- Потому что если ничего не получится, то тебе не в чем себя винить. Если представить, что тут вообще может быть твоя вина.
- Не будет никакого отсутствия эрекции, - уверенно заявила Энни, разумеется снова залившись краской. Однако на экран они смотрели, не включая свет, в темной комнате, так что Такер ничего не заметил. Ей захотелось пригасить и эффект высказывания: пошутить над собой, шлепнуть ладонью по губам… Но момент прошел, и она решила, что так будет даже лучше для создания атмосферы. Да, соответствующая атмосфера явно налицо. Ранее о создании атмосферы она никогда не заботилась и никогда бы не подумала, что ее можно создать обсуждением вероятного отсутствия эрекции. Все сознательные годы из своих сорока лет она наивно верила: если ничего не делать - не придется раскаиваться в содеянном. А получилось наоборот. Юность ее прошла, но, может быть, не все еще потеряно? Тут же, перед экраном, под бдительным оком веб-сайта министерства здравоохранения, они поцеловались, потом еще и еще раз. Поцелуй затянулся надолго, компьютер "заснул". Энни уже не краснела, однако ощутила такой наплыв эмоций, что боялась заплакать, а тогда Такер подумает, что она слишком многого от него ждет, и откажется от секса. Если он спросит, в чем дело, решила Энни, она скажет, что в дни музейных выставок ее всегда одолевают слезы.
Они поднялись в спальню, разделись, не глядя друг на друга, влезли в холодную постель, встретились руками, прижались бедрами…
- Ты не ошиблась, - шепнул он.
- Пока что да, - согласилась Энни. - Но неизвестно, сколько это продержится.
- Должен тебе сказать, что ты не облегчаешь мне задачу.
- Извини.
- А у тебя есть эти штуки?.. Я ведь не запасался, сама понимаешь. Ты ничего тут такого не держишь?
- Презервативов у меня нет, - призналась Энни, - но это ничего. Не беспокойся, я сейчас сама…
Об этом она уже подумала. Она думала об этом постоянно с момента своего разговора с Кэтлин. Она вышла в ванную, постояла там с минуту и вернулась в постель, чтобы заняться с Такером любовью. Она не убила его, но почувствовала, как части ее организма и сознания пробуждаются от спячки, длившейся десятилетия.
На следующий день Джексон разговаривал по телефону с матерью, расстроился, заплакал, и Такер заказал обратные билеты. В последнюю ночь Такер и Энни спали вместе, но уже без всякого секса.
- Я еще вернусь, - пообещал Такер. - Мне здесь нравится.
- Никто никогда никуда не возвращается.
Разумеется, он не вернется ни в этот город, ни в эту постель, и в голосе Энни прозвучала горечь, о которой она сожалела, но подавить ее не могла.
- Или ты прилетишь в Штаты.
- Я уже отгуляла весь отпуск.
- Можно сменить работу.
- Что-то не припомню, чтобы ты прочел мне курс лекций по новой специальности.
- Отлично. Значит, я не вернусь сюда, ты не собираешься туда… Трудно представить себе место для нашего общего будущего.
- Ты всегда строишь планы после разового пересыпа? - поинтересовалась Энни. - Какое там будущее, о чем ты?
Как Энни ни старалась, ей никак не удавалось соскочить с язвительной интонации. Она вовсе не хотела издеваться - наоборот, ей хотелось найти тропку надежды. Однако в ее распоряжении оставался лишь все тот же набивший оскомину окаянный язык: типичный британский, чтоб его черти драли.
- Даже слушать тебя не хочу, - буркнул Такер.
Она обняла его:
- Я буду скучать. По тебе и по Джексону.
Вот. Хотя бы так. Не слишком много, и совершенно не отражает глубины ее отчаяния, уже рвущегося наружу, но она надеялась, что он услышит в ее словах хотя бы привязанность и симпатию.
- Обязательно пиши, и побольше, - попросил он.
- Да мне и сказать-то особо нечего.
- Я предупрежу тебя, когда мне надоест.
- Бог мой, - засмеялась Энни, - этак я вообще остерегусь тебе что-нибудь писать.
- Черт… К чему ты все усложняешь?
- Я не усложняю. Просто все и так сложно. Потому все и не ладится. Потому ты и разводился, и сбегал тысячу раз. Потому что все сложно.
Ей хотелось сказать нечто совсем другое. Хотелось сказать, что одно из наших главных несчастий - неумение высказать то, что чувствуешь. Пусть это бесполезно, пусть немного, но зато Такер понял бы, как тяжело у нее на душе.
А вместо этого она уколола его, упрекнула в собственных неудачах. Ей казалось, что она пытается удержаться на скале, но пальцы соскальзывают и она летит в пропасть, ощущая лишь песок под ногтями.
Не сводя с нее взгляда, Такер сел на кровати:
- Помирись с Дунканом. Он наверняка будет счастлив, особенно теперь. У тебя на десять лет материала, о котором он и мечтать не смел.
- А мне-то что с того?
- Ничего, конечно. Я просто предложил.
Она попыталась в последний раз:
- Извини. Не знаю, что сказать… Но ведь считается, что любовь преображает. - Энни почувствовала, что это слово развязало ей язык. - И я пытаюсь взглянуть на вещи с этой точки зрения. Р-раз - и я преобразилась, не важно, каким образом. Останешься ты или улетишь - это уже произошло. И я пытаюсь смотреть на тебя как на метафору или вроде того. Но не получается. Ужасно, но факт: без тебя все вокруг соскальзывает в обыденность. И я ничего не могу сделать. Книги не помогут. Потому что, сколько ни читай про любовь, когда кто-то пытается определить ее, все рассуждения и размышления всегда упираются в абстрактное существительное. Так мы и привыкли о ней думать. Но в реальности любовь… Для меня это ты. И когда ты уйдешь, уйдет любовь. Никакой абстракции.
- Папа…
Энни поняла не сразу, но Такер сориентировался мгновенно. Джексон стоял рядом, мокрый, грязный и вонючий.
- Что случилось, Джексон?
- Вырвало.
- Ладно, бывает.
- По-моему, я больше не люблю хрустящие палочки.
- Ты просто их чуток перебрал. Сейчас мы все исправим. Энни, можно чистую простынку?
Они занялись Джексоном и его постелью, и Энни пыталась не чувствовать себя несчастной, обделенной, рожденной под несчастливой звездой. Она давно заметила, что уныние и подавленность - ее обычный настрой, но понимала, что все события, в том числе и ее теперешнюю неудачу, можно трактовать по-разному. К примеру: ну, почувствовала слабость к какому-нибудь американцу… к конкретному американцу с малолетним сыном и домом в Америке… Ну, прибыл этот американец на пару дней - так в чем несчастье, если он, как и было запланировано, отбывает? Много ли надо ума, чтобы это предвидеть? Хорошо, рассмотрим иначе: ты накатала обзор на цикл песен автора, о котором двадцать лет ни слуху ни духу, отослала обзор на захудалый сайтишко, посвященный этому автору. Автор этот твой обзор прочитал, заинтересовался, ответил, потом заявился в гости. Оказался симпатичным, ты ему понравилась, и он даже с тобой переспал. В чем тут горе? Будь она врожденной оптимисткой, восприняла бы происшедшее в течение последнего времени как нечто вроде евангельских семнадцати чудес исцеления. Но она, увы, не врожденная оптимистка. Она вообще не оптимистка, и вот вам вместо чудес исцеления муки крестные. И вот она уже примеряется к образу самой разнесчастной из женщин планеты.
И как это сообразуется с предыдущей ночью, когда она притворилась, что использует противозачаточные средства, а сама втихаря надеялась забеременеть? Сколько удачи требуется, чтобы забеременеть в ее годы, учитывая возраст Такера и его весьма не блестящее состояние здоровья? Впрочем, может, и беспокоиться не о чем. Она уже ощущала предстоящее разочарование, которое принесет очередная менструация: очередной провал в длинной череде провалов, из которых состоит ее жизнь. Кто знает, может, в этом и заключается смысл: зачем ей пытаться сделать свою жизнь счастливее, если сама эта жизнь не стоит ломаного гроша.
- Пап, а можно я буду спать с тобой?
- Договорились.
- Только с тобой?
- Конечно.
Такер посмотрел на Энни, пожал плечами.
- Спасибо, - сказал он.
В течение следующих недель это "спасибо" наверняка будет обдумываться и анализироваться куда более тщательно, чем того заслуживает.
- А что мне сказать маме? - спросил Джексон уже в самолете, перед взлетом.
- Все, что хочешь.
- Она знает, что ты болел, да?
- Скорее всего знает.
- И знает, что ты не умер.
- Конечно.
- Ага. А как пишется "Гулнесс"?
Такер продиктовал по буквам.
- Интересно. Как будто я маму сто лет не видел. Только вот что мы тут делали… Вроде почти и ничего, а?
- Ну извини.
- Да ладно… Вот мультики включу на всю дорогу, покажется больше.
Такер задумался, воспринимать ли слова сына как хитрую уловку, рассчитанную на отцовское внимание, или как выраженную через детское восприятие взаимосвязь времени, событий и повествования. Каким-то образом Джексон попал пальцем в небо. Ведь и в самом деле ничего особенного не произошло. В течение нескольких дней Такер перенес сердечный приступ, пообщался со всеми своими детьми и с двумя бывшими женами, побывал в новом городе и переспал с новой женщиной, побеседовал с мужчиной, заставившим его взглянуть на свою работу с новой точки зрения… Но что от этого изменилось? Ровным счетом ничего. Он не узнал ничего нового, ничуть не вырос.
Наверняка он что-то проморгал. Раньше, в молодости, он бы, пожалуй, выжал из этих дней пару-тройку песенок: скажем, что-нибудь душераздирающее о блуждании на пороге смерти. И Энни… Она бы превратилась в нордическую деву, которая… там, какие-нибудь… раны исцеляя, чувства возрождая… ведет к воротам рая. Или что-нибудь вроде "овладевая" или "колени преклоняя", на крайняк. И уж во всяком случае "покой охраняя". Но если он не может сочинить новых песен, что ему остается?
Откровение биографических песен в том, подумал Такер, что автор превращает настоящее в прошлое. Берешь свои чувства, или отношения с другом, или любовь к женщине - и превращаешь в былое, в нечто законченное, чтобы определиться с ним. Засовываешь его в стеклянную банку и разглядываешь, обдумываешь, пока оно не лишится всякой сути. Именно это он всегда и проделывал - в том числе и с теми, с кем спал и кого рожал. Истина жизни, однако, в том, что ничто не кончается, пока ты не издох, и даже после смерти ты оставляешь целый ворох нерешенных проблем и невысказанных слов. Похоже, гнусные авторские привычки в нем сохранились, хотя он уже сто лет не пишет песен, - возможно, пора от них отделаться окончательно?
- Да-а… - протянул Малкольм и замолчал. Молчание затянулось, но Энни не собиралась его прерывать, опасаясь расхохотаться. Она озвучила свои четверть часа, говорила быстро, четко, без остановок, без неприличных слов (Факера она упоминала, к примеру, лишь как Фальш-Такера), и теперь настал черед Малкольма.
- Его диски еще продаются? - разродился он наконец.
- Я же объяснила, Малкольм. Последний появился не так давно. Из-за него мы с ним и встретились.
- Да-да, конечно-конечно. Может, мне стоит его купить?
- Нет, Малкольм, это я тоже объясняла. Это далеко не лучший его диск. Да и вообще - не понимаю, чем нам поможет прослушивание диска Такера.
- Вы удивитесь, насколько поможет.
- Надо полагать, у вас подобное уже случалось в практике?
Малкольм явно обиделся, и Энни стало его жалко. Ни к чему вредничать. Она ему даже сочувствовала. Ее пятнадцатиминутное словоизвержение стоило всех предыдущих встреч за время их взаимоотношений. Неделю за неделей она приходила в этот кабинет и жаловалась, что Дункан забыл купить молоко, хотя его недвусмысленно просили это сделать, и они с Малкольмом ковырялись в угольках ее души, разыскивая крохотные искорки угасшего чувства. В это утро она поведала Малкольму об отшельниках и сердечных приступах, о рухнувших браках и случайных связях, о своей хитроумной попытке забеременеть. И теперь Малкольм, похоже, готов лопнуть от обилия материала, хотя пытается сделать вид, что вовсе не удивлен.
- Можно еще пару вопросов? Лишь для уточнения, чтобы избежать возможных недоразумений.
- Конечно.
- Что, по мнению этого мужчины, вы делали в ванной?
- Вводила контрацептив.
Малкольм сделал пометку, которую Энни со своего места угадала как "ВВОДИЛА КОНТР.", и энергично подчеркнул ее.
- Так. А… когда закончился его последний роман?
- Несколько недель назад.
- И та женщина - мать его младшего ребенка.
- Да.
- Ее имя вы знаете?
- Вам это необходимо?
- Может быть, вам неприятно произносить ее имя?
- Да нет. Кэт.
- Это сокращение?
- Малкольм!
- Извините. Вы правы. Здесь слишком много чего кроется. Я пытаюсь найти отправную точку. С чего бы вы хотели начать? Как вы себя чувствуете?
- Как будто опустошенной. И немножко под хмельком. А вы?
Конечно, ей не следовало задавать ему такой вопрос, но она понимала, что Малкольм много пережил за последние двадцать минут.
- Озабоченным.
- На самом деле?
- Как вы понимаете, я не должен строить из себя арбитра. Так что лучше вычеркните мое последнее замечание. Вычеркните озабоченность.
- Почему?
- Потому что я собираюсь задать вам вопрос и не хочу, чтобы вы восприняли его как пристрастный.
- Все, моя память чиста.
- Я озабочен вашей ролью в разрыве его отношений с той женщиной. И вашей готовностью родить и воспитать ребенка без отца.
- Малкольм, вы только что попросили вычеркнуть вашу озабоченность.
- А, ну да… Все равно. Каковы ваши соображения насчет этого?
- Малкольм, это безнадежно.
- Что я еще не так сказал?
- Моральная сторона меня совершенно не беспокоит.
- Это я вижу.
- Тогда давайте поговорим о том, что меня беспокоит.
- Что ж, я готов. Итак, что вас беспокоит?
- Я хочу все бросить и переехать в Америку. Завтра. Продать дом и улететь. Насовсем.
- Он вас приглашал?
- Нет.
- Тогда лучше нам поговорить о том, как мужественно пережить неудачу. Извлечь лучшее из худшего.
- Лучшее из худшего?
- Можете считать меня лохом, или как там у вас, у молодежи, это называется, но я не вижу доброй перспективы для ваших планов. Вы несчастны, вы можете стать матерью-одиночкой, а теперь… а теперь вообще отрываетесь от земли. Вы витаете в облаках.
- Вы уверены?
- Именно в облаках. Америка. Для американцев это твердая почва под ногами. Для вас - фикция, туман, дым.
- Почему?
- Потому что вы живете здесь.
- И с вашей точки зрения, у меня нет никаких возможностей изменить жизнь?
- Конечно, есть такие возможности. И мы с вами их непременно изыщем.
- Неужели?
- И потом, подумайте о тенденциях рынка недвижимости. Не знаю, сколько вы заплатили за свой дом, но теперь вы того уже не выручите. Что с недвижимостью творится, и по продаже, и по аренде! У меня знакомая сдает дом уже сколько лет, обычно без всяких проблем, а сейчас… На следующее лето…
Каждый раз, с самого первого посещения, устами Малкольма с Энни говорил Гулнесс. Но теперь она услышала голос уже не города, но страны, в которой она выросла, услышала родителей, учителей, коллег и знакомых. Голос Англии. И этого голоса она больше не могла выносить.
Она встала, подошла к Малкольму и поцеловала его в макушку:
- Спасибо. Мне уже лучше.
И вышла.
Тема: "Так где же я был?"
Дункан
участник
Комментариев: 1019
Джентльмены!
Итак, вот он, передо мной. Уже не первый день, но после ляпсуса с "Голой" (mea culpa, mea culpa, mea maxima culpa) я позволил себе промариновать диск денек-другой, дать впечатлениям отложиться. Но дольше тянуть нельзя. Процитирую другого критика иного времени, задавшего в подобном несчастливом случае подходящий вопрос: "Что за дерьмо?" Рассмотрим повнимательнее, что же мы видим. Мы видим песенку о приятности чтения при свете закатного солнышка. Мы видим песенку о выращивании горошка на домашнем огородике. Мы видим кавер "классики" Дона Уильямса "Ты мой лучший друг". Мы видим трагедию.
Re: "Так где же я был?"
ЛучшеБоба
участник
Комментариев: 789
Слава богу. А то я уж было опасался, не двинулся ли я умом. Принесся с работы домой, заперся в кабинете, скачал альбом, перегрузил в айпод и отключился… Думал, на всю ночь, даже предупредил свою мегеру, чтоб раньше десяти ко мне не совалась. Щаззз! Уже к 8.45 я был в ауте - просто не мог слушать дальше этот ужос. Рыдая, понесся в паб, заливать огорчение. Всю ночь пытался вспомнить пример такого же провального "воскресения из мертвых": тщетно! Ни одной вещи, которую бы захотелось переслушать. Ох, Такер, где ж тебя, действительно, носило…
Re: "Так где же я был?"
Джульеттоман
участник
Комментариев: 881
Назвать бы этот альбом "Счастье - это ад". Кому, скажите на милость, интересно, что дедушка Такер Кроу примирился сам с собою? Не зря же говорят: будьте осторожны со своими желаниями. Я желал появления нового альбома Такера Кроу чуть не каждый день в течение двадцати лет. А сейчас жалею, что он появился. Уже слышал, что все порядочные штатовские лейблы его завернули. Думаете, автору есть дело до того, что он обделался сам и обделал всех, кому был интересен? Не похоже. Что ж, спасибо за науку. Покойся в мире, Такер Кроу.
Re: "Так где же я был?"
МистерМоцца7
новичок
Комментариев: 2
Ахахахахахахах. Я ж говорю он ни на хрен не годицца и не годился а теперь пойдите-ка и послушайте всего МОРРИССИ сосунки!!!
Девчонка с окраины
кандидат
Комментариев: 1
Всем приветик! Новички Интернета и все прочие! Мы тут с мужем наткнулись на этот альбомчик Такера Кроу и прям влюбились в него! Потом нашли еще один, "Джульетта", но он такооооой мрачный! Может, посоветуете еще что-нибудь миленькое из его песенок?
ЛучшеБоба
участник
Комментариев: 789
Обожемой.
Примечания
1
Кабельный телеканал, входящий в корпорацию "Тайм-Уорнер" и известный жесткими интеллектуальными сериалами. - Здесь и далее примеч. ред.
2
Трущобы в богемном районе Кэмден.
3
Вопрос Джульетты, обращенный к Ромео; У. Шекспир. "Ромео и Джульетта", акт II, сцена 2, пер. Б. Пастернака.
4
Песня Joy Division.
5
Ирландский бойз-бэнд.
6
Имеется в виду песня "There Was a Time".
7
Бейсбольная команда "Филадельфия филлис".
8
Без сомнений (лат.)
9
В Балтиморе происходит действие сериалов "Прослушка" и "Убойный отдел", а также фильмов Джона Уотерса.
10
Композиции Грэма Парсона, Боба Дилана и Lynyrd Skynyrd; классика фолк-рока.
11
Обыгрывается фамилия премьер-министра Великобритании Тони Блэра (Blair). Liar - лжец (англ.)
12
В английском языке все три фамилии начинаются на "А".
13
Прозвище Брюса Спрингстина.
14
Знаменитый мальчик-найденыш, прототип многих легенд о детях-маугли.
15
Композиции Sam&Dave и Этты Джеймс соответственно.
16
Ведущий скандального телешоу "Мори" о семейных взаимоотношениях.
17
Ведущий и продюсер американского телешоу "Поп-идол" (российский аналог - "Фабрика звезд").
18
Качество на риск покупателя.