- Если хочу! - фыркнула Андреа. Она провела рукой по стойке, словно что-то пролила, молоко или мед. Майк наблюдал за ней, потому что мы живем в свободной стране. - Я хочу "Будь осторожен". Я хочу "Огненную чашу". Я хочу "Дельмонико" с виски. И поживее.
- Я подам вам, если вы согласны, еще полграфина красного или белого, как скажете, - терпеливо произнес Энди. - Коктейли в нашем заведении не подают. Еще не конец света.
- Когда говорят, что еще не конец света, - возразила Андреа, - тогда обычно и наступает этот самый конец.
- Конец света может быть только раз, - вставил свое мнение один из детективов, поднес ко рту бумажную салфетку и вытер губы, словно стирая с них фальшивую улыбку. - Я знаю! - воскликнул он. - Мы кое-что можем придумать! Как твое полное имя, Андреа? Тебе хочется что-нибудь сделать? Например, взглянуть на фотографию?
И обернулся к другому детективу, который уже вытаскивал из-за пазухи фотографию. Просто карточка, без конверта.
- Давай покажем ей, - сказал он и положил фото на липкий прилавок. Энди нахмурился, еще толком не разглядев, что там изображено.
Можно однажды влюбиться, а потом больше никогда. Особенно в такой день, как этот. Дождь, дождь, дождь. Впрочем, его даже не слышно из-за толстых стекол, и все равно на душе тоскливо. Дождь нужен, сказала бы учительница в школе, благодаря дождю растут деревья и цветы. Но ведь мы не деревья и не цветы. Вот почему многие школьные учительницы несчастны в личной жизни. Вот и учительница Майка тоже несчастна и страдает от одиночества. Муж от нее ушел и забрал с собой все красное вино и даже соль на том основании, что она тоже принадлежит ему. Нет, если вы однажды влюблялись, а потом - прощай любовь, то в вашей жизни после этого сплошной дождь. Конечно, может, "Молоко ангела" и скрасит немного его вкус. Да что мне вам рассказывать! Вы и сами все знаете. В общем, обыкновенное черно-белое фото, а на нем пожилая женщина, которая смотрела прямо в объектив. Как на документах. Энди поставил на прилавок полграфина красного вина.
- Эй, вы, собственно, кто такие? - поинтересовалась Андреа. - Кстати, Энди, я не откажусь от полграфина красного.
- Мы детективы, - ответили детективы. Майк оставил в покое музыкальный автомат - тут явно намечалось что-то поинтереснее - и посмотрел на снимок. Неужели убийца?
- Мне всегда казалось, вы не имеете права говорить: "Мы - детективы".
Она произнесла фразу "Мы - детективы" таким тоном, как если бы хотела сказать "Мне не доставляет особого счастья ублажать вас".
- Вы, наверное, имеете в виду шпионов, - ответил детектив.
- Я имею в виду, что мне пора отсюда сваливать, вот что я имею в виду, - возразила Андреа.
- Лучше останьтесь с нами, леди, - сказал детектив. - Мы ведь всего лишь показали вам фотокарточку. Прилетели сюда, в Сан-Фран, и зашли перекусить в кафе.
- Ненавижу, когда говорят Сан-Фран! - вспылила Андреа.
- Сейчас все так говорят, - заметил детектив. - Как в той песне: "Уж если дождь, то на весь день".
Андреа налила себе вина из графина в бокал, а потом, правда, с меньшим успехом, попыталась перелить обратно.
- Что она вам такого сделала?
- Это Глэдис, - произнес Энди, повернув голову так, чтобы картинка была видна ему не вверх ногами.
- Он говорит, это Глэдис, - повернулся детектив к своему напарнику. - Теперь она называет себя Глэдис.
Напарник вынул ручку и обернулся по сторонам. Обе их шляпы продолжали сидеть на картонной подставке, какие были в этом заведении в ходу. Детектив перевернул подставку и крупными буквами вывел: Г-Л-Э-Д-И-С.
- Ты идиот, - сказала Андреа хозяину заведения. - Идиот и последний гад.
Энди всплеснул руками. Майк покраснел до ушей и вновь обернулся к автомату.
- Она приходит сюда каждый день, - сказал Энди детективам и подлил им кофе.
- Благодарю вас, - произнес детектив, имея в виду кофе, и вновь повернулся к напарнику. - Он говорит, что она приходит сюда каждый день.
Второй детектив кивнул и вывел на подставке: "Приходит сюда каждый день".
- Зачем ты им сказал? - возмутилась Андреа. - Черт, мне в срочном порядке требуется выпить.
И она отхлебнула вина, затем еще и еще, пока не выпила все.
- Хочу "Гонконгского сапожника" или "Цыганскую розу". Или "Разорение матери", или "Сингапурскую рогатку". Или то, или другое, мне все равно.
- Мы здесь не подаем коктейлей, - в очередной раз напомнил Энди. - Это кафе. Я подумывал, не открыть ли мне бар, но это было давно.
- По-моему, в барах такое тоже больше не подают, а зря, - вставил свое слово один из детективов. - Времена меняются, причем не в лучшую сторону.
Покачиваясь, Андреа поднялась с табурета и пересела поближе к детективам. Она попыталась поднять со стойки фотокарточку, но та, как я вам уже говорил, прилипла намертво.
- Отродясь не видела этой женщины, - сказала она. - А ведь я прихожу сюда каждый день.
- Пьяная и печальная, - добавил Энди.
- Когда Энди сказал, что она приходит сюда каждый день, он имел в виду меня, - сказала Андреа и постучала по картонке сломанным ногтем - где она его сломала, неизвестно, наверное, о чью-то дверь. - Я прихожу сюда каждый божий день и отродясь не видала никакой Глэдис.
- Ой, только не надо, - заметил детектив. - Ведь мы детективы. Наш клиент хочет, чтобы мы нашли женщину, которая изображена на фото. Мы прилетели, наводим справки и узнаем, что теперь она называет себя Глэдис и приходит сюда. Мы ее поджидаем, она входит, и ей капут - мы ее скручиваем. Просто, как бублик.
- Бублик, - повторил его напарник.
- Она всегда называет себя Глэдис, - говорит Андреа и плюхается на свой табурет.
- Вам бублик? - переспрашивает Энди. На прилавке под салфеткой действительно лежали доисторический бублик и несколько одиноких пирожных.
- Нет, просто такое выражение у нас, детективов, "просто, как бублик".
- А нас в школе не так учили, - подал голос Майк. Он совсем недавно прошел в школе тест на разные выражения. Его никто не услышал, разве что музыкальный автомат.
- У нас есть и другие выражения, - добавил детектив. - Например, "улетел в южном направлении". Значит, кто-то решил сделать ноги. То есть если кто-то пытается слинять, то детектив скажет: "Улетел в южном направлении", потому что перелетные птицы всегда улетают на юг.
- "В южном направлении", - негромко повторила Андреа. - Как бы я хотела, чтобы все мои неурядицы улетели в южном направлении.
- В южном направлении, - кивнул детектив. - Все перелетные птицы в конечном итоге оказываются в Южной Америке, правда, это мало кому известно. Каждая птица на белом свете. Я слышал, зимой в Перу не пройти из-за этих самых птиц - того и гляди наступишь. Нет, конечно, некоторые птицы - они вечнозеленые. Но остальные улетают в Южную Америку.
- Точно? - переспросил Энди. Он как владелец заведения за долгие годы успел наслушаться всякой белиберды, однако бублик его окончательно добил.
- Нет, конечно, - прошептал Майк, после чего обернулся от музыкального автомата и произнес вслух: - Нет. Птицы мигрируют по-разному. Нам рассказывали в школе, у нас два с половиной дня назад была экскурсия на природу, и мы наблюдали за сороками, вернее, должна была быть экскурсия, но пошел дождь. Желтоклювая сорока обитает исключительно в прибрежных районах к югу от залива Сан-Франциско, и обычно для ее описания используют три слова. Первое из них - "яркая".
- Послушай, а тебе часом никуда не надо? - поинтересовался у него один детектив.
- Нет, никуда, - чистосердечно ответил Майк.
Андреа тем временем допила вино и, словно салютуя, подняла кулак.
- Мы живем в свободной стране.
- Если вы только будете вынуждать моих клиентов, чтобы они покинули заведение, - вставил слово Энди, - я попрошу вас, джентльмены, удалиться в "южном направлении".
Но в следующий момент сам же разрушил все впечатление, потому что подмигнул Майку: мол, даже не надейся, что я займу твою сторону.
- Мы детективы, - произнес напарник.
- А зачем детективам понадобилась Глэдис? - спросила Андреа. Кстати, она произнесла это слово тем же тоном, каким незадолго до этого произносила "твоя жена Хелена". - Она - милая старушенция, и, возможно, у нее нет денег. Когда-то была актрисой.
- Если не ошибаюсь, она работает в каком-то магазине, - сказал Энди. - По крайней мере я слышал, как она упоминала какой-то магазин. Чем она вам досадила?
- Что у вас на уме? - спросила Андреа.
Детективы переглянулись, словно это была самая неприятная часть их работы.
- Наш клиент, - произнес тот, что был поразговорчивее, - утверждает, будто Глэдис - Снежная Королева.
- Снежная Королева? - не поверил собственным ушам Энди. - Что за херню вы несете? Что еще за Снежная Королева? Ты уж прости мне мое выражение, - добавил он, обращаясь к Майку.
- Да ладно, - отозвался тот. - Я и не такое слышал.
- Только сам никогда так не выражайся, - предостерегла мальчика Андреа. - Стоит начать, и пиши пропало. Кстати, Энди, а почему ты не извинился передо мной? Я как-никак леди, при мне нельзя выражаться.
- А может, вы дадите мне еще содовой? - внезапно осмелев, обратился к бармену Майк. - За то, что вы ругнулись.
И Энди выполнил его просьбу, по всей видимости, из тех соображений, что сахар не способен нанести вред детскому организму. Жест, надо сказать, был редкий, и Майк оценил его по достоинству.
- Снежная Королева, если вам хочется знать, - произнес детектив, - это агент подземного царства, которое называется Ката. Если она приобретает человеческий облик, то обычно представляется женщиной. Как и предполагает ее имя, она способна влиять на любую погоду, особенно на снег.
- Глэдис вызывает дождь, - задумчиво произнес Энди. - Мне даже не надо открывать бар, чтобы слушать подобный бред.
- Именно так и говорит этот человек, - сказал детектив.
- И кто этот человек? - поинтересовался Энди.
- Мой клиент, - ответил детектив. - Вернее, наш. Его и мой.
Он кивнул на напарника.
- И зачем вашему клиенту понадобилась Снежная Королева? - спросил Энди.
- Он в нее влюблен, - ответил детектив. - У нас повременная оплата - за каждый отработанный час.
Вот и любовь тоже повременная, вернее, временная вещь. Есть немало историй про людей, которые безоглядно полюбили кого-то раз и навсегда, лишь на мгновение взглянув на человека, но я не слышал, чтобы такие истории приключились с кем-то, кого я знаю. Нет, когда вы кого-то любите, вы проводите с этим человеком долгие часы, и даже самые могущественные силы преисподней не в состоянии сказать, усиливают ли проведенные вместе часы любовь к этому человеку, или же вы просто начинаете проводить с ним больше времени по мере того, как ваша любовь крепнет. А затем, когда любви больше нет, когда кафешка любви закрыта снаружи на замок, вам хочется вернуть все эти долгие часы назад, вместе с другими принадлежащими вам вещами, которые вы оставили в доме того, кого любили, а может, заодно прихватить с собой еще пару вещиц, тех, что в принципе и не ваши, а как бы являются компенсацией за то, что вы потратили часть жизни, и все эти долгие часы "улетели в южном направлении". Видимо, никто не в силах что-то сделать по этому поводу, в меню меры не названы. Все равно как в самолете стюардесса предлагает вам полотенце, напитки, мятные конфеты, но ни одна из них не скажет, даже если вы летите первым классом: "Вот пять часов, которые мы отняли у вас, пока вы летели через всю страну в Нью-Йорк к своему бойфренду, а он, мерзавец, сел в такси и был таков, и тогда вы полетели назад в Сан-Франциско, потеряли еще пять часов вашей жизни и попали туда как раз в момент катастрофы". И вот теперь вы сидите, и потерянные пять часов отдаются болью во всем теле, и вы слышите истории, которые не что иное, как сплошная ложь, и никто не вернет никого назад.
С нами случается не одно, так другое, и мы продолжаем переживать, но тут открывается дверь, и входит Глэдис, та самая женщина с фотографии, и это как раз то, что пятеро в кафе будут вспоминать еще долго. Она не стала оборачиваться и обводить взглядом зал, а просто прямиком прошла к стойке, села на табурет и положила руку на плечо подвыпившей женщины.
- Рада видеть тебя, Андреа. Я уж решила, что мы с тобой больше никогда не встретимся. Ни за что не подумаешь, что это заведение открыто. Вывеска не горит.
- Привет, Нэнси, - отозвалась Андреа, а Энди налил полчашки кофе.
- Если я Нэнси, то ты сегодня выпила больше обычного, - заметила Глэдис. - Впрочем, это я просто так, к слову, моя милая. Я знаю, тебе тяжело на душе. Попробуй "Весельчак Джина Ахерна". Для его приготовления требуются два вида рома, коньяк, желательно "куантро", лимонный сок и чуть-чуть сахару, все хорошенько перемешать и подавать в высоком стакане вместе с колой.
- Бр-р, какая гадость, - сказала Андреа, - хотя кто его знает, может, этот ваш коктейль не так уж и плох.
- Вкуснее не бывает, - заверила ее Глэдис. - На твоем месте я бы его обязательно заказала.
- Мы не подаем коктейли, - поспешил вставить Энди. Впрочем, ему было не впервой разбивать сердца. - У нас тут кафе.
- Я прекрасно знаю, - ответила Глэдис, залпом выпив кофе. - Как тебе, надеюсь, известно, Андреа, коктейль "Весельчак Джина Ахерна" придумал Джин Ахерн, автор известного комикса.
- Впервые слышу, - откликнулась Андреа, пожав плечами и посмотрев на пустой графин. - И почему вы все время говорите, что мне что-то известно?
- Как тебе, надеюсь, известно? - переспросила Глэдис. - По привычке.
- А про что этот ваш комикс? - подал голос Майк. Даже он узнал Глэдис, хотя, наверное, и с трудом верил, что может случиться что-то интересное - после музыкального-то автомата, после нескольких утомительных часов, проведенных в ожидании, что за вами придут, а никто так и не пришел, после детективов. Майк уже давно поставил на нынешнем дне крест как на полном отстое, и вот теперь - надо же! - пришла та самая женщина, которую они ищут. Что же дальше?
- Этот комикс, - произнесла Глэдис, передвигая, словно фигуру на шахматной доске, кофейную чашку в сторону Энди, - назывался "Комната с пансионом" и, как вам и без меня, надеюсь, известно, был совсем не комичным. Больше всего мне запомнился там один мужчина в клоунском наряде. С большим красным носом, длинной пышной бородой и такой высокой шляпой с кисточкой. Он смотрит на себя в зеркало, а в пузыре написаны слова: "Нет, в таком виде на маскарад никак нельзя! Неприлично идти на люди небритым!" - или что-то в этом роде. Совсем не смешно, как вы и сами знаете, но какое-то время поговаривали о его экранизации, и я как раз пробовалась на инженю.
- А что такое инженю, Нэнси? - поинтересовался Майк. Он давно уже догадался что к чему и решил соблюдать конспирацию, даже если конспирация в конечном счете и не сработает.
- Инженю, - ответила Глэдис, - это невинная молодая женщина. Я ничуть не удивляюсь тому, что в твоем возрасте ты еще не встречал невинных женщин. Кстати, меня зовут Глэдис, мой милый. А что касается невинных женщин, то они бывают только в комиксах и еще дома.
- Я согласен с одним моим знакомым, - неожиданно подал голос детектив.
- Простите, я не расслышала? - обратилась к нему Глэдис.
- Один мой знакомый говорит, что невинность - величайшая редкость в нашем мире, - произнес детектив.
Глэдис моментально переменилась в лице и сразу как-то вся постарела.
- Вы бы не могли повторить то, что только что сказали? - попросила она детектива и добавила: - Сэр.
Но детектив не торопился.
- Мы с моим напарником, - начал он и махнул рукой (рука его при этом добавила "и наши шляпы тоже"), - знаем одного человека. Так вот он говорит, что невинность - величайшая редкость в нашем мире. И поэтому, говорит он, как только вы ее увидите, то моментально хватайте и не берите в голову, кого вам для этого придется нанять.
- А откуда вы знаете этого человека? - печально спросила Глэдис. - Или он сидит рядом с вами?
- Я его знаю точно так же, как знаю, что вы пьете кофе по полчашки, - ответил детектив, а его партнер поднял со стойки картонку. Глэдис впервые перевела взгляд вниз и увидела собственное фото, а потом написанную чернилами фразу: "Глэдис приходит сюда каждый день".
- Глэдис, не обращай внимания на этих парней, - сказал Энди. - Они тупые. Послушать их, получается, что Южная Америка кишмя кишит птицами. И я собираюсь вызвать полицию.
Напарник положил картонку на стойку и опустил на нее руки, словно пытался исцелить страждущего, но это было только такое впечатление, после чего заговорил:
- Если кто-то нальет вам полную чашку, Глэдис, то нижняя половина замерзнет, прежде чем вы успеете ее выпить, и все потому, что ваше дыхание веет арктической стужей. Разве я не прав, ваше высочество?
- Каату! - издала Глэдис загадочный возглас, и здесь можно немного перескочить вперед. Впрочем, что мне вам объяснять, вы и сами все знаете. Кстати, нас всегда так и подмывает перескочить через слова, которые нам непонятны; через те аспекты отношений, которые смущают нас, чтобы оказаться где-то в середине хорошего, понятного предложения вроде "Они явно разлюбили друг друга", или же "Желтоклювые сороки обитают исключительно в прибрежной зоне к югу от Сан-Франциско, и для их описания обычно используют три прилагательных", или же "На ней было нечто вроде накидки". И все эти предложения оказались в рапорте, который подал детектив, оставшийся в живых, тот, что поразговорчивее. Но мы не можем никуда перескочить, потому что это история о любви, а в историях о любви так не бывает. Мы не можем изменить то, какими мы получаемся на фотографиях; не можем изменить наши любимые выражения; то, как мы пьем кофе, то, как мы любим людей за то, как они пьют кофе, даже если они пьют его совершенно извращенным способом. Волей-неволей нам приходится терпеть, нам не перескочить даже через самую малую мелочь, и вообще на Глэдис была шаль. Она подняла руки, и шаль соскользнула с ее плеч. Все это время она повторяла слова, которые оставались нам непонятными: "Каату мака, эббери эббери макайте пальцы в соус!"
Затем Глэдис встала с места, расправив шаль точно крылья летучей мыши, и впилась взглядом в напарника разговорчивого детектива с тем элегантным омерзением, какому мы с вами, увы, не раз становились свидетелями.
- Я вас больше не люблю! - взвыла она. - Каату, каату, мака! - И вылетела вон из заведения Энди.
На мгновение сквозь распахнутые настежь двери донесся шорох дождя. А еще откуда-то налетел порыв ледяного ветра. Ветер был гораздо холоднее, чем воздух снаружи, но опять-таки никто из тех, кто находился в данный момент в кафе, давно не был снаружи, и уже успело стемнеть. Так что холод мог означать все что угодно. Это мог быть дождь или же…
- Ваше высочество! - закричал напарник. Он поспешно надел шляпу и стремглав выбежал из заведения.
- Господи, ну кто бы мог подумать, - сокрушенно произнес Энди. - Ну кто бы мог!
- Снежная Королева? - крикнула Андреа, причем так громко, что качнулся графин. - Эй, Снежная Королева, Снежная Королева!