И он выбежал из комнаты, хлопнув дверью. Со двора донеслись его шаги, потом он вошел в столовую. Все взглянули друг на друга, затем Виктор пошутил:
- Ну, старик, досталось тебе на орехи!
Жюльен с минуту сдерживался, но тут же почувствовал, как слезы жгут ему глаза и медленно струятся по щекам.
- Иди сюда, - подозвал его мастер.
Мальчик шагнул к нему.
- Быстренько укладывай рогалики на противень, а то мы до вечера не управимся. А главное, не реви. Это ничему не поможет.
- А потом тесто из-за этого станет соленым, - пошутил Виктор. - И мне же еще достанется.
- Не тужи, - прибавил Морис, - он тебя не выгонит. Нельзя уволить ученика, раз с ним заключен контракт.
- Уволить-то можно, - возразил мастер. - Но для этого нужны веские причины.
Виктор расхохотался. Затем, подражая голосу господина Петьо, заговорил:
- Он издевается надо мной, милостивые государи, он издевается надо мной. Ведь лангусту-то я приготовил. Поварское искусство - моя профессия. Моя первая профессия.
Он на мгновение умолк и прибавил уже своим обычным голосом:
- Вот задница! Если он такой же повар, как кондитер, то ему только лапшу варить для своих приятелей. Коли ее испортишь, хоть клей получится.
21
В то утро господин Петьо больше в цехе не появлялся. Мастер возился с печью, и все лакомились рогаликами, не таясь.
Закончив объезд гостиниц, Жюльен, как всегда, вошел в столовую, чтобы посмотреть в списке, куда нужно отвезти заказы. Все их надо было выполнить после одиннадцати часов, и мальчик собрался уже подняться к себе в комнату, чтобы переодеться. Но тут вошла хозяйка. Глаза у нее были красные, на губах блуждала кривая улыбка. Ученик поздоровался.
- Мне бы не стоило даже отвечать вам, гадкий мальчишка, - сказала госпожа Петьо.
Жюльен потупился. В дверях показалась Клодина.
- В спальне убирать не надо, - сказала ей хозяйка. - Господин Петьо в постели.
- Он захворал? - спросила девушка.
Хозяйка всхлипнула.
- Конечно, захворал, - ответила она, прикладывая платочек к глазам. - А как же иначе? Тут всякий заболеет. Когда я думаю о том, что он делает для вас… Когда я думаю о тех жертвах, на которые нужно идти, чтобы обучать ремеслу таких вот мальчишек… И они каждый раз ему платят неблагодарностью… Поверьте, это ужасно… Просто ужасно.
И она заплакала.
- Бедная госпожа Петьо, - проговорила Клодина, - бедная госпожа Петьо.
Девушка неподвижно стояла возле хозяйки, уронив руки, словно не зная, куда их девать.
- Нет, не утешайте меня, - проговорила госпожа Петьо. - Не утешайте меня. Мне так больно.
- Но, может, ничего опасного нет, - снова начала Клодина.
Хозяйка перестала плакать. Все еще всхлипывая и вытирая щеки, она сказала:
- Милая Клодина, когда человек ранен так, как господин Петьо, это всегда опасно. И особенно опасно это для такого чувствительного человека, как мой муж.
- Ранен? Господин Петьо ранен? - изумилась Клодина, широко раскрывая глаза.
Хозяйка приложила обе руки к левой груди и слегка надавила на нее.
- Да, Клодина, - заявила она. - Он ранен сюда, в сердце. Когда у человека доброе сердце, его неизменно ранят в самое сердце. Но вам этого не понять, вы славная девушка, милая Клодина.
Госпожа Петьо повернулась к Жюльену, который, не шевелясь, стоял возле двери. Она медленно подошла к нему, покачивая головой и по-прежнему прижимая руки к груди.
- Можете радоваться, негодник. Можете радоваться. Господин Петьо любит вас так, точно вы все его дети, он уж и сам не знает, что бы придумать, лишь бы сделать вам приятное, он вечно тревожится, когда вы долго не возвращаетесь домой, - и вот как вы его отблагодарили!
Она умолкла. На лице ее появилась гримаса, щеки, с которых она платком стерла часть румян, задрожали, брови приподнялись, из груди вырвался продолжительный вздох.
- Но ведь вы, - продолжала она почти умоляющим голосом, - но ведь вы, мой милый Жюльен, вовсе не дурак. Вы не могли все это сделать по глупости. А я-то считала вас добрым мальчиком. И всегда за вас заступалась. Неужели вы хотели доказать, что мама права, утверждая, будто вы шалопай? Бедная мамочка! А я-то лишь вчера спорила с нею из-за вас. Бедная, бедная мамочка!
Голос ее дрожал. Жюльену показалось, что она вот-вот расплачется. Перед тем он хотел было попросить прощенья у госпожи Петьо, но теперь с ожесточением смотрел на нее и беззвучно шептал:
- Не купишь… ломайся, сколько хочешь, все равно не купишь! Вздумала меня разжалобить, не выйдет.
Дверь со двора отворилась. Не входя в комнату, Морис сказал:
- Госпожа Петьо, мастер спрашивает, сколько готовить начинки для пирогов?
Хозяйка удержала слезы. Немного подумав, она промолвила:
- Пусть он сам придет сюда. Пусть придет.
Морис исчез. Госпожа Петьо подошла к двери, ведущей в магазин, отодвинула портьеру и заглянула внутрь. Потом повернулась к Клодине, которая с напряженным выражением лица стояла у порога, и сказала:
- Милая Клодина, не теряйте времени! У нас и без того достаточно огорчений.
В столовую вошел мастер.
- Звали меня? - спросил он.
Хозяйка подошла к нему.
- Голубчик Андре, мы так несчастны.
Лицо мастера стало непроницаемым, глаза смотрели холодно.
- Само собой, - проговорил он, - само собой. Но мне надо следить за печью. Зачем вы меня звали?
- Знаете, господин Петьо сильно расстроен… расстроен поведением этого негодного мальчишки, - продолжала хозяйка. - Ну скажите, Андре, можно ли было ожидать чего-либо подобного?
- Но я-то что могу сделать?
Она бросила на него взгляд, словно молила о помощи.
- Я бы так хотела, чтоб он не прогонял мальчика. Поймите меня, Андре. Ведь надо подумать о родителях Жюльена, это такие порядочные люди. Разумеется, я хлопочу не о нем и, уж конечно, не о нас.
Хозяйка умолкла. Покачала головой и посмотрела на мастера, но он только пожал плечами, будто хотел сказать: "Так-то оно так, но я тут ничего не могу поделать!" Госпожа Петьо подождала еще немного, но, видя, что он молчит, снова заговорила:
- Дело в том, что муж не желает его больше видеть. И я вполне понимаю господина Петьо. Любой на его месте уже давно выставил бы этого сорванца за дверь. Но я-то хорошо знаю своего супруга. Не успеет он прогнать Жюльена, не успеет тот уйти, как он уже будет испытывать угрызения совести и заболеет еще сильнее.
Мастер кусал губы. Он быстро взглянул на Жюльена, потом, неторопливо потирая руки, заговорил, словно подыскивая слова:
- Пожалуй… я, конечно, не знаю, но выход, пожалуй, есть.
- Говорите, Андре. Говорите скорее. Помогите же мне! - воскликнула хозяйка.
- Вы и сами знаете, уже начало декабря. Мне пора приниматься за праздничную витрину.
- Господи, и то верно! Еще одной заботой больше.
- И в такое время вы собираетесь уволить человека.
- Ну, такого ученика, как этот… - промолвила она.
- Верно, - согласился кондитер, - он еще мало что умеет. Но он как будто недурно рисует, я видел его наброски, и он мог бы помочь мне, когда я стану работать над витриной.
- Но ведь вы будете заниматься этим только после обеда?
Мастер пожал плечами.
- Ну, тут уж ничего не поделаешь. Может, остальную часть дня хозяин уж как-нибудь вытерпит присутствие Жюльена. Понятно, при том условии, что тот станет вести себя хорошо.
Произнося последнюю фразу, Андре повысил голос. Жюльен понурился. Мастер подошел к нему, взял рукой за подбородок и спросил:
- Ты и в самом деле хочешь остаться здесь?
- Да, шеф.
- И обещаешь вести себя так, чтобы господин Петьо мог забыть о твоем дурацком поведении?
- Да, шеф.
- Вам сильно повезло, Жюльен, что вы работаете под началом такого человека, как Андре, - вмешалась хозяйка. - Вы должны благодарить его.
- Благодарю, шеф, - сказал мальчик.
- О, так не благодарят, - заметила госпожа Петьо, - благодарить надо своим трудом и примерным поведением.
Мастер взял мальчика за плечо и подтолкнул к дверям.
- Ладно, беги, - сказал он. - У меня в печи стоит слоеное тесто. Сколько нам потребуется начинки, мадам? Пора уже печь пирожки.
Когда они возвратились в цех, Виктор, передразнивая госпожу Петьо, встретил их целой речью:
- Вы гадкий мальчишка. Я так огорчена, вы даже не понимаете, до чего я огорчена. И моему бедному муженьку пришлось опять улечься в постель…
- Хватит! - оборвал его мастер. - Если все начнут паясничать, тут будет настоящий цирк. Довольно болтать, работа не ждет.
Виктор не стал спорить.
Теперь все работали молча, только изредка кто-нибудь задавал вопрос или слышалось короткое приказание. В одиннадцать часов Жюльен уехал развозить заказы и вернулся около полудня. Он спешил. Но, когда мальчик открыл дверь в столовую, хозяйка не дала ему переступить порог и сама вышла во двор. Жюльен успел заметить, что господин Петьо сидит за столом, упершись локтями и обхватив руками голову, а на плечах у него примостилась кошка. Хозяйка прикрыла за собою дверь. Приложив палец ко рту, выпятив губы и строго глядя на мальчика, она сказала:
- Главное, не входите в столовую, когда там господин Петьо. Главное, не входите. Если будут новые поручения, я вас кликну.
Жюльен поплелся в цех. Мастер собирался уходить.
- Веди себя осмотрительно, - сказал он на прощанье.
Виктор стоял у плиты, размешивая картофельное пюре в большой кастрюле. Он повернулся, держа ложку в руке.
- Из-за твоих глупостей, - бросил он, - мне приходится возиться с обедом.
Он снова принялся помешивать в кастрюле и прибавил:
- Во всяком случае, на этот раз вы будете лопать воздушное блюдо. Скажу вам по секрету, ребята, я не пожалел ни масла, ни сливок.
- Значит, мы не внакладе, - заметил Морис.
Жюльен подошел к Виктору. С минуту он молча глядел на него, потом откашлялся и начал:
- Я хотел вам сказать… нынче утром… вы были на высоте…
- Ладно, ладно! Нам-то ты можешь не заливать!
- Но ведь я и вправду не крал вина.
Виктор взглянул на него:
- Я так и думал. И все-таки ты здорово нализался, раз уж завалился спать, даже не поужинав.
- Это шеф-повар из гостиницы "Центральная" заставил меня выпить белого вина.
Морис и Виктор переглянулись.
- Терпеть не могу этого пьянчугу, - сказал Морис.
- И все же ты свалял дурака. К чему ты это затеял? Что тебе до того, что хозяину нравится хвастать, будто он все умеет? Нас-то это не касается!
Жюльен ничего не ответил. Все трое немного помолчали, потом Виктор, уже начавший готовить бифштексы, вдруг расхохотался и воскликнул:
- Воображаю, какими глазами он смотрел на своих друзей! Хотел бы я оказаться у окошка - вот, верно, была потеха.
Морис тоже прыснул. Перед глазами Жюльена вновь возникла вчерашняя сцена, он увидел лицо хозяина, лицо хозяйки и улыбки, которые с трудом сдерживали владельцы виллы. Ему тоже стало смешно, но внезапно он вспомнил о кухне в гостинице "Центральная". Секунду помешкав, он спросил:
- Вы хорошо знаете шеф-повара из гостиницы "Центральная"?
- Спрашиваешь! - отозвался Виктор. - Работать-то он умеет.
- Вчера он запустил кастрюлей в судомойку, поранил ей ногу.
- Ну, старик, - заметил Виктор, - такие вещи случаются, особенно на кухне. Повара зверски пьют, они все время раздражены. А этот особенно груб. Но повара почти все такие.
Он умолк. На большой сковороде потрескивало масло. Виктор по одному укладывал на нее бифштексы, шипение усилилось, и синеватый дымок взвился вверх. Он чуть отодвинул сковороду - стала видна раскаленная топка, из плиты внезапно вырвался длинный язык пламени и лизнул мясо. Жюльен невольно попятился. Виктор встряхнул сковороду и поставил ее на место - пламя исчезло. Длинной вилкой он перевернул бифштексы, потом, чуть отступив от плиты, проговорил, словно заканчивая фразу:
- Впрочем, и в нашем деле иногда работают не покладая рук. Из сил выбиваются. Еще сам увидишь. Потолкуем после Нового года.
Виктор снял сковороду с плиты и разложил куски мяса на блюде. Последний кусок положил на тарелку.
- Держи, - сказал он. - Ты не можешь пожаловаться, что тебя обделили. Пюре я оставил в кастрюле.
Мальчик взглянул на него, потом перевел взгляд на тарелку, стоявшую на покрытом цинком столе, вилку, нож, стакан, толстый ломоть хлеба. Виктор сдвинул шапочку на лоб и почесал затылок.
- Ну, ладно, - сказал он. - Похоже, хозяин не желает видеть твоей физиономии. А мы, сам знаешь, тут бессильны.
Жюльен пожал плечами.
- По правде сказать, - заметил Морис, - я предпочел бы, чтобы мы втроем ели здесь, было бы куда спокойнее… Ну, друг, приятного аппетита и не вешай носа.
Морис и Виктор взяли в руки по блюду и вышли из комнаты. Оставшись один, Жюльен с минуту смотрел на тарелку, где дымилось мясо, потом придвинул кастрюлю и положил себе изрядную порцию пюре. Подкатил к столу большой ящик на колесиках, приладил сверху противень, уселся на него и принялся есть.
22
После перерыва мастер закончил основную часть своей работы; Жюльен в это время мыл бак и развозил заказы. В три часа дня, когда хозяин еще отдыхал у себя в комнате, Андре отдал необходимые распоряжения Виктору; затем взял несколько больших листов белой бумаги, свернул их в трубку и, протянув Жюльену, сказал:
- Собирайся, пошли.
Во дворе они столкнулись с господином Петьо, но тот даже не посмотрел на них. Андре отворил дверь в столовую и крикнул:
- Клодина, передайте хозяйке, что я ушел с Жюльеном.
Они спустились по маленькой улочке Бьер. Мастер жил на улице Пастера.
Оба устроились рядом за кухонным столом, лицом к окну. Жена Андре, маленькая, очень живая блондинка, не переставая улыбалась. Она ненадолго вышла из комнаты и возвратилась с пачкой сухого печенья.
- Я вам приготовлю по чашке чая, - сказала она.
- Ты, видно, решила, что к тебе кумушки с визитом пожаловали, - пошутил мастер.
- Ничего, чаю все-таки выпейте.
Она поставила на плиту кастрюлю с водой, и та вскоре запела. Было жарко. В комнате царил покой. Женщина устроилась возле окна. Она шила.
Прежде всего мастер вытащил из коробки для обуви несколько почтовых открыток.
- Кроме этих открыток, - сказал он, - у меня есть книга с рисунками, есть там и китайские вещицы.
- А словарь? - спросил Жюльен.
- Постой-ка, ведь ты прав, надо будет и в нем посмотреть. Мне это не пришло в голову.
В энциклопедическом словаре, который принес мастер, они нашли изображение пагоды.
- Это поможет нам соорудить витрину.
- А из чего вы собираетесь ее делать? - поинтересовался мальчик.
- Из шоколада. На первый взгляд здорово трудно, но, сам увидишь, в конечном счете это так же просто, как и все в жизни. Немного умения да побольше усердия. Ты доволен, что будешь мне помогать?
- Еще как, шеф.
- Ну, тогда попробуй нарисовать что-нибудь. Помнишь нашу маленькую витрину, ту, что слева?.. Так вот, надо использовать всю ее ширину.
Жюльен принялся рисовать. Он лишь несколько раз побывал на уроках в вечерней студии, когда последний год учился в школе. Но у него были способности к рисованию. Карандаш его так и летал по бумаге, оставляя на ней уверенные и четкие штрихи. Мальчик сделал четыре или пять беглых набросков.
- Подробности придумаем позднее, - сказал мастер. - Ты прав, для начала нужно представить себе все в целом.
Они принялись обсуждать наброски.
- Вот эту часть возьмем отсюда, а ту - оттуда, лестницу поместим посредине, - пояснил Андре, - и, думаю, у нас получится толково.
Жюльен сделал еще один набросок, но уже более тщательно.
- Черт побери! - воскликнул мастер. - Хорошо, что ты так славно рисуешь! В нашем деле это очень пригодится… Я хотел бы устроить тут небольшой водоем. И напустить туда золотых рыбок.
- Можно сделать бассейн в саду перед пагодой. Только разве шоколад удержит воду?
- Нет, бассейн придется сделать из цинка, а края его мы замаскируем утесами из сахара.
- Как это, господин Андре?
- Увидишь. Из жженого сахара вырубим утесы, а мох сделаем из толченого миндаля.
Мальчик на мгновение задумался.
- Хорошо бы еще сделать деревья, - пробормотал он.
- Это не легко. Тогда без проволоки не обойтись.
- Ну и что из того?
Мастер нахмурил брови.
- Нет-нет, - заявил он. - Не желаю плутовать. Если уж делать из шоколада, то из одного шоколада, иначе вся затея ничего не стоит.
- И вы думаете, что сможете изготовить все только из шоколада?
- Ты рисуй, рисуй, не беспокойся. Когда я говорю "шоколад", то подразумеваю также сахар, толченый миндаль и все такое.
Жюльен нарисовал сад перед тремя пагодами, соединявшимися друг с другом небольшими ажурными переходами. В конце концов они решили устроить по маленькому бассейну с каждой стороны главной лестницы, выходившей в середину сада.
- Ну и работка нам предстоит! - ахнул Жюльен.
- Не волнуйся. Она пойдет быстрее, чем ты думаешь.
Мальчик добавил еще несколько деталей, потом сказал:
- Хорошо бы еще соорудить горбатый мостик над обоими бассейнами.
- Это ты здорово придумал! - одобрил мастер. - Такой мостик - совсем в китайском духе. Давай рисуй, рисуй, я же тебе сказал - потом все сделаем.
Чем дольше они работали, тем больше он загорался. Его жена поднялась, чтобы подать чай, и бросила взгляд на рисунки.
- Красиво у вас получается, - заметила она. - Гораздо интереснее, чем корабль, который ты соорудил в прошлом году.
- Еще бы, - откликнулся Андре. - А потом, что ни говори, это ведь ниоткуда не срисовано. Сами придумали.
- Жаль только, что не будет освещения, - сказала его жена. - На корабле оно было. До чего он красиво выглядел по вечерам, когда все иллюминаторы светились.
Мастер на минуту задумался.
- И тут можно устроить освещение, - сказал он. - Я ведь собираюсь делать стены ажурными. Мы приклеим их к прозрачной разноцветной бумаге, а сзади приладим крохотные лампочки.
- А шоколад от этого не потечет?
- Не тревожься, я проделаю незаметные дырочки, чтобы просачивался воздух.
Жюльен нарисовал мостики. Он спросил:
- И вы думаете, они будут держаться без каркаса?
- Будут, - ответил Андре. - Должны держаться.
Жена его рассмеялась.
- О, вы еще не знаете, какой человек ваш мастер, - проговорила она. - Если уж он что задумает, то обязательно доведет дело до конца. Ни перед чем не остановится.
- Делать так делать, - сказал мастер. - И коли делать, так уж без обмана.
Задумавшись, он смотрел на рисунки. Проводил толстым пальцем по штрихам, и при каждом движении мускулы на его предплечье перекатывались под поросшей волосами кожей.
- А как же бассейны? - спросил Жюльен. - Ничего, что они будут из цинка?
Мастер выпятил губы и поскреб подбородок.
- Конечно, хорошо бы обойтись без этого, - начал он. - Но тут нет обмана. Всякий может видеть, что бассейны металлические. А потом любому известно, что шоколад не удержит воды. Нет, больше всего меня огорчает, что в саду у нас не будет деревьев.