– Это были славные времена, сынок! – не вытерпел отец. – Это были времена, когда ты был маленьким и боялся ручку свою отцепить от папкиной.
– Вот видишь… Мик Джаггер никогда не останавливался… Он никогда не постареет, хотя ему хорошо за шестьдесят. Так и Курт… Его будут слушать долго, потому что он – настоящий… Его музыка не имеет никакого отношения к коммерции…
А тут пошла "Heart of stone":
"..She's all by herself
I try and knock her off her feet"
И грянули вместе: "But, she'll never, never, never, never break, this heart of stone. Oh, no, no, this heart of stone".
Почти час пели позабытые песни… И Олег загрустил о прошлом… Досадно, что в свое время он так мало внимания уделял самому родному человеку в мире… Всегда смотрел на поступки сына глазами жены… И вот на тебе: каким-то чудом он вырос нормальным, хорошим мальчиком… Просто живет какой-то своей автономной жизнью… Глаза Олега затуманились от слез… А Игорек, ничего не видя во тьме, тихо спросил:
– Папа, а как ты посмотришь на то, что…. Короче, я…. бросаю эту юристику …
Олег не поверил себе… Пока он мялся, сын сам все решил. Но радости своей не выказал… Чтобы проверить, насколько мальчик уверен в своем решении, он сурово спросил:
– Сынок, ведь мама так хотела…
– Папа, я ненавижу эти законы, их трактовки, юридические термины и тому подобное. Я буду плохим юристом… Я не смогу выступать в судах…. Я там три слова не свяжу… Я знаю себя… Буду сидеть, как последнее мурло. Я видел таких адвокатов… И видел девчонок-прокуроров, требующих приговора по указке судьи.
– И что ты собираешься делать?
– Еще не знаю… До лета поработаю, а там увидим.
– Но ты же загремишь в армию!
– Ну и что? Сейчас армия – всего год. А, может, и не загремлю. Скоро армия будет контрактной, так может до меня не сразу дойдут руки.
– А к чему у тебя тяга? И как это без высшего образования? Нужно поступать в другой вуз…. Может, в технический? Найдем там связи…
– Папа, я еще не знаю… но мне хочется учить языки… Английский, французский, испанский…А по поводу высшего образования, так у Билла Гейтса тоже его нет, и ничего – живет себе мужик и не бедствует. Чтобы ты знал, юного Билли в свое время выкинули из Гарварда за неуспеваемость.
– На одних языках далеко не уедешь, – старался Олег убедить сына продолжать учебу. – Нужно иметь профессию. И на Билла Гейтса ты не равняйся.
– Я хочу учить языки… Сам или на курсах… И, наверное, выеду отсюда. Что-то не лежит у меня душа к Украине. Дядя Дима вот тоже уехал… Попросим его найти мне там работу. Любую… Попрактикуюсь во французском и испанском… Ведь он живет почти на границе с Испанией…
Признания сына ошеломили… Такого поворота событий он не ожидал. Одна новость за другой… Куда он собирается ехать? За границу?
– Ты хочешь всех нас бросить? Меня, бабушку и … родину?
– Папа, ты видишь, какая это родина… Мама ходила по платным клиникам, все время жаловалась, что там ее не лечат, а только деньги вытягивают, а в итоге умерла в государственной больнице. С таким успехом она могла умереть на улице… И дело даже не в этом… Жить в Украине – время терять. Вглядись у лица нашей так называемой "элиты" в телевизоре и поймешь, что здесь нечего делать… Так что, пока еще не поздно, надо рвать отсюда…подальше…
…Сын пошел к друзьям… А Олег еще долго сидел на полу его комнаты и слушал старые виниловые пластинки. В конце-концов решил, что пусть будет как будет. Пусть сынишка выбирает свою дорогу и набивает свои собственные шишки. Языки – тоже неплохо. А что до эмиграции… Поживем-увидим.
Одно его утешало. Юрист из Игорька – никакой, а тратить время и огромные средства на то, чтобы понять это в судах – в тысячу раз хуже. Там счет пойдет на чужие судьбы…
7.
Почти все коллеги сторонились Смидовича, и причиной было не только его стычка с главврачом. Сам факт нарушения патологоанатомом правила взаимовыручки имел неприятный привкус – сегодня дело замяли, а завтра, не приведи Господи, дойдет до суда. Андрей Шевчук относился к тем, кто хоть и здоровался с опальным коллегой, но вполголоса и на бегу. Чувствовал себя при этом так мерзко, как никогда в жизни… Собственно, тот инцидент произошел из-за его неопытности… На первый взгляд корить себя было не за что. Именно главврач распорядилась той ночью подождать до утра… И возможно, как опытный медик она была права… Но чем больше он размышлял над ситуацией, тем больше ужасался. Почему он тогда не проявил себя? Почему не сказал твердо: "Я могу. Давайте попробуем"? Впрочем, не все так просто… Если бы пациентка умерла на операционном столе, то история эта была бы совсем другой…
Вместе с тем мысли разъедали его мозг…. Страдания привели к бессоннице, а с наступлением ночи он боялся выходить на двор – везде ему мерещилась женщина с бордово-пепельными волосами… Она рассказывала о своей жизни, о том, как любила и как ее любили, как она хотела жить, а он, проклятый недоучка, так преждевременно оборвал ее жизнь… В конце концов, постоянные недосыпания привели к тому, что во время ассистирования он получил от Кирпы доброго пинка и порцию отборного мата.
А тут еще одно событие… Как-то в понедельник он сидел в ординаторской и изучал истории болезней. Вдруг в комнату неслышно проскользнула Татьяна Кирилловна, милая пятидесятилетняя женщина, высококвалифицированная медсестра, которая проработала в операционной почти двадцать лет. Надо сказать, что операционная медсестра – самая неблагодарная среди медицинского персонала должность. Если палатным сестрам хоть кто-то сунет в карман пятерку или десятку, то под нож люди попадают голые и босые, а часто и в бессознательном состоянии. Поэтому подработка операционной сестры находится в прямой зависимости от доброй воли хирурга… Кроме того, не только на ассистентах операторы выливают свои эмоции… Работа операционных сестер считается более престижной только по причине их непосредственного общения с элитой медицины в критические моменты. А это сближает людей…
…Сначала он не обратил на Татьяну Кирилловну никакого внимания. Но когда услышал слабые всхлипы, быстро осмотрелся. Женщина плакала возле окна, в руках ее была скомканная местная газета… Вгорячах Андрей вскочил, но решив, что это может быть что-то личное, снова уселся. Тем не менее, не реагировать на состояние плачущей женщины было бы некорректно. Тогда он подошел к ней и осторожно спросил, не может ли чем-то помочь… Реакция Татьяны Кирилловны была неожиданной… Она медленно повернулась к нему своим добрым продолговатым лицом и взорвалась: "Не могу уже! Уйду к чертовой матери! И зачем мне все это нужно?".
Постепенно выяснилось, что доставать ее начали еще позавчера, когда соседка бросила прямо в глаза: "Что ты прибедняешься? Берете деньги за каждый укол, а ты все бедной прикидываешься…". А в воскресенье поехала в город… Отвезла туда сумку с овощами, а то зять зарабатывает мало, а дочка – в декретном отпуске. По дороге завернула на базар за всякими мелочами по хозяйству и набегала полную сумку. На шоссе пришлось еще с полчаса ждать задрыпанного сельского автобуса. Только поставила свою большую сумку на подножку, как дверца начала закрываться, и руки оказались между створками. Ужасный вопль вырвался из ее груди… Только не руки! Это же ее рабочий "инструмент"! А водитель уже начал ехать… Неужели в зеркало ничего не видел? Когда люди закричали, то он остановился, а потом всю дорогу проклинал дурных баб, что они ему уже поперек горла стоят: за багаж не платят, а своими торбами занимают в салоне такую же площадь, что и человек. Когда Татьяна Кирилловна вышла с автобуса, то сразу и узнала своего обидчика… Полгода назад они с Кирпой его с того света вытащили. Очень сложная была операция – заворот кишок… И таких историй на ее памяти не перечесть… Потому что операционных сестер у лицо никто не знает, а они помнят всех… А вот и последняя капля… И женщина, еле сдерживая рыдания, протянула помятую газету "Преснянская правда". Андрей присел на диван и начал читать. Это было письмо какой-то Тамары Б. из села Коржовка, в котором она жаловалась на пропажу обручального кольца во время операции в районной больнице.
– Мы за зарплату в 700 гривен их спасаем, а они еще и ругают нас. По правилам перед операцией больные должны снимать с себя все ценные предметы… А теперь Семенова требует, чтобы все участники операции компенсировали этой Тамаре Б. стоимость обручального кольца. Кирпе-то нетрудно заплатить, а я откуда возьму такие деньги?
И медсестра снова залилась слезами.
– Татьяна Кирилловна, меня беспокоит другое… Почему вы без суда и следствия вообще должны что-то компенсировать? Ничего не платите, пусть они докажут…
– Так зачем же меня так обижать? Вы знаете, я давно работаю в этой больнице и уже всего насмотрелась – на три жизни хватит. Когда люди здоровые, то они считают, что никогда не заболеют… А когда неожиданно узнают о какой-то болячке внутри, то так уже в глаза заглядывают, так ждут от нас успокоения и поддержки! И поболтай с ними, и удели внимания, и успокой… Как будто мы – духовные пастыри… Тут у нас хирург когда-то был, так он так и говорил: "Им скорее нужен батюшка, а не оператор". Люди не понимают, что мы не можем бесконечно обогревать их своим теплом… Они знать не хотят, что мы тоже нуждаемся в поддержке! Они вылечатся и идут домой, а мы тут остаемся… И снова боль, снова кровь, снова кого-то надо утешать… А меня? Кто меня утешит? Уже ж не больные… Потому что хворые жалеют только самих себя… А потом за пределами операционной они ломают мне руки, не выдают своевременно справку, гоняют по бюрократическим коридорам, и я не могу им пожаловаться! Потому что это только они имеют право мне жаловаться!
Андрей не успел ничего ответить бедной женщине, так как в ординаторскую забежала медсестричка Аннушка и с кривой улыбкой сообщила, что "какая-то странная городская ждет его в вестибюле". Андрей извинился перед Татьяной Кирилловной и вышел в коридор. А там, напротив окна, стояла Наталья… Ничуть не сомневаясь, что ей страшно рады, профессорская дочка искренне улыбалась, как ни в чем ни бывало… У Андрея упало сердце… Он даже немного отступил перед этим призраком с потертым рюкзаком поверх аморфной куртки и в кислотных джинсах…
… А Наталья все еще улыбалась… И было с чего – принадлежала к тому сорту уверенным в себе девушек, которые заставляют окружающих поверить в их красоту. Низкорослая и коренастая, она никогда не пользовалась косметикой, а густые брови сроду не выщипывала. На каком-то этапе Андрей тоже поверил в привлекательность Натальи, и ему даже импонировал ее имидж "своя в доску". Но со временем все эти "европейские" примамбасы порядком надоели. Все чаще его взгляд задерживался на томных и стройных блондинках, и он начал ловить себя на том, что завидует их спутникам. Особенно его бесили "успехи" в учебе профессорской дочурки. Три четверки за шесть лет! Зачем же так нагло? Ведь каждый на курсе знал, какая она "отличница"… По сути говоря, эта девушка была еще одной из причин его отъезда из города. В село бы она точно не поехала, потому что папа давно зарезервировал ей хлебное место в частной стоматологической клинике.
… Наталья схватила его руку и по-мужски ее пожала. Это было что-то новое….
– Привет! Решила наведать пустынника! Ты что, номер телефона поменял?
Немного опомнившись, решил держаться официально. Но сухое объяснение, что потерял телефон вместе с карточкой (хотя это было чистым враньем) пролетело мимо Натальиных ушей.
– Ты когда освободишься? – закричала она. – У тебя здесь, говорят, собственный дом! Давай ключи!
Это было слишком… А пока думал, как бы скорее избавиться от непрошеной гостьи, девушка сообщила, что она здесь только до завтра. И то хорошо… Дома было, как шаром покати, так что зашли в магазин купить что-то к ужину. Селяне с нескрываемым любопытством рассматривали чудную городскую, которая уверенно руководила их молодым врачом. Как на беду в этот миг в магазин забежала и его соседка-помощница Таня. Пытливо осмотрев Наталью, она демонстративно хмыкнула и отвернулась.
Постепенно Андрей смирился с этим визитом… До завтра можно и потерпеть. Что уж тут поделаешь? От этой мысли на душе стало значительно легче…
Он весело нарезал бутерброды с колбасой и сыром, наложил на тарелку соленых огурцов, которые ему принесла признательная за вырезанный чиряк пациентка… А Наталья сидела на табуретке и рассказывала об общих знакомых – кто как устроился, кто женился, родился, развелся и тому подобное. А потом хлопнула себя по лбу и вытянула из своего рюкзака бутылку французского сухого вина. "Папа привоз прямо из Парижа. На конференцию летал", – объяснила лаконично. Бокалов у Андрея отроду не водилось, так что пришлось пить благородный напиток из металлических кружек. Демократически хлебнув немного винца, Наталья повела рассказ о своем доблестном труде в престижной стоматологической клинике, где пломба стоит минимум 250 гривен. Зарплата у нее не очень большая – где-то 5000 гривен в месяц, но ей пока что хватает. Затем она выдала цель своего визита… Есть вакантное место в Клинике доктора Мульковича.
– Он занимается диагностикой и лечит на оборудовании собственного производства, – нервически объясняла Наталья. – Объединил лазер, магниты, микроволны, резонанс и электропунктуру под единым программным обеспечением. Называется это чудо – безмедикаментозное лечение. Твоя задача – засылать клиентов на этот аппарат… Один сеанс – 200 грн, но ты должен убедить клиентов, что для полного выздоровления необходим курс в 10 сеансов. Мулькович дает ставку 2000 гривен плюс 5 процентов от каждого сеанса твоего клиента.
"Плохи дела у профессорской дочки, раз за мной в село подалась…", – мелькнуло в голове. А вслух поинтересовался:
– И много народа по 2000 тысячи за курс отваливают?
– Так нужно уметь уговорить! Подсказать, что можно кредит в банке взять или попросить на работе, чтобы перечислили по безналу.
– Честно говоря, я еще не оставил мысли стать хирургом….
"…не смотря ни на что", – хотел добавить, но удержался. Девушка на миг загрустила… А хлебнув из кружки кислого вина, вспомнила о неприятностях в своей семье. У ее старшего брата Стаса, кстати терапевта в частной клинике ("Они все там по частным клиникам…") – куча неприятностей. Клиенты жалуются за каждую мелочь… Замордовали кляузами, а тут еще на беду у них на стационаре лежал один начальник АТП. Лечили его лечили, а тому все хуже и хуже… Как-то утром дядьке попустило, и Стас срочно отвез его домой на своем автомобиле под предлогом того, что нечего платить лишние деньги за стационар, если полегчало… А дядька тот в скором времени умер в городской больнице… И родственники написали на брата в прокуратуру…
– И что ему теперь будет?
– А что будет? Ничего… Историю болезни переписали – там не подкопаются. Если бы он у Стаса в палате умер, еще хуже было бы: частной клинике летальные исходы ни к чему.
– А он… Как он сам к этому относится?… У нас тут тоже был инцидент – одна женщина умерла….
– Ты о чем? Тебя тоже вызвали в прокуратуру?
– Да нет… Просто дежурил, ну… когда ее привезли… А потом… она умерла при другом враче, – выкрутился Андрей.
– Будешь за каждого волноваться – в могилу раньше времени сойдешь, а при нашей профессии что угодно может случиться…
– От нас тоже многое зависит…
– А для этого лучше работать в частной клинике. Там – новейшее оборудование.
Андрей промолчал, что брат ее довел того начальника АТП до могилы, имея при себе такое новое оборудование, что новее и не придумаешь.
Наталья совсем осоловела… Поняв, что обмишурилась, она тихонько сопела на своем табурете… Андрею стало ее жаль, и чтобы как-то успокоить девушку, пообещал подумать насчет Клиники доктора Мульковича. Профессорская дочка вмиг повеселела и пригласила его на свой день рождения… Придут бывшие однокурсники, увидится со всеми, а то совсем одичал в этом селе. И так приободрилась, что хряпнула из кружки одним глотком и как сугубо европейская девушка воскликнула:
– Ну что? Пойдем сексом позанимаемся?
Андрей вздохнул и поплелся стелить свежую постель…
8
Как и ожидалось, прокуратура отказала Олегу Томашенко в возбуждении уголовного дела. Его заявление было отослано на рассмотрение в Управление здравоохранения для принятия соответствующих мер.
Марта чувствовала себя неловко: своими советами она как будто подталкивала мужчину жаловаться, а реально помочь так и не смогла. Чтобы исправить ситуацию девушка попросила маму позвонить своему другу детства – дяде Сереже, подполковнику милиции, и спросить его, как им действовать дальше. Выслушав проблемы Марты, дядя Сережа предложил встретиться на работе.
На этот раз девушка взяла на работе отгул… Погода была сказочная… Мягкий снег неторопливо и тихо падал на тротуары, а ласковое солнце навевало хорошие предчувствия. Оба анправлялись в горотдел в надежде, что кто-кто, а подполковник наверняка посоветует им что-то путнее.
…Дядя Сережа оказался подвижным, сухощавым мужчиной более-менее почтенного возраста, хотя и с большим выдающимся животиком. Лицо его прорезали глубокие морщины, а полностью седая шевелюра придавала его виду определенной мудрости, несмотря на маленькие и колючие глаза. Выслушав суть дела и прочитав ответ из прокуратуры, подполковник ошеломил своих посетителей:
– Все так… Прокурор обязан возбудить уголовное дело лишь при наличии признаков преступления. Вам в возбуждении уголовного дело отказано… А установить причинную связь между действиями врачей и смертью без судебно-медицинской экспертизы невозможно.
– А кто должен заказывать судебно-медицинскую экспертизу? – спросила Марта.
– Вообще-то, прокурор… Но напоминаю – при наличии признаков состава преступления. А прокурор не увидел этих признаков, поэтому и экспертизу не назначал. – Но согласно статье 75 УПК для установления причин смерти экспертиза назначается в обязательном порядке! – пришла Марта в негодование.
– Девочка моя милая, в вашем случае причина установлена – это смерть в результате ДТП… А если вы с этим не согласны, то идите в суд. Вы ничего не добьетесь. Никто заниматься этим не будет… Доказать наличие состава преступления в действиях врачей практически невозможно. Ведь они старались ее спасти и что-то делали для этого…
Но Марта не сдавалась.
– Дядя Сережа, мы считаем, что согласно статьи 140 части первой Уголовного Кодекса, преступление врачей районной больницы заключалось в том, что они ненадлежащим образом исполняли свои профессиональные обязанности вследствие небрежного или недобросовестного к ним отношения. А это наказывается лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет или исправительными работами на срок до двух лет, или ограничением воли на срок до двух лет, или лишением свободы на тот же срок.
– Считать можно все, что угодно, а нужно доказать… Если бы врачи равнодушно смотрели, как она умирает, развлекались при этом и с наслаждением комментировали процесс агонии, тогда – другое дело. А в вашем случае, извините, врачи старались помочь… Как могли – так и помогли.
Олегу кто-то позвонил и он, извинившись, вышел в коридор. А подполковник хитро улыбнулся и подмигнул Марте своим колючим глазом.
– Девочка моя… Нормальный мужик… Вдовец – это даже лучше, чем разведенный.
– Да что вы… Я об этом даже не думаю…