Подзаголовок - Повесть о Питере и о Трубе. Трубой назывался подземный переход у Гостиного двора. Одно время там играли уличные музыканты, пока милиция не прекратила это безобразие. И я была обитателем Трубы в мои шестнадцать… Жанр неопределенный: почти документальное повествование о реальных людях перемежается сказочным сюжетом. Главный герой - Питер. Живой и одушевленный, каким я ощущаю его в своих мечтах и снах. Очень надеюсь, что они на меня не обидятся, если прочтут и узнают себя: Тано, Лешка, Эклер, Егоров, Чайка, Злог… мои необыкновенные, незабываемые друзья. Повесть была напечатана в 2008 году в журнале "Крещатик".
Содержание:
'…Это вовсе не то, что ты думал, но лучше' - повесть о Питере и о 'Трубе' 1
Глава 1 - НЕТТИ 1
Глава 2 - АБРЕК 4
Глава 3 - СЭНС 10
Глава 4 - ВИЖИ 13
Глава 5 - ПАТРИК И НЕ ТОЛЬКО 16
Глава 6 - ЛЕШИЙ + КРАСАВЧИК = 'КУЛЭМ - ОЛЭМ' 20
Глава 7 - АКЕЛА 23
Глава 8 - ПИТЕР 26
Глава 9 - РАССВЕТ 29
'…Это вовсе не то, что ты думал, но лучше'
повесть о Питере и о 'Трубе'
Меня зовут Росси. Это сокращенное от Рассвет. Так меня называют те, кто сейчас рядом, а раньше, верно, меня именовали по-другому. Родители, которые у меня, конечно же, были, не могли назвать свою дочь Рассветом, им это и в голову бы не пришло. Я была Машей, или Ирой, или Аленой, я уж не помню.
Как-то утром, довольно давно, по обыкновению с трудом разлепив веки и мучаясь от укоров совести, я подумала: а зачем мне помнить то другое время, когда я ходила не в разодранных джинсах и футболке с надписью 'анархия', а в капроновых чулках и бежевом шарфике? Сказано - сделано. Я сосредоточилась на мысли, что не хочу ничего помнить из прошлого, и… забыла. Такой уж у меня организм: что бы я ни приказала ему, всё выполнит. Надо опьянеть - забалдею с глотка пива, а если надо оставаться трезвой, то и бутылка водки не свалит.
Я живу в Питере и порой ловлю себя на желании рассказать кое-что о своей жизни, о нас. Я хочу, чтобы знали не только о питерских домах и дворцах, но и о питерских подвалах, чердаках и крышах, пологих крышах в центре города, залитых горячим солнцем и покрытых коричневой облупившейся краской. Чтобы замечали не только людей, спешащих по своим скучным делам, корпящих в конторах и офисах, но и музыкантов, играющих в подземных переходах. Чтобы не отворачивались брезгливо при виде парней и девчонок, чьи органы проспиртованы насквозь, а вены истерзаны шприцами с героином и амфитаминами. У каждого своя жизнь, и каждый прожигает ее по-своему. Я не прошу делать выводы, что плохо и что хорошо. Лишь надеюсь, что после моего рассказа кто-то взглянет на мой мир чуть-чуть по-другому.
И да поможет мне ветер в этой затее…
Глава 1
НЕТТИ
На 'собаках' летаешь в Москву,
на железных 'волках' до Горбушки.
На душе сто колец, два тату,
да на память косуха подружки…
ДДТ
Она была одной из первых, с кем я познакомилась и начала общаться в 'Трубе'.
Волосы с рыжинкой, прямые, как соломинки, серые в крапинку глаза. Больше всего меня поражала и цепляла ее улыбка, открытая, детская и какая-то слишком тёплая, что ли. Нетти - профессиональный 'аскер'. Она 'аскает' так легко и непроизвольно, будто дышит или говорит. Я ей благодарна: она научила меня многому а этом непростом деле.
- Нетти, почему ты не живешь дома?
Моя голова покоится на ее коленях. Я жутко хочу спать, но знаю, что делать этого нельзя ни в коем случае.
- А что я там забыла? - задает она встречный вопрос.
- Ну, как же? Ты же питерская. Могла бы, в принципе, хоть изредка и дома мелькнуть.
- Знаешь, когда я там мелькала, меня тут же отправляли в психушку. А там - там мне совершенно не нравилось!
- А с каким диагнозом тебя туда забирали?
- Я не вчитывалась в свою историю болезни. Честно сказать, я в нее даже не заглядывала. Но, знаешь, порезанные вены, наверное, не плохой повод для путешествия на 'Пряжку'.
- А зачем?..
- Сдуру. Маленькая была, влюбилась безответно. А когда поставили на учет - отправляли туда уже просто так. Без повода. Для подстраховки…
- Козлы… Звучит не очень уважительно по отношению к ее родителям, но я и впрямь так считаю. Нетти - самая спокойная, не истеричная, беспроблемная девочка в 'Трубе'. И еще она самая чистенькая и ухоженная среди нашей братии. Волосы всегда вымыты, блестят и благоухают. Это потому, что у нее много каких-то тетушек-бабушек, к кому она всегда может придти - вымыться, вкусно поесть, отоспаться.
Нетти двадцать, она старше меня на четыре года. Поэтому относится покровительственно, как кошка к котенку. Но меня это ничуть не напрягает.
- Солнышко, а зачем мы живём? - Я смотрю на небо, и совсем не нужные, неправильные вопросы зачем-то слетают с моих губ.
- Не знаю, как ты, а я живу, потому что так задумано природой или Создателем. Я дышу, потому что меня этому научили еще до рождения, смеюсь, потому что рядом со мной те люди, которые меня не раздражают и не напрягают. Я думаю, потому что так удобнее общаться. И вообще, что это за вопрос: зачем? Чтобы было кому обо мне вспомнить потом, за чертой, когда я перестану быть кем-то и стану никем. Жизнь - это постоянный диалог, и когда закончатся все заготовленные мной слова, я, наверное, умру.
- Странно… Мне сегодня так хорошо, несмотря на то, что глаза слипаются, а рот только тем и занят, что распахивается в зевке. Почему?
Нетти не отвечает. Снизу, с моего ракурса, у нее круглая, как апельсин, щека в золотистом пушке.
- Пойдём! - Она неожиданно вскакивает, стряхивая мою голову с колен, как ненужный груз.
Я звучно стукаюсь затылком о скамейку и обиженно бурчу:
- Больно же…
- Пойдём, там уже наверняка кто-то есть!
Группа туристов, финнов или немцев, с любопытством уставились на двух девчонок в черных футболках и рваных джинсах, плавно выплывающих из садика перед 'Казанью'.
Мы подползли к метро и устроились на поребрике, под вывеской 'Гомеопатическая аптека'. Тут сидело уже немало наших. По кругу, весело булькая, бродила тёмно-зелёная бутылка портвейна (кажется, 'Три топора'). Разговор тек живой, эмоциональный, прерываемый то и дело выкриками и широкими взмахами рук. Кажется, назревала драка.
Как обычно, в самом центре ее находился Абрек. Ну почему ни одна мало-мальски приличная заварушка не обходится без этого парня, по-обезьяньи обаятельного, похожего на молодого Челентано?.. Впрочем, нет: и обезьяну, и Челентано он напоминает лишь внешне - подвижностью, низкорослостью, живейшей мимикой. Внутри же у него таится хищник - с глазами цвета солнца, просвечивающего сквозь стакан с крепким чаем.
В трезвом виде Абрек (он же Брейки) вполне удобоварим для общения. Но алкоголь или 'травка' полностью срывают у него крышу. Стоит задеть его в таком состоянии, завести - а это совсем не трудно - и он становится похожим на смерч, не управляемый ни изнутри, ни извне. Даже парни в полтора раза выше и в два раза накачанней пасуют перед ним.
Ох, Абрек… Много бы я могла рассказать о нем, но лучше потом.
Вникать в суть возникшей проблемы мне лень. Нетти, по-видимому, тоже. Так как никто из ребят сейчас не играет и делать здесь, в принципе, нечего, мы решаем побродить по Невскому.
Гудят машины. Сверкают под летним жарким солнцем крыши домов. Город дремлет, погруженный в послеполуденную сиесту, а машины и пешеходы - его монотонные сны. Я окунаюсь с головой в его энергию - душную, вязкую. Черпаю ее ладонями и пью, пью, не отрываясь.
- Я очень люблю Питер!!!
Мой крик напугал движущихся по своим продуманным траекториям прохожих. Я толкнула Нетти в бок, и она, поддерживая меня, заорала в свою очередь:
- Я тоже тебя люблю, гранитный город, несмотря на то, что ты самое большое болото в этой долбаной стране!..
- Да, ты чертова дыра, в которую так легко угодить и из которой так трудно выбраться! Но, слышишь - я люблю тебя!!! Питер, а ты?!
Люди уже не просто шарахались, они обходили нас метров за пять, как прокаженных или буйно-душевнобольных.
- Я пить хочу, - отдышавшись, объявила я подруге.
- Ну, и что я сделаю? - Нетти пожала плечами.
- 'Аскни', пожалуйста, солнышко! У меня в горле все пересохло, словно пустыня Сахара какая-то.
- Ладно.
Она огляделась в поисках подходящей жертвы. А я уставилась на нее - всегда приятно посмотреть на 'аскающую' Нетти, пусть даже свободным 'аском'. И полезно.
- Молодой человек, постойте! Простите, у вас не будет какой-нибудь мелочи? Буквально, рубля-двух? Как зачем? Бедным умирающим от жажды девушкам на лимонад. Да, спасибо, этого конечно хватит. Удачи вам!..
- Девушка, девушка, постойте, ну неужели вы так спешите… Ах, какая вы грубая, леди, так нельзя. Я к вам со всей душой, а вы меня куда послали?..
Спустя пять минут Нетти высыпала мне в ладонь звонкую горстку и даже одну десятку бумажкой. Хватило на лимонад и пачку чипсов - живем!
Мы побрели дальше. В разговорах ни о чем и сплетнях об общих знакомых время летит быстро.
- Слушай, а как ты сюда попала? Я имею в виду - в 'Трубу'?
- А я не помню. Это было давно, шесть лет назад. Я тогда была маленькая и глупая.
- А теперь большая и умная! - Я глупо хихикнула.
Нет, жара явно не на пользу моим мыслительным способностям. Она превратила мои мозги в подобие плавленного сырка, что с ее стороны не очень порядочно.
- Нет. Пожившая и измученная, - подруга испепелила меня взглядом.
- Ладно-ладно, не дуйся! Я же не со зла - просто перегрелась немного. Вот и говорю непонятно что.
- Забей. Пойдём, наверное, Леший или Сэнс уже на месте, хотя бы музыку послушаем!
Мы вновь заструились к аптеке, нашей негласно выбранной точке сбора.
- Какая духота! - выдохнула Нетти. - Семь часов вечера, а небо так и давит… Наверняка гроза разразится.
Я лишь замученно кивнула.
Судя по гитарным аккордам и количеству народа, кто-то из музыкантов уже подтянулся. -
Привет, Росси! - Меня чуть не сбила с ног невысокая девчонка с ярко-лиловыми встопорщенными волосами.
- Привет, Вижи! - Я радостно чмокнула ее в подставленную щеку.
Вижи - сокращенное от Движок - одна из самых ярких обитательниц 'Трубы'. Ей всего пятнадцать, но она знает практически всё обо всех. Не девчонка, а сплошной сгусток энергии, ходячая батарейка 'энерджайзер'. Ее иногда трудно понять - так быстро она говорит, при этом постоянно перемещаясь в пространстве. Подвижностью, вихреобразием она смахивает на Абрека - кстати, своего бой-френда на данный момент.
- Как твое ничего? - поинтересовалась я.
Вижи широко улыбнулась. Чуть приплюснутый нос, узкие стремительные глаза - океан обаяния.
- Да, в общем-то, все о-ки. Слушай, ты сегодня где вписываешься?
- Не знаю.
- Давайте с Нетти к нам, в Хижину!
- А как ребята к этому отнесутся? Там же и так до фига народу толпится.
- Я не думаю, что они вообще что-нибудь заметят. Двумя больше, двумя меньше - какая разница?
- Ну, хорошо! Только ты, когда трогаться соберешься, и нас цепляй заодно.
- Лады!
Вижи испарилась, затерявшись в чьих-то спинах и лицах. А я, урвав у кого-то глоток пива и приказав себе сегодня ни за что не пьянеть, принялась слушать и разглядывать окружающих. В основном все знакомые, но есть и чужие - затесавшиеся на несколько минут фигуры прохожих, что остановились насладиться уличным пением и поглазеть на неформалов.
Есть выбор - можно слушать, сидя на корточках и опершись спиной о стену, кого-нибудь из троих. В глубине перехода играет Рысь. У нее громкий металлический голос. И все песни - про волков, задыхающихся от бега, про оргазм, который испытывает в момент взрыва террорист-смертник, про байкеров, впивающихся пулями в рыхлое, душное тело ночи. Долго слушать ее тяжело - начинает звенеть в ушах. Рысь зарабатывает лучше всех в 'Трубе' - у нее аж два личных 'аскера', два хорошеньких мальчика в черном, улыбчивых и приставучих.
У самого выхода из подземки, как обычно, расположился Вискас. Голос у него тихий, на лице глумливая улыбка 'под Лагутенко', тематика вампирская:
Отращу себе верхние зубы, два клыка - до длины отменной,
И на промысел тихий выйду в ночь, родимую, как сестра…
'Аскера' он себе не заводит - из экономии и нелюдимости. Любителей его песен мало, да и слова не всякий расслышит. Пару раз я 'аскала' ему - по собственной инициативе, бесплатно, не в силах смотреть на жалкую горстку металла в бумажной коробке. Сейчас на подобный подвиг не тянет: жара, лень. Да и удовольствия никакого, даже морального.
На улице, в пяти метрах от перехода играет Сэнс. Его обычное место - у витрины ювелирного магазина. Он редко поет своё, чаще 'Сплин', 'Агату' и 'Нау', но и своё и чужое - одинаково здорово.
Текли песни, текло пиво сквозь гортань в желудок, тихой сапой струилось время. Я и не заметила, как прошло часа три, и очнулась только когда ребята принялись упаковывать гитары, собираясь уходить. Народ озабоченно посматривал на небо - его сплошь заволокло тучами, а я вспомнила о том, что с самого утра хочу спать.
'Пора тянуть девчонок и рвать в Хижину, иначе точно вымокнем!' Нашла я их до странности быстро: вместе с Патриком они накачивались алкоголем средней крепости в нашем любимом дворике, в двух шагах от 'Трубы'. Здесь всегда прохладно и малолюдно, и полностью отсутствуют как маленькие дети, так и вредные старушки, что дает возможность уединения для самых различных надобностей. Я с трудом оторвала девчонок от недопитой бутылки (под обиженное ворчание Патрика) и поволокла - чувствуя себя наполовину бурлаком, наполовину ломовой лошадью - к Хижине.
И тут грянуло. Всё началось с резкого порыва ветра, пахнущего заливом. После жары, плавящей нас весь день, он показался ледяным. Небо, почти черное от туч, разорвало золотым ногтем молнии. Грохотнуло так, что на секунду мне показалось, что земля вылетела из-под ног.
- Бежим!!! - завопила Нетти.
И мы рванули.
Крупные капли забарабанили по асфальту. Я ловила их ртом, одновременно пытаясь стащить кроссовки и кинуть их в 'хламник'. Я не заметила, в какой момент одиночные капли превратились в сплошную тяжелую пелену. Помню лишь, что завопила от восторга во весь голос, и девчонки вторили мне. Мы закатали джинсы, мы разбивали босыми ступнями только что образовавшиеся лужи, мы орали от полноты чувств, и люди, закутанные в плащи, люди под разноцветными зонтами и надвинутыми на глаза капюшонами смотрели на нас с изумленными и насмешливыми улыбками и покачивали сухими головами.
Мы носились по городу под неслабеющий ливень и собственные вопли чертову уйму времени. Я воплотила в жизнь давнюю мечту: взобралась по хвосту и извивам змеи на скользкий широкий круп Медного всадника и гарцевала на нем, держась за плащ императора. Поскуливая от восторга, Вижи присоединилась ко мне. Ловкая, как обезьянка, она умудрилась взгромоздиться Петру на плечи, по-свойски шлепая его по развевающимся кудрям и выпученным глазам. Нетти, как более осторожная, стояла внизу, озираясь по сторонам: чтобы нам успеть дать деру, прежде чем стражи порядка потащат в отделение за хулиганство. Но какие могут быть стражи порядка, когда творится такой вот небесный беспредел?..
Основатель Питера, кажется, ошалел от нашей фамильярности. Но ему, стопудово, льстило столь тесное общение с двумя симпатичными девчонками. Мне показалось, что он вздохнул с сожалением, когда мы с Вижи, понукаемые заждавшейся законопослушной Нетти, наконец-то спрыгнули с медного чудища на землю…
Мы доползли до Хижины мокрые, усталые и грязные, как подзаборные дворняги, но донельзя счастливые.
Дверь открыл Красавчик - судя по всему, не вполне трезвый, разбуженный и потому злой. Он был похож одновременно на падшего ангела и на заспанного кузнечика (довольно странное сочетание!) Вообще-то, Красавчик один из самых ярких людей в 'Трубе', но сегодня был явно не его день. Большие глаза почти исчезли под припухлыми веками, немытые волосы торчали в разные стороны, как свалявшаяся шерсть больного зверя, у которого уже нет сил привести в порядок свою шкуру.
Красавчик угрюмо воззрился на нас, и мне стало не по себе под этим негостеприимным взглядом. Пришлось пережить несколько неприятных секунд в мыслях о том, где провести сегодняшнюю ночь, пока до меня не дошло, что ему по барабану, куда смотреть, и он просто продолжает спать стоя, с открытыми глазами.
- Слышь, ты, - Вижи ткнула пальцем ему в живот, отчего он вздрогнул и вроде как проснулся. - У тебя сухие шмотки есть?
- Посмотри в шкафу, - Красавчик мотнул головой в сторону кухни, а сам уплыл в комнату, досыпать.
Мы прошли на кухню. Вижи, нырнув в старый платяной шкаф, раскопала ворох не совсем чистых, но сухих тряпок. Пока мы с Нетти переодевались в мужские штаны и рубашки и сушили возле газовых горелок волосы, она то растворялась в темном чреве квартиры, то вновь возникала перед нашими слипающимися глазами. Наконец Вижи дернула нас куда-то, сообщив шепотом, что нашла местечко как раз для трех худеньких девушек. И мы побрели за ней, стараясь не наступать на спящие тела.
Нас не удивляло, что народ в отрубе, хотя время детское - около одиннадцати вечера. Такое уж это место - Хижина. Здесь не существует естественных временных ритмов, как и прочих регламентов. Здесь можно не спать сутки, а то и двое, а можно - как сейчас - сладко и дружно храпеть под шум ливня, невзирая на раннее время.
- Я труп, - шмякнувшись на матрас, я наконец-то закрыла усталые глаза.
Несколько минут я пребывала в относительном покое, а затем почувствовала свежий запах нескошенной травы. Яркий свет проникал сквозь закрытые веки. 'Началось! Да дадут мне сегодня выспаться или нет?!' Я села и огляделась по сторонам. Мирная зеленая лужайка, ласковый ветерок, солнышко, пасущееся козы… короче, сплошные розовые сопли. Ну, и Спутник, конечно. Тут как тут.
Это началось с месяц назад. Я уже не помню, где тогда вписывалась, помню лишь, что лежала на полу. Закрыв глаза, плавала в сладостной дреме, предшествующей глубокому сну, как вдруг услышала над ухом чужой голос:
- Привет!
Я подскочила как ошпаренная. Вот это да!.. Засыпала я в самой обыкновенной питерской квартире (пусть не очень убранной и чистой), теперь же утопала в осенних листьях. Они лежали толстым слоем на полу странной комнаты - без дверей, но с двумя окнами, расположенными напротив друг друга. По комнате плавно кружились, вздымаясь вверх, всякого рода предметы. Я задрала голову и увидела, что все они стремились под потолок. Или куда-то еще выше, так как потолка, при всех усилиях, я разглядеть не смогла. Словно находилась на дне глубокого и широкого колодца без воды.