- Но это действительно недоразумение, Бек! - смущенно оправдывалась Ирина - так, как добропорядочная невеста оправдывалась бы перед ревнующим женихом. - Посмотри на него!
- Вижу.
Тут Ирина изложила ему свой план, с которым только что познакомила меня.
- Значит, ему стало плохо? Это в самом деле так?
- Бек!
- Верю, Иринушка, верю. А чем болен?
- Нарушения мозгового кровообращения.
- Серьезная штука. То есть почти инсульт? Я в этом ничего не понимаю.
- Ты очень здоровый человек, Бек…
- Послушайте! - решил я вмешаться.
- Не буду слушать, - покачал головой Бек. - Серьезных слов у вас быть не может, зачем вас слушать? На карте честь и достоинство моей любимой женщины, моей невесты. - При этом он очень быстро, но медленно, я не знаю, как у него это получилось, быстро, мимолетно, но, не могу найти другого слова, медленно, почти величаво, по-орлиному как-то, посмотрел на Ирину, и была в этом взгляде уверенность, что, если Ирина предала его и рассказала мне о настоящем положении вещей, он тут же догадается; однако лицо Ирины оставалось искусно безмятежным. - Необходимо, - продолжил Беклеяев, - чтобы это недоразумение как можно скорее разъяснилось. Твои коллеги тоже это понимают? - спросил он Ирину и кивнул еще до того, как она ответила, ибо не сомневался в положительном ответе.
- Да, - сказала Ирина.
- Вот и отлично. Итак, публикуем разъяснения. Влюбленный издатель, больной на всю голову, почти маньяк, обманом добивается встречи с тобой. Набрасывается. Ты пытаешься его оттолкнуть. В этот момент вас и фотографируют. Согласна?
- Не совсем.
- Но это ведь твоя версия.
- Разве? Он все-таки не маньяк и не влюблен. Просто издатель, просто хочет издать книгу.
- А если у меня есть своя версия? - наконец сумел вставить я слово.
Беклеяев посмотрел на меня со скорбью. Увы, он вынужден считаться с тем, что окружающие недоумки тоже полагают себя людьми, на что-то имеющими право. Это их искреннее заблуждение, его трудно искоренить, и приходится всякий раз растолковывать эту ошибку. Другой бы просто пресек, но у Беклеяева репутация демократа и человеколюбивого человека.
- И какая, например? - спросил он, глянув на часы.
- Я не собирался издавать книгу. Я просто влюблен в вашу невесту. Что, нельзя?
Мне очень, очень хотелось добавить - "влюблен в невесту, которая вам совсем не невеста", но я сдержался. Еще не время. Посмотрим, что он ответит.
- Я именно это и предлагаю! - сказал мне Беклеяев вразумительно, как ребенку.
- Вы еще предлагаете меня маньяком объявить.
- Конечно! Вы сами издатель, разве не знаете законов массовой прессы? Нелепый слух ни в коем случае не должен опровергаться чистой правдой, потому что чистая правда бывает, как правило, скучной, пресной и неправдоподобной. Нам нужна контр-правда, такая же нелепая и несуразная, вот тогда поверят, тогда прочтут с удовольствием. То есть прочтут с удовольствием - и поэтому поверят. Психология!
- А если я не соглашусь?
- Значит, мы обойдемся без вашего согласия! - сразу устал Беклеяев, ибо понял, что имеет дело с человеком нереалистичным. Возможно, просто дураком. И поднялся из-за стола, в очередной раз поцеловав Ирину.
18
В тот вечер я расстался с Дашей. Она не видела газет, к Интернету и вообще к компьютеру я ее не подпускал, по телевидению информации не было, но рано или поздно все равно узнала бы. Да и не в этом дело. У Темновой написано:
"Вернувшись домой, Переверчев с удивлением смотрел на Элю (бездомная провинциалка, прибившаяся к художнику, которую он рисовал и употреблял до встречи с Ариной), как бы не понимая, что тут делает эта незнакомая девушка. То есть знакомая, и не первый день, и даже не первый уже месяц, но вдруг почудилась абсолютно чужой. Ее ужимки балованой школьницы показались нелепыми, красота большеглазого лица увиделась кукольной, глупой, словечки, над которыми он умилялся, вызывали тошноту, он даже невольно брезгливо вздрогнул, когда она подошла к нему, сидящему в кресле, и привычным жестом обняла его сзади за шею. Вот так она меня и задушит, подумал Переверчев. Задушит привычка! Задушат ее омлет по утрам, ее обеденные котлеты, ее любовь к походам в залы дешевых игровых автоматов, к которым и он глупо пристрастился, ее привычка смотреть вечерами по телевизору все подряд, выпивая четыре-пять бутылок пива (и он делает то же самое!)… И он ведь понимал, что девушка не виновата, просто все познается в сравнении, а он сегодня провел полдня с Ариной и именно сегодня понял, что только она ему нужна на белом свете. Эля - недоразумение, временный вариант! Она никуда не зовет его, она его не вдохновляет, она не побуждает его делаться другим! Казалось бы, идеальный вариант, ибо надо как раз жить с человеком, который, выражаясь современно, "не напрягает", но Переверчев вдруг понял, что это чепуха, люди обязаны напрягать друг друга, иначе заснут на ходу, заснут душой, перестанут двигаться! Именно за то он и полюбил Арину, что она вечно им недовольна: ему хочется дотянуться до нее, соответствовать ей! А тут тянуться не надо, наоборот, надо только нагибаться, подставляя щеку для поцелуя. И сок этого вполне любовного поцелуя на самом деле страшнее яда!
- Вот что, - сказал Переверчев, залезая в карман. - Я лишних слов не люблю. Это тебе деньги на первое время, а потом сама не пропадешь. И никаких вопросов, никаких скандалов, никаких слез! Выкину! Ты меня знаешь!"
Девушка Переверчева знала и убралась в течение получаса.
Мне пришлось на разговор с Дашей употребить гораздо больше времени. Ей очень не хотелось терять нагретое местечко и верный заработок. Поэтому она стала чуть ли не о любви говорить. Не выдержав, я спросил ее прямо:
- Слушай, а ты никогда не думала, что даже по любви нехорошо за деньги жить с чужим и старым дяденькой?
- Я не за деньги! - закричала Даша сквозь слезы.
- Неужели? Хорошо. Оставайся. Но платить я тебе не буду ни копейки!
- И останусь! - завопила она.
Я даже растерялся: а что делать, если останется?
Но Даша, посидев молча некоторое время, взвесила все за и против и пришла к разумному решению:
- Ладно, гад! Только за месяц ты мне еще не платил!
- Месяц только начался.
- Жаться будешь, да?
Я не стал жаться, и мы расстались почти мирно.
19
Следующая картинка, следующая глава этой образцово глупой истории.
Нас трое: Ирина, я и молодой человек Женечка Лапиков, называющийся Директором Дирекции По Связям С Общественностью И Средствами Массовой Информации. Женечка угощает нас кофе, глядит на нас весело. И бодро начинает:
- Значит так, дорогие мои!..
- Значит так, Женечка, - перебивает Ирина, - все решено. Александр Николаевич в меня влюблен. Он маньяк. Добился встречи со мной и зверски напал.
Она изложила версию, предложенную Беклеяевым, максимально просто и грубо, рассчитывая на изумление Женечки.
И Женечка изумился.
- Кто эту чушь придумал?
- Баязет Бекмуратович.
- Да? Ему так хочется? Это хорошо! - воскликнул Женечка. - Нет, то, что он придумал, это нехорошо, а вот то, что это именно он придумал, это хорошо! - Женечка вылепил эту корявую фразу с удивительной ловкостью. - В таком случае, Ириночка, мы предлагаем следующее: уважаемый Александр Николаевич никакой не маньяк. И не напал на тебя. Он скромный издательский служащий. Но ты его полюбила, потому что любовь зла и сердцу не прикажешь. Беклеяев же получил отставку, тебе стало известно, что он ухаживал за тобой для отвода глаз, по-настоящему его интересует совсем другое. Другие. Не женщины вообще. Вы это знаете? - спросил меня Женечка.
Я не хотел подводить Ирину.
- Нет.
- Минутку, - сказала Ирина. - Вы что, хотите утопить Беклеяева?
- Именно! Политический заказ, дело уже решенное! Он зарвался, он на власть покушается! Вот власть и собирается его укоротить. С нашей помощью в том числе. И нас очень попросили, чтобы мы воспользовались готовым скандалом. Мы не будем опровергать то, что появилось в печати, мы это поддержим. Но с тем уклоном, что у вас, вроде того, любовь, а злой Беклеяев и сам не гам, и другим не дам, угрожает расправой и тебе, Ирина, и вам, Александр Николаевич. Можно даже организовать попытку покушения на убийство вас, Александр Николаевич. Абсолютно безопасно!
Эка! - подумал я. Историю заносит явно в политический памфлет. Ни Шебуев, ни Ликина этим не занимались, я не люблю этот жанр. Но вот сижу же в нем! - и мало утешает тихий внутренний голос, убеждающий, будто я всего лишь наблюдатель.
- А другого ничего нельзя было придумать? - спросила Ирина.
- Можно, но зачем? Тут вот еще какая штука. Кичину очень нравится любовная история.
- Это еще кто? - спросил я.
Женечка переглянулся с Ириной и растолковал:
- Илья Борисович Кичин, извините, руководитель нашего канала. Тут еще такие обстоятельства, понимаете ли…
И Женечка с неожиданной откровенностью рассказал про обстоятельства. Он рассказывал как бы только мне, Ирина, естественно, не хуже его все знала. Но Женечке было важно напомнить ей. Оказывается, некоторое время назад Ирину начал преследовать некий бесшабашный политик. (Не будем называть имен, сказал Женечка.) Влюбился, потерял голову, а человек он богатый и бессовестный. Устилал подъезд Ирины миллионами алых роз, постоянно звонил, установил слежку, его помощники каждый час докладывали, где она, с кем и что делает. Ирина пошла на прямой разговор с ним и объяснила: никогда и ни за что она не станет ни его женой, ни его любовницей, - он ей категорически не нравился. Политик заверил, что ему это и не нужно. Жена у него есть, другой не надо. Жена ведь зачем? Чтобы была, но не мешала. Вот его жена и не мешает, растит себе в загородном поместье цветы, огурцы и детей, варит варенье. Любовницу тоже заводить не собирается, с любовницами одна морока, к ним привыкаешь, они начинают пользоваться добротой, но главное: продают, сучки, - едва успеют узнать о нем что-то тайное, личное, тут же продают продажным журналистам! Нет, объяснил бойкий политик, ты мне, красавица, нужна на раз-два-три, не больше, у меня, видишь ли, характер такой: не могу терпеть, когда вижу красивую женщину и думаю, что она не моя. Теряю сон и аппетит. У меня гипертрофированное самолюбие, приходится с этим считаться, сказал политик со вздохом. А если откажусь? - спросила Ирина. Замучаю преследованиями, сказал политик. Куда Ирине податься, куда пожаловаться? Только родному руководству родного канала. А к каналу именно в это время обратился уважаемый (в ту пору) Баязет Бекмуратович с просьбой подыскать молодую, красивую и одинокую ведущую, штатную или из актрис, на роль невесты - чтобы вся страна знала, что он обычный человек, собирающийся жениться, как все люди женятся. Например, Ирину Виленскую, она ведь свободна? Вот оно и сошлось. Стоило появиться Беклеяеву, наглый влюбленный политик моментально исчез - не та весовая категория. Естественно, были кое-какие договоренности между Беклеяевым и каналом.
- О которых я до сих пор не знаю, - вставила тут Ирина.
- Зато у тебя была железная защита! И подарочки, Ириночка, подарочки!
- Какие?
- Которые Баязет Бекмуратович дарил! Его широта всем известна!
- Если ты о машине, то она в кредит…
- Конечно, конечно, - охотно кивал Женечка.
- Ты не веришь, что ли?
- Верю, верю! Ладно, о чем мы? Да! Итак, все были довольны. Но уважаемый Баязет Бекмуратович некоторых договоренностей не соблюл. Поэтому мы собирались разобраться с ним независимо от его претензий политического характера и мнения власти по поводу этих претензий. Желания власти и наши в данном случае совпали, очень приятно!
- Допустим, - согласилась Ирина. - Но при чем тут любовный сюжет? Он зачем? По-другому нельзя?
- Я же говорю: этот сюжет Кичину нравится. Говоря по секрету, у Ильи Борисыча у самого сейчас роман с молодой, красивой и бедной девушкой. Ему очень по душе сочетание романтики и денежно-имущественных отношений. Он сериал даже хочет снять. Но сериал когда еще будет, а тут в самой жизни такая замечательная история. Только немножко наоборот: она богата, молода и красива, а он беден, немолод и… Ну, и так далее. Но они любят друг друга. Они встретились в телецентре и, не сдержав чувств, обнялись. Тут их подстерег фотограф…
- Хватит! - сказал я. - Снимайте сериал, делайте, что хотите. Я в этом не участвую!
- Александр Николаевич! Отнеситесь как к игре! Когда мы Ирине вариант с Беклеяевым предложили, она тоже сначала сомневалась, но поняла, что это почти безобидно, почти в самом деле игра, и успокоилась. Правда, Ириночка?
Ирина не ответила. Может быть, вспоминала, как она на самом деле отнеслась к этой почти игре, когда ей предложили сыграть в нее.
Потом я узнал, что на телевидении и в шоу-бизнесе существует категория людей, которых знающие люди называют "женихи" и "невесты". К примеру, певичка Б. Молода, хороша, но не очень известна. Надо бы популярности прибавить. Способов много, и один из них - присватать ей знаменитость мужского пола. Иногда без ведома этой знаменитости, а иногда не только с ведома, но даже и по ее просьбе, по соглашению устному (чаще) или письменному (реже). То есть певичка Б. соглашается, чтобы М., кинозвезду, спортсмена, бизнесмена и т. п., считали ее женихом. Они вместе появляются на различных светских мероприятиях. Газеты начинают трендеть, телевидение вещать, Интернет взрывается баннерами: "Б. ТАНЦУЕТ С М. НА ВЕЧЕРЕ В ЧЕСТЬ Х.!" "М. ПОДАРИЛ Б. ОБРУЧАЛЬНЫЙ ПЕРСТЕНЬ СТОИМОСТЬЮ 2 МИЛЛИОНА!" И т. п. Певичка Б. получает полные залы, а М. - смотря что ему надо. Иногда тоже побольше популярности. Иногда вес для своего имени, если он бизнесмен. Вес не для своих коллег: они каждому цену знают четко и никаким пиаром их не собьешь. Для лопоухих новых клиентов и новых партнеров. Для дам, в конце концов. Потому что мужчина, окруженный ореолом романтической истории, более привлекателен, чем мужчина, таким ореолом не окруженный.
Ирина сказала:
- Нет. Мне это не нравится.
- Тогда буду шантажировать, Ириночка! - радостно воскликнул Женечка. Речь идет о твоей работе на канале. А у тебя пока не настолько раскрученное имя, чтобы другой канал тебя с радостью перекупил! Особенно со шлейфом странного скандала!
- Сволочи! - сказала Ирина.
- Естественно! - подтвердил Женечка, явно этим гордясь. - Но это кнут, Ириночка. А есть и пряник: возможность запустить уже с этого сезона твой проект.
- "Были о небывалом"?
- Да. Будут у тебя и были, и небывалое.
- Сволочи! - повторила Ирина, но уже с другой интонацией. Чуть ли не с уважением.
- А меня чем будете шантажировать? - спросил я. - Какие для меня кнут и пряник?
- Объясню! - с охотой откликнулся Женечка. - Кнут: компетентные органы узнают о вашем участии в сомнительных делах, то есть в издании сомнительных книг и выплате сомнительных гонораров авторам. Ваш друг и начальник Костик тихо уйдет в отставку, Щирый при нашей поддержке отмажется и будет благодарен за помощь, нам это пригодится. Все грехи спишут на вас. Судить будут и посадят в тюрьму. Заодно за левые тиражи. Скажете, не было? Было! А деньги в конвертах брали? Брали!
- Ничего я не брал, - буркнул я. Информированность Женечки меня, конечно, поразила. (Кстати, именно тогда, кажется, до меня дошло, какие именно дела у нас со Щирым. Или раньше? Не помню. Неважно.)
- Бросьте! - весело закричал Женечка. - Посадят, Александр Николаевич! Элементарно и грубо посадят. В тюрьму. Вы даже не представляете, насколько легко посадить в тюрьму человека без влиятельных друзей и без денег!
- А пряник?
- Ну, во-первых, Ирина сама по себе пряник. Шучу, Ириночка, не хмурься. Пряник такой. Мы тут изучили книги, которые вы написали…
- Я их не писал.
- А кто? - вдруг по-настоящему испугался Женечка. Это явно рушило красивую комбинацию.
- Нет, я вообще-то. Под псевдонимами.
- Это мы знаем! Так вот. Известная ведущая Виленская влюбляется в неизвестного, но гениального писателя Асимова.
- Это кто?
- Да вы же! Мы вам новый псевдоним придумали. Фамилия простая и запоминающаяся. Акунин, Донцова, Асимов. З. Асимов, Зиновий Асимов! Очень хорошо! Но не сразу, не сразу, должна развиться целая история. Она разглядела в нем гения! Убедила его обнародовать свои произведения.
- Они уже обнародованы.
- Это неважно! Изменим названия, чуть переработаем, сойдут за новые. Кстати, Кичин пролистал пару книг, ему понравилось. А у него безупречный вкус, между прочим! Через год вы бешено популярны. Переводы за рубежом. И так далее. Ты читала его книги? - спросил Женечка Ирину.
- Я вообще впервые о них слышу.
- Ознакомься при случае. Ну, родные мои, пора соглашаться, мы два часа уже обсуждаем!
Тем не менее, мы обсуждали его предложения еще часа два.
И согласились.
20
(адаптированная глава)
Был длинный разговор с Валерой по телефону. Я просил его не относиться серьезно к тому, что может появиться в печати. Это такая игра. Очень глупая, но, если я в нее не сыграю, мне грозят серьезные неприятности. Валера выслушал, не особенно вникая. Его интересовало лишь одно: передал ли я Ирине его просьбу о встрече. "Да, передал, она не хочет". - "Почему?" Я объяснил. "Я просто хочу с ней посоветоваться, - сказал Валера. - Мы с ней друзья. Я тут жениться собрался. Она разбирается в женщинах, она посоветует". - "А со мной не хочешь посоветоваться?" - "Хочу, но после. В общем, скажи ей. Скажешь?" Я пообещал.
21
Газеты вышли через несколько дней.
Бедный, но гениальный писатель Асимов (Анисимов - опечатка, ошибка, недоразумение, псевдоним, то есть Асимов псевдоним, путаницы было много) полюблен красавицей Виленской. Их роман был тайным, но страстным. Ради Асимова она отвергла богатейшего и известнейшего Беклеяева. И тому бы успокоиться, ему ведь Виленская не нужна (как и женщины вообще!!!), но он, подлец, преследует несчастных за любовь, тут ревность не только к людям, но и к любви натуральной, которая ему недоступна! Недавно Асимова сбило машиной при загадочных обстоятельствах, он остался жив, но попал в больницу с сотрясением мозга!
И так далее, и тому подобное.
Звонили Нина, опять Валера, другие некоторые. Дина звонила. Я говорил: все нормально, я не в больнице, машина на меня не наезжала. Что же касается любовной истории, сказал я всем, кроме Валеры, не могу отрицать! Так звезды сошлись, я не виноват.
- Все-таки интересно, при каких обстоятельствах вы познакомились? спросила Нина. - И что у вас общего?
- Тебе трудно поверить, что такая женщина может в меня влюбиться?