Не опоздала она и сейчас, даже подъехала к Данилову на три минуты раньше.
- Приветствую! - сказал Данилов, садясь на переднее сиденье. - Держи - это тебе и Никите.
- Спасибо, - Елена слегка покраснела. - Очень приятно!
Данилову понравилось, что она не отправила пакеты на заднее сиденье, а сразу же заглянула в них.
- Вау! - восхитилась она, разглядывая свой подарок.
- Соври, что у тебя нет такого - мне будет приятно это слышать, - с улыбкой попросил Данилов.
- Вова! Я даже не знаю этих исполнителей! Какой-то Армстронг, какая-то Сара Вон! Как чарующе звучат их имена! Наверное, они играют классный джаз!
- Там еще есть такие уникумы, как Чарли Паркер и Элла Фицджеральд, - заметил Данилов. - Говорят - потрясные перцы!
- Надо убедиться! - Елена сунула свой подарок обратно и взялась за Никитин. - "Харлей Дэвидсон". Что-то знакомое… Вова, а это - приличные фильмы, без порнографии?
- Приличней не бывает! - заверил Данилов. - Ну, тряхнут разок сиськами или голой попой повертят. Средоточие целомудрия. Соври, что у твоего сына нет таких фильмов, и в знак признательности я покажу тебе, где можно оставить машину.
- Нет, таких фильмов у него точно нет!
Осмотренные подарки отправились на заднее сиденье.
- Поверни направо во двор… езжай прямо… еще раз направо… тормози. Здесь тебя не запрут и до входа в метро полтора шага.
- Ты так хорошо знаешь местные закоулки! - похвалила Елена.
Данилов, вытаращив глаза, уставился на нее.
- Елена Сергеевна, это же район нашей подстанции!
- Простите, Владимир Александрович, когда я на свидании, я забываю о работе.
- А у нас, что - свидание? - снова удивился Данилов. - Я думал, мы просто поужинаем вместе.
- Прямо в моей машине? - Елена открыла свою дверцу и выставила ногу наружу.
- Наверное, нет.
- Тогда вылезай!
Внизу, на перроне, Елена обеспокоенно спросила:
- Чего ты так на меня смотришь?
- Забыл, какая ты в штатском, - признался Данилов, окидывая взглядом ее фигуру, тесно обтянутую джинсами.
- Ну и?.. - Елена выжидательно поиграла бровями.
В такой момент нельзя было удержаться от теплого дружеского хамства.
- Белый халат делает тебя соблазнительнее! - доверительно сказал Данилов.
Он ожидал подзатыльника или пинка, но в ответ услышал короткий смешок.
"Девочка выросла", - подумал Данилов и слегка погрустнел.
- Куда мы едем? - спросила Елена.
- Я знаю на "Китай-городе" одно чудное местечко. На задворках, но зал уютный, народу всегда мало и кормят вкусно. Не против?
- Едем!
Данилов обернулся к подошедшему поезду и одновременно с раскрытием дверей получил крепкий пинок коленом в зад, отчего вошел в вагон чересчур поспешно.
- Один - один! - констатировала Елена. - Будешь знать, как говорить женщинам гадости.
До "Китай-города" по предложению Данилова играли в "камень - ножницы - бумагу". Пытались вести подсчет очков, но трижды сбивались со счета и в конце концов бросили это дело и играли просто так - ради азарта. Елена жульничала - пыталась показать свою фигуру на долю секунды позже Данилова. Данилов сердился и призывал в свидетели соседей по вагону.
На эскалаторе, стоя лицом к Данилову, Елена сказала:
- Сто лет не целовалась в метро…
- Ну и зря, - ответил Данилов. - Где ж еще целоваться, как не в метро. Тепло, светло и с потолка не каплет.
Но сам никаких попыток к сближению не предпринял и лезть с поцелуями не стал.
В ресторане, если так можно было назвать крошечное заведение из барной стойки и четырех столиков, Елена отодвинула от себя меню.
- Закажи мне что-нибудь сам, только без спиртного.
- Два салата "Цезарь", две отбивные с овощами на гриле, апельсиновый сок даме, минералку с газом и пятьдесят грамм "Джонни Вокера" мне, - быстро сказал Данилов официанту.
- Хлеб нужен? - уточнил официант. - Есть свежевыпеченные булочки.
- Спасибо, не надо.
- Я чувствую себя как школьница, которую приобщает к взрослой жизни строгий папаша, - призналась Елена.
- Почему?
- Ты с таким серьезным видом делал заказ, и вообще - ты солидно смотришься.
- Даже в этом наряде?
Собираясь на встречу Данилов, не стал облачаться в костюм с галстуком, сочтя этот вариант пошлым и не вписывающимся в ситуацию. Вместо костюма он явился в джинсах, синей рубашке с короткими рукавами и кожаном жилете. Этакий помощник шерифа с Дикого Запада, только без кольта.
- Наряд как наряд, - пожала плечами Елена. - Нормальный наряд. Когда несколько лет проживешь с человеком, который даже дома ходит при галстуке, то…
- Слушай и запоминай! - перебил ее Данилов, и в этот момент вид у него был внушительный, даже чуточку грозный. - Между нами не должно быть никаких призраков прошлого. Твои мужчины, мои женщины, что с кем было, когда и за сколько - все эти темы для нас запретны. Мы с тобой когда-то расстались, а теперь снова встретились. И мы будем продолжать встречаться, если поймем, что нам хорошо друг с другом. Или не будем, если нам будет скучно и неинтересно. Но при одном условии - все, что было не с нами обоими, нас не интересует. Ты согласна?
- Согласна, - тихо сказала Елена. - Но у меня еще есть сын…
- Не передергивай! - возмутился Данилов. - Я имел в виду не твоего сына, а воспоминания, впечатления, сравнения и все такое прочее.
Официант принес салат и напитки. Данилов поднял свою рюмку, подмигнул Елене и пригубил янтарный напиток.
- Расскажи лучше, чем ты занималась сегодня, - попросил он, берясь за нож и вилку.
- Тем же, чем занимался Василий Шуйский с боярами, - улыбнулась Елена. - Расправилась с Лжедмитрием. Начала еще вчера, а сегодня он уволился со "скорой".
- А как отреагировал Центр?
- Нормально, - поморщилась Елена. - Я смогла обосновать свое предложение по замене Кочергина Федулаевым, даже не поднимая вопроса с этой кляузой. Он вообще не тянул, как старший врач, а после того, что произошло, у меня не было желания видеть его на подстанции. Он, правда, хотел перевестись старшим врачом на какую-нибудь другую подстанцию, но то ли покупателей на него не нашлось, то ли Сыроежкину он надоел, но выбор нашему Лжедмитрию был предложен такой - или на линию, или пошел вон. Он выбрал второе.
- Каждый человек - творец своей судьбы, - хмыкнул Данилов. - Но таких вздорных придурков, как Лжедмитрий, редко встретишь. Поделом ему.
- Спасибо! - Елена осторожно прикоснулась к руке Данилова, держащей вилку.
- Мне-то за что? - Данилов положил вилку с ножом на стол и взял руку Елены в свои.
Хотел сказать что-то доброе, но вместо этого выдал:
- А как себя чувствует Сафонов?
- Сегодня с утра прибегал каяться, - Елена высвободила руку. - Я предупредила, что теперь глаз с него не спущу.
- Сафонов - безвредный кретин, - сказал Данилов. - Правда, иногда он меня раздражает.
- Черт с ним, - подмигнула Елена. - Главное, что бы я тебя не раздражала.
- Пока тебе это удается. Молодец, хорошо стараешься! - похвалил ее Данилов.
Глава семнадцатая
Полет валькирий
Новоизбранный президент обычно выступает с речью. Только что назначенный старший врач Федулаев выступил на утренней конференции с мини-лекцией, посвященной такому важному и печальному событию в жизни каждого человека, как смерть.
- Вначале давайте поговорим о смерти, произошедшей в вашем присутствии, - начал он, расхаживая по комнате отдыха фельдшеров и теребя в руках испещренный записями лист - план своего выступления. - Здесь ваши действия зависят от диагноза умирающего. Все знают, что онкологические больные в случае смерти от онкологического заболевания реанимации не подлежат. Но, обратите внимание - в случае смерти именно по причине онкологического заболевания! Вы понимаете, что онкологический больной может получить инфаркт миокарда, тромбоэмболию легочной артерии или острое нарушение мозгового кровообращения, и в этих случаях вы обязаны проводить реанимационные мероприятия в полном объеме…
- Хотя бы на бумаге! - громко сказал с места Саркисян. - Чтобы не было вопросов!
- Отчасти Игорь прав! - кивнул Федулаев. - Обращаю ваше внимание на то, что полный комплекс реанимационных мероприятий должен длиться не менее тридцати минут! Тридцать минут! Лишь после получаса оказания реанимационного пособия вы имеете право констатировать биологическую смерть! Ни минутой раньше!
- Это все знают! - подал голос Кокс.
- Владик, - Федулаев погрозил ему пальцем, - не ты ли недавно спустя десять минут после смерти больного звонил на трупоперевозку и просил диспетчера направления прислать милицию на констатацию? Все фиксируется, коллеги, и если приходит жалоба…
Старший врач многозначительно замолчал.
- Юрий Романович прав, - поддержала заведующая, - всегда оценивайте ваши действия с точки зрения прокурора! И не забывайте в случае смерти при вас поподробнее писать анамнез, указывая, сколько времени длилось ухудшение, какие препараты принимал умерший, когда последний раз обращался в поликлинику.
- Да, да! - покивал Федулаев. - И обратите особое внимание на время доезда. Если оно превышает норматив, то наготове у вас должно быть веское обоснование.
- Веское и трудно проверяемое, - снова выступил Саркисян. - А то будете иметь капитальный геморрой!
- Игорь Герасимович, может быть вы продолжите вместо меня? - предложил Федулаев, прекратив расшагивать взад-вперед. - Я с удовольствием уступлю вам слово…
- Молчу! Все! - в подтверждение своих слов Саркисян зажал рот обеими руками.
- Комплекс реанимационных мероприятий должен быть полным, - Федулаев продолжил и говорить, и шагать. - Пособие по Сафару, санация воздушно дыхательных путей, для врачей обязательна интубация! И детально, развернуто, широко расписывайте проведенное вами лечение! Разумеется, ваша терапия должна соответствовать вашему диагнозу, той причине смерти, которую вы укажете в карте вызова.
- Ясный пень! - "дед" Малышков заскучал и решил поразвлечься. - А то выставляют…
- Частности мы сейчас разбирать не будем! - оборвала его Елена Сергеевна. - Продолжайте, Юрий Романович.
- Перейдем к описанию констатации. Простой фразы: "в четырнадцать сорок констатировал смерть" - недостаточно. Констатация должна быть написана правильно, то есть должна быть обоснована. Описываем уровень сознания, зрачки и их реакции, дыхание, кожные покровы, причем обязательно подробнейшим образом записать все повреждения, пульсация на магистральных артериях, тоны сердца. Для врачебных бригад обязательно снятие кардиограммы в стандартных отведениях.
- Электроды можно не накладывать, лишняя возня! - посоветовал Бондарь. - Все равно будет ровная линия.
- Лучше наложить! - возразил Федулаев. - Привыкайте работать добросовестно, и жизнь ваша будет спокойной!
- Еще один подобный совет, Виктор Георгиевич, и я сделаю выводы! - посуровела Елена Сергеевна.
- Я пошутил! - поспешил заявить Бондарь.
- Карту вызова со смертью утром обязательно показывайте мне, - попросил Федулаев. - Не сдавайте, а подходите с картой в руках, чтобы мы вместе могли прочесть ее и, если потребуется, внести уточнения. А то к вашему следующему выходу карта уже окажется на Центре, если не в прокуратуре…
- Шестьдесят два - двенадцать - вызов! Двенадцатая бригада - вызов! - прогремели динамики.
Бондарь и Сорокин поднялись и вышли.
Федулаев бросил взгляд на часы, висевшие над дверью.
- Теперь перейдем к самой проблематичной для нас с вами смерти, если, конечно, вы не восьмая бригада и не взяли больного с улицы - смерти в автомобиле. Здесь решение руководства всегда бывает таким: "недооценка тяжести состояния, вкупе с отсутствием адекватной терапии, привела в процессе транспортировки к резкому ухудшению состояния больного, повлекшему за собой его смерть". Хорошего в этом мало. Можно, конечно, попытаться сдать труп под видом клинической смерти в ближайшую больницу, - Федулаев на ходу опасливо покосился на заведующую, но та никак не отреагировала на его слова. - Иногда это удается, тем более что реанимации отписаться легче.
В противном случае вам надо ехать в ближайшее отделение милиции и уже оттуда сообщить о смерти больного диспетчеру направления и в службу трупоперевозки. Разумеется, не забудьте сообщить об этом дежурному по отделению милиции. Тело из машины не выгружаете и ждете "труповозов". В карте вызова не забудьте аргументировать ваше решение о самостоятельной госпитализации, причем учтите, что как бы не обстояло дело, состояние больного в момент начала госпитализации должно быть не хуже чем средней тяжести. Ни в коем случае не тяжелой!
- Позвольте мне добавить! - Чугункин дисциплиннированно поднял руку.
- Пожалуйста, Кирилл Евгеньевич, - разрешил Федулаев.
Чугункин встал. Федулаев остановился у окна и обернулся к аудитории.
- Коллеги! Не забывайте о том, что на трупе должны остаться следы проведенных вами реанимационных мероприятий! Иначе патологоанатом на секции даст заключение о том, что реанимация не проводилась и вы получите по ушам за неоказание медицинской помощи и фальсификацию карты вызова. Со всеми вытекающими последствиями, вплоть до судимости! У меня все.
Сев на место, Чугункин переглянулся с Федулаевым. "Я же понимаю, что как старший врач ты не все можешь озвучить", читалось в его глазах.
- В случае смерти после вас вы должны иметь веские и всесторонне аргументированные основания для оставления больного на месте, - три шага, поворот, три шага, поворот. - Отказ больного от госпитализации еще ни о чем не говорит. Причем не забывайте, что в случае этого самого отказа больной в момент осмотра должен быть полностью контактен! Не бойтесь вызвать на себя "спецов" и не забывайте про актив на "ноль три" через два часа с отзвоном старшему врачу оперативного отдела. В карте вызова проведенное лечение должно быть расписано в строгом соответствии стандартам.
Федулаев остановился и заглянул в свою шпаргалку.
- Напомню, что в стационарах смерти до суток с момента госпитализации считаются "скоропомощными" и рассматриваются совместно обеими сторонами. Поэтому если вы привезли тяжелого больного, то не забудьте подробно и четко указать в сопроводительном листе проведенную терапию. И не забывайте в обязательном порядке получить в карту подпись врача, принявшего у вас больного. Врача! - Федулаев повысил голос. - А не медсестры, как зачастую бывает.
Слушатели заулыбались.
- И в заключение остановлюсь на нюансах. Случается так, что родственники умершего, никак не могущие поверить в его смерть, требуют у бригады, прибывшей на констатацию, провести реанимацию. Порой приходится идти им навстречу и проводить имитацию реанимационных мероприятий с последующим указанием в карте вызова, что эта самая имитация проведена по медико-социальным показаниям во избежание возникновения конфликта на вызове. Но! - Федулаев снова повысил голос. - И-ми-та-ци-ю! Никаких инъекций в мертвое тело делать нельзя, иначе вы можете получить крупные неприятности!
- Четырнадцатая бригада - падение с высоты! - известили динамики.
Комнату покинули Чугункин и Малышков.
- Если вы приехали на "труп на улице", то обязательно должны дождаться милицию, причем оставляете им не бланк констатации смерти, а сопроводительный лист, в котором обязательно, во избежание обвинений в мародерстве, подробно перечисляете личные вещи умершего, часы, мобильный телефон, указываете сумму денег и документы, которые он имел при себе.
Федулаев, словно спохватившись, что долго стоит на одном месте, снова продолжил вышагивать по комнате.
"Как журавль", - подумал Данилов.
- Непременно узнайте фамилию милиционера, который будет охранять тело, запишите ее в карте вызова и не забудьте позвонить в трупоперевозку. Это ваша обязанность, не милицейская.
- Недавно был случай на шестьдесят четвертой подстанции, - вспомнила Елена Сергеевна. - Один из врачей забыл позвонить в трупоперевозку, и труп двенадцать - представляете себе - двенадцать часов пролежал на улице! Был огромный скандал. ГУВД прислало грозную бумагу на имя Целышевского, оттуда ее спустили на Станцию… Знатная была нервотрепка! И доктору, и мне, и Борису Ефимовичу досталось на орехи.
- А что было доктору? - поинтересовалась Вера.
- Его уволили за халатное отношение к своим обязанностям, - ответила Елена Сергеевна. - А доктор был хороший, знающий, опытный. Мы его ценили. Но, как говорится - и на старуху бывает проруха. Закрутился и забыл. У вас все, Юрий Романович?
- Почти, Елена Сергеевна, - ответил Федулаев. - Для того чтобы не выглядеть посмешищем для патологоанатомов, в бланке констатации смерти в графе "основание доставки в морг", указывайте, пожалуйста, либо "сохранение", либо "вскрытие" и ничего больше. А то порой такое приходится читать… От "бальзамирования с последующим захоронением" до "смерти на улице". Вот теперь у меня все.
- Шестьдесят два - тринадцать - вызов! Тринадцатая бригада - вызов! - словно дожидаясь окончания конференции, прозвучал голос Лены Котик.
Фельдшер Кокс с показной торопливостью направился к выходу. Позавчера ему попало от заведующей за несерьезное отношение к работе и чересчур самоуверенное поведение на вызовах - симптомы стенокардии Владик всегда трактовал как проявление остеохондроза грудного отдела позвоночника…
Запах, приторный, удушливый, обволакивающий, они почувствовали еще при входе в подъезд.
- Возвращайся в машину, - сказал Вере Данилов. - Развлеки пока Петровича. Я быстро.
На третьем этаже нужная дверь была приоткрыта. Воняло из нее нестерпимо. Данилов судорожно достал из кармана носовой платок и прижал его к носу. Немного полегчало.
- Сюда, доктор, - довольно пожилой милиционер без фуражки с погонами капитана поманил Данилова рукой. - Труп в ванной.
Из комнаты были слышны голоса и шум передвигаемой мебели. Должно быть, шел обыск.
Данилов подошел к капитану.
Констатация выдалась не из приятных - мужик не менее месяца пролежал в санузле однокомнатной квартиры с простреленной головой и являл собой весьма унылое, если не сказать - плачевное зрелище. Лежал убитый не на простом полу, а теплом его варианте с доморощенным подогревом, когда змеевидный отвод от трубы горячего водоснабжения вмуровывается в пол, и оттого жутко раздулся. Данилов прикинул на глаз, что тело в объеме увеличилось не меньше чем в два раза.
Махровый банный халат, в который был одет убитый, сполз на пол (швы на рукавах под давлением вздувшегося тела разошлись напрочь) и превратился в грязную мокрую тряпку. Кровь, стекшая из развороченного при выходе пули затылка, застыла на кафеле пола коричневой лакированной коркой.
Кожа, натянутая до предела, словно на барабане, тоже стала коричневой. Мошонка, выпиравшая между ног, напоминала две испачканные землей дыньки. Довершали картину опарыши, ползавшие по телу, и множество мух, то садившихся на убитого, то деловито жужжащих в воздухе.
Устраивать осмотр мертвого тела Данилов не стал. Посмотрел с двух метров - и хватит. От неприятного зрелища и еще более неприятного запаха виски сдавила боль.
- Это, конечно, маразм, констатировать подобного жмура, - славно извиняясь сказал капитан, - но что поделать, правила есть правила.