- Несмышленыш ты, вот и все, - сказал мистер Хед, встал и пересел на свободное место напротив.
Нелсон снова повернулся и стал смотреть туда, где исчез негр. Этот негр как будто нарочно прошел по вагону, чтобы осрамить его, и он возненавидел его своей первой в жизни темной, яростной ненавистью; теперь он понимал, почему дедушка их не любит. Он взглянул в окно: лицо в стекле, казалось, говорило, что в этот день он еще не раз попадет впросак. А вдруг он и города-то не узнает?
Мистер Хед рассказал соседу несколько историй, а потом заметил, что тот заснул; тогда он встал и предложил Нелсону пройтись по поезду и осмотреть его. Особенно ему хотелось показать мальчику туалет, поэтому они прежде всего отправились в мужскую уборную. Мистер Хед продемонстрировал охладитель для питьевой воды с таким видом, будто сам его изобрел, и показал Нелсону раковину с одним краном, где пассажиры чистят зубы. Они прошли еще несколько вагонов и попали в вагон-ресторан.
Это был самый роскошный вагон в поезде - яично-желтые стены, вишневый ковер на полу. Окна над столиками были широкие, и в кофейниках и стаканах отражались в миниатюре большие куски проносящегося мимо пейзажа. Три очень черных негра в белых костюмах и передниках сновали по проходу с подносами и хлопотали вокруг завтракающих. Один из них подлетел к мистеру Хеду и, подняв два пальца, сказал: "Есть два места", - но мистер Хед громко ответил:
- А мы поели перед отъездом.
Официант был в очках, и от этого белки его глаз казались еще больше.
- Тогда попрошу в сторонку, - сказал он и слегка взмахнул рукой, будто мух отгонял.
Ни Нелсон, ни мистер Хед не сдвинулись с места.
- Смотри, - сказал мистер Хед.
Два столика в углу отделялись от остального помещения занавеской апельсинового цвета. Один столик был накрыт, но свободен, а за другим, лицом к ним и спиной к занавеске, сидел тот самый громадный негр. Он что-то тихо говорил женщинам, намазывая булочку маслом. У него было обрюзгшее, грустное лицо, а белый воротничок врезался в шею.
- Им загончик устроили, - объяснил мистер Хед. Потом он сказал: - Пошли посмотрим кухню, - и они двинулись по проходу между столиков, но черный официант тут же нагнал их.
- Пассажирам входить в кухню не разрешается, - сказал он высокомерным тоном. - Пассажирам входить в кухню не разрешается.
Мистер Хед остановился и круто обернулся.
- И слава богу, - прокричал он прямо в грудь негру, - а то бы тараканы пассажиров съели!
За столиками засмеялись, и мистер Хед с Нелсоном, ухмыляясь, вышли. Дома мистер Хед славился остроумием, и Нелсон вдруг ощутил пронзительный прилив гордости. Он понял, что в том чужом месте, куда они едут, старик будет его единственной опорой. Без дедушки он останется один-одинешенек на белом свете. Он задрожал от страха и волнения, и ему захотелось, как маленькому, крепко-крепко ухватиться за дедушкин пиджак.
Когда они возвращались в свой вагон, в окнах среди полей и лесов уже мелькали домики; рядом с железной дорогой тянулось шоссе. По шоссе двигались автомобильчики, очень маленькие и быстрые. Нелсон заметил, что здешним воздухом дышится не так легко, как дома. Пассажир в желтой рубашке вышел, и мистеру Хеду не с кем было поговорить, поэтому он стал смотреть в окно, сквозь свое отражение, и читать вслух вывески на зданиях, мимо которых они проезжали.
- Ореховое масло "Мечта"! - провозглашал он. - Химическая Корпорация Южных Штатов! Мука "Южная Дева"! Хлопчатобумажные ткани "Южная Красавица"! Тростниковая патока "Черная нянюшка"!
- Тише ты, - прошипел Нелсон.
В вагоне вставали и вынимали из сеток багаж. Женщины надевали пальто и шляпы. Проводник, просунув голову в дверь, громко и невнятно объявил название остановки, и Нелсон, весь дрожа, вскочил на ноги. Мистер Хед взял его за плечи и посадил обратно.
- Сиди, сиди, - покровительственно сказал он. - Первая остановка в пригороде. Вторая - на Центральном вокзале.
Он узнал об этом в свой первый приезд - тогда он сошел в пригороде и ему пришлось выложить пятнадцать центов за то, чтобы его довели до центра. Нелсон, очень бледный, откинулся на спинку кресла. Впервые он понял, что без дедушки ему не обойтись.
Поезд остановился, выпустил нескольких пассажиров и тронулся так плавно, будто и не прерывал движения. За окном позади бурых лачуг синела вереница каменных домов, а еще дальше таяло бледное розовато-серое небо. Поезд проезжал сортировочную станцию. Нелсон видел в окно бесконечные ряды серебряных рельсов - они сходились, расходились, пересекались. Он хотел сосчитать их, но в стекле снова появилось лицо, отчетливое, хоть и серое, и он отвернулся. Поезд уже въехал под крышу вокзала. Они оба вскочили и помчались к дверям. Ни тот, ни другой не заметил, что пакет с завтраком остался на сиденье.
Они чинно проследовали через маленький вокзал и сквозь тяжелую дверь шагнули в бурный уличный поток. Люди толпами спешили на работу. У Нелсона разбежались глаза. Мистер Хед прислонился к стене и уставился прямо перед собой.
Наконец Нелсон сказал:
- Ну, давай показывай мне все как есть. С чего начинать-то?
Мистер Хед молчал. Потом, как будто вид спешащей толпы подсказал ему решение, ответил: "Походить надо", - и двинулся вперед. Нелсон последовал за ним, придерживая шляпу. На него обрушилось так много впечатлений, что первый квартал он шел как во сне. Дойдя до угла, мистер Хед оглянулся на вокзал - желто-серое здание с бетонным куполом. Если не терять из виду купол, он, когда придет время возвращаться, сразу найдет дорогу.
Постепенно Нелсон стал различать отдельные предметы и увидел огромные окна, набитые всякой всячиной - скобяными товарами, галантереей, кормом для кур, спиртными напитками. На одно из окон мистер Хед обратил его особое внимание - сюда можно войти, поставить ноги на подставки, и негр почистит тебе башмаки. Они шли медленно и останавливались в дверях каждого магазина, чтоб Нелсон мог заглянуть внутрь, но никуда не заходили. Мистер Хед твердо решил не заходить ни в один магазин, потому что в свой первый приезд он заблудился в большом универсальном магазине и выбрался только после множества унижений.
Они дошли до середины следующего квартала, и там перед одним магазином стояли весы, и они по очереди встали на них, и опустили по монетке, и получили по билетику. В билетике мистера Хеда было написано: "Вы весите 120 фунтов, Вы честны и смелы, и все Ваши друзья восхищаются Вами". Он сунул билетик в карман, удивленный тем, что машина характер его определила точно, а в весе ошиблась - он недавно взвешивался на весах для зерна и знал, что весит 110 фунтов. Билетик Нелсона гласил: "Вы весите 98 фунтов. Вас ожидает великое будущее, но остерегайтесь черных женщин". У Нелсона не было знакомых женщин, ни черных, ни белых, и весил он 68 фунтов, но мистер Хед объяснил, что машина, наверное, напечатала одну цифру вверх ногами, то есть 9 вместо 6.
Они шли дальше и дальше, и к концу пятого квартала вокзальный купол скрылся из виду, и мистер Хед повернул влево, Нелсон готов был часами стоять перед каждой витриной, не будь рядом другой, еще интереснее. Вдруг он сказал:
- Ага, а я здесь родился!
Мистер Хед обернулся и со страхом посмотрел на него. Потное лицо мальчика сияло.
- А я городской! - сказал он.
Мистера Хеда охватило смятение. Он понял, что надо действовать.
- Давай я покажу тебе кое-что еще, - сказал он и повел Нелсона на угол, где был канализационный люк. - Присядь-ка и сунь туда голову.
Мальчик опустился на колени и засунул голову в люк, а дед держал его сзади за пиджак.
Услышав, как в глубине под тротуаром бурлит вода, Нелсон отдернул голову. Тогда мистер Хед рассказал ему про канализацию - она проходит под каждой улицей, и в нее собираются нечистоты, и там полно крыс, и, если человек провалится в люк, его засосет в длиннющую черную трубу. В любое время человек может провалиться в люк и исчезнуть навсегда. Он описал это так красочно, что Нелсон на мгновение застыл от ужаса. Он подумал, что эти трубы, наверное, и ведут в ад, и впервые представил себе, как устроены нижние круги мироздания. Он отшатнулся от люка.
Потом он сказал:
- Да, но можно же держаться подальше от этих дырок, - и на его лице появилось то упрямое выражение, которое так раздражало деда. - А я здесь родился!
Мистер Хед был обескуражен, но лишь пробормотал: "Погоди, ты еще узнаешь, почем фунт лиха", - и они двинулись дальше. Пройдя два квартала, он повернул влево, полагая, что обходит купол по кругу, и он не ошибся: через полчаса они снова оказались у вокзала. Нелсон сначала не замечал, что вторично любуется теми же витринами, но, увидев магазин, где можно поставить ноги на подставки и негр почистит тебе башмаки, понял, что они описали круг.
- Мы здесь уже были! - закричал он. - Ты, по-моему, сам не знаешь, куда идешь.
- Я было немного сбился с дороги, но сейчас все в порядке, - сказал мистер Хед, и они свернули на другую улицу.
Он по-прежнему не собирался уходить далеко от купола и, пройдя два квартала, снова повернул налево. На этой улице стояли двух- и трехэтажные деревянные жилые дома. Прохожие могли беспрепятственно заглядывать в окна, и мистер Хед, посмотрев в одно окно, увидел укрытую простыней женщину на железной кровати. Его поразило горькое знание, написанное у нее на лице. Невесть откуда вылетел дикого вида парень на велосипеде, старик еле успел отскочить.
- Им тут ничего не стоит задавить человека, - сказал он. - Ты уж держись ко мне поближе.
Они все шли по таким же улицам, пока он снова не вспомнил, что надо повернуть. Теперь улица была совсем узкая, а дома некрашеные и как будто трухлявые. Нелсон увидел негра. Еще одного. Потом еще одного. Он заметил:
- Здесь живут черномазые.
- Ну что ж, пойдем отсюда, - сказал мистер Хед. - Мы не для того приехали, чтоб на них любоваться.
Они свернули, но им по-прежнему встречались негры. У Нелсона стала зудеть кожа, и они прибавили шагу, торопясь выбраться из этого района. Негры в нижних рубахах стояли у порогов, и негритянки раскачивались в качалках на покосившихся крылечках. Негритята, игравшие на мостовой, бросали свои занятия и глазели на них. Они проходили мимо магазинов с черными покупателями, но тут они не останавливались в дверях. Черные глаза на черных лицах отовсюду следили за ними.
- Да, - сказал мистер Хед. - Вот ты где родился - в одной куче с черномазыми.
Нелсон нахмурился.
- Ты, я вижу, заблудился, - сказал он.
Мистер Хед резко повернулся и поискал глазами купол. Купола не было.
- Ничего я не заблудился, - сказал он. - Просто ты устал ходить.
- Я не устал, я есть хочу, - сказал Нелсон. - Дай мне галету.
Тут они обнаружили, что потеряли завтрак.
- Пакет был у тебя, - сказал Нелсон. - Уж я бы его сберег.
- Хочешь быть за главного - так я пойду один, а тебя здесь оставлю, - сказал мистер Хед и с удовольствием увидел, как побледнел мальчик.
Однако он и сам понимал, что они заблудились и все дальше уходят от вокзала. Он тоже проголодался и хотел пить, и оба они обливались потом от близости всех этих негров. Нелсон не привык ходить обутым. Бетонные тротуары были очень твердые. Обоим очень хотелось посидеть, но присесть было негде, и они тащились дальше, и мальчик бормотал себе под нос: "Завтрак потерял, потом дорогу потерял", - а мистер Хед ворчал: "Кому приятно, что он родился в этом негритянском раю, пожалуйста, пусть себе радуется!"
Солнце уже стояло высоко в небе. До них доносился аромат стряпни. Негры высыпали к дверям поглазеть на них.
- Спроси дорогу у черномазых, - сказал Нелсон. - Это ты наб сюда завел.
- Ты же здесь родился, - сказал мистер Хед. - Сам спрашивай, если тебе хочется.
Нелсон боялся негров и не хотел, чтобы над ним смеялись негритята. Впереди он увидел дородную негритянку, которая стояла, прислонясь к косяку открытой двери, выходящей прямо на тротуар. Ее жесткие волосы торчали во все стороны, а тело, туго обтянутое розовым платьем, покоилось на босых коричневых с розовыми ободками ступнях. Когда они поравнялись с ней, она лениво подняла руку к голове и ее пальцы исчезли в волосах.
Нелсон остановился. Под взглядом темных глаз негритянки у него перехватило дыхание.
- Как пройти обратно в город? - спросил он каким-то чужим тоненьким голоском.
Она же, помолчав, ответила голосом звучным и низким - Нелсону показалось, что его обдало прохладной водяной пылью:
- А тут не город, по-твоему?
- Как пройти обратно на поезд? - спросил он так же тоненько.
- На трамвай садись, - сказала она.
Она, конечно, насмехалась над ним, но у него не было сил даже нахмуриться. Ой впивал в себя каждую черту ее облика. Перевел глаза с огромных колен на лоб, потом его взгляд проделал путь от блестящих капелек пота на ее шее, через громадную грудь и по голой руке туда, где пальцы прятались в волосах. Ему вдруг захотелось, чтобы она нагнулась, и подняла его, и притянула к себе и чтобы он ощутил на лице ее дыхание. И все глубже погружался бы в ее взгляд, а она все крепче прижимала бы его к себе. Никогда еще он не испытывал такого. Как будто его засасывает в черную-черную трубу.
- Вот так, миленький, прямо и ступай, и дойдешь до улицы, где трамвай ходит, - сказала она.
Нелсон без сил свалился бы у ее ног, если бы мистер Хед не оттащил его.
- Совсем спятил, - проворчал старик.
Они поспешили прочь, и Нелсон не оглядывался на негритянку. Он нахлобучил шляпу на лицо, которое горело теперь от стыда. Он вспомнил ухмылку призрака в окне вагона, и свои дорожные предчувствия, и что на его билетике было написано, чтоб он остерегался черных женщин, а на дедушкином - что дедушка честный и смелый. Он взял старика за руку - не свойственное ему признание своей беспомощности.
Они увидели рельсы, по которым, дребезжа, подходил длинный желтый трамвай. Мистер Хед в жизни не ездил трамваем и на этот не сел. Нелсон притих. Иногда у него вздрагивали губы, но дед, занятый своими заботами, не обращал на него внимания. Они стояли на углу, не глядя на негров, которые шли себе по своим делам, в точности как белые, вот только что большинство останавливалось и глазело на мистера Хеда и Нелсона. Мистер Хед сообразил, что, поскольку трамвай ходит по рельсам, они могут просто идти вдоль трамвайной линии. Он подтолкнул Нелсона, объяснил, что они пойдут пешком вдоль рельсов до самого вокзала, и они тронулись в путь.
Вскоре, к их большому облегчению, им снова стали встречаться белые, и Нелсон сел прямо на тротуар и привалился к стене дома.
- Мне передохнуть надо, - сказал он. - Ты завтрак потерял и дорогу потерял. Так уж потерпишь, пока я немножко передохну.
- Вот они, рельсы, - сказал мистер Хед. - Иди по ним - и все дела, ну а про завтрак надо было и тебе помнить. Ты же здесь родился. Ты же здесь у себя дома. Ты же в этом городе второй раз. Что ж ты раскис. - И он опустился на тротуар, продолжая в том же духе, но мальчик, высвобождавший натертые ноги из ботинок, не отвечал.
- Господи, твоя воля, стоял и скалился, как обезьяна, пока черномазая баба объясняла ему, как пройти!
- Я что говорил? Что я здесь родился, - нетвердым голосом сказал мальчик. - Я не говорил, понравится мне или нет. Говорил я тебе, что хочу в город? Я только говорил, что я тут родился, а больше ничего. Я хочу домой. И не хотел я сюда ехать. Это все твоя затея. Почем ты знаешь, может, мы не в ту сторону идем?
Мистер Хед и сам об этом подумывал.
- Тут все белые, - сказал он.
- Раньше мы тут не проходили, - сказал Нелсон.
Это был район кирпичных домов, не поймешь - то ли обитаемых, то ли брошенных. Несколько пустых автомобилей стояло у тротуара, прохожие попадались редко. Сквозь тонкий костюм Нелсон чувствовал жар асфальта. Веки у него начали слипаться, голова упала на грудь. Плечи дернулись разок-другой, а потом он осел набок и растянулся на тротуаре - его сморил сон.
Мистер Хед молча наблюдал за ним. Он тоже очень устал, но не могли же они спать одновременно, да он и не заснул бы, потому что ведь они заблудились. Выспавшись, Нелсон станет еще нахальнее и опять начнет пилить его, что он, мол, завтрак потерял и дорогу потерял. "Хорош бы ты был без меня", - подумал мистер Хед; и тут у него мелькнула одна мысль. Несколько минут он смотрел на спящего мальчика, а потом встал. Ничего не поделаешь, нужно иногда преподать ребенку урок на всю жизнь, особенно если он так любит, чтобы за ним оставалось последнее слово. Он бесшумно дошел до угла шагах в двадцати и сел на закрытую металлическую урну в проходе между домами: отсюда он сможет увидеть, как будет вести себя Нелсон, когда проснется один.
Мальчик спал беспокойно, в его сон то и дело вторгались какие-то неясные звуки, какие-то черные фигуры стремились вырваться на свет из темных глубин его существа. Его лицо подергивалось, и он подтянул колени к подбородку. Солнце уныло и сухо освещало улицу; все выглядело именно таким, каким было на самом деле. Мистер Хед, как старая мартышка, скорчился на крышке урны. Когда же наконец проснется Нелсон? Мистер Хед решил еще немного подождать, а потом разбудить его, стукнув ногой по урне. Он посмотрел на часы - два. Поезд уходил в шесть, и мистер Хед так боялся опоздать, что даже подумать не смел о такой возможности. Он лягнул урну, и глухой гул эхом отдался от домов.
Нелсон с криком вскочил на ноги. Взглянул туда, где прежде был дедушка, и его глаза округлились. Он завертелся волчком, а потом бросился бежать, вскидывая ноги и запрокинув голову, как насмерть перепуганный жеребенок. Мистер Хед помчался за ним, но мальчик уже почти пропал из виду. Только серая полоска метнулась через улицу за квартал впереди и исчезла. Старик бежал что есть мочи, тщетно вглядываясь в поперечные улицы. Уже совсем выдохшись, он еле добежал до третьего перекрестка, и то, что он здесь увидел, заставило его остановиться. Он спрятался за мусорный ящик - посмотреть, что будет, и отдышаться.
Нелсон сидел на тротуаре, вытянув ноги, а рядом лежала старуха и вопила. Вокруг валялась всякая бакалея. Их окружала толпа женщин, жаждавших содействовать торжеству справедливости, а старуха кричала: "Ты сломал мне ногу! Твой отец мне заплатит! Все до последнего цента! Полиция! Полиция!" Женщины теребили Нелсона, но он был так ошеломлен, что не мог встать.
Какая-то сила вытолкнула мистера Хеда из-за ящика и погнала туда, но шел он, еле передвигая ноги. В жизни он еще не имел дела с полицией. Женщины кружили вокруг Нелсона, казалось, сейчас они бросятся на него и растерзают, а старуха все вопила, что у нее сломана нога, и призывала полицию. Мистер Хед шел так медленно, будто после каждого шага вперед делал шаг назад, но, когда он все же приблизился, Нелсон заметил его и вскочил. Обхватил его и, тяжело дыша, прильнул к нему.
Женщины все как одна повернулись к мистеру Хеду. Пострадавшая приподнялась и закричала:
- Эй, вы! Будете платить за мое лечение! Ваш мальчишка - малолетний преступник! Где полицейский? Кто-нибудь запишите его фамилию и адрес!
Мистер Хед пытался оторвать от себя пальцы Нелсона. Старик втянул голову в плечи, как черепаха, его глаза остекленели от страха и напряженного ожидания.
- Ваш мальчишка сломал мне ногу! - кричала старуха. - Полиция!
Мистер Хед чувствовал, что сзади приближается полицейский. А впереди разъяренные женщины сомкнулись плотной стеной, чтобы не дать ему ускользнуть.
- Это не мой мальчик, - сказал он. - Я его первый раз вижу.