А это было как раз в ту пору, как мы с Порочестером завели знакомство в реале - и его тайные помыслы насчёт Елены стали, наконец, высказанными вслух.
Что до меня, то я в те дни в поте лица трудился над будущим костюмом из джинсы. Чертил выкройку, переводил её на ткань, раскраивал, дрожа, как бы не сделать неловкое движение - для другого ведь всегда стараешься больше, чем для себя. Тщеславие!.. Перепроверял всё по десять раз, поэтому работа шла медленно. В тот день, когда самая нудная часть её была закончена, и я, вооружившись иглой и напёрстком, уселся соединять между собой разрозненные части розового денима, мне пришло в голову, что пора бы, пожалуй, что-то предпринять и для их незадачливого хозяина. А то больно уж он в последнее время достал своими розовыми соплями и заунывными причитаниями: "Ацидофилин, ацидофилин…" Известно же, что виртуальному персонажу только дай разок воплотиться в реале - потом не остановишь.
"Вот только, пожалуйста, без самодеятельности, - с досадой думал я, шерудя туда-сюда толстой иглой, в чьё широкое ухо была заправлена контрастная чёрная нить. - Ежу понятно, что тебе, голубчик, воли давать нельзя, а то наломаешь дров. Слишком уж ты восторжен и впечатлителен, а в любви это не лучшие советчики."
В тот же день, слегка прозондировав почву и кое-что выяснив, я пришёл ещё в больший ужас (настолько, насколько чужие проблемы вообще могли меня взволновать). Оказывается, эти страстные влюблённые даже в личку ни разу друг другу не написали! Не созвонились ни разу! Стеснялись. Я уж молчу о такой интимной вещи, как скайп… Впрочем, этой радости они были лишены ещё и по другой, банально технической причине: ноутбук милой дамы, по её словам, был слишком дряхл, чтобы выдержать подобное испытание. И хорошо ещё, если и вправду так. Хуже, если это была банальная отговорка!
"Да и нужен ли романтичной даме сей форсаж?.. По-моему, она прекрасно чувствует себя и в формате форума." Честно говоря, я с трудом себе представлял, каким образом мой друг собирается вот так враз, с места в карьер, перескочить эту пропасть.
Единственное, что меня тут обнадёживало - это как раз то, что, на первый взгляд, должно было огорчать. А именно: несмотря на все просьбы и заклинания, симпатичная поэтесса упорно отказывалась прислать Порочестеру свои фото десяти-пятнадцатилетней давности. Что косвенно указывало на то, что Елена не относится к тому страшному и холодному типу людей, которые принципиально не смешивают вирт с реальной жизнью; что она не хочет вводить друга в заблуждение; что - пусть и неосознанно - рассчитывает на возможную встречу. (Конечно, это могло говорить всего лишь о том, что наша героиня была чудовищно страшна уже в юности, - но я как безнадёжный оптимист эту версию отмёл).
В общем, я всё больше понимал, что без посредника этим двоим не справиться. И посредником этим придётся стать не кому иному, как вашему покорному слуге.
Роль сводника была для меня новой. Но я и этому был рад - не так уж много в моей жизни нового. И то всё благодаря Порочестеру, который, что ни день, открывал меня для меня с самой неожиданной стороны.
Сказав себе так, я успокоился настолько, что на какое-то время позволил себе благополучно забыть о протекающей бок о бок со мной душераздирающей любовной истории.
Меня тогда занимало кое-что другое, куда более увлекательное. И реальное. Приближался тот удивительный, неописуемый момент, когда из разрозненных, кривоватых, странноватых на вид кусков ткани вдруг неизвестно как получается что-то похожее на ВЕЩЬ! Даже меня, старого заплесневелого сухаря, это чудо каждый раз изумляет и приводит в священный трепет - и, что интересно, с опытом он не уменьшается, а становится только сильнее. (Может быть, потому, что и сшитые мною вещи с каждым разом всё больше похожи на настоящие?..)
Вот и теперь, предвкушая миг чудесной трансформации, я с упоением работал иголкой. Процесс настолько захватил меня, что вот уже два дня я забывал даже позавтракать - и перехватывал что-то лишь к ночи, когда уже не мог работать - так болели глаза, пальцы и спина. И даже во сне у меня перед глазами мелькали стежки - чёрным по розовому. (Порочестер как-то объяснил мне, что это цвета молодёжной субкультуры "эмо", но вникать во все эти ужасы я не стал).
Готово!..
Но это пока был только пиджак - вернее, заготовка для пиджака. А я хотел доделать до завтра и брюки, чтобы уж всё сразу прикинуть прямо на Порочестере. И снова вспомнил, что надо поесть, только когда спину и шею ломило уже невыносимо. В результате на третий день работы у меня вовсю разболелись не только мышцы и глаза, но и желудок.
Это, конечно, плохо, что я себя так измотал. Здоровья это в моём возрасте не прибавит. Зато именно благодаря такому чудовищному насилию над своим организмом я и вспомнил, наконец, кое-что важное - да не просто важное, а такое, что самой короткой дорожкой вело нас прямёхонько в покои загадочной красавицы.
Когда меня озарило, я как раз дошивал последние стежки, смётывая Порочестеровы брюки, и торопился закончить поскорее, чтобы с чистой совестью бухнуться в кровать и отрубиться. Но теперь у меня и усталость прошла - может быть, оттого, что я от неожиданности уколол большой палец иглой. Ах я дурак!.. Как же я сразу-то не догадался?.. Решение было столь очевидным, что я, выдавливая из пострадавшего пальца капельку крови, кряхтел и радостно чертыхался на своё патологическое тугодумие.
Всё лежало на поверхности. Ничего даже и придумывать не надо было! План чудесного соединения двух любящих сердец, словно сам собой выстроившийся перед моим внутренним взором, был настолько строен, красив и гармоничен, что никаких накладок, никаких препятствий на этом пути не могло возникнуть просто по определению. Теперь я знал, что делать и, главное, как. Трепещи, виртуальная реальность!.. Реал скоро победит окончательно, прекрасная Елена уже не сорвётся с нашего крючка…
Если что-то меня теперь и беспокоило, то только одно: успею ли я, храбрый портняжка, дошить розовый костюм с кружевами к сроку?.. А то, чего доброго, наш виртуальный герой заартачится - и наотрез откажется ехать к своей даме в каком-нибудь ином, менее изысканном прикиде…
Я вколол иглу в крохотную подушечку и ласково погладил лежащую у меня на коленях кучу джинсового тряпья: главное - суть, но и детали тоже имеют значение. Удивительно, но мне, закоснелому эгоисту, в этот миг хотелось только одного: чтобы всё сложилось именно так, как видится моему другу в его самых сладостных мечтах.
4
- Дружище, Вы любите массаж? - в лоб спросил я Порочестера, день спустя подъехав к нему на квартиру для предварительной примерки. За это время я успел не только полностью сметать верхнюю и нижнюю часть костюма, но и выкроить мелкие детали. Как всё-таки трудно работать, когда твой клиент настолько разительно отличается от тебя… конституцией? Консистенцией?.. Комплекцией!
В ответ с Порочестером стало происходить что-то невообразимое. Он весь одеревенел (в этот миг я как раз оправлял на нём будущий жакет - вроде сидел сносно), затем побагровел кончиками огромных ушей, торчащими из-под седеющих патл, заблестел лицом - и через минуту-другую напряжённых раздумий изрёк что-то вроде:
- Э… эээээ… Что?..
- Массаж, - терпеливо повторил я, параллельно смекая, что правый рукав неплохо бы сделать чуть покороче - в теле Порочестера наблюдалась лёгкая ассиметрия. - Массаж, дружище. Ну, спины, ног… лица… Любите?..
При слове "лица" бедняга Порочестер немного отмяк, вздохнул посвободнее - и почти твёрдым голосом, в котором, однако, ещё чувствовалась лёгкая дрожь, заметил:
- Вот уж не знаю. Массаж лица мне ещё никогда не делали…
Тут он явно поскромничал. Я мог бы побиться об заклад, что и другие части его тела доселе не знали сих сладостных испытаний. Что ж, смиренно подумал я, будем надеяться, что любознательность в моём друге всё-таки победит стыдливость. Но это потом, а пока не будем пугать беднягу сразу - лучше готовить его мелкими порциями.
После лёгкого чаепития мы продолжили примерку. Но теперь она шла через пень-колоду. Ибо клиент от моего невинного вопроса так напрягся, что еле-еле влезал негнущимися членами в костюм - и своей громоздкой оцепенелостью мешал мне посадить изделие по фигуре. Видимо, он решил, что я предлагаю ему свои услуги и вот-вот примусь его массажировать во всех возможных местах. Пришлось изобразить эдакую ни к чему не обязывающую болтовню беззаботного портняжки - чтобы хоть немного унять ненужные подозрения:
- Вы знаете, дружище, а я вот без массажа долго не могу. Скрипеть начинаю. Остеохондроз. Что поделаешь, в нашем возрасте без этого уже никак. Жаль только, хорошего специалиста найти не так-то просто. Но мне повезло - порекомендовали. Вот как раз в ближайшее время собираюсь записаться на процедуру. Ехать, правда, далековато, за городом, но оно того стоит. Кстати, хотел спросить…. ээээ, вот сюда ножку, ага… хотел спросить: не согласитесь ли Вы составить мне компанию? А то одному в такую глухомань как-то боязно добираться…
По мере моего непритязательного монолога Порочестер всё больше приходил в себя - как видно, лечебный массаж казался ему не в полной мере МАССАЖЕМ, - а уж после слова "боязно" и вовсе оживился:
- Конечно, дружище! С Вами - хоть на край света! Да и то пора хоть ненадолго натянуть нос закоптелой Москве. За город, да по золотой осени - одно удовольствие…
- Так значит, договорились, - пробурчал я, зажимая промеж губ булавки - не столько потому, что некуда было больше их сунуть, сколько для того, чтобы не продолжать разговор. На сегодня достигнутого было вполне достаточно, и должно было пройти время, чтобы закрепить успех. А тот был немалый - судя по тому, что Порочестер, провожая меня до двери, спохватился:
- Вы только, пожалуйста, предупредите меня хотя бы за денёк-другой, когда соберётесь. Я специально отложу все планы…
Ну ещё бы. Я и сам терпеть не могу импровизаций и считаю, что лучший экспромт - тот, что хорошо подготовлен. Недаром же я начал подбираться к цели так издалека. Ко дню нашей романтической прогулки Порочестер уже должен держаться бодрячком-с - и не падать, как чувствительная барышня, в обморок от одного только слова, обозначающего нечто, потенциально связанное с физическим удовольствием.
О том, что упомянутый "хороший специалист" - ни кто иной, как одна его близкая знакомая, я решил сказать ему чуть позже - ну, хотя бы после того, как розовый костюм с оборками будет закончен. Всему своё время.
Ноющая спина сослужила мне добрую службу. Упёрся руками в поясницу - и тут же вспомнил одну интересную тему на форуме "Златоперья". Месяца три назад. Даже вспомнил, как она называлась: "Кто есть кто?" Открыл её один противный мужик, форумный скандалист из тех, кто вечно меряется гениталиями - то есть за неумением сочинить что-нибудь сносное выпячивает свои невпупенные заслуги в реальной жизни. Сейчас, например, речь шла о том, кто больше пользы приносит России на своём рабочем месте. Ну, Лена, даром что барышня, и утёрла ему нос. Написала, что её профессия - самая что ни на есть нужная: она спасает людей, бывает, с такими болячками, от которых все врачи отказались. А о качестве её работы можно судить хотя бы по тому, что постоянную клиентуру она не растеряла, даже переехав из Москвы в глухие болота под Ногинском. Люди всё равно ездят, хоть добираться туда не так-то просто. И не все, между прочим, на машинах - некоторые пешкодралом чапают. Тем и кормится.
Я хорошо запомнил эту тему, потому что, помнится, испытал тогда неприятное чувство. Мне-то похвастаться было нечем. Я по роду работы - словоблуд, причём не просто словоблуд, а продавший свою совесть. Недавно вот тиснул в нашем журнале статью на три страницы, каковая вся - целиком! - была посвящена… мазку. Мазку Кормильца. Одному мазку, представляете?.. Чего только я там не понаписал… Дескать, приступая, Кормилец лишь сперва аккуратно орудует кисточкой, возюкая ею по холсту, но потом всё больше увлекается, входит в раж, дрожит, багровеет, испускает яростные крики… и, наконец, в неистовом творческом экстазе отбрасывает надоедливую посредницу прочь! За ненадобностью!! И жадными трепещущими пальцами погружается в живое тело краски!!! Ласкает ими холст, как нежный любовник!.. Такие вот страсти. Хотя даже очень далёким от живописи людям прекрасно известно, что никуда наш Кормилец не погружается - хотя бы потому, что на него давно работает целый комбинат "негров". Вот так-то. А я пишу и получаю за это деньги. Журнал наш большой, красивый, финская полиграфия, и каждая статья в нём сопровождается англоязычным переводом.
Впрочем, я уже привык к своей работе и не комплексую. В конце концов, она даёт мне не только верный кусок хлеба, но и массу свободного времени. Немножечко меня мучит совесть, когда я думаю о том, что журнал с моими текстами распространяется по художественным школам и вузам, где его читают дети. Но так и быть, пусть это закалит их и научит не верить в искусстве никому, кроме себя - бесценное качество для художника.
Зато теперь я вспомнил тот давний разговор. А с ним - и то, что рассказывал мне про аcidophileen дружище Порочестер. Ничего экстраординарного - обычная житейская ситуация: дама только-только разошлась с мужем и ещё не решила, радоваться ей по этому поводу или огорчаться. Гордая и не мелочная: без лишних рассуждений оставила новой семье мужа трёхкомнатную квартиру, а сама удалилась в полузаброшенный загородный домик под Ногинском - единственную её личную собственность. Ей там, в общем, было неплохо, только немного одиноко: вокруг ни души, только старый ноутбук, который она успела прихватить, покидая былое пристанище. (Этой рухлядью всё равно никто уже не пользовался).
Я был просто убеждён, что такая добрая, отзывчивая женщина не откажет страдальцу, жалующемуся на остеохондроз, в смиренной просьбе о помощи, - тем более, что она всегда симпатизировала мне как дружку её обожаемого Порочестера. Да и лишний клиент ей - ох как не помешает. Деньги-то нужны, поди. Такой гордой особе, как бы ни была она неприхотлива, трудно пробавляться в одиночку, на том и строился расчёт, - ах я циник.
Не буду долго рассказывать, как я к ней подбирался, скажу одно: всё вышло так, как я и предполагал. В ответном письме мне был назначен день и час сеанса. (Умница Лена даже не стала задавать мне лишних вопросов, на которые у меня были заготовлены - так и пропавшие зазря - остроумные ответы.)
Оставались сущие нюансы. Например: когда и как сорвать со всей этой хитроумной конструкции покрывало тайны. О Порочестере-то я Лену не предупредил. А меж тем мы собирались вторгнуться на её территорию - и преподносить хозяйке такой сюрприз без её ведома и позволения было бы, мягко говоря, хамством. А я - хоть и бездушный человек, сухарь, но не хам.
Да и самого Порочестера с его слабыми нервами следовало бы морально подготовить к испытанию. Но я всё медлил - боялся, что, узнав правду раньше времени, оба от смущения дадут задний ход. Чёрт бы подрал эту штуку под названием "любовь" - проклятье (пусть и виртуальное!), которое вечно встаёт между людьми, всё портит и делает непреодолимо сложным то, что для безразличных друг к другу людей было бы проще пареной репы.
То, что они могут случайно проговориться друг другу, меня как раз не пугало. Это было почти исключено. В личку они, как я уже сказал, не совались, а я сильно сомневался, что Порочестер станет обсуждать такое интимное дело, как массаж, на глазах у всего Рулинета. И то хорошо. В конце концов я решил не заморачиваться и действовать по вдохновению - авось да и вывезет кривая, как вывозила до сих пор.
А пока мы с Порочестером занимались его экипировкой и наша суровая мужская дружба крепла с каждым днём.
Всё-таки здорово мы это придумали - ателье на дому! Погружает в реальность надёжнее, чем что бы то ни было. Тут уж одним скайпом не ограничишься. Челноком сновали туда-сюда друг к другу в гости на примерку ("Иначе ведь невежливо, дружище!.."), контактировали тесно и телесно, обрастали вкусными подробностями. Поначалу я сам предпочитал ездить к нему - и мотивировал это тем, что, мол, ведь Порочестер - человек занятой, нужный обществу, а я - бездельник-фрилансер, мне и времени не жалко. На самом же деле мне просто очень трудно впускать в своё личное пространство инородные тела в виде посторонних людей. Прошло не меньше недели, прежде чем я, наконец, преодолел этот внутренний барьер.
Как ни странно, Порочестеру у меня очень понравилось. Пока я, эффектно увязяв волосы лентой, пристрачивал ему рукава, он в одних трусах бегал, как ребёнок, из комнаты в кухню - и восклицал: - Как уютно!.. - Хрен его разберёт, что тут уютного: сухо, аскетично, ничего лишнего - словом, точное описание меня самого. Но Порочестер тоном знатока утверждал, что у моей квартиры - "прекрасная энергетика". То же показалось ему и в будущем его костюме, который я еле-еле с него стащил: он заколол недошитые штаны английской булавкой и заявил, что так и пойдёт домой.
Забавно, но в чём-то он был прав. Уж до чего я презираю розовый цвет, - но тут не мог не признать, что моему другу он парадоксальным образом к лицу, и даже его уродство на этом подчёркнуто женственном фоне становится чем-то стильным, обаятельным… и, как это ни странно, завораживающе-брутальным. Не зря говорят, что не внешность важна, а умение жить в гармонии с самим собой. У Порочестера в этом смысле был врождённый дар, которого он даже сам в себе не подозревал.
Не подозревал он, впрочем, ещё многого. Например, того, что я с детства терпеть не могу массаж.
А я тем временем аккуратно готовил почву. Когда костюм в целом был почти сшит - оставалось только добавить несколько декоративных штрихов да замаскировать два-три изъянца, без которых, естественно, не обошлось, - мы, по традиции, присели в его уютной гостиной смазать это дело, на сей раз, кажется, "Мартеллем", и я произнёс коварный тост - скорее, тест:
- Ну что ж, дружище, - давайте выпьем за то, чтоб в этом костюме у Вас с Вашей ацидофилин всё получилось в лучшем виде!..
- Так Вы считаете, это возможно?.. - встрепенулся бедный карлик - и я понял, что он отчаянно ждёт от меня поддержки, какого-то примера из жизни, который говорил бы о том, что и невозможное порой случается.
Примерами я был небогат - моя-то жизнь была так банальна и скудна, как этот оригинал не мог себе и представить. Но я с ужасом чувствовал, что его наивный и, в сущности, несбыточный роман с некоторых пор стал для меня чуть ли не личным делом - чтобы спастись от окончательного душевного опустошения, я должен был доказать невозможное не столько ему, сколько себе.
Поэтому я быстренько натянул хорошую мину на своё постное лицо плохого игрока и бодрым голосом произнёс:
- Ну а как иначе-то, дорогой мой друг? Как же иначе?.. Сейчас люди по-другому-то и не знакомятся. Лучше даже. Сперва душу узнать, а потом уж - всё остальное…