Они прошли еще около мили, и путь был по-прежнему легок. Тропинок здесь, в сущности, не было, и прогалины не переходили одна в другую. Всякий, случайно забредший сюда, решил бы, что тут. лишь одна поляна - та, на которой он находится, - длиной в пару сотен ярдов, да так бы и думал, пока не дошел до конца ее и не обнаружил другую, заслоненную несколькими деревьями. Время от времени им попадался пень со следами топора, но в большинстве эти пни были тщательно упрятаны в ежевике, а то и вовсе выкорчеваны. Варту подумалось, что и сами прогалины - дело человеческих рук.
На краю одной из полян Кэй ухватил Варта за локоть и молча указал на другую ее сторону. Там мягко всходил к исполинскому явору, вытянувшемуся футов на девяносто, травянистый пригорок. На пригорке привольно разлегся столь же исполинский мужчина, а рядом с ним пес. Мужчину, как и явор, проглядеть было трудно, ибо росту в нем без башмаков было семь футов, а из одежды на нем имелось лишь подобие килта из зеленой линкольнской шерсти. Кожаная наручь покрывала левую руку от запястья до локтя. На огромной загорелой груди покоилась голова пса, - пес навострил уши и следил за мальчиками, но никаких движений не делал, - голова чуть покачивалась вверх-вниз, когда поднимались и опадали грудные мышцы. Мужчина, видимо, спал. Близ него лежал семифутовый лук и несколько стрел в портновскую мерку длиной. Как и у лесовика, отливала его кожа красным деревом, и курчавые волосы на груди золотились, прохваченные солнцем.
- Вот оно, - возбужденно шепнул Кэй.
К мужчине они подходили с осторожностью, опасаясь пса. Но пес лишь проводил их глазами, голова его так и осталась лежать на хозяйской груди, а хвост чуть приметно дрогнул в знак приветствия, - не поднимаясь, на пару дюймов проехался по траве туда-сюда. Мужчина открыл глаза, - он, как видно, совсем и не спал, - улыбнулся мальчикам и ткнул большим пальцем в направлении дальше по прогалине. Затем улыбка пропала, и он снова закрыл глаза.
- Прошу прощения, - сказал Кэй, - что это у вас тут происходит?
Мужчина ничего не ответил, и глаз не раскрыл, но снова поднял руку и указал большим пальцем в сторону.
- Он хочет, чтобы мы шли дальше, - сказал Кэй.
- Вот уж это наверняка приключение, - сказал Варт. - Интересно, не влез ли тот глухой лесовик на дерево, которое подпирал, и не передал ли сообщения на это дерево? Он явно нас ожидал.
При этих словах голый гигант открыл один глаз и с некоторым удивлением воззрился на Варта. Затем открыл оба, рассмеялся, отчего все его большое лицо покрыли морщинки, сел, потрепал пса, подобрал лук и поднялся на ноги.
- Так-так, молодые хозяева, - сказал он, еще смеясь. - Значит, мы все-таки объявились. Верно говорят, новенький котел лучше варит.
Кэй посмотрел на него в полном изумлении.
- Вы кто? - спросил он.
- Нейлор, - сказал гигант, - Джон Нейлор - так меня звали в большом мире, покамест я не ушел в лес. Потом ненадолго стал прозываться Джон-Малыш, это уж в лесу, но наши ребята предпочитают звать меня навыворот - Маленьким Джоном.
- О! - в восторге воскликнул Варт. - Так я про вас слышал и часто, когда по вечерам рассказывали саксонские сказки, - про вас и про Робина Гуда.
- Только не Гуда, - неодобрительно молвил Маленький Джон. - Это негожее прозвание для человека, мастер, особливо в лесу.
- Но в сказках его зовут Робин Гуд, - сказал Кэй.
- А, это все книгочеи. Вечно все путают. Ну, как бы там ни было, а нам пора двигаться.
Они пристроились по сторонам от огромного мужчины, и, чтобы держаться с ним вровень, им приходилось на один его шаг делать три своих - и делать быстро, ибо хоть говорил он очень медленно, но босые ноги его шагали очень быстро. Пес трусил следом.
- А скажите, - спросил Варт, - куда вы нас ведете?
- Так, получается, что к Робин 'уду, куда же еще? Как это вы не догадались с вашим умом, мастер Арт?
При этом гигант лукаво подмигнул краешком глаза, ибо понимал, что вдвойне озадачил мальчиков - во-первых, для них так и осталось неясным настоящее прозвание Робина, а во-вторых, - откуда Маленькому Джону знать Варта?
Варт для начала выбрал второй вопрос.
- Откуда вы знаете мое имя?
- Да уж мы знаем, - сказал Маленький Джон.
- А Робин 'уд знает, что мы придем?
- Ну нет, утеночек мой, ученый мальчуган вроде тебя должен и имя его произносить по-ученому.
- Да как же его зовут? - воскликнул мальчик, отчаявшись и задыхаясь оттого, что приходилось все время бежать. - Вы-то сказали "'уд"!
- Так ведь 'уд и есть, утеночек, так же, как зовется по-нашему лес, которым вы бежите. Это очень хорошее имя.
- Робин Вуд!
- Вестимо, Робин 'уд. Как же еще его называть, когда он-то и правит лесом? Они ведь места привольные, леса-то, добрые места. Хочешь, спи в них, что зимою, что летом, хочешь, бей дичь для общества, если проголодался, хочешь, дыши их запахом, когда деревья выпускают хорошенькие яркие листья, одно за другим, все по порядку, или теряют старые - по тому же порядку, но только наоборот; можешь стоять, и тебя не увидят, можешь ходить, тебя не услышат, а уляжешься спать, лес согреет тебя, - да, доброе место лес, настоящее, для вольного человека с руками и с сердцем.
Кэй сказал:
- А я-то думал, что все люди Робина Вуда носят штаны и дублеты из зеленой линкольнской шерсти.
- Так это мы зимой, когда есть в том нужда, а то еще кожаные поножи надеваем, но то на лесных работах, а летом такая одежка нужна разве что на заставах - для тех, кому нечем заняться, кроме как сторожить.
- Так, значит, вы на посту стояли?
- Ну да, как и старый Мач, с которым вы говорили у сваленного дерева.
- А большое дерево, к которому мы подходим, - воскликнул торжествующий Кэй, - это, я думаю, крепость Робина Вуда!
Они приближались к царице леса.
Это была липа, огромная, как та, что растет в "Парке Мур" в Хартфордшире, - не менее сотни футов в высоту и футов семнадцать в обхвате, если обхватывать в ярде от земли. Подножие ствола ее, схожего с буковым, украшало кружево молодой поросли, а кора в тех местах, где от ствола отходили большие ветви, треснула и обесцветилась от дождевой воды и древесного сока. Пчелы жужжали среди ее липких и ярких листьев, уходящих в небо все выше и выше, и веревочная лестница терялась в кроне. Без лестницы никто бы на нее не взобрался, даже в железных крючьях.
- Верно надумали, мастер Кэй, - сказал Маленький Джон. - А вон и мастер Робин, между ее корнями.
Мальчики, внимание которых приковал дозорный, забравшийся в воронье гнездо на вершине этого качающегося и шепчущего украшения земли, сразу опустили глаза вниз и впились ими в прославленного разбойника.
Вопреки их ожиданиям, вид у него был вовсе не романтический, - во всяком случае, на первый взгляд, - хоть ростом он лишь немного уступал Маленькому Джону. Эти двое были, безусловно, единственными на свете людьми, которым когда-либо удавалось послать стрелу из большого английского лука на целую милю. Жилистый человек с телом, лишенным жира, не полуголый, как Джон, но в простом выцветшем зеленом платье и с серебряным охотничьим рогом на боку. Чисто выбритый, загорелый, мускулистый и узловатый, как древесные корни, но причиной его зрелости и узловатости были вольный воздух и поэзия, а не возраст, ибо лет ему было едва за тридцать. (Он доживет до восьмидесяти семи и будет считать причиной своего долголетия смолистый воздух сосновых лесов.) В эту минуту он лежал на спине и глядел вверх, хотя и не в небо.
Голова Робина Вуда счастливо покоилась на коленях у Мэриан. Она сидела между корнями липы в цельнокроеном зеленом камзоле с полным стрел колчаном на опояске, голорукая и голоногая. Блестящие каштановые волосы, обыкновенно заплетаемые для удобства в косы на время стряпни и охоты, привольно лились с ее головы, и волны их обрамляли его лицо. Они негромко пели на два голоса, и Мэриан щекотала Робину кончик носа прядью мягких волос.
Под свежею листвою, -
пела девица Мзриан, -
Кто рад лежать со мною,
Кто с птичьим хором в лад
Слить звонко песни рад, -
К нам просим, к нам просим, к нам просим, -
негромко подпел Робин.
В лесной тени Враги одни -
Зима, ненастье, осень.
Они счастливо рассмеялись и начали заново, поочередно выпевая строки:
Вком честолюбья нет,
Кто любит солнца свет,
Самищет, что поесть,
Доволен всем, что есть,
затем оба вместе:
К нам просим, к нам просим, к нам просим.
В лесной тени
Враги одни -
Зима, ненастье, осень.[3]
Пенье закончилось смехом. Робин, который накручивал на загорелые пальцы тонкие шелковистые пряди, падавшие ему на лицо, резко дернул за них и вскочил на ноги.
- Привет, Джон, - сказал он, сразу заметив пришедших.
- Привет, Хозяин, - сказал Маленький Джон.
- Так, значит, привел молодых сквайров?
- Они меня привели.
- Так или этак, добро пожаловать, - сказал Робин. - Я не слышал о сэре Экторе ни одного дурного слова и не знаю причин, по которым стоило бы травить его щенят. Как поживаете, Кэй и Варт, и кто указал вам путь через лес по моим прогалинам именно в этот день?
- Робин, - перебила его женщина, - ты их не можешь принять!
- Почему же, голубка моя?
- Они же дети.
- Именно дети нам и нужны.
- Это не по-людски, - сердито сказала она и принялась собирать волосы.
Разбойник, видимо, полагал, что. разумнее с нею не спорить. Вместо этого он оборотился к мальчикам и спросил:
- Стрелять умеете?
- Будьте уверены, - сказал Варт.
- Мог бы попробовать, - сказал более сдержанный Кэй под общий смех, вызванный заверением Варта.
- Иди-ка сюда, Мэриан, дай им один из твоих луков.
Она подала ему лук и с полдюжины коротких стрел.
- А ну-ка, в чучело, - сказал Робин, передавая их Варту.
Варт огляделся и обнаружил чучело примерно в сотне шагов от себя. Он понял, что свалял дурака и весело сказал:
- Прости, Робин Вуд, но, боюсь, для меня это далековато.
- Не беда, - ответил разбойник. - Выстрели. Мне достаточно посмотреть, как ты это делаешь.
Варт наложил стрелу как только мог быстро и аккуратно, широко расставил ноги в линию с направлением, по которому хотел отправить стрелу, расправил плечи, оттянул тетиву к подбородку, смерил взглядом мишень, направил стрелу вверх примерно на двадцать градусов, прицелился на двадцать ярдов правее, потому что всегда немного отдергивал влево, и пустил стрелу. Он промахнулся, но не сильно.
- Теперь Кэй, - сказал Робин.
Кэй произвел те же движения и тоже выстрелил хорошо. Каждый держал лук верно, быстро отыскивал старшее перо и соответственно ставил стрелу, каждый натягивал лук за тетиву, - большинство мальчиков, которых этому не учили, тянут за кончик стрелы около выемки, сжимая его большим и указательным пальцами, но настоящий лучник оттягивает тетиву двумя или тремя пальцами, позволяя стреле лишь следовать за ними, - ни тот ни другой не позволяли острию стрелы отклоняться влево, пока натягивался лук, и не цепляли тетивой за левое предплечье, - две ошибки, общие для незнающих людей, - и каждый пускал стрелу без рывка.
- Хорошо, - сказал разбойник. - Эти не только на арфах играют.
- Робин, - резко произнесла Мэриан, - нельзя подвергать детей опасности. Отправь их домой, к отцу.
- Я не сделаю этого, - сказал он, - если они сами не захотят. Это их драка, в той же мере, что и моя.
- Какая драка? - спросил Кэй.
Разбойник отбросил лук, уселся, скрестив ноги, на землю и, потянув девицу Мэриан, заставил и ее присесть рядом. Судя по его лицу, он испытывал затруднения.
- Дело касается Морганы ле Фэй, - сказал он. - А ее поступки объяснить трудновато.
- Я бы и не пыталась.
Робин сердито обернулся к возлюбленной.
- Мэриан, - сказал он, - либо нам придется прибегнуть к их помощи, либо придется оставить без помощи тех троих. Я не хотел просить мальчиков, чтобы они пришли к нам, но либо так, либо Тук достанется ей.
Варт решил, что самое время задать тактичный вопрос, а потому он вежливо кашлянул и сказал:
- Простите, а кто такая Моргана ле Фэй? Все трое ответили сразу.
- Плохой человек, - сказал Маленький Джон.
- Королева эльфов, - сказал Робин.
- Нет, - сказала Мэриан. - Она чародейка.
- Суть в том, - сказал Робин, - что толком никому не известно, кто она. По моему мнению, она из эльфов. И этого мнения, - сказал он, взглянув на жену, - я продолжаю держаться.
Кэй спросил:
- Вы хотите сказать, что она из тех существ в шляпах из колокольчиков, что целыми днями сидят на поганках?
Ему ответил взрыв смеха.
- Безусловно, нет. Таких созданий и вовсе не существует. А эта - настоящая королева да еще и из самых худших средь них.
- Если мальчикам придется в этом участвовать, - сказала Мэриан, - ты лучше объясни им все с самого начала.
Разбойник глубоко вздохнул, распрямил скрещенные ноги, и на лицо его снова вернулось затрудненное выражение.
- Ладно, - сказал он. - Будем исходить из того, что Моргана все же королева эльфов или, во всяком случае, имеет к ним отношение, и что эльфы - вовсе не те создания, про которых вам рассказывала нянька. Кое-кто говорит, что они - Древнейший Народ, живший в Англии еще до того, как сюда заявились римляне, до нас, саксов, и даже до самого Древнего Люда, и что их загнали под землю. Кое-кто говорит, что они немного похожи на людей или гномов, другие говорят, что вид у них самый обычный, а третьи, - что у них вообще нет никакого вида, а просто они принимают любые обличил, какие им в голову забредут. Как бы они ни выглядели, они владеют знанием древних гаэлов. Они в своих норах ведают такие вещи, о которых человеческий род давно позабыл, и о большей части этих вещей лучше бы и не слышать.
- Шепотом, - со странным выражением сказала золотоволосая дама, и мальчики увидели, что маленький кружок сдвинулся потеснее.
- Так вот, - понизив голое, промолвил Робин, - главное в этих созданиях, о которых я говорю, и если позволите, я не стану снова их называть, главное то, что они лишены сердец. И не то чтобы они питали склонность ко злу, а просто если поймаешь кого-то из них и разрежешь, то сердца внутри не найдешь. И кровь у них холодная, как у рыб.
- И они повсюду, там, где беседуют люди. Мальчики оглянулись.
- Успокойтесь, - сказал Робин. - Больше рассказывать вам о них никакой нужды нет. Суть в том, что я уверен: эта Моргана - королева, ну, скажем так, Доброго Народца, и я знаю, что она иногда поселяется в замке к северу от нашего леса, называемом Замок Чэриот. Мэриан говорит, что сама-то королева не принадлежит к эльфам, что она - всего лишь волшебница, которая дружит с ними. Есть люди, которые уверяют, что она дочь герцога Кернуолла. Не это важно. Важно, что нынче утром благодаря ее чарам Древнейший из Всех Народ захватил одного из моих слуг и одного из ваших.
- Неужели Тука? - воскликнул Маленький Джон, ничего не знавший о событиях, поскольку он был в дозоре.
Робин кивнул:
- Весть пришла с северных деревьев еще до того, как поступило твое сообщение о мальчиках.
- Бедный, бедный монах!
- Расскажи, как это случилось, - сказала Мэриан - И, может быть, стоит сначала объяснить насчет имен.
- О Благословенном Народе, - сказал Робин, - мы знаем мало, но знаем, что люди его принимают названья животных. Например, они могут называться Коровами или Козлами, или Свиньями и так далее. Поэтому, если ты кличешь одну из своих коров, всегда нужно указывать - какую именно. Иначе можешь накликать эльфа, - мне следовало сказать Малого Человечка, - носящего то же имя, и если ты вызвал его, он придет и может забрать тебя с собой.
- Похоже, случилось так, - сказала Мэриан, перенимая рассказ, - что Собачий Мальчишка из вашего замка повел собак на опушку леса, где они обыкновенно опрастываются, да приметил там отца Тука, который болтал с живущим поблизости стариком по имени Вот…
- Простите нас, - вскричали оба мальчика, - но не тот ли это старик, что жил в нашей деревне перед тем, как спятить? Тот, что откусил Собачьему Мальчику нос, а теперь превратился в людоеда и обитает в лесу?
- Он самый, - ответил Робин, - только… бедняга, он вовсе не людоед. Кормится травой, корешками, желудями и даже мухе вреда причинить не способен. Боюсь, в ваших рассказах что-то напутано.
- Вот питается желудями, эх, ничего себе!
- А дальше, - терпеливо произнесла Мэриан, - случилось так. Они сошлись втроем, чтобы скоротать денек, и один из псов (по-моему, тот, которого звали Каваль) стал прыгать на бедного Вота, пытаясь лизнуть его в лицо. Старик испугался, а ваш Собачий Мальчишка крикнул: "Пес, ко мне!", желая остановить его. Но не указал на него пальцем. Понимаете, он должен был пальцем на него указать.
- И что было дальше?
- А то, что один из моих людей - Скателок, или Скарлетт, как его именуют в балладах, рубил неподалеку деревья, и он говорит, что они исчезли, просто исчезли вместе с собакой.
- Бедный Каваль!
- Так значит, их эльфы забрали.
- Ты хочешь сказать - Мирный Народец.
- Да, извиняюсь.
- Дело все в том, что если Моргана действительно королева этих созданий и если мы желаем спасти их прежде, чем она их зачарует, - а одна из древних их королев по прозванью Цирцея превращала тех, кого ловила, в свиней, - придется искать их у нее в замке.
- Стало быть, нужно идти туда.
11
Робин улыбнулся старшему мальчику и потрепал его по спине, а Варт между тем мучился мыслью о своем псе. Затем разбойник прочистил горло и заговорил опять.
- Насчет этого ты прав, - сказал он, - но тут я должен сказать тебе самое неприятное. Беда в том, что в Замок Чэриот никто, кроме мальчика или девочки, проникнуть не может.
- Ты хочешь сказать, что туда невозможно проникнуть?
- Ты бы проникнуть смог.
- Я так понимаю, - объяснил Варт, обдумав сказанное, - что это как с единорогом.
- Верно. Единорог - животное волшебное, и поймать его может только девица. Эльфы - тоже волшебные существа, и входить в их замки могут лишь люди невинные. Потому-то они и крадут детишек из колыбелей.
С минуту Кэй и Варт просидели в молчании. Затем Кэй сказал:
- Ну что же, я готов. В конце концов, это мое приключение.
И Варт сказал:
- Я тоже готов. Каваль - мой любимый пес. Робин взглянул на Мэриан.
- Отлично, - сказал он. - Не будем тратить слов попусту, а лучше обговорим наши планы. Мне нравится, что вы решились отправиться туда, не особенно представляя, что вас там ожидает, но на самом деле все будет не так страшно, как вы думаете.
- Мы пойдем с вами, - сказала Мэриан. - Наша ватага проводит вас до замка, Ваше дело - только войти внутрь, а это уж в самом конце.
- Да, а нам тем временем, видимо, придется драться с ее грифоном.
- Так там и грифон есть?
- Есть-есть. Охраняет Замок Чэриот, злющий, как цепной пес. Мы должны миновать его по пути туда, иначе он поднимет тревогу, и вам не удастся войти. Придется поползать.
- Надо дождаться ночи.