что ужин устраивается в честь члена королевской семьи.
- Ужин? - спросила Хэйзел в ужасе.
- Конечно, должны же мы дать ужин в его честь, - сказал Тед. - И, что еще хуже, любой, кто добился хоть малейшего успеха, будет предполагать, что его пригласят. Сколько человек поместится в столовой? - Они с Хэйзел повернулись к личному секретарю.
- Шестьдесят, если потесниться, - ответил Чарльз, поднимая глаза от блокнота.
- А мы и находимся в стесненных обстоятельствах.
- Конечно, - сказала Хэйзел, - поскольку у нас нет шестидесяти тарелок, не говоря уже о шестидесяти кофейных чашечках, шестидесяти чайных ложках, шестидесяти…
- Но у нас же есть тот королевский вустерширский сервиз, который подарил покойный король во время визита в 1947 году, - вспомнил Тед. - Сколько предметов из него еще годны к употреблению?
- По последним данным, достаточно, чтобы накрыть на четырнадцать кувертов, - сказала Хэйзел.
- Отлично, значит, столько человек и будет сидеть за главным столом.
- А что насчет меню? - спросил Чарльз.
- И - что еще важнее - кто будет готовить? - добавил Тед.
- Надо будет спросить Дотти Катберт, сможет ли она на вечер отпустить к нам миссис Тревис, - сказала Хэйзел. - Ни у кого на острове нет кухарки лучше.
- Нам понадобится дворецкий, не говоря уже о других слугах.
Чарльз заполнял третью страницу.
- Ты поговори с леди Катберт, - попросил Тед, - а я попробую уговорить Мика Флагерти.
- Следующая проблема - напитки, - продолжила Хэйзел. - Не забывай, что последний губернатор опустошил винный погреб за несколько дней до отъезда.
- А Министерство иностранных дел отказывается его пополнить, - напомнил ей Тед. - У Джонатана Флетчера лучший погреб на острове…
- Благослови его бог, но мы не можем посадить его за главный стол.
- Если мы ограничимся четырнадцатью кувертами, то главный стол и так уже переполнен, - сказал Тед.
- Дотти Катберт, Бендаллы, супруги Флагерти, Ходжесы, - говорила Хэйзел, записывая имена. - Не говоря уже о премьер-министре, верховном судье, мэре, начальнике полиции и их женах. Будем надеяться, что кто-то из них окажется нездоров или в отъезде. - В ее голосе послышались нотки отчаяния.
- А где он будет спать? - невинно поинтересовался Чарльз.
- Боже, я и забыл, что он спит, - сказал Тед.
- Придется отдать ему нашу спальню. Только там есть непродавленная кровать, - сообщила Хэйзел.
- А мы на ночь переедем в комнату Нельсона с кроватью, изъеденной червями, и матрасом, набитым конским волосом.
- Хорошо, - сказала Хэйзел. - Я прослежу, чтобы наши вещи вынесли из комнаты королевы Виктории к вечеру.
- Да, Чарльз, - вспомнил губернатор, - позвоните в Министерство иностранных дел и выясните, что любит и чего не любит Маунтбеттен. Еда, напитки, эксцентричные привычки - все, что сможете разузнать. У них наверняка есть целое досье на него. Мне бы не хотелось ударить в грязь лицом перед этим джентльменом.
Личный секретарь перевернул еще одну страницу своего блокнота и продолжал писать.
В течение следующего часа все трое обсудили каждую проблему, которая могла бы возникнуть в ходе визита. На ланч они перекусили наскоро сделанными бутербродами и разошлись в разных направлениях - делать звонки с указаниями и просьбами.
Чарльз выдвинул идею, чтобы губернатор выступил по местному телевидению в вечерних новостях. Пусть каждый житель острова знает, что на следующий день сюда прибывает особа королевской крови. Сэр Тед закончил выступление призывом, чтобы те, кто может, собрались в аэропорту - поприветствовать "великого полководца", когда его самолет приземлится на острове.
Хэйзел потратила вечер на то, чтобы прибраться в каждой комнате, куда только мог зайти адмирал, а Чарльз при свете факела привел в порядок клумбу и подровнял газоны и дорожки в саду. Тед в это время перебирал посуду, приборы и вина, поступавшие в резиденцию с разных концов острова.
- Ну, о чем еще мы забыли? - сказал Тед, отправляясь в постель в два часа ночи.
- Бог ведает, - устало сказала Хэйзел, выключая свет. - Что бы там ни было, будем надеяться, что Маунтбеттен не заметит этого.
Наутро губернатор, облаченный в летний мундир и белые брюки с золотыми лампасами, надев свои награды и парадную каску с плюмажем из красно-белых лебединых перьев, вышел в холл, где его уже ждала жена. Хэйзел, надевшая летнюю зеленую юбку, которую она купила по случаю губернаторского приема в саду два года назад, поправляла цветы в вазе.
- На это уже не осталось времени, - сказал Тед, когда она попыталась укоротить слишком длинный стебелек. - Пора ехать в аэропорт.
Они спустились по ступенькам и увидели два "роллс-ройса", выстроившихся в линию: один белый, другой - черный, а дальше - их старый "ровер". За ними спустился Чарльз с красным ковром в руках, который он бросил в багажник "ровера".
Тед сел в первый "роллс-ройс".
Сначала ему надо было узнать имя водителя.
- Билл Симмонс, - ответили ему.
- Теперь запомните, Билл, вы должны вести себя так, будто занимаетесь этим делом всю жизнь.
- Хорошо, губернатор.
- Нет, - решительно сказал Тед. - В присутствии адмирала вы должны называть меня "ваше превосходительство".
- Хорошо, губернатор, извините, ваше превосходительство.
Билл завел машину и поехал к воротам со скоростью, которую считал уместной для такого торжественного случая. Они повернули направо и выехали на дорогу к аэропорту. Когда они добрались туда пятнадцатью минутами позднее, полицейские проводили небольшую кавалькаду на бетонку, где объединенный оркестр играл мелодию, которую Тед из милости посчитал лейтмотивом "Вестсайдской истории".
Он вышел из машины и столкнулся лицом к лицу с тремя рядами солдат территориальной армии, стоявшими по стойке вольно. Всего шестьдесят один человек в возрасте от семнадцати до семидесяти. Тед вынужден был признать, что, пусть они и не казались похожими на гренадеров гвардии, но и не были опереточными солдатами. Помимо этого, у них было два сильных плюса: полковник в натуральную величину в парадном мундире и настоящий старший сержант с соответствующим голосом.
Чарльз уже начал разворачивать ковровую дорожку, когда губернатор посмотрел на наспех сооруженное ограждение и с радостью отметил, что народу собралось гораздо больше, чем он когда-либо видел, включая ежегодный матч между футбольными командами островов Саффолк и Эдвард.
Многие жители размахивали британскими флагами, а некоторые держали портреты королевы. Тед улыбнулся и посмотрел на часы. До самолета оставалось семнадцать минут.
Премьер-министр, мэр, верховный судья и комиссар полиции с супругами стояли в конце красного ковра. С безоблачного неба нещадно палило солнце. Тед обвел глазами присутствующих и убедился, что каждый сосредоточен и внимателен.
Внезапно послышался звук самолетных двигателей, и толпа закричала. Тед посмотрел вверх, прикрыв глаза рукой, и увидел в небе самолет королевской эскадрильи, который снижался. Он коснулся полосы за три минуты до назначенного времени и вырулил к красному ковру ровно в тот момент, когда часы на башне управления полетами пробили четыре.
Дверь самолета открылась, и в проеме появился адмирал флота граф Маунтбеттен Бирманский, кавалер ордена Подвязки, член Тайного совета, кавалер ордена Бани, кавалер ордена "За заслуги", кавалер Большого креста ордена "Звезда Индии", кавалер Большого креста ордена Индийской империи, кавалер Большого креста ордена Виктории, кавалер ордена "За выдающиеся заслуги", член Королевского общества (почетный), доктор права (почетный). Он был в полном парадном мундире (летний вариант).
- Если это - абсолютно неформальный визит, то я благодарю небо за то, что он не попросил нас провести визит на официальном уровне, - пробормотала Хэйзел, идя вместе с мужем к трапу, который быстро подкатили к самолету.
Пока Маунтбеттен сходил вниз, толпа взревела еще сильнее. Когда он ступил на красный ковер, губернатор сделал шаг вперед, снял свой головной убор с плюмажем и поклонился. Адмирал отдал честь, и объединенный оркестр заиграл национальный гимн. Толпа запела "Боже, храни Королеву" так старательно, что случайные неуверенные нотки тонули в общем хоре.
Когда гимн закончился, губернатор сказал:
- Добро пожаловать в Сент-Джордж, сэр.
- Благодарю вас, губернатор, - ответил Маунтбеттен.
- Позвольте вам представить: моя жена Хэйзел. - Та сделала глубокий реверанс и пожала адмиралу руку.
- Как я рад снова видеть вас, леди Баркер. Это истинное удовольствие.
Губернатор провел гостя по всей красной дорожке и представил ему премьер-министра и его супругу Шейлу, местного мэра и его супругу Каролину, верховного судью и его супругу Джанет, комиссара полиции и его последнюю по счету жену, имени которой он не помнил.
- Может быть, перед отъездом в резиденцию осмотрим почетный караул? - предложил Тед, подводя Маунтбеттена к полковнику Ходжесу и его солдатам.
- Буду очень рад, - сказал адмирал, махая рукой толпе.
Когда они подошли примерно на двадцать метров, полковник вытянулся по стойке смирно, отдал честь и отрапортовал:
- Почетный караул к смотру готов, сэр.
Маунтбеттен остановился, также отдал честь и, глядя на старшего сержанта, стоящего в шести шагах позади полковника, проревел:
- Караул, смирно! Оружие - на кара-ул!
Первый ряд, которому достался весь арсенал подразделения, взял на караул, а второй и третий ряды просто встали по стойке смирно.
Маунтбеттен придирчиво осмотрел построение, пристально вглядываясь в лица, будто принимал парад гвардейской бригады. Когда он миновал последнего солдата, полковник опять вытянулся по струнке и отдал честь еще раз. Маунтбеттен ответил тем же и сказал:
- Благодарю вас, полковник. Первоклассная подготовка. Все хорошо.
Затем губернатор проводил его к белому "роллс-ройсу", где Билл попытался встать смирно, одновременно открывая дверцу машины. Маунтбеттен сел на заднее сиденье, а губернатор быстро обошел машину и сел рядом с ним с другой стороны. Хэйзел и адъютант адмирала воспользовались черным "роллс-ройсом", а Чарльз и секретарь адмирала довольствовались "ровером". Губернатору оставалось только надеяться на то, что адмирал не заметил, как два грузчика в аэропорту свернули ковер и положили его в багажник "ровера". А Хэйзел молилась о том, чтобы ей хватило простыней для Зеленой комнаты. В противном случае адъютант мог бы задуматься об их постельных традициях.
Два полицейских мотоцикла - весь мотопарк острова - с полицейскими в белых мундирах возглавили кавалькаду. Толпа замахала и громко закричала им вслед. Очевидно, выступление Теда по телевизору прошлым вечером было успешным: вдоль всего пути в полтора десятка километров выстроились горожане, радостно приветствовавшие гостя.
Кортеж подъехал к открытым воротам, полицейские вытянулись и отдали честь головной машине. Тед увидел в отдалении дворецкого, двоих его помощников и нескольких горничных. Все были аккуратно одеты и ждали их на ступеньках лестницы.
- Черт возьми, - сказал он почти вслух, когда машины остановились у входа. - Я не знаю, как зовут дворецкого.
Один помощник дворецкого широким жестом открыл дверь машины, а другой тем временем следил за разгрузкой чемоданов.
Маунтбеттен вышел из автомобиля, и дворецкий сделал шаг к нему навстречу.
- Я - Карразерс, милорд, - сказал он, кланяясь. - Добро пожаловать в резиденцию. Не будете ли вы любезны проследовать за мной, я проведу вас в ваши апартаменты.
Адмирал в сопровождении губернатора и леди Баркер прошел в дом и последовал за Карразерсом к главной лестнице.
- Как они великолепны, эти старые правительственные резиденции, - заметил Маунтбеттен, когда они поднялись.
Карразерс открыл дверь в комнату королевы Виктории и отошел в сторону с таким видом, будто он проделывал это тысячи раз.
- Как мило, - сказал адмирал, входя в личные апартаменты губернатора. Он подошел к окну и посмотрел на свежеподстриженный газон. - Как красиво. Напоминает мне Бродлендс, мой дом в Гемпшире.
Леди Баркер улыбнулась комплименту, но не позволила себе расслабиться.
- Желаете ли еще чего-нибудь, милорд? - спросил Карразерс, жестом приказав помощнику начать распаковывать вещи.
Хэйзел задержала дыхание.
- Нет, кажется, нет, - ответил Маунтбеттен. - Все просто безупречно.
- Не хотите ли присоединиться ко мне и Хэйзел за чаем в гостиной, когда будете готовы? - предложил Тед.
- Как предусмотрительно с вашей стороны, - сказал адмирал. - Я спущусь через тридцать минут, если позволите.