Села на узкую твёрдую кровать, застеленную полосатым одеялом, и осмотрелась. Место, к счастью, более походило на нормальную человеческую квартиру, чем на стандартный гостиничный номер. Обстановку будто доставили прямиком из пятидесятых годов, опустошив домашний кабинет какого-нибудь небогатого, но почтенного деятеля культуры. Ольге показалось, что в первом классе она делала уроки за таким же дубовым письменным столом, доставшимся от деда, папиного отца, - с семью ящиками и воображаемым тайником, который так и не удалось найти; швыряла школьную форму в похожее потёртое кресло, обитое зелёным гобеленом; а за то, что раскрасила гуашью резные цветы на тёмных дверцах шкафа, мама её ругала. Через год, впрочем, мебель в доме сменили на современные безликие гарнитуры - как Ольга теперь понимала, мама хотела уничтожить последнюю память о непутёвом муже, который продержался всего пять лет, не дотянув даже до третьего дня рождения дочери. И теперь Ольга не могла сказать точно, действительно ли комната с чудесной рухлядью напоминает её детскую или воображение мгновенно присвоило эти вещи, обогатив прошлое, которое она не очень-то помнила.
Чувство лёгкой "нестыковочки", которое возникло ещё при встрече с Еленой, не покидало, но и не тяготило её. Она будто оказалась в пространстве сна, безопасного, хотя и чужеродного. Ольга поняла, что недостоверности всему окружающему добавляет запах, не соответствующий обстановке. "Дедушкино наследство" обязано пахнуть книжной пылью, табаком и самую малость - старым полосатым котом, который умер лет двадцать назад, но в буроватых переплетениях гобелена до сих пор таятся его шерстинки-агути, а в уголках шкафа должен прятаться бессмертный аромат сердечных капель. Вместо этого чистый кондиционированный воздух неуловимо отдавал яблочной свежестью искусственного происхождения. Впрочем, как только Ольга сообразила, что именно её беспокоит, тревога пропала. Она побрела в маленький чистый сан узел, отделённый от спальни символическим коридором, по дороге нашла холодильник с кефиром, соком и питьевой водой. Наполнила ванну, принесла из комнаты тяжёленький поднос, укрытый салфеткой, и поставила на пластиковый табурет, проделала ещё десяток несложных последорожных действий, которые дались поразительно легко: протягиваешь руку, почему-то зная, на какой полке стоит шампунь, куда положить одежду, где лежат полотенца и что там, под салфеткой. Под ней оказался всё ещё горячий мельхиоровый кофейник на одну порцию, нехитрые домашние оладьи с кисленьким смородиновым вареньем, ломтики копчёной говядины, какой-то твёрдый сыр, маринованный огурчик, небольшой френч-пресс с зелёным чаем, хлеба не было. В сущности, то, чем она завтракала дома, если не ленилась готовить, всё точно соответствует привычкам, даже сахара не принесли, что было бы логично - но не в её вкусе.
- В сказку попала, дурочка, - пробормотала Ольга и одним глотком выпила кофе из маленькой синей чашки. Посуда хранилась в шкафчике над холодильником и была до смешного разномастной, но чистой и целой. Чего в этом гнезде не нашлось, так это плитки, микроволновки, чайника какого- нибудь электрического. Ольга поняла, что "еда в номере" была здесь скорее исключением по случаю приезда, чем правилом.
"Ну и хорошо, ну и замечательно".
Искупавшись, не глядя сдёрнула с вешалки вишнёвый мужской халат, ещё немного покружила, раскладывая и прибирая, но быстро сдалась и легла, наконец, в постель, на бязевую простынь в колокольчиках, укрылась лёгким пышным одеялом и улыбнулась последнему несоответствию этого утра - матрас явно принадлежал к дорогому ортопедическому семейству. Потом её немного покачал ночной поезд, и она уснула.
Она уже успела проснуться и влезть обратно в джинсы, когда в дверь постучали - действительно, после полудня, но на пороге стояла не Елена, а другая девушка, загорелая брюнетка (и Ольга облегчённо вздохнула - не все они тут дети подземелья, как ей уже начало казаться).
- Привет, я - Саша, меня Ленка попросила тебя на обед отвести.
- Ленка?
- Ну, Ленок, Елена наша, которая тут на хозяйстве.
Ольга посторонилась, девушка вошла в комнату и сразу уселась в кресло:
- У нас есть полчаса, хочешь спросить что-нибудь?
- В общих чертах - что за контора, какой распорядок. Только скажи сначала, откуда я тебя знаю? - Образ у неё не типичный, но кого-то напоминающим: раскосые глаза, мягкий нос, прямые волосы, выкрашенные в жёсткий чёрный, национальность сразу не поймёшь.
- Из интернетов, не иначе. Я Сашка Ядова там.
Ах, вот оно что, сетевой персонаж sashka_yadov a встречался ей в Живом Журнале, но близко Ольга не подходила, опасаясь агрессивного темперамента и злого язычка. Видела фотографии с каких-то богемных вечеринок, а в жизни Сашка оказалась тоньше и моложе, камера её не очень-то любила. Она тоже была начинающей писательницей, Ольга встречала её "рассказы из жизни первого Д", отнюдь не умилительные: дети представали существами столь же неприятными, как и взрослые, только почти беспомощными и оттого более коварными. Сразу вспоминался анекдот про девочку в песочнице, разрывающую на куски плюшевого зайца: "- Не любишь ты животных, деточка. - Да я, дяденька, и людей не очень-то…" Но талант в текстах чувствовался, а это Ольга считала главным. У вундеркиндов, случается, интеллект формируется быстрее, чем нравственные принципы, и Ольга думала, что с молодыми авторами та же история: они начинают писать раньше, чем душа их созревает, поэтому часто бывают несправедливы, злы и даже слегка демоничны в своих книгах. Но со временем осознание приходит - по крайней мере, она на это надеялась.
И уж конечно, ехидная Ядова - самый подходящий человек, чтобы просветить насчёт тутошних правил, как официальных, так и негласных.
Впрочем, к концу разговора Ольга в этом усомнилась: даже в общих чертах рассказ Сашки отдавал привкусом бреда.
Выходило, заправляет здесь, кажется, Рудина, хотя где-то есть начальство повыше, но о нём толком ничего неизвестно. Контора эта не от Союза писателей и не от фонда какого, а сама по себе, чуть ли не часть международной организации, которая не одно десятилетие спонсирует одарённых литераторов. Причём не афишируя свою деятельность. ("Никак секта!" - подумала Ольга.)
К счастливчикам, попадающим под их благотворительный дождь, только два требования - исключительные способности и принадлежность к женскому полу. ("Bay, секта пишущих лесбиянок!") Точнее - три: с некоторого момента они давали обещание хранить тайну или выбывали из Ордена. ("Первое правило бойцовского клуба: никогда не говори о бойцовском клубе!" - Восхищению Ольги не было предела.)
- Подожди, ты сказала "Орден"? Орден Жёлтого Дятла, что ли? - Ольга рассмеялась, вспомнив любимую детскую книжку. В ней говорящие рыбки оказывались принцами и убивали себя, прыгнув на горячую сковороду, а ягуары шли войной на детей, но те спасались от них на ходулях. Сашкина история по уровню безумия вплотную приближалась к той сказочке.
- Уж скорее Орден Воробьиного Сычика… Да не пугайся ты, это всё антураж, иностранцам без него скучно. Да и гранты наверняка выбивают из каких-нибудь долбанутых богатеев, которые просто так бедным гениям не дадут, а вот секретному обществу писательниц отсыпать могут.
- Точно не психи? А ты уже эту самую клятву давала? Что, прям кровью, да?
- Ну тебя… Нет, посвящение у них ежегодно тридцатого октября, а занятия с осени. Я тоже недавно приехала, в августе, просто уже успела всё узнать и со всеми перезнакомиться. С первого сентября начнется двухмесячный вводный курс, а потом уже надо решить, играешь дальше или как. Думаю, это как в пионеры - торжественно и формально.
- А Катя?
- Катька вообще с весны, она в фаворе у стажёрок, хотя тоже ещё кандидатка.
- Погоди, стажёрки - это кто?
- Ну, тут как бы иерархия: мы с тобой - просто гостьи, кандидатки на вступление. Потом идут ученицы, или стажёрки, те, у которых уже посвящение было. А через некоторое время они проходят ещё одну ступень и называются "дамы". Но это уже ранг серьёзный, до него некоторые много лет учатся.
- А, гербалайф! Супервизор там, директор…
- Только бесплатно.
- Точно?
- Точно.
- Ой точно? Им квартиры ещё никто не завещал?
- Не ссы, при мне - никто.
- Да, это внушает доверие. Охренеть, куда-то я влипла опять.
- Не дёргайся ты так, посмотришь, нормальные вменяемые тётки, силком никого не держат, методики обучения у них, говорят, крутые.
- И кто это говорит?.. Ладно, прямо сейчас не сбегу, пошли, пообедаем, что ли.
Столовая напоминала ресторанчик, условно стилизованный под монастырскую трапезную: длинный стол, вмещающий человек двадцать, лавки по бокам, кованые подсвечники, но есть барная стойка и в углах небольшие кабинки на четверых, с диванчиками и зелёными лампами. Стиль стилем, но об удобстве позаботились. У входа висела доска объявлений с трогательными магнитиками: дурацкие котики, несколько сов, мышь, вцепившаяся в кусок сыра, жаба с ручкой во рту. Видимо, гости часто привозили их с собой в качестве подарка.
Зал - хитрой шестиугольной формы, вроде гробика, - был почти пуст. За общим столом сидели только Елена, Катя и ещё какая-то рыжая девица.
- Добрый день, Ольга. - Кажется, Елену отличала особенная мягкая вежливость, которая позволяла сколь угодно долго сохранять необидную дистанцию равного с равным. Так, наверное, держались тургеневские дворяне, знающие друг друга по тридцать лет, но не переходящие на "ты" ни при каких обстоятельствах. - Познакомьтесь, это Агафья, вам предстоит учиться вместе.
Ольга взглянула на рыжую, но тут распахнулась неприметная дверь, и появился ещё один сотрапезник. Тощая женщина с непричёсанными каштановыми кудрями вошла, гремя коралловыми браслетами и путаясь в длинной оранжевой юбке этнического вида. Быстро приблизилась, попыталась поздороваться, но наступила на подол, поэтому приветствие её прозвучало примерно так:
- Ойбля, извините, меня зовут Марго, очень приятно, ой, - с этими словами она почти упала в кресло, стоящее во главе стола.
- Милая Марго, - зашептала Сашка, - отличается тем, что всегда и везде как бы случайно занимает место свадебного генерала.
- Подожди-подожди, это которая "искренняя и нежная легенда"? - Ольга процитировала дурацкий слоган, украшавший обложку нового романа писательницы.
- Ну да.
- Но та ведь считается красоткой, а это что такое?!
- Великая сила искусства, Оль.
"Никогда не поймёшь, где кончается магия слова и начинается банальное на…лово", - философски подумала Ольга. Таинственная романтическая красавица, известная читателям чувствительными книгами и несколькими удачными фотографиями, в миру, оказывается, подозрительно похожа на огородное пугало. "Любовно сделанное, впрочем. С конопляного поля".
Затем в зал вплыла пышная повариха в цветастом фартуке и белом платочке, повязанном по-крестьянски.
- Алла, - представила её Елена, - она потрясающе готовит и столь же прекрасно пишет.
- Здесь что, и в услужении писатели? - почти беззвучно спросила Ольга.
- У нищих прислуг нет, - так же тихо ответила Сашка, - сами берём суму и сами побираемся. Тут все стажёрки при обязанностях. Марго вон библиотекарь и по компьютерам…
- Эта кукушка? Она в собственных ногах разобраться не может, я смотрю.
- Типичный сумасшедший админ… Машка Панаева - медичка, она обычно позже ест.
- Графика нет никакого?
- Неа, отведено три часа на обеды и отдых, а там кому как удобно. Вот, а в комнатах сами убираем, там пылесос в нише, я тебе покажу. На кухне дежурят по очереди, и мы тоже должны.
- А сколько народу вообще?
- Точно не скажу, но обычно в неучебное время не больше дюжины бродит. Нас, кандидаток, всего четыре штуки.
- Погоди, весь этот сыр-бор из-за четырёх человек?
- Почему, мы же только первоклашки, у стажёрок свои лекции, а преподы те же, просто уровень другой.
- А, кстати, где они, преподы?
- На послезавтра назначен съезд…. Так, тихо, Алла первое несёт. Она ненавидит, когда за едой треплются, может за пазуху щей налить и половник на башку нахлобучить.
Ольга мигом представила капусту на ушах и горячие жирные струи по плечам, а тем временем с большой белой супницы сняли крышку, и запахло странно: вроде бы маминым картофельным супчиком, но с незнакомыми травами, будто к обычной еде приложила руку колдунья. "Добрая, будем надеяться".
После обеда Ольге показали библиотеку, классные кабинеты, крошечный спортзал и ещё множество больших и малых помещений, в которые вели коридоры, лестницы и лифты. Она всерьёз заподозрила, что оказалась внутри эшеровского пространства - ну не могла та типовая казарма, в которую она вошла утром, вместить в себя столько всего. Иллюзия усугублялась тем, что все окна плотно забраны жалюзи, которые никогда, похоже, не поднимались. Поэтому невозможно понять, на каком ты этаже, да и на каком вообще свете.
Вечером она удостоилась аудиенции у Рудиной, но голова уже отказывалась соображать, и Ольга почти ничего не вынесла из короткой встречи: просторная сумеречная комната, крупная немолодая женщина в большом кресле, освещённая чуть сбоку и сзади, так что и лица толком не разобрать, необязательные фразы. "Надеюсь, вам у нас понравится. Надеюсь, вы извлечёте пользу из наших занятий. Надеюсь…" - а Ольга только кивала и тоже надеялась - что впечатления сегодняшнего дня не порвут её на сотню маленьких оленек и завтра она сможет хоть как-то оценить невероятный сон, в который попала.
Глава 3
Да будет известно судье, что обычно ведьмы отрицают во время первого допроса всякую вину, что ещё больше возбуждает против них подозрения.
Так, если судья хочет узнать, дано ли ведьме колдовское упорство в сокрытии правды, пусть исследует, может ли она плакать, когда находится на допросе или на пытке.
По мнению сведущих людей и на основании личного опыта, это отсутствие слёз указывает самым определённым образом на вышеназванный колдовской дар. Ведьма, несмотря ни на какие увещевания, не может проливать слёз.
Она будет издавать плаксивые звуки и постарается обмазать щёки и глаза слюной, чтобы представиться плачущей.
Против ожидания проснулась в ясном уме, но утро всё равно выдалось хмурым. К завтраку вышла в девять, отчаянно желая ни с кем не встречаться, чтобы не пришлось разговаривать. Ей повезло, и не менее угрюмая Алла молча поставила перед ней отличный кофе, блюдо с тремя сортами сыра, печёные яблочки и чай. Ольга быстро позавтракала и ушла к себе - думать. Следовало припомнить события прошедшего дня и разобраться в них до того, как на неё обрушится новая лавина впечатлении.
"Кого из важных персон мне в итоге показали? - Она всё-таки была немножечко снобом и не могла всерьёз допустить, что всякие поварихи и кастелянши что-то значат. - Получается, только Рудину, но и её показать-то показали, да я не увидела. Уж скорей на меня посмотрели. А вертелись вокруг какие-то Кати-Маши-Глаши и ненормальная Елена со своей дохлой совой бродила как привидение". На самом деле ей более или менее понравились все новые знакомые, но утреннее раздражение делало Ольгу несправедливой.
Она вспоминала вчерашнюю полуявь, светлые глаза Елены, которые приближались и отдалялись, завораживая, а негромкий голос произносил: "Сычики говорят дьюу-дьюу. Представляете? Дьюу-дьюу", и этот нелепый звук потом преследовал Ольгу во сне.
Думала о Сашке, слишком импульсивной и при этом слишком уж информированной. Она умудрилась выдать массу противоречивых сведений, которые шокировали настолько, что становилось не до подробностей. Сказать столько, не сказав почти ничего, - высокий класс.
Немногословная Катя улыбалась, поглядывала внимательно и чересчур заинтересованно. Ольга вспомнила вечерний разговор: Катя провожала её в комнату и задержалась ненадолго поболтать.
Ольга указала ей на единственное гостевое кресло:
- Присаживайся. Вот только пепельницы здесь нет.
- Мне не надо. Да и тебе зачем бы её поставили, ты же тоже не куришь.
- А ты откуда знаешь?
- Ну, - Катя смутилась, и ничего не значащий диалог вдруг обрёл смысл, - ты не курила в машине…
"А они откуда об этом знают? Откуда вообще известно, чем я привыкла завтракать и какой стол был в моей детской?.. Нет, это, конечно, паранойя: еда стандартная, а насчёт мебели - ложная память. Не льсти себе, детка, штат психологов не изучал тебя под лупой, европейский сервис, и ничего более".
Потом она попыталась припомнить маршруты, по которым её водили, но быстро сдалась. Слишком много уровней, ответвлений и потайных дверей. От трёхэтажного здания, похоже, сохранили только коробку, а внутри всё перепланировали заново.
"Это ж сколько бабла-то вбухано! Кем и для чего?"
На десерт оставила самый важный разговор - с Рудиной. Будто плёнку с записью прокрутить - было у неё такое свойство, что можно только глаза держать открытыми, и всё мимо, рассудка зафиксируется в памяти, а на досуге всплывёт.
И теперь она смотрела кино: вот Елена приводит её в комнату, утонувшую в тенях, бра высвечивает лишь низкий столик, пару кресел и полную пожилую женщину, чьи волосы отливают тем оттенком вишнёвого, который предпочитала Ольгина мама лет двадцать назад. "Красное дерево", "Чёрный тюльпан" - кажется, так назывались эти цвета, считавшиеся "благородными" среди маминых подруг. А ещё была хна для желающих порыжеть, басма, чтобы стать брюнеткой, ну и перекись водорода - если совсем махнуть рукой на приличия и здравый смысл. Эта дама определённо была благородной, но округло выщипанные брови и очки-стрекозы придавали её взгляду несолидно-тревожное выражение.
- Оленька - вы позволите вас так называть? Оленька, как я рада, что вы смогли приехать, надеюсь, путешествие было приятным?
- Ну…
- Ах, о чём я, какие радости в поезде, разве что соседи не буйствуют и не храпят, и то хорошо, очень хорошо. Вам понравилось у нас?
- Да, очень…
- Наша Леночка просто волшебница, умеет позаботиться о гостях так, что они чувствуют себя как дома. И Аллочка чудесно готовит, чудесно. А библиотека у нас какая! Необыкновенная! Вы были в нашей библиотеке?
- Да, я…
В таком духе Рудина бормотала четверть часа. Монотонный голос вгонял слушателя в тоску и отбирал волю: уже на пятой минуте монолога хотелось только одного - чтобы она замолчала, но при этом сил подняться или просто вставить реплику не было. Наконец сжалилась:
- Вижу, вижу, у вас уже глаза слипаются, вы устали, устали. Рада была познакомиться и поболтать. Надеюсь, Орден станет для вас семьёй, вы найдёте здесь любовь и участие, участие и любовь.
Она приветливо закивала, блестя очками, поднялась и проводила Ольгу до выхода. "До чего своеобразная", - подумала тогда Ольга.
"До чего неприятная", - подумалось сейчас.
Кстати, о библиотеке - не пора ли выяснить насчёт интернета? Хорошо бы выходить со своего ноутбука. Включила его и поискала доступные сети. Нашла несколько защищённых точек, и по всему получалось, что придётся идти на поклон к админу.