С тех пор я всегда держал её подарок на виду в кабинете.
По-моему, она была самым умным и порядочным человеком в нашей конторе…
После меня, естественно.
Приехав домой, я убрал сумку в диван.
– Сторожите. Тут денег – тьма, – обозначил я задачу кошке с собакой.
– Сколько?
– Много.
– А нам купил харчей?
– Забыл, да и с таким кошельком лучше не пижонить в людных местах. Знающий человек по щщам сразу выкупит.
– Как всегда! – театрально заявила кошка. – Вместо еды – отмазки.
– Да не нойте вы, сейчас всё будет, вы только приглядывайте в четыре глаза.
Тут в дверь позвонили. Я скорчил недовольную рожу.
– Надя, – понюхав воздух, сообщила собака.
Открываю – точно Надя. Сразу с порога – бросилась мне на шею. "Любимый… Хуё-маё…"
Объяснил ей, что надо купить еды животным.
Хочешь – со мной поехали, хочешь – телик смотри или лучше картофан почисти.
Вернулся – и часа не прошло, а когда вошёл в комнату, то увидел следующую картину:
Надя, забравшаяся на кресло, перед ней собака, порыкивающая для острастки, тут же раскрытый диван и пачки денег на полу. Хули тут объяснять…
Ещё и картофан не почистила. Вот так мы с Надей и расстались.
4. Финляндия
Сижу как-то на кухне. Думаю. Есть такая слабость, чего скрывать. Приятно иногда побездельничать. Ну и приходят эти двое.
Садятся напротив, и телефон сразу звонит. Как они чувствуют, что он должен зазвонить?
Снимаю трубку – Вован:
– Здравствуй, это я, – это он из "Ноль семь", Высоцкого.
Ещё у него есть привычка интересная в дверь звонить семь раз. Не больше, не меньше.
– Ну, привет!
– Лёха, есть план махнуть в чухляшку.
– На хуя?
– Это второй вопрос, ты главное ответь, ты с нами?
– С кем это, "с нами"?
– Пока я и ты, ну так ты с нами?
– Надолго?
– На выходные, может, больше, но неделя – максимум.
– А не много?
– Посидим – побухаем, без осложнений, на природе. Финны, они заботливые, в беде не бросят! Никаких приключений!
– Я и тут могу побухать.
– Ну, напряги мозг, Финляндия – это недалеко, вспомни уроки географии! – Вован был какой-то подозрительно настойчивый.
– У меня в школе пятёрки только по бутылковедению были.
– Вот и закрепишь заодно. Повторенье – мать ученья.
– А зверей куда я дену?
– Пиздоболов-то своих?
Надо сказать, что Вован – единственный человек, кто знал про их способность говорить. Всегда приносил им вырезку и спорил до хрипоты, что она полезнее сосисок. Под определённым градусом эти споры вызывали у меня приступы смеха.
– Ну, их естественно!
– Перекантуются на консервах.
– Не, я так не могу.
Животные, тревожно слушавшие весь разговор, синхронно закивали головами.
– Говорил я тебе, что жениться пора! Жена бы сидела с ними.
Животные опять закивали, а я вдруг подумал о соседке Марине.
– Слушай, у меня идея есть, если получится, перезвоню.
– Паспорт-то есть у тебя?
– Заграничный?
– Нет, для Ленинградской области!.. Естественно, заграничный!
– Паспорт есть, визы нет.
– Виза – хуйня, у меня знакомец в консульстве всё оформит в лучшем виде. Без очереди.
Далее Вован перечислил мне, что из документов нужно для визы.
– Мне некогда с этой хуйнёй мотаться! – запротестовал я.
– Да не ссы ты! Мужик сказал – мужик сделал. Заеду послезавтра к тебе, ты только собери всё в одну кучу и водки не покупай! – Вован загоготал. – Да и ещё, фотка для визы у них спецовая, на синем фоне!
– Чё, серьёзно? Это, типа, подтекст такой?
– Не знаю, наверное, без подсознания не обошлось, они сами – те ещё алкаши.
– Вован, ну ты точно сам всё сдашь?
– Ага, сдам, как анализы! Кстати, хохма про анализы: никогда не знаешь, кто кого больше сдаёт, ты их или они тебя… Сам придумал! Копирайт, типа.
Вован опять заржал.
– Ну всё, бывай, братуха!
Не люблю такие разговоры в стиле "хуё-маё". Всё так быстро и просто, а потом, хуяк, ты уже в самолёте и пьяный. Животные прервали мои размышления:
– Далеко собрался?
– Отпустите за бугор?
– Бедные финны!
– Без карканья, культурно-массовая программа исключает алкоголь.
– Рассказывай больше!
– Хочу Марину попросить за вами присматривать. Что скажете?
– Молодец, хорошо, хоть не хронь из семьдесят третьей.
– Не, я серьёзно? Как насчёт Марины?
– Ну что с тобой делать, давай, попробуем Марину, хотя мы могли бы и сами продержаться.
– У советских собственная гордость?
– Ладно, согласны.
Звоню в дверь к Марине. Открывает типичный фикус в очках. Пивное брюхо. Муж, наверное. Марину звать неудобно, ещё муж подумает чего.
– Здрастье, я – сосед ваш, хочу попросить помочь мне в одном вопросе.
– В каком? – а сам не поздоровался, я это отметил про себя.
– Я планирую уехать на неделю, но у меня живут кошка с собакой, хотел попросить… – я не успел договорить, как сосед меня перебил.
– Говно что ли убирать за них? – и рожу такую состроил, как будто я его на хуй послал.
– Вы не дослушали, – я, пиздец, как не люблю, когда меня не дослушивают.
– Что там, кто там? – это уже Марина кричит откуда-то из недр квартиры.
Фикус чуть отворачивает голову в сторону и орёт:
– Сосед. Шаляпин наш. Будешь говорить?
Закатать бы ему в бубен, думаю. Хуй с ним, пусть живёт. Появляется Марина, почему-то улыбаясь.
– Хорошо, хоть у вас настроение хорошее, – пытаюсь сразу втереться в доверие.
– Оно у меня всегда хорошее, пока в дверь не позвонят.
"Очки" уходят, даже не попрощавшись. Марина вышла со мной на лестницу.
– Чего стряслось?
– Муж ваш – невежливый, – начал я издалека.
– Я знаю, – перебивает она. – Что хотели?
Я быстро объяснил ситуацию, особо подчеркнув, что животные очень чистоплотны и в туалет ходят сами. Грязи от них никакой.
– Надо же, первый раз такое слышу! – искренне удивилась Марина.
– Только пожрать им готовьте, а остальное они сами, – заверил я её.
– Ну, хорошо.
– Пойдёмте, я вам всё покажу.
Мы прошли в мою квартиру. Я быстро провёл ей на кухню:
– Вот – газ, вот – холодильник, – стал я объяснять, как идиот.
Мохнатая пиздобратия ходила вокруг, так и норовя попасть под ноги.
– Денег я вам оставлю на всё, про всё.
– Ну, это само собой, – по-хозяйски закивала головой Марина.
Блин, сиськи (третий размер точно) тоже закивали.
Я на них уставился, пока кошка на ногу не наступила.
– Когда уезжаете?
– Через неделю планирую. Сколько пробуду – не ясно, может, дня три, может, и больше.
– Отлично, не забудьте ключи занести, и можно на "ты".
И она ушла, покачивая бёдрами.
– Аминь! – это уже кошка ляпнула, когда за Мариной дверь закрылась.
– Может, отобьёшь у муженька?
– На хуй эти разборки!
– А, по-моему, она – то, что надо.
– Иди руки помой, на улице почти был, – напомнила кошка и, проходя мимо ванны, сказала явно с подъёбкой. – Вот кран.
С Вовкой мы друзья ещё со школы. Сидели за одной партой. В армию вместе пошли, я – в ракетчики, а он – "за речку". Ему повезло, мало того что вернулся без единой царапины, так ещё и остался таким же неунывающим весёлым парнем, которого я знал с детства. Я, правда, тоже не изменился, разве что приобрёл определённый иммунитет к алкоголю. Определённый – это когда точно знаешь, что "ещё сотку и пиздец". В последнее время (лет пять уже) виделись мы всё реже – все стали деловыми, да и жизнь, чем ты старше, тем быстрее летит. Начинаешь "не успевать". Но пару раз в году всё-таки находили время и место для того, чтоб тряхнуть стариной. Как правило, подтягивали ещё кого-нибудь из "наших", снимали сауну с женским полом и вперёд! А тут – Финляндия! С чего бы это он? Я почувствовал, что ему что-то надо от меня, а раз другу требуется помощь, то какие могут быть вопросы?
– Фотографии делаете?
Я стоял в каком-то фотоателье на Старо-Невском. Все стены были увешаны снимками. С них мне улыбались незнакомые люди. Я зачем-то улыбнулся им в ответ.
В углу потрескивал прибор для сушки фотобумаги. В полумраке высился древний, на деревянном штативе, фотоаппарат. Фотоаппарат внушал полное доверие.
– Разумеется! И проявляем, и печатаем, и даже деньги за это берём. Фотограф оказался молодым парнем с чувством юмора.
– Мне надо "на синем фоне".
– "Столичную" будете?
– Да нет, мне для визы.
– В чухляшку что ли?
– Ну да.
– Жаль, а то я после вчерашнего, – фотограф сделал определённый жест, щелкнув себя пальцами по шее, – одному как-то неудобно…
– Ну, давай по полста.
– О! Наши люди!
И он убежал в недра мастерской.
Вован заехал вечером. Естественно, в дверь позвонил семь раз. Долго смотрел на фотографии:
– Что-то снимки какие-то нечёткие…
– Сам ты "не чёткий", на самом что ни на есть натуральном синем фоне!
– По чём фоткался?
– Да как сказать…
– Так и говори!
– Рублей сто или, может, сто пятьдесят.
– Больно цифры подозрительные.
– Подозрительно, что мы без баб заграницу собираемся.
– Всему своё время, – Вован положил все мои документы в отдельную папочку, папочку убрал в портфель. – Ну, давай, буду держать тебя в курсе событий, ты только это, смотри не сорвись. Будь в полной боевой готовности!
– Есть!
– На жопе шерсть!
И мы оба загоготали.
– Салют, тунеядцы! – Вовка приветствовал вышедших к нам животных.
– Здрасте, дядя Вова, – первая реагировала собака.
– Здорова! – Это Вован уже персонально кошке.
– Пися у Николая второва, – в тон продолжила та.
Мы загоготали ещё больше, Вовка сквозь слёзы попросил:
– Давай, я её к себе на работу устрою, секретарём? Будет у меня на телефонные звонки отвечать, всяких мудозвонов табанить!
– У меня трудовой книжки нет и прописки.
– Нет, ну ты посмотри, на всё готов ответ! Красава, тебе цены нет, не бережёт вас ваш алкоголик.
– Не волнуйся, если он по пьянке дуба врежет, то к тебе переберёмся.
– Не дождётесь! – я замахал кукишем у них перед носом.
– Как у тебя с бабами? – Вован решил сменить тему разговора.
– Да как обычно, ничего постоянного, сейчас одна прибилась, иногородняя.
– Люблю иногородних, у них такая пассионарность.
Собака уважительно кивнула.
– Как поедете? Самолётом? – кошка решила сменить тему.
– Не, самолёт стрёмно, с финбана паровоз ходит.
– Знаю, – собака почесала за ухом. – Называется "Кобелиус", вроде.
– Сибелиус, – поправляю. – Композитор ихнёвый. А ты всё о кобелях мечтаешь?
– Законы природы-то никто не отменял.
Вован вдруг встрепенулся:
– Слушайте, я же вам мясца привёз!
Вован полез в портфель.
– О, бля, протекло!
– Ты мне документы необфоршмачь! – взвился я.
– Шутка юмора! – тут же ответил он, как когда-то в школе, и захохотал.
– Говядина, между прочим, – понюхав воздух, сообщила собака.
– Ага, – Вован был абсолютно счастлив. – Держите.
Зверьё потащило пакет на кухню. Точнее потащила его собака, а кошка просто барражировала рядом как истребитель прикрытия.
– У меня вчера, прикинь… Захожу в подъезд, двое торчков. – Вован начал рассказывать, понизив голос. – Типа, давай денег! Прикинь! В моём подъезде!
– Ну и ты чего?
– Успокоил обоих.
– Как?
– Лаской…
– Ласка – это название электрошокера, – кошка кричит из кухни.
– Всё знает! – восхищённо покачал головой Вован. – Ну, полечу я, давай.
Мы пожали руки и я закрыл за ним дверь.
Если всё идёт хорошо, то вы что-то упустили. Народная мудрость оказалась верной и на этот раз. Это я понял в четыре утра, когда проснулся, не понимая какого хрена я это сделал в такую рань, но сразу же ощутил настолько сильную зубную боль, что даже растерялся. Что делать? Сожрав кило анальгина, кое-как дотянул до утра. В зеркало было страшно смотреть: полрожи опухло, даже глаз заплыл. Стал абсолютно непохож на фотографию на финской визе. А вот на коренного финна, наоборот, стал чем-то смахивать…
Кошка как всегда ободрила:
– Я бы предложила тебе водкой прополоскать, да боюсь, что ты увлечёшься.
Собака была более милосердна и просто проштудировала справочник на предмет ближайших зубоврачебных клиник. Делать было нечего, как ни ненавистна эта процедура, но придётся к ней прибегнуть. Охая и ахая, я оделся и помахал зверям рукой.
– Если что, я на том свете.
– Простите, кто последний?
Мужчина в очках, типичный интеллигентный мудак, еле слышно задал вопрос сразу всем.
– У вас номерок?
Бабка в платке, явно ёбнутая, встревавшая во все разговоры людей в очереди, причём "ни хуя не последняя", влезла и тут.
– Нет, у меня "с острой болью".
– Тут у всех с острой болью! У меня вон всё отекло, наверно, рвать придётся, и так уж зубов нет, мне надо ещё к внукам успеть, ой, такие внучатки, такие внучатки…
– Я – последний, – дождавшись окончания очередного словесного поноса, сказал неунывающий старичок.
– Но, – продолжил он, – если у вас с "острой", то можете без очереди, по крайне мере, я вас пропущу.
– Спасибо, но я могу потерпеть.
Интеллигент благодарно посмотрел на старичка, тот пожал плечами, не хочешь, мол, как хочешь.
– Значит, не острая боль у вас, что же вы нас обманываете, ишь решил проскочить без очереди.
Разумеется, бабка в платке не могла не прокомментировать.
– Отстаньте вы от человека, он, вообще, ничего не говорил про это, сами всё навыдумывают вечно и сидят потом обсуждают не пойми что! Это взорвалась нервная женщина, явно с острой болью, которая с самого появления ёбнутой бабки крайне негативно реагировала на её высказывания.
– А что ты его защищаешь? Если такая добрая, то пропусти его перед собой.
– А что ты мне тычешь, что ты тычешь, дома тыкай, внукам своим, ведьма.
Ну, всё, началось, как всегда интеллигенция своим соплежуйством начала разброд и шатания, вылившиеся в народный бунт.
– Я войну прошла, чтобы ты тут мне хамила при людях?!
– Да закройте вы обе рот, хуже собак, честное слово. Итак тошно, вы ещё тут рты поразевали. Дождитесь очереди, там и разевайте!
Это дал просраться обеим здоровенный мужик с красным лицом и судя по всему маялся он не только от зубной боли. Бабка с нервной женщиной на время прекратили взаимные упрёки, повернулись в его сторону.
– А вы что лезете? Голова болит после вчерашнего?
– Я войну прошла, чтоб ты вот сидел тут!
– Я к врачу прихожу не для того, чтобы меня оскорбляли!
– Хорошо внуков нет, не видят этот позор, взрослый мужик, креста нет на тебе!
– Да идите вы на хуй обе!!!
– Мужчина, прекратите выражаться! – вступила интеллигенция.
– И ты иди на хуй! Смычок…
Кошки не хватает… Её стихия. Подумал я.
"Интеллигенция" открыла рот, лампочка на кабинете призывно моргнула, встала молодая девчонка, еле сдерживая смех.
– А ты что ржёшь, прошмандовка?
Бабка не могла снести позора, и, так как мужика она уже побаивалась, то выбрала для атаки самую незащищённую из очереди.
Девчонка юркнула за дверь.
– Вы не знаете сколько у них врачей принимают? – обратился почему-то ко мне неунывающий старичок.
– Три вроде, но ощущение, что один.
– Спасибо.
– Пожалуйста…
– Это же надо до такого дожить, распустили народ, при Сталине такого бы не было! – не унималась бабка.
– Ну, а что, при Сталине лучше было?
– При Сталине порядок был!
– При вашем Сталине полстраны сидело! – дама с портфелем и родинкой на щеке гневно обернулась к бабке.
– Сидели те, кто должен был сидеть!
– Я, между прочим, сидел при Сталине, кому-то что-то не то сказал, и написали, куда следует, люди добрые. А порядок, действительно, был, но сидело не "полстраны", а сажали, потому что писали друг на друга. Так что не надо на Сталина всех собак вешать. Народец такой был, да такой же и остался…
Все с уважением посмотрели на старичка.
– Отец, я бы половину оттянул за тебя, но сам условно… – мужик, подбадривая, подмигнул и извиняюще развёл руками.
Бабка попеременно шарахнулась сначала от одного, потом от другого.
– Как мир тесен! – тихо проговорила, явно поражённая ситуацией, дама с портфелем.
– И повоевать тоже успел, на Ленинградском, кстати.
Все с ещё большим уважением посмотрели в сторону старичка.
– Всё равно, так выражаться не следовало! – интеллигенция не может оправиться.
– Да ладно, голова трещит, зубы болят, а тут как сороки галдят над ухом. Ну, войдите в моё положение…
Мужик с красным лицом идёт на мировую.
– Предупреждать надо о своём состоянии, – нервная женщина тоже начинает успокаиваться.
– Как они долго…
Бабка переключает всех на общего врага…
В очереди опять тишина и покой.
Доктор заглянул мне в рот и присвистнул:
– Ого!
– Что там? – с тревогой спрашиваю.
– Зубы, что ж ещё!
– Весело? – я почему-то не оценил этого незатейливого юморка.
– Лечим или рвём?
– Лечим.
– Давайте на снимок сначала.
Мы пошли на снимок.
– Знаете, а зуб-то не спасти…
Доктор долго изучал негатив, иногда шевеля губами, как бы беззвучно споря о чём-то сам с собой.
– Совсем без шансов?
– Проще потом мост поставить или даже имплантант.
– Хоть не силиконовый?
– Нет, конечно, – заулыбался доктор.
– Ладно, дёргайте, а то совсем уже мозги спеклись.
– Сильно болит?
– А как вы думаете? Я к вам просто так зашёл, на огонёк?
– Вот потому и болит, что ходите к врачам только когда припрёт. Раз в год ходите на осмотры, столько проблем можно избежать!
– Давайте уже дёргать… Быстро хоть вырвите?
– Десять минут! – бодро пообещал врач.