* * *
Ефимов бродил по парку, по установленному на случай тревоги маршруту, продолжая скрупулезно выполнять все правила своей негласной работы. Он еще хотел верить, что помощь придет, что его не бросили.
Тщедушный аккуратно одетый старичок, чуть помахивая потертым кожаным портфелем, подошел к Ефимову.
- Здравствуйте Джеймс, - обратился тщедушный старичок к Ефимову, - рад с вами познакомится, воочию, так сказать.
- Вы больны товарищ? - с тревогой спросил старичка Ефимов, - вы только не волнуйтесь, вот здесь присядьте на скамейку, я сейчас за врачом сбегаю.
- В нашем с вами возрасте, врачи уже не помогут, - Григошин безмятежно улыбнулся, - давайте вместе на скамейку присядем, потолкуем, документики посмотрим.
- О чем вы, не понимаю? - Ефимов, не принял доверительного тона, но и уходить не спешил.
- Все вы понимаете, Джеймс, - жестче заговорил старичок, - хотите ломать комедию, так я уйду, стар я, комедии слушать.
Шелестит опадающими кронами деревьев осень, неспешно идет по парку, от каждого ее шага падают багряные листья, бросает осень под ноги ковер из опавшей листвы, дурманит ароматом жженой травы. Щедро дарит увядающая красавица осень, двум немолодым людям, прощальную красу жизни. Как печальна твоя краса, осень. Как печально, что почти кончена жизнь.
- Такая у меня судьба, всю жизнь то комедию ломаю, то трагедию, а все кончается фарсом, - Ефимов не обмахивая налипших листьев, присел на скамейку, Григошин не дожидаясь приглашения сел рядом. - Показывайте, - предложил ему Ефимов, - что за свиток принесли.
- Тут немного, думаю пяти минут, вам хватит, - сказал Григошин передовая бумаги.
Время решило не спешить, не торопить, этих людей, один из которых, мельком просмотрев бумаги, увидел фотографии свой юности.
* * *
Он всегда был один, мать умерла, когда его рожала, а остальным до него не было дела. Он часто болел его навещал и лечил доктор, его не морили голодом, у него всегда была хорошая одежда, прислуга в доме почтительно выслушивала его просьбы, и исполняла, если мачеха не была против. У него было все, кроме любви. Отец занят службой, офицерским клубом, охотой, внимания на него он почти не обращал. Ребенок жив, накормлен, обут, одет, чего еще надо. Мачеха, она не была, злой, но у нее были свои дети, им она отдавала, свою любовь и внимание, на него сил не уже оставалось, сводный брат и сестра были чужими. Слезы сироты, кто их видит, кому они нужны, кто даст хоть немного внимания, хоть капельку любви. Он уже знал ответ, никто. Он рос болезненным, угрюмым, замкнутым, одиноким.
- Хочешь на охоту малыш? Мы идем убивать тигра - людоеда, - спросил приятель отца. Отец пригласил нового офицера прибывшего в их гарнизон, на обед. Майор Морт, так представил его отец перед обедом.
- Да сэр! - закричал он, его никто никогда не приглашал на охоту, его не учили стрелять, у него не было пони, а у всех его сверстников были ружья, лошади, свои слуги. Боже как он им завидовал.
- Он еще ребенок Морт, - возразил отец.
- Он англичанин, господин майор, а значит должен уметь стрелять и преодолевать страх. Только так он может научиться управлять, туземцами, вызывать их страх и уважение, - ответил Морт. Обед был закончен, они сидели за столом пили кофе с ликером, курили сигары. Вокруг них неслышными тенями, скользила вышколенная прислуга из туземцев.
Джеймс с надеждой смотрел на равнодушное, лицо отца, и первый раз в своей жизни попросил:
- Папа, пожалуйста, разреши мне! Ну, пожалуйста!
- Хорошо, - согласился отец, - Если мистер Морт за тобой присмотрит, я не возражаю.
Всемогущий Боже! Как же он был счастлив! Как от благодарности к майору Морту, трепыхало его сердечко. Как он мечтал, что спасет своего благодетеля, а тот возьмет его к себе жить, он перестанет быть одиноким, у него будет друг.
Попавшая в засаду, большая пробитая пулями полосатая кошка лежала на опушке джунглей, бок чуть вздымался и опускался, на раны от пуль уже налетели насекомые, но тигр был еще жив.
- Добей его Джеймс, - приказал майор Морт, - выстрели этому людоеду в череп.
Он поднял тяжелую заряженную разрывными пулями винтовку, прицелился. Винтовка ходила ходуном в его слабых руках. Выстрел. От отдачи его откинуло назад, приклад больно ударил в плечо. Мимо, пуля попала, в шею зверя, тот захрипел. Охваченный азартом он подошел ближе, прицелился, почти в упор выстрелил. Разрывная пуля разнесла череп зверя. Мертв. Людоед убит. Убит, им Джеймсом! Его охватил восторг.
- Отлично Джеймс! - похвалили майор, - И запомни с врагом надо поступать только так, как с этим тигром, выследить и убить.
Он закивал головой и с обожанием посмотрел, на длинного худого джентльмена, его друга.
- Я прикажу снять с него шкуру, и отдам ее тебе, - майор Морт был невозмутим, - запомни этот день мальчик, день смерти твоего первого врага.
Он запомнил, запомнил навсегда. А как ему завидовали все мальчишки, дети гарнизонных офицеров, с каким уважение к нему стали относиться взрослые, с какой почтительностью стали выполнять его не просьбы, приказания, слуги.
"Как все просто, - думал он, - убей врага, и все тебя уважают, и все тебе подчиняются. Так вот значит, какой главный закон жизни, выследи и убей".
Он стал каждый день приходить к майору, слушать его, подражать ему, учится у него. У истинного англичанина, майора колониального индийского полка, майора Морта. Воина империи. Империи, над которой никогда не заходит солнце. Он впитал в себя этот имперский дух, эту британскую гордость, это чувство господина полмира.
Весной после лихорадки он совсем ослабел. Случайно услышал, как доктор сказал, про него отцу: "Не жилец". Но он хотел жить, хотел убивать врагов империи, хотел, что бы им восторгались и боялись, хотел быть похожим на своего кумира, майора Морта.
- Ты совсем плох Джеймс, - майор Морт пришел его навестить и не скрывал своей озабоченности, жестко глядя мальчику в глаза, он сказал, - доктор решил, что ты умрешь.
- Я знаю сэр, - Джеймс откинул одеяло, остался в одной насквозь пропотевшей длинной ночной рубашке, ветер дувший из окна, освежал истощенное болезнью тело, - только он ошибается, я выживу.
- Почему ты так решил? - Морт перевел взгляд на маленький стоявший у кровати столик, заставленный микстурами.
- Просто знаю и все, сэр, - ему льстило, что его друг говорит с ним как мужчина с мужчиной, не лжет, не утешает.
- Ты прав Джеймс, - Майор, снова стал смотреть в лицо умирающему мальчику, - никогда не сдавайся.
- Есть Сэр! - улыбнулся Джеймс.
На следующий день он снова пришел и привел с собой высокого, стройного, немолодого индуса. Тот осмотрел мальчика, улыбнулся ему, и сказал несколько слов майору.
- Это йог, Джеймс, - представил индуса Морт, - не просто йог, это гуру, он говорит, что ты поправишься, если сильно захочешь. Но тебе придется много работать. Гуру будет заниматься с тобой, пока здесь, а потом ты будешь ходить к нему в дом. С твоим отцом я уже договорился.
Ставшее чужим истощенное, непослушное, приговоренное к смерти тело, он стал заставлять его работать, гуру помогал ему. Каждое движение - мука обессиленной плоти, каждое движение - преодоление слабости, каждое движение - победа воли, каждое сокращение мышц - шаг в сторону от смерти. Через месяц, он уже стал ходить по комнате, еще через месяц, стал ходить к гуру домой, сначала с трудом, затем все увереннее и увереннее. Этот учитель не брал денег, но требовал, чтобы его наставления выполнялись, и он выполнял их и, чувствовал, как наливается силой тело, как уходит смерть. Там в доме гуру, он встретил, других учеников, не приниженных послушных слуг - туземцев, а молодых индусов гордых своей Родиной, своей культурой, своей верой. Они неплохо относились к нему, но ненавидели англичан, тех, что высасывали жизнь и душу из их Индии. Тогда он впервые засомневался в праве Британской империи властвовать над миром. Но при всем уважении и благодарности, которое он испытывал к гуру, высшим авторитетом, наставником для него оставался майор Морт.
- Понимаешь, Джеймс, - стал объяснять в ответ на его недоумение и сомнения майор Морт, - мы несем этим отсталым народам, свет истинной цивилизации, мы передаем им свои знания, свою культуру, и - майор усмехнулся, - зарабатываем на этом деньги. Они должны быть благодарны нам, а тех, кто ответит на нашу цивилизационную миссию, неблагодарностью, мы уничтожим.
- Но сэр, индусы, те, что собираются у гуру, они ненавидят нас!
- Пусть ненавидят, лишь бы боялись, а ты учись Джеймс, те знания, что ты получишь, у йога, не раз могут тебе в жизни. Учись, понимать их, бери то, что может пригодиться твоей стране, сила, владение телом и своими эмоциями. Этому у них нужно учится, здесь они нас опередили, - майор сделал паузу, - пока опередили. Но мы возьмем, то, что нам нужно, а остальное выбросим как старый хлам. Помни Джеймс, ты англичанин, а не индус.
- Есть сэр! - с улыбкой сказал он, все встало на свои места, он англичанин, и всегда будет им, - но почему этот гуру взял меня в ученики, почему он спас меня? Он же не любит нас.
- Жизнь, за жизнь! Его младший брат мятежник, суд приговорил его к смерти, я обещал, если он спасет тебя, я спасу его брата. Я сдержал свое слово, его брат, вместо петли, получил всего, пять лет каторжных работ, - холодно ответил на его вопрос майор.
- Но почему этот йог, продолжает учить меня? - он недоумевал.
- Думаю, потому что его брат, все еще сидит в нашей тюрьме, и только от меня зависит его жизнь, - ухмыльнулся майор, потрепал его по голове, и еще раз сказал, - учись.
Он продолжил свои занятия у гуру, с чувством тайного превосходства, поглядывая, на других учеников. Тело стало сильным, гибким, послушным, дыхание размеренным и мощным. Ну, а все поучения, всю эту чушь, о душе, что идет по лезвию меча над бездной человеческих страстей для встречи со Всевышним, он пропускал мимо ушей, даже не предполагая, что вспомнит, об этом через много лет, но уже в другой стране.
Война! Первая мировая, кричащие заголовки газет, патриотический подъем охватил молодых англичан в гарнизоне, но его это не коснулось, война была там, далеко, на другом конце света, а в жизни военного гарнизона, мало, что изменилось.
- Я уезжаю, - заявил ему полковник Морт, когда он, как обычно пришел к своему другу, и застал его слуг собирающих вещи. Морт, уже не майор, а полковник, он получил это повышение за выполнение специального задания, раскрыл и в зародыше подавил мятеж, в Пенджабе. - Меня вызывают в Лондон, - полковник, сидя за столом, наблюдал, как слуги умело запаковывают багаж, - Садись Джеймс.
Он присел за столик, с недоумением и страхом, наблюдая за сборами, его маленький мир, рушился, его единственный друг уезжал, а он опять оставался один.
- Джеймс, - полковник Морт, налил в стакан виски, разбавил его содовой, подумал, и налил еще один стакан, предложил мальчику, - выпей со мной.
Он первый раз в своей жизни выпил виски. Жидкость обожгла небо, провалилась в желудок.
- А как же я сэр? - спросил он, и с сумасшедшей надеждой попросил, - возьмите меня с собой! Я тоже хочу на войну, защищать Англию, от немцев.
- Тебе только четырнадцать, рано, - полковник долил себе в стакан, посмотрел на янтарный цвет жидкости, отпил глоток, - не бойся на твой век, войны хватит.
- Но сэр… - начал он, но полковник его резко оборвал, - Достаточно Джеймс, - он посмотрел на готового расплакаться мальчишку и утешил, - Если смогу, то вызову тебя в Англию, настоящая овсянка и образование есть только там. А тебе надо учится, не только у йогов, или в начальной школе при нашем гарнизоне, а в метрополии, если конечно, твой отец не будет возражать.
- Не будет, - с горечью сказал мальчик, - ему на меня наплевать.
Полковник уехал, а он остался в небольшом гарнизоне, на окраине Британской империи. Он продолжил свои занятия йогой и учебу в гарнизонной школе. Во время войны чиновники, военные, плантаторы и торговцы не отправляли своих детей на учебу в метрополию, но, несмотря на то, что сверстников, было много, он не завел друзей. А взрослые неодобрительно смотрели на его увлечение йогой. Друзьями стали книги, и повели его в свой иллюзорный, но такой увлекательный мир.
Через два года от пневмонии умер его отец, его семье назначили приличную пенсию. А он знал, что умер последний человек, для которого он хоть, что-то значил. Он понимал, что его ждет, унылая бесперспективная жизнь мелкого колониального чиновника, без связей, без надежды сделать карьеру.
* * *
- Джеймс! Вас вызывает начальник гарнизона, - преподаватель гарнизонной школы, настороженно смотрел на непонятного ему подростка. Спокойный, исполнительный мальчик, успешно занимается, но странный, молчаливый, не шалит, на переменах не играет, со сверстниками почти не общается. Это же ненормально! Вероятно, это так этот индус на него влияет, негоже англичанину, так близко общаться с туземцами, но и запретить нельзя, раз его мачеха не препятствует этому предрассудительному общению. - Идите немедленно, - приказал мальчику преподаватель, - Генерал прислал за Вами своего денщика.
- Хорошо сэр, - спокойно ответил мальчик, и стал собирать свои школьные принадлежности.
Нет, все-таки он ненормален, окончательно решил, для себя преподаватель, на лице ни волнения, ни задает вопросов, зачем, почему, как будто для него обычное дело, что генерал интересуется каким - то мальчишкой. Преподаватель вспомнил пристойный, подходящий к этому случаю научный термин "аутизм", и успокоился, ребенок просто умственно неполноценен, а это все объясняет.
- Джеймс! Рад за вас, генерал Морт прислал телеграмму, он приглашает Вас в Англию, для завершения образования, - начальник гарнизона приветливо, посмотрел на стоявшего в его кабинете, мальчика и, не предлагая ему сесть, продолжил, - ваша мачеха не возражает, и как ваш опекун, дала письменное согласие, на ваше пребывание в метрополии. К телеграмме приложен денежный перевод, сумма достаточна, для оплаты проезда. Дело за Вами, Вы согласны?
- Да, - ответил юноша, - Я согласен.
Генерал ждал продолжения разговора, вопросов, благодарностей, хоть каких то эмоций, но юноша молчал. Генерал чуть заметно пожал плечами, и уже холодно и равнодушно пожелал, - Счастливого пути, Джеймс. Передайте привет Морту.
- Генералу Морту, сэр, - вежливо поправил собеседника юноша и, помедлив, добавил, - Благодарю Вас, сэр. Непременно передам. Прощайте сэр.
Он шел по знакомой не мощеной дороге в туземный квартал, в дом, где жил гуру, так и не сумевший стать для него, подлинным наставником, мальчик всегда помнил, что он англичанин, а гуру - туземец. Но он был благодарен ему, как белый сагиб, бывает, благодарен, оказавшему услугу аборигену.
- Я еду в Англию, - обратился он к пожилому индусу. Он застал гуру на веранде большого деревянного дома, тот сидел на старом коврике в привычной и удобной для него позе "Баддха конасана", - Пришел сказать Вам спасибо, за помощь и переданные знания, - сдержанно поблагодарил он, йога.
Индус, молча с достоинством, склонил голову, принимая благодарность, движением руки предложил ему, сесть рядом.
- У каждого своя карма, - прервал молчание индус, мальчик почтительно слушал, - я знаю, что так и не стал для тебя учителем.
- Нет, вы не правы, я много от вас узнал, - возразил юноша, - вы отличный учитель.
- Ваша беда в том, что вы видите только материальную, физическую пользу от занятий, восстановить здоровье, укрепить тело, сделать мощным дыхание, но йога не спорт, это образ жизни, путь к совершенству души, а ты этот путь так и не принял, я не смог, достучатся до твой души, - спокойно продолжил беседу йог.
- Наша душа в руках Господа, - со скрытой насмешкой сказал юноша, - значит так Ему, угодно.
- Да, ты прав. Только один ждет, когда Господь придет к нему, а другой сам устремляется к Нему навстречу. Но оставим этот разговор. Я знаю придет час, и ты вспомнишь, о наших беседах. Иди навстречу своей судьбе. Прощай.
Юноша сделал легкий поклон, встал с коврика, и пошел к выходу из дома.
- Джеймс! Подожди! - окликнул его, один из учеников гуру, занимавшийся во дворе, затем подошел к нему и, спросил - Ты уезжаешь?
- Да, - ответил он. Этот юный индус, его сверстник, был ему симпатичен, часто они вместе занимались, и он учил его английскому языку. Можно сказать, они почти дружили.
- Тогда давай сфотографируемся на память, - предложил юноша.
- Ну, надо же какой прогресс, - засмеялся Джеймс, - и ты не отвергаешь, это европейской изобретение? - и, заметив, что его товарищ по занятиям готов обидеться, примиряюще улыбнулся, - конечно, давай, снимемся! А если гуру пригласить, как думаешь, он согласится?
Гуру согласился, и они встали перед громоздким аппаратом. В центре, учитель, справа Джеймс, слева юный индус. Вспышка магния, фотограф жестом показывает, все. И Джеймс, уходит.