Варт лежал рядом с Мерлином в тени трибуны и скреб кожу, раздраженную краснотелками, которых всегда так много в пору жатвы. Зазубренные серпы лишь недавно завершили свои труды, и пшеница стояла в копнах о восьми снопах каждая посреди высокой тогдашней стерни. Кожа у Варта все еще зудела. К тому же у него были ободраны плечи и горело ухо - следствие неудачных выпадов по мишени, ибо учебные упражнения выполнялись, разумеется, без доспехов. Варт радовался тому, что теперь настала очередь Кэю все это сносить, и, полусонный, лежал в тени, подремывая, почесываясь, подрагивая, как собака, и лишь отчасти забавляясь происходящим на поле.
Мерлин сидел, поворотясь спиной ко всем атлетическим игрищам, и упражнялся в заклинании, которое он призабыл. Заклинание предназначалось для того, чтобы заставить сержантовы усы распрямиться, но почему-то распрямляло только один ус, да и того сержант не замечал. Всякий раз, как Мерлин произносил заклинание, сержант машинально вновь подкручивал ус, а Мерлин говорил: "Вот черт!" и начинал сначала. Один раз он ошибся, и у сержанта вдруг захлопали уши, отчего тот испуганно посмотрел на небо.
С дальнего края турнирного поля плыл по тихому воздуху голос сержанта.
- Не то, не то, мастер Кэй, совсем не то. Не пойдет. Не пойдет. Копье надо держать между большим и указательным пальцами правой руки, а щит - в линию со швом на штанах…
Варт потер ободранное ухо и вздохнул.
- О чем это ты горюешь?
- Я не горюю, я думаю.
- О чем же ты думаешь?
- Да так, ни о чем в особенности. Я думал, что вот Кэй учится на рыцаря.
- Есть о чем горевать, - с жаром воскликнул Мерлин. - Куча безмозглых единорогов чванятся своей образованностью лишь потому, что умеют спихнуть один другого палкой с коня! Ну, просто сил никаких нет! Да тот же сэр Эктор, я уверен, с куда большей радостью взял бы вам в наставники какого-нибудь дурацкого турнирного тренера, только и умеющего, что болтать кулачищами на манер человекообразной обезьяны, чем прославленного своей неподкупностью мага с международной репутацией и первоклассными почетными степенями всех европейских университетов. Вся беда норманнской аристократии в том, что она попросту помешалась на играх, вот именно, попросту помешалась.
Он гневно умолк и нарочно заставил сержантовы уши хлопнуть дважды, в унисон.
- Да я, в общем, думал-то не об этом, - сказал Варт. - Я думал о том, как здорово было бы стать рыцарем, вроде Кэя.
- Ну, так ты им скоро и станешь, разве нет? - раздраженно спросил старик.
Варт не ответил.
- Разве нет?
Мерлин обернулся и сквозь очки вгляделся в мальчика.
- Ну, а теперь в чем дело? - ядовито осведомился он. Осмотр показал, что его ученик старается не расплакаться, и если обратиться к нему участливым тоном, мальчик не выдержит и разревется.
- Не буду я рыцарем, - холодно ответил Варт. Мерлинов трюк сработал, и плакать Варту уже не хотелось: ему хотелось чем-нибудь тюкнуть Мерлина. - Не буду я рыцарем, потому что я не настоящий сын сэра Эктора. Это Кэя посвятят в рыцари, а я буду его оруженосцем.
Мерлин вновь повернулся к нему спиной, но глаза его за очками сверкали.
- Вот горе-то, - сказал он без сострадания. Варта прорвало, он высказывал вслух все свои потаенные мысли.
- Да, - закричал он, - а если бы у меня были настоящие отец и мать, я бы тогда мог стать странствующим рыцарем.
- И что бы ты тогда делал?
- Я бы тогда завел великолепные доспехи и несколько дюжин копий, и вороного коня высотой в восемнадцать ладоней, и назвался бы Черным Рыцарем. И я бы встал у источника или у брода, или еще где-нибудь и заставлял бы всех честных рыцарей, подъезжающих туда, сражаться со мной во славу наших дам, и всех бы их сбрасывал с коней, так что они падали бы на землю страшным падением, а я бы их потом отпускал. И я бы весь год жил под открытым небом, в шатре, и никогда б ничего не делал, а только сражался на копьях и странствовал в поисках подвигов, и получал бы призы на турнирах, и даже не сказал бы никому моего имени.
- Твоей жене такая жизнь вряд ли понравилась бы.
- Да ну, я и не собираюсь жениться. По-моему, они дуры.
- Хотя возлюбленной дамой пришлось бы обзавестись, - неуверенно добавил будущий рыцарь, - чтобы я мог носить на шлеме знак ее благосклонности и совершать в ее честь подвиги.
Шмель, жужжа, пролетел между ними, под трибуну и снова на солнце.
- А ты хотел бы увидеть каких-нибудь настоящих странствующих рыцарей? - медленно спросил чародей. - Прямо сейчас, в образовательных целях?
- Еще бы! С тех пор как я себя помню, тут не было даже ни одного турнира.
- Я полагаю, это можно устроить.
- Ой, пожалуйста, устрой. Ты мог бы взять меня на турнир, как брал к рыбам.
- Я полагаю, это будет полезно для образования, - в определенном смысле.
- Еще как, - сказал Варт. - Я и придумать не могу ничего полезнее для образования, чем сражение каких-нибудь настоящих рыцарей. Ой, ну, пожалуйста, сделай это.
- Ты предпочел бы какого-нибудь определенного рыцаря?
- Короля Пеллинора, - сразу ответил Варт. Со времени их странной встречи в лесу он питал слабость к этому джентльмену.
Мерлин сказал:
- Ну что же, он вполне подойдет. Вытяни руки вдоль тела и расслабь мышцы. Cabricias arci thuram, catalamus, singulariter, nominativa, haec musa. Закрой глаза и не открывай. Bonus, Bona, Bonum. Поехали. Deus Sanctus, est-ne oratio Latinas? Etiam, oui, quare? Pourquoi? Quai substantivo et adjectivum concordat in generi, numerum et casus. Приехали.
Пока продолжались заклинания, Варт испытывал довольно странные ощущения. Поначалу он слышал, как сержант кричит Кэю: "Не так, не так, ноги держи книзу и раскачивай тело от бедер". Затем эти слова стали все удаляться и удаляться, как если бы он смотрел себе на ноги с другого конца подзорной трубы, и принялись завиваться в конус, словно бы оказавшись на узком донышке смерча, который засасывал его самого, поднимая на воздух. Затем остался лишь громкий кружащийся шум - рев и шипение, - разросшиеся в истинный ураган, и ему начало казаться, что он этого больше не вынесет. Наконец наступила полная тишь, и Мерлин сказал: "Приехали". Заняло все это примерно столько же времени, сколько нужно шутихе ценою в шесть пенсов, чтобы взвиться с неистовым свистом и, достигнув положенной ей высоты, поворотить назад и рассыпаться дробным громом и цветастыми звездами. Глаза он открыл в ту минуту, когда можно было б услышать, как незримый патрончик ударяется оземь.
Они лежали под буком в Диком Лесу.
- Приехали, - повторил Мерлин. - Вставай, отряхнись.
- А вон там, насколько я понимаю, - продолжал волшебник довольным тоном (ибо на сей раз заклинание сработало без сучка и задоринки), - твой друг, Король Пеллинор скачет к нам через поле брани.
- Здравствуйте, здравствуйте, - кричал Король Пеллинор, и забрало его то взлетало, то падало. - Да никак это, я говорю, молодой человек с периной из перьев, не так ли, что?
- Я самый, - сказал Варт. - И я очень рад вас видеть. Удалось вам настигнуть зверя?
- Нет, - сказал Король Пеллинор. - Зверя не удалось. Ох, да ко мне же, ко мне, ищейка, и оставь этот куст в покое. Куш! Куш! Противная, противная! Видишь, она опять сбилась со следа, что? Страшно интересуется кроликами. Говорю тебе, нету там никого, дурацкая ты собака. Куш! Куш! Брось его, брось! Ну же, к ноге, к ноге, тебе говорят! Нипочем не идет к ноге, - прибавил он.
В это мгновение псина выгнала из куста фазана, и тот с оглушительным стрекотом взвился, а собака до того взволновалась, что раза три или четыре обежала вместе с веревкой вокруг хозяина, задыхаясь при этом, как в приступе астмы. Конь Короля Пеллинора терпеливо стоял, пока веревка опутывала его ноги, и Мерлину с Вартом пришлось изловить ищейку и отмотать ее вспять, прежде чем они смогли продолжить беседу.
- Да, ну вот, - промолвил Король Пеллинор, - премного обязан, большое спасибо. А ты не познакомишь меня со своим другом, что?
- Это мой наставник, Мерлин, великий волшебник.
- Как поживаете? - сказал Король. - Всегда рад встрече с волшебником. Собственно, рад всякой встрече. Позволяет, знаете, скоротать время, что? когда выезжаешь на поиски.
- Рад, - сказал Мерлин самым своим таинственным тоном.
- Рад, - ответил Король, торопясь произвести хорошее впечатление.
Они обменялись рукопожатием.
- Вы сказали "рад" или "град"? - занервничал вдруг Король и стал озираться. - Я-то сам думал, погода останется ясная.
- Это он просто так, поздоровался, - пояснил Варт.
- А, да, здравствуйте.
Они еще раз пожали друг другу руки.
- Хороший денек, - сказал Король Пеллинор. - А как, на ваш взгляд, погода сегодня?
- По-моему, смахивает на антициклон.
- А, да, - сказал Король. - Антициклон. Ну, я, пожалуй, поеду.
Короля колотила крупная дрожь, он несколько раз поднял и опустил забрало, откашлялся, завязал поводья узлом, воскликнул "Если позволите?", - вообще ясно было, что его подмывает поскорее убраться отсюда.
- Он занимается белой магией, - сказал Варт. - Не надо его бояться. Он, ваше величество, мой лучший друг и к тому же он вечно путается в своих заклинаниях.
- А, да, - сказал Король Пеллинор. - Белая магия, что? Тесен мир, не так ли? Как поживаете?
- Рад, - сказал Мерлин.
- Рад, - сказал Король Пеллинор.
И они в третий раз пожали друг другу руки.
- На вашем месте я бы не спешил уезжать, - сказал чародей. - Сюда скачет сэр Груммор Груммурсум, намереваясь вызвать вас на поединок.
- Нет, правда? Сэр Как-вы-сказали спешит сюда, чтобы вызвать меня?
- Несомненно.
- И хороший наездник?
- Я думаю, вы составите равную пару.
- Да, должен сказать, - воскликнул Король Пеллинор. - Уж быть граду, так семь ден кряду.
- Рад, - сказал Мерлин.
- Рад, - сказал Король Пеллинор.
- Рад, - сказал Варт.
- По правде сказать, я что-то устал от рукопожатий, - объявил монарх. - Давайте считать, что мы уже познакомились.
- А что, - спросил Варт, спеша переменить тему, - сэр Груммор Груммурсум и вправду скачет сюда, чтобы вызвать Короля Пеллинора на битву?
- А взгляните-ка вон туда, - ответил Мерлин, и оба посмотрели в ту сторону, куда указал его палец.
По поляне в полных боевых доспехах галопом скакал сэр Груммор Груммурсум. Вместо обычного шлема с забралом он облачился в настоящий турнирный шлем, похожий на ведерко для угля, шлем подпрыгивал вверх-вниз и громко лязгал. Он распевал свою старую школьную песню:
С тобою закуемся В доспехи до макушки - В крови у нас охота Противустать друг дружке! Навстречу! Навстречу! Навстречу! Сшибемся - и "дзынь!" щиты! Навстречу! Навстречу! Навстречу! И помыслы чисты![2]
- О, Господи, - воскликнул Король Пелли-нор. - Я уж два месяца толком не бился, а прошлой зимой на турнире получил восемнадцать предупреждений. Они как раз ввели новые правила.
Пока он это рассказывал, подъехал сэр Груммор. Он сразу узнал Варта.
- Приветик, - сказал сэр Груммор. - Ты ведь мальчишка сэра Эктора, так? А этот, в смешной шляпе, кто таков?
- Это мой наставник, - поспешно сказал Варт. - Мерлин, волшебник.
Сэр Груммор взглянул на Мерлина, - в те дни волшебники почитались истинным рыцарством за людей второго разбора, - и холодно сказал:
- Ах, волшебник. Как поживаете?
- А это Король Пеллинор, - сказал Варт. - Сэр Груммор Груммурсум - Король Пеллинор.
- Как поживаете? - осведомился сэр Груммор.
- Град, - сказал Король Пеллинор. - Нет, то есть я хотел сказать, града не будет, верно?
- Хороший денек, - сказал сэр Груммор.
- Да, денек неплохой, не правда ли, что?
- Охотились сегодня?
- О, да, спасибо. Знаете, все время охочусь. На Искомого Зверя.
- Интересная работа, очень.
- Да, интересная. Не хотите взглянуть на катыши?
- Клянусь Юпитером, конечно! Люблю разглядывать катыши.
- Самые лучшие у меня дома, но и эти неплохи, право.
- Да благословит Господь мою душу. Так это и есть его катыши?
- Ну да, его.
- Интересные катыши.
- Да, очень интересные, правда? Только немного надоедают, - добавил Король Пеллинор.
- Так-так. А денек-то хороший, верно?
- Да, денек в общем хороший.
- Так, может, нам тогда сразиться, а, как?
- Да, по-моему, неплохо бы сразиться, - сказал Король Пеллинор, - нет, право.
- А из-за чего будем драться?
- Ну, как обычно, я думаю. Кто-нибудь, окажите любезность, помогите мне с этим шлемом.
В общем-то помогать пришлось всем троим, ибо при том количестве винтов, которые следовало вывинтить, гаек, которые надлежало ослабить, и болтов, которые Король, одеваясь поутру, впопыхах засадил не в ту резьбу, задача извлечения его из дорожного шлема и облачения в боевой превратилась в праздник технической мысли. Шлем был огромный, вроде газгольдера, выложенный изнутри двумя слоями кожи и трехдюймовым слоем соломы.
Приведя себя в состояние готовности, рыцари разъехались по разным краям поляны и затем съехались в середине ее.
- Честный рыцарь, - сказал Король Пеллинор, - прошу тебя, назови мне твое имя.
- Оно касается только меня, - ответил сэр Груммор положенной формулой.
- Сие неучтиво сказано, - сказал Король Пеллинор, - что? Ибо ни единый рыцарь не страшится открыто назвать свое имя, когда не имеет причины стыдиться его.
- Что до этого, то я считаю за лучшее, чтобы ты покуда не знал моего имени, так что не спрашивай.
- Тогда ты должен встать, чтобы сразиться со мной, неверный рыцарь.
- А вы не ошиблись, Пеллинор? - осведомился сэр Груммор. - По-моему, тут должно быть "тогда становись".
- О, виноват, сэр Груммор. Да, конечно, именно так. Тогда становись, чтобы сразиться со мной, неверный рыцарь.
И не тратя дальнейших слов, два джентльмена вернулись на противоположные концы поляны, уперли копья в седельные упоры и изготовились к предварительной сшибке.
- Пожалуй, нам лучше залезть на дерево, - сказал Мерлин. - Никогда не знаешь, что может случиться в таком поединке.
Они вскарабкались на большой бук с удобными, торчавшими во все стороны ветвями, и Варт обосновался на высоте футов в пятнадцать, поближе к концу гладкого сука, откуда он мог хорошо все видеть. Нигде не сидится так уютно, как на буке.
Чтобы как следует представить себе разыгравшуюся там ужасную битву, необходимо знать одну вещь. В ту пору (или, во всяком случае, в пору самых тяжелых доспехов) полностью вооруженный рыцарь нес на себе столько железа, сколько весил сам, - а то и поболе. Совокупный его вес составлял обычно не меньше, чем двадцать два стоуна, иногда и до двадцати пяти. Это означало, что восседать ему приходилось на тихоходном, огромном тяжеловозе вроде нынешних фермерских, а собственные его движения настолько затруднялись грузом железа и разного рода набивочным материалом, что становились замедленными, словно в кино.
- Тронулись! - крикнул Варт и затаил дыхание.
Грузные кони пошли громыхающим шагом, медленно и величаво. Копья, до поры смотревшие в небо, склонились теперь к земле и нацелились друг на друга. Видно было, как Король Пеллинор и сэр Груммор изо всей мочи бухают пятками в бока своих коней, и через несколько минут великолепные животные уже переваливались, изображая рысь, от которой сотрясалась земля. Блям, драм, бум, бум - скакали кони, а оба рыцаря в унисон плюхали ногами и локтями, и немалая толика дневного света пробивалась между ними и их седлами. Затем темп переменился, конь сэра Груммора явно перешел на галоп. В следующую минуту то же самое проделал и конь Короля Пеллинора. Зрелище было страшное.
- О, Господи! - воскликнул Варт, устыдясь своей кровожадности, из-за которой сражаются здесь эти рыцари. - Как ты думаешь, они не поубивают друг друга?
- Опасный вид спорта, - сказал Мерлин, покачивая головой.
- Сейчас! - крикнул Варт.
С могучим лязгом железных копыт, от которого кровь стыла в жилах, всадники встретились. Копья их качнулись в нескольких дюймах от шлемов, - каждый выбрал сложный удар острием, - и их уже относило галопом в противоположные стороны. Сэр Груммор глубоко вогнал копье в ствол бука, на котором сидели зрители, и встал. Позади него Короля Пеллинора вместе с копьем совсем унесло из виду.
- Можно смотреть? - спросил Варт, в самый опасный момент закрывший глаза.
- Вполне, - сказал Мерлин. - Им потребуется кое-какое время, чтобы опять встать в позицию.
- Тпру, тпру, говорю! - далеко и глухо прокричал Король Пеллинор за можжевеловыми кустами.
- Эй, эй, Пеллинор! - прокричал сэр Груммор. - Вернись, дорогуша, я здесь.
Последовала долгая пауза, во время которой две сложных боевых установки приводили себя в порядок, и наконец Король Пеллинор занял место на конце поляны, противоположном тому, с какого он начал, а сэр Груммор оказался на его начальной позиции.
- Рыцарь-предатель! - крикнул сэр Груммор.
- Сдавайся, изменник, что? - крикнул Король Пеллинор.
Они снова наставили копья и с громом устремились в атаку.
- Ох, - сказал Варт, - хоть бы они не поранили друг друга.
Но тяжеловозы уже трудолюбиво трюхали один другому навстречу, и оба рыцаря одновременно решили нанести боковой удар. Каждый развернул копье справа налево, и прежде чем Варт успел сказать что-либо еще, послышался ужасный мелодический гром. Дзынь! - запели доспехи, словно моторный омнибус врезался в кузню, - и бойцы уже сидели бок о бок на зеленой траве, а кони их уносились галопом в противоположные стороны.
- Отличное падение, - сказал Мерлин.
Кони замедлили бег, - долг их был выполнен, и они принялись смирно щипать траву. Король Пеллинор и сэр Груммор сидели, глядя перед собой; под мышкой у каждого было на всякий случай зажато копье противника.
- Ну! - сказал Варт. - Вот так удар! Пока, по-моему, оба целы.
Сэр Груммор и Король Пеллинор с затруднением встали.
- Защищайся! - крикнул Король Пеллинор.
- Да спасет тебя Бог! - крикнул сэр Груммор. При этом они извлекли мечи и столь свирепо
рванулись вперед, что каждый, нанеся другому по шлему оставивший вмятину удар, плюхнулся наземь.
- Бах! - крикнул Король Пеллинор.
- Бух! - крикнул сэр Груммор.
- Милость Господня! - воскликнул Варт - Какое сражение!
Теперь рыцари осерчали, и битва возобновилась всерьез. Впрочем, это было не так уж и важно, ибо они, столь закованные в металл, не могли причинить друг другу большого вреда. Им требовалось столько времени, чтобы подняться, а нанесение удара, когда ты весишь восьмую часть тонны, дело настолько обременительное, что каждую стадию состязания легко было выделить и оценить.