Итак, после развернутого толкования понятия "символ", становится ясно, что все религии, даже первобытные, имеют свои символы, которые отличают их последователей от других, некие знаки, начиная с идолов, икон, и храмов и кончая флагами, логотипами и фирменными стаканчиками для Кока-Колы. Символы эти указывают на принадлежность к той или иной группе. Внешний вид предлагаемого продукта, его упаковка, вывеска, оформление помещения, запах, вкус, звук – все это символы веры.
Ценностный характер значения символов отличает его от всех других видов знаков – от условных знаков, знаков-указателей, эмблематических знаков (или эмблем), от изобразительных (иконических) знаков, или изображений, от аллегорических знаковых структур и др. Все эти знаки, функционируя в своем прямом назначении, несут информацию понятийного, смыслового, но не ценностного характера. В тех же случаях, когда они используются для выражения ценности, они приобретают символическое значение. Прямое назначение изображения чайки на занавесе во МХАТе – быть эмблемой, то есть передать информацию о том, что данный театр именно МХАТ и ничего другого. Когда же воспринимающий осмысливает это изображение и переживает его как знак славной истории этого театра, оно для него выступает в качестве символа.
В зависимости от характера ценностного значения выделяют различные виды символов. Притом все они воспринимаются в конкретном гражданском сообществе именно как символы. Это могут быть исторические символы (например, Бородинское поле как символ боевой славы русского оружия, гробница Наполеона как символ величия Франции и др.), религиозные символы (крест, иконы, мощи святых и др.), мифологические символы (миф о Прометее как символ самоутверждения человека в борьбе с чуждыми внешними силами и др.), идеологические и пропагандистские (программы, лозунги, воззвания, конституции и др.), нравственные (белый цвет как символ нравственной чистоты и др.). Однако все они несут единую смысловую нагрузку – функцию средства отличия одной группы и сообщества от другого. Изначально функцию тайного знака.
4. Ритуалы.
Ритуалы – это сообщество в движении. У каждого сообщества свои подходы к деятельности. В основном они делятся на два класса: "Вот как мы здесь это делаем" и "Как мы никогда не делаем" – красноречивые фразы, которые предрекают сообществу крах или процветание. Ритуалы – это повторяющиеся позитивные взаимодействия, которые укрепляют связь между членами сообщества. Общие связующие в единое целое всех членов сообщества шаманские танцы. Негативные ритуалы ослабляют такую взаимосвязь.
Подумайте. Насколько вы будете расположены к страховой компании, которая заставит вас сделать сотню звонков на сотню разных автоответчиков, чтоб заявить о страховом случае? И как вы отнесетесь к компании, которая выделит живого человека только для того, чтобы тот вас выслушал.
Нечто подобное происходит и в сообществе, жизнь которого пронизана ритуалами от рождения каждого члена сообщества до его ухода из жизни. Различные ритуалы сопровождают каждого члена любой группы или структуры буквально на каждом шагу Групповые ритуалы сбивают индивидуумов в стаю или в коллектив, как вам больше нравиться это называть. Любая структура, любая социальная группа изобретает свои ритуалы или адаптирует уже им известные. В латентных структурах на них строится и общение между членами, и продвижение по иерархической лестнице, и многое другое. Ритуалы в латентной структуре носят в основной своей массе закрытый характер, притом еще и различаясь у различных подгрупп данной структуры в зависимости от степени их посвящения. Само посвящение в степени или ранги носит чисто ритуальный характер и обставляется достаточно эффектно и цветасто.
5. Заклинания.
У каждого сообщества есть свой собственный лексикон, по которому свои узнают своих. Заказывая кофе в "Макдоналдсе", вы используете слова, понятные здесь и неприемлемые в ресторане "Савой". У каждой группы есть свой набор слов, знаков, жестов, позволяющий распознавать, где свой, а где чужой.
У каждого сообщества существуют определенные "шаманские танцы". В их состав входят: певческие заклинания (гимны, марши, воинственные песни), массовые действия (факельные шествия, демонстрации, митинги), посвященческие клятвы и обеты и многое другое, о чем каждый из вас достаточно широко информирован.
К заклинаниям гражданского общества относятся влияния средств массовой информации и воздействие на широкие массы при помощи телевидения, газет, журналов, Интернета. В общем, как сказал В.Ленин "Важнейшим из всех искусств, для нас является кино".
В латентных структурах это система культивируется широко и обставлена различными мифами и теми же ритуалами, о которых мы говорили выше.
Кроме того, знание заклинаний устанавливает иерархию. Уровень ваших знаний определяет ваше место в пирамиде группы.
6. Неверующие.
Выражаясь современным языком менеджеров, на каждый тренд есть антитренд. У каждого продукта имеется масса конкурентов, причем на том же рынке потребления. То же самое происходит и на рынке сообществ. То есть за приобщение или внедрение в латентную структуру надо побороться. Впрочем, равно так же, как и сама латентная структура борется за приобщение в свои ряды новых членов, как бы она не декларировала свое нежелание расширяться или приоткрываться. Слишком закрытые структуры обречены на вымирание.
Итак, некоторые члены гражданского общества умирают от желания стать членами вашего закрытого сообщества, а другие умрут, но никогда ими не станут. Это не просто целевой маркетинг, это – жизнь.
"Чужие" существуют не только для того, чтобы отличать их от своих (голуби/ястребы, демократы/республиканцы, правоверные/неверные), – в понимании резонов тех, кто не хочет стать частью вашего сообщества, кроется огромная сила. Без неверующих невозможно создавать святых. Когда-то в нашей стране изучая марксизм-ленинизм, каждый студент знал золотое правило единства и борьбы противоположностей. Закон этот можно сформулировать точно по книгам классиков, однако нам и так всем ясно. Что только в борьбе против чего-то или против кого-то сообщество крепчает, модернизируется, а главное сливается в единую нерушимую массу. Именно неверующие и их присутствие заставляют колеблющихся вернуться к вере, а верующих начать верить безоговорочно. Именно наличие неверующих создает фанатиков. Если бы их не было, то еретиков необходимо было бы придумать. Всякому действие есть противодействие… и далее по тексту Закон этот не только физический, но и социальный.
7. Лидер.
Это последний ингредиент нашего блюда. Лидер. Вожак. Вождь. Гуру Мессия. Пророк. Имен ему может быть сотни. Этот человек нужен для того, чтобы противостоять всему миру или менять его в соответствии с собственной системой взглядов, убеждений и ценностей. Или, по крайне мере, выполнять роль живой иконы. Этакого – "горящего сердца Данко". Нелишне будет напомнить, что когда локальная цель выполнена и наступает период выдвижения новых целей, горящее сердце затаптывается, дабы не отвлекать от вновь поставленной задачи.
Если вы обратили внимание то под квалификацию "ЛАТЕНТНАЯ СТРУКТУРА" попадают все, начиная от иезуитов или масонов и кончая Коммунистической партией Советского Союза. И будете правы. Именно так, все они являются закрытыми обществами или организациями, созданными для выполнения конкретных целей.
Теперь пора вернуться к нашему графу Калиостро. И его целям и задачам.
Когда? Где? И с какой целью?
Жизнеописания, посвященные бурной жизни "графа" Калиостро, – как документальные или псевдодокументальные, так и беллетризованные, – появлялись на свет, наверное, чаще, нежели любого другого из персонажей знаменитого века Просвещения, пусть даже и имеющих несравненно больше причин рассчитывать на благодарную память человечества. Это вполне объяснимо: ведь судьба Калиостро вобрала в себя все, что имеет в глазах массового читателя особую притягательность – великосветские похождения, головокружительные политические интриги, финансовые комбинации невероятного размаха и изобретательности… И все это на фоне самых броских и завораживающих мистических декораций, какие только возможно себе вообразить. Но. огорчает в биографии Калиостро другое: отсутствие подлинной мистической Тайны, хотя, наверное, далеко не все согласятся с этой точкой зрения, – настолько силен и притягателен ореол загадочности вокруг личности Великого Копта.
При этом, однако, обычно упускается из виду, что внешний блеск феерической карьеры Калиостро достигается прежде всего за счет тусклости исторического фона – XVIII век, "век Просвещения", быстро нарастающей секуляризации общества и повсеместного торжества рационалистических представлений о Вселенной и человеке, совершенно не оставляет места для игры фантазии и воображения…
Постановочный эффект сразу виден.
Чета странствующих магов на общем реалистическом фоне действительно производила впечатление выходцев из какого-то другого, более яркого, праздничного и вообще во всех отношениях более притягательного мира. Когда же персоной Калиостро пытались заниматься серьезные исследователи, они с удивлением обнаруживали, что, кроме постоянной смены декораций, им описывать в общем-то и нечего. Возможно, что судьба Калиостро на самом деле таит в себе какой-то более глубокий подтекст, чем это представляется на первый взгляд, но по сохранившимся свидетельствам проследить это практически невозможно.
О раннем периоде жизни будущего Великого Магистра сохранились весьма скупые и малодостоверные сведения.
Принято считать, что он родился в Палермо на острове Сицилия в семье небогатого чиновника (купца, маляра, суконщика и пр.), поступил в церковное училище, был изгнан оттуда за богохульство. В возрасте примерно 25 лет перебрался в Рим, где встретил достойную себя во всех отношениях пару – Лоренцу Феличиани, тогда еще совсем юную, но поразившую Калиостро внешним обаянием и прирожденным внутренним артистизмом. В 1776 году чета уехала в Лондон, один из главных центров европейского масонства.
Вот примерно с этого времени биография Калиостро уже может быть прослежена по более или менее достоверным документальным источникам. Согласно официальным записям, 12 апреля 1777 года он вступил в масонскую ложу "Эсперанса", не обладавшую большим влиянием и состоящую в основном из выходцев из романских стран. Произошло это в таверне "Голова короля". Примерно в это же время он неожиданно становится счастливым обладателем загадочной рукописи под названием "Описание обрядов египетского масонства", содержащей устав новой, небывалой доселе ложи, основанной на заветах Еноха и пророка Илии. К сожалению, оригинал был уничтожен вместе с другими принадлежавшими Калиостро бумагами после его ареста римской Инквизицией, если речь не идет, впрочем, о том же самом тексте, получившем впоследствии известность как "Пресвятая или Священная Тринософия".
Покинув Лондон, Калиостро начинает свое прославившее его имя турне по континентальной Европе, решив прочесать ее с запада на восток и везде, где будут для этого благоприятные условия, утвердить принципы "Египетского масонства". В полном соответствии с его высокой оценкой достоинств женского пола, графом была предусмотрена и возможность создания женской ложи, организацией которой занималась Лоренца.
С лета 1779 до апреля 1780 года Калиостро находился в Петербурге, где всеми средствами пытался найти доступ ко двору императрицы Екатерины II. Выбор якобы был неудачен. Лоренца, по "внушающим доверие свидетельствам", сумела обольстить князя Потемкина, фаворита императрицы. Ревнивая Екатерина немедленно отомстила, подстроив публичное разоблачение "мага" на одном из сеансов ясновидения, и чета была вынуждена в экстренном порядке покинуть Петербург. Существуют различные версии этого события, а также множество легенд, посвященных петербургскому периоду в жизни Калиостро, в том числе его путешествие по российской глубинке, столь колоритно описанное в повести А. Н. Толстого.
С 1780 года Калиостро обосновался в Париже и на удивление быстро сумел здесь добиться всего, о чем раньше мог разве что мечтать: признания "сильных мира сего", власти над умами и неограниченного кредита. Спустя несколько лет разразился знаменитый скандал с "ожерельем королевы", в интриге вокруг которого Калиостро сыграл явно не последнюю роль, однако какую именно – жертвы обмана или, напротив, его инициатора, – до сих пор остается трудноразрешимой загадкой. В 1785–1786 годы он несколько месяцев провел в Бастилии, однако после оправдательного приговора суда триумфально покинул ее стены. В безопасном удалении от Парижа Калиостро пишет свое известное Послание французскому народу – один из самых революционных документов, когда-либо выходивших из-под пера профессионального мага и оккультиста. В ответ власти смогли лишь напустить на него бульварного журналиста Тевено де Моранде, который создал собственную версию биографии Калиостро, изукрашенную самыми леденящими душу подробностями о его низости и тягчайших преступлениях против морали и частной собственности доверившихся ему людей.
Потеря Франции в качестве главного плацдарма и опоры для его деятельности сыграла печальную роль в судьбе графа: к концу 1780-х годов Калиостро начинает постепенно выходить из моды, ложи разваливаются, финансовые дела приходят в упадок, политические "чудеса" уже не производят былого впечатления на фоне надвигающихся бурных событий. В конце концов, под влиянием жены он решается на непродуманный, мягко говоря, шаг – возвращается на родину, чтобы там вдохнуть новую жизнь в угасающее "египетское масонство".
Сколь ни кощунственным на первый взгляд выглядит сближение Калиостро с Джордано Бруно, однако на закате жизни Калиостро было суждено во многом повторить путь его славного соотечественника. В Риме его ловят, обвиняют в заговоре против католической церкви и общественных порядков (аукнулось вышеупомянутое письмо) и приговаривают к смерти, замененной в 1791 году папой Пием VI пожизненным заключением. Калиостро умирает в церковной тюрьме Святого Ангела (Святого Льва. Даже на эту тему разночтения), по слухам, вскоре после неудавшейся попытки побега. Из его собственноручных документов этого трагического периода сохранилось письмо к Папе. Оно написано своеобразным заумно-магическим языком и свидетельствует, скорее всего, о безнадежном помутнении рассудка его автора вследствие перенесенных им в последние годы жизни ударов судьбы.
Давно уже сделалось общим местом, что Калиостро следует считать самым выдающимся оккультным авантюристом не только XVIII столетия, но и, пожалуй, всех предшествующих эпох, а не исключено, что и последующих. Этой заслуженной репутации он обязан как персональному магнетизму, развитому путем постоянных упражнений до пределов, дозволенных природой, так и необычайной, далеко опережающей свою эпоху, тяге к достижениям технического прогресса, с блеском использованным во многих наиболее прославленных его трюках (например, вызывание духов великих людей прошлого посредством "волшебного фонаря", использование доступным лишь специалистам химических растворов и реактивов при манипуляциях с благородными металлами и пр.).
В оправдание Калиостро можно сказать, что он занимался этим не столько из своекорыстных побуждений, сколько из любви к искусству, – точнее, к единственному доступному ему виду "искусства", оперативной магии; огромные средства, истраченные им в годы расцвета его деятельности на всякого рода благотворительные акции, а также оказавшееся роковым для него пренебрежение к ведению финансовых дел говорят о том, что для его артистической натуры процесс совершенно затмевал результат. Устраиваемые им сеансы были гениальными по изощренности режиссерского замысла и глубине проникновения в "тайное тайных" человеческих душ камерными спектаклями.
К тому же их устроитель очень хорошо представлял себе, какую меру риска можно дозволить в отношении каждого участника этого действа. В числе его поклонников значились даже такие незаурядные и далеко не наивные люди, как знаменитый естествоиспытатель и основоположник научной физиогномики И. Лафатер, которому физиономия Калиостро предоставила исключительно богатый материал для наблюдений.
Но, несмотря на все эти общепризнанные таланты и достоинства, Калиостро в целом остается фигурой скорее декоративного плана. Его "сценический образ" дает нам как бы абсолютный в своей завершенности "негатив" портрета истинного эзотерика, в котором духовная работа над созиданием "внутреннего человека" оказалась полностью подавлена и вытеснена эгоцентрическими импульсами, исходящими от "человека внешнего".
Как уже было отмечено выше, жизненный путь Калиостро привлекал внимание многих писателей, высоко ценивших его артистизм, но, как правило, неизменно выводивших его в качестве отрицательного персонажа. Пример был подан самим великим Гете, сочинившим еще при жизни Калиостро комедию "Великий Кофта" (масонское имя Калиостро – Великий Копт; "Кофта" – искажен, "копт", так называли живших в Египте христиан); Калиостро был выведен здесь под ласковым именем графа Ростро Импуденто – "Бесстыжее Рыло". История Калиостро описана также в романах А. Дюма-отца "Ожерелье королевы" и "Граф Калиостро", в повести А. Толстого "Граф Калиостро", и, пожалуй, наиболее виртуозно – в "Чудесной жизни Иосифа Бальзамо, графа Калиостро" Михаила Кузмина.
Мы же из всех его биографических данных выделим следующее.
Первое. Он родился в Палермо, в столице Сицилии. На родине сицилийской мафии и многого другого, что играло не последнюю роль в европейской политике и экономике на протяжении веков. Например, тайное общество "Беати Паоли" ("Блаженные Павлы"), но об этом позже.
Второе. Имя, которое ему приписывает инквизиция, и которое с легкой руки писателей и журналистов вошло во все его биографии, является псевдонимом. В современном сленге – "ником". Напомним слова Е.П. Блаватской.
"Само имя Джузеппе Бальзамо, если его преобразовать при помощи каббалистических методов, означает – "Тот, кто был послан", или "Данный", а также "Господин Солнца", – показывает, что оно не было его истинным родовым именем. Как отмечает Кеннет Р. Х. Маккензи, член Теософического Общества, к концу прошлого столетия среди некоторых теософских профессоров того времени установилась мода транслитерировать в восточной форме любое имя, которое давалось оккультными братствами своим ученикам, предназначенным для работы в миру."
Впрочем, и дворянское имя графа тоже "ник". На Юге Италии "кальостро" – это горячий ветер, дующий из Африки, из Египта.
Третье. Достоверно известно, что 12 апреля 1777 года он вступил в масонскую ложу "Эсперанса", В Лондоне в таверне "Голова короля". Примерно в это же время он становится счастливым обладателем загадочной рукописи под названием "Описание обрядов египетского масонства", содержащей устав новой, небывалой доселе ложи, основанной на заветах Еноха и пророка Илии.
Четвертое. С лета 1779 до апреля 1780 года Калиостро находился в Петербурге, где всеми средствами пытался найти доступ ко двору императрицы Екатерины II, при покровительстве князя Потемкина и виднейшего масона России Елагина.