В ответ Нил сдержанно улыбнулся. Отвратительные манеры лоцмана дали повод еще раз возблагодарить предков за милосердие: спиртное не входило в перечень того, что нельзя делить с нечистыми чужеземцами; если б не вино, общаться с ними было бы невозможно. Раджа пропустил бы еще стаканчик шампанского, но заметил Паримала, подавшего знак о готовности обеда. Подхватив складки дхоти, раджа встал.
- Господа, полагаю, наша трапеза готова.
Слуги отдернули бархатную штору, явив огромный полированный стол, в английской манере сервированный ножами, вилками, тарелками и бокалами для вина, сиявшими в свете двух громадных канделябров. В центре стола красовался объемистый букет поникших кувшинок, напрочь скрывший вазу. Еды на столе не было - согласно бенгальской традиции блюда подавались поочередно.
Нил устроил так, чтобы мистер Бернэм сидел напротив него, а Захарий и мистер Дафти соответственно слева и справа. Согласно этикету, за каждым стулом расположился лакей в ливрее расхальского поместья. Нил заметил, что униформа - рубаха, чалма и перепоясанный чапкан до колен - сидит на них плохо, и лишь тогда вспомнил: никакие это не лакеи, а молодые лодочники, в спешке нанятые Парималом и еще не освоившие новую роль, что было видно по тому, как они беспокойно переминались и стреляли глазами.
У стола возникла долгая пауза - гости ждали, когда им подвинут стулья. Переглянувшись с камердинером, Нил понял, что лодочников не уведомили об их действиях в этой части церемонии, и теперь они тоже ждут, когда господа усядутся. Парней явно озадачило, что едоки намерены вкушать яства в отдалении от стола, но откуда им было знать, что между столами и стульями предполагалось более близкое соседство?
Тем временем один лодочник проявил инициативу, участливо хлопнув мистера Дафти по плечу - дескать, вот он стул-то, свободно, садись, только маленько сдай назад. Лоцман побагровел, и раджа срочно вмешался, на бенгальском приказав лодочнику подвинуть стул. На самого юного парнишку, стоявшего позади Захария, резкая команда так подействовала, что он пихнул свой стул, будто лодку, застрявшую на мелководье. Подкошенный сиденьем, Захарий от неожиданности поперхнулся, однако был доставлен к столу целым и невредимым.
Нил рассыпался в извинениях, но Захарий ничуть не оскорбился - эпизод его скорее повеселил. За недолгое знакомство он произвел на раджу приятное впечатление своей врожденной элегантностью и сдержанным поведением.
Нилу всегда хотелось знать о корнях и родословной чужаков; с бенгальцами просто - одно имя уже извещало о вероисповедании, касте и месте рождения, а вот с чужеземцами поди разберись, кто есть кто. В мистере Рейде можно было предположить выходца из древнего аристократического рода - раджа где-то читал, что европейская знать не брезговала отправлять своих чад в Америку. Эта мысль родила вопрос:
- Скажите, мистер Рейд, ваш город поименован в честь некоего лорда Балтимора?
- Может быть… точно не знаю… - промямлил Захарий.
- Вероятно, лорд Балтимор ваш предок? - не отставал Нил.
В ответ немногословный гость вздрогнул и смущенно помотал головой, что только укрепило мнение раджи о его благородном происхождении.
- Намерены вернуться в Балтимор? - Раджа чуть не добавил "милорд", но вовремя осекся.
- Нет, сэр. Вначале "Ибис" отправится на Маврикий, а затем, если обернемся в срок, пойдем в Китай.
- Понятно.
Ответ напомнил радже об истинной цели обеда - выяснить, нет ли перемен в положении дел главного кредитора.
- Стало быть, ситуация в Китае изменилась к лучшему? - обратился он к мистеру Бернэму.
- Нет, раджа Нил Раттан, - покачал головой судовладелец. - Отнюдь. Сказать по правде, положение настолько ухудшилось, что уже всерьез поговаривают о войне. Вот в чем причина возможного похода "Ибиса" в Китай.
- Вот как? - опешил раджа. - Но я ничего не слышал о войне с Китаем.
- Немудрено, - усмехнулся мистер Бернэм. - Да и зачем вам себя обременять? Наверное, и без того хватает забот с чертогами, гаремом и плавучими дворцами.
Уловив насмешку, Нил вскипел, но от резкого выпада его удержало вовремя появившееся первое блюдо - дымящийся суп. Серебряную супницу слямзили, и потому его подали в серебряной чаше для пунша, имевшей форму морской раковины.
Мистер Дафти понюхал воздух и довольно улыбнулся:
- Кажется, пахнет уткой?
Раджа понятия не имел, что подадут к столу, ибо до последней минуты повара рыскали в поисках провианта. Путешествие подходило к концу, и запасы съестного на корабле истощились, а потому весть о роскошном обеде повергла кулинаров в панику; армия слуг отправилась на поиски продовольствия, но раджа не знал, чем увенчался ее поход. Паримал шепотом сообщил, что блюдо приготовлено из плоти существа, чей жир пошел на полировку стола, и Нил, опустив последнюю деталь, поведал гостям: перед ними действительно утиный бульон.
- Великолепно! - Мистер Дафти залпом осушил бокал. - И винцо превосходное!
Кулинарный изыск помог сдержаться, но раджа не забыл пренебрежительного отзыва о своих занятиях. Он полагал, что судовладелец намеренно сгущает краски, дабы уверить его в больших убытках фирмы. Нил постарался говорить спокойно:
- Конечно, вас, мистер Бернэм, удивит мое стремление быть в курсе событий, но я ничего не слышал об упомянутой вами войне.
- Значит, на мою долю выпало сообщить вам, сэр, что с недавних пор власти Кантона усиленно противодействуют потоку опия в их страну. Все, кто занят этим бизнесом, единодушны во мнении: мандаринам воли давать нельзя. Прекращение торговли станет крахом не только моей фирмы, но и вашим, и вообще всей Индии.
- Крахом? - спокойно переспросил раджа. - Наверняка мы сможем предложить Китаю что-нибудь полезнее опия.
- Хорошо бы, да никак, - ответил Бернэм. - Проще говоря, китайцы ничего не хотят - втемяшили себе, будто им ни к чему наши продукты и товары. А вот мы, дескать, не обойдемся без их чая и шелка. Мол, если б не опий, отток серебра из британских колоний стал бы неудержим.
- Беда в том, что китаезы надеются вернуть старые добрые времена, когда еще не отведали опия, - встрял мистер Дафти. - Но черта лысого - обратной дороги нет.
- Обратной дороги? - удивился Нил. - Но ведь уже в древности Китай жаждал опия, разве нет?
- В какой еще древности! - фыркнул лоцман. - Когда я мальчишкой очутился в Кантоне, опий втекал к ним хилой струйкой. Китаезы, они ж твердолобые! Уж поверьте, стоило немалых трудов приманить их к зелью. Нет, сэр, надо отдать должное упорству английских и американских купцов - если б не они, опий так и остался бы уделом знати. Все произошло на нашей памяти, за что мы должны благодарить таких людей, как мистер Бернэм. - Он поднял бокал. - Ваше здоровье, сэр!
Нил хотел присоединиться к здравице, но туг подали второе блюдо: целиком запеченных цыплят.
- Будь я проклят, если еще утром они не пищали! - возликовал мистер Дафти и захрустел птичьей головкой, мечтательно закатив глаза.
Нил угрюмо пялился в свою тарелку; он вдруг так проголодался, что если б не слуги, тотчас набросился бы на еду. Однако он заставил себя отвести взгляд от цыпленка и чуть запоздало поднял бокал:
- За вас, сэр, и ваш успех в Китае!
- Да уж, это было непросто, - улыбнулся мистер Бернэм. - Особенно вначале, когда мандарины были отнюдь не сговорчивы.
- Вот как? - Не сведущий в коммерции, Нил считал, что поставки опия официально одобрены китайскими властями; это казалось вполне естественным, поскольку в Бенгалии опийная торговля была не только санкционирована, но являлась британской монополией под эгидой Ост-Индской компании. - Я удивлен. Стало быть, китайское правительство осуждает торговлю опием?
- К сожалению, да. Какое-то время опий поставляли нелегально. Однако власти не рыпались и охотно закрывали глаза, ибо все мандарины и другие шишки получали десятипроцентный откат. Теперь они артачатся лишь потому, что хотят урвать больше.
- Все просто: косоглазые должны отведать палок, - разъяснил мистер Дафти, обсасывая крылышко.
- Пожалуй, я соглашусь, Дафти, - кивнул мистер Бернэм. - Своевременная порка всегда на пользу.
- Значит, вы уверены, что ваше правительство начнет войну? - спросил раджа.
- Увы, но, скорее всего, так. Британия долго терпела, однако всему есть предел. Как они поступили с лордом Амхерстом? На корабле, набитом подарками, он ждал у входа в Пекин, но император, извольте видеть, не удосужился его принять.
- Ох, не вспоминайте, сэр, это невыносимо! - вскинулся мистер Дафти. - Чего удумали - чтобы его светлость принародно пал ниц! Еще прикажут нам отрастить косички!
- С лордом Нейпиром обошлись не лучше, - напомнил мистер Бернэм. - Мандарины уделили ему внимания не больше, чем этому куренку.
Упоминание птицы вновь привлекло мистера Дафти к еде.
- Кстати, цыпленок весьма недурен, - пробурчал он.
Взгляд Нила метнулся к его нетронутой тарелке - цыпленок объеденье, даже пробовать не надо. Однако статус хозяина требовал цветисто прибедниться.
- Вы чрезмерно великодушны, мистер Дафти, - сказал раджа. - Это всего лишь паршивый кусочек мяса, не достойный таких гостей.
- Паршивый? - Захарий встревожился и опустил вилку, лишь сейчас заметив, что хозяин ничего не ест. - Вы даже не притронулись, сэр… Что, в этом климате не рекомендуется…
- Нет… то есть да, вам вполне рекомендуется…
Нил смолк, придумывая учтивое объяснение, почему цыпленок негож для расхальского раджи, но очень даже подходит нечистому чужеземцу. Отчаявшись, в немой мольбе он посмотрел на англичан, которые прекрасно знали застольные правила Халдеров, но те отвели глаза. Наконец мистер Дафти булькнул, точно закипающий чайник, и пропыхтел:
- Да ешьте вы, не отравитесь. Он просто пошутил.
Вопрос был исчерпан с появлением рыбного блюда: обжаренное в сухарях филе латеса окружали овощи в кляре. Мистер Дафти внимательно изучил угощение:
- Залупонь, если не ошибаюсь, и оладушки! Да уж, сэр, ваши поварята расстарались!
Нил уже заготовил вежливый протест, но тут увидел нечто, отчего едва не рухнул со стула. Букет поникших кувшинок в центре стола был помещен не в вазу, как ему показалось, а в старый ночной горшок. Видимо, нынешнее поколение обслуги забыло об историческом предназначении сего сосуда, однако Нил прекрасно помнил, что его приобрели специально для нужд престарелого судьи, чей кишечник пребывал в тягостной осаде глистов.
Задушив возглас отвращения, раджа отвел взгляд от мерзкого предмета и стал лихорадочно соображать, чем занять внимание гостей. В голосе его еще слышалась гадливость, когда, найдя тему, он воскликнул:
- Однако же, мистер Бернэм! Вы полагаете, Британская империя затеет войну, чтобы приучить Китай к опию?
Ответ последовал мгновенно.
- Вижу, вы неверно меня поняли, раджа Нил Раттан, - сказал судовладелец, пристукнув бокалом о стол. - Война, если начнется, будет не ради опия, а ради принципа и свободы - свободы торговли и свободы китайского народа. Право свободной торговли, дарованное человеку Господом, к опию применимо в не меньшей степени, чем к любому другому товару. А может, и в большей, ибо без него миллионы коренных жителей лишатся весомых преимуществ британского влияния.
- Как это? - влез Захарий.
- По той простой причине, Рейд, - терпеливо разъяснил мистер Бернэм, - что британское владычество в Индии зиждется на опии - все это знают, и не надо притворяться, будто дело обстоит иначе. Полагаю, вам известно, что в некоторые годы наша прибыль от опия была почти равной государственному доходу Соединенных Штатов, откуда вы родом. Неужели вы думаете, что без такого финансового источника наше правление было бы возможно в обнищалой стране? И если задуматься о выгодах, какие приносит Индии английское господство, то следует сделать вывод, что опий для нее - величайшее благо. А стало быть, наш долг перед Богом даровать такие же выгоды другим народам, верно?
Нил вполуха слушал судовладельца, размышляя над тем, что история с горшком могла обернуться куда хуже. Что бы он делал, если б, скажем, горшок использовали вместо супницы и подали к столу до краев полным горячим бульоном? Представив ситуацию, раджа понял, что есть все основания благодарить небеса за избавление от публичной гибели; он так сильно чувствовал божественное вмешательство, что не удержался от благочестивого упрека:
- А вы не боитесь втягивать Господа в торговлю опием?
- Ничуть, - ответил мистер Бернэм, оглаживая бороду. - Один мой соотечественник изложил суть очень просто: "Иисус Христос - это свободная торговля, а свободная торговля - это Иисус Христос". Думаю, точнее не скажешь. Коли Господь желает, чтобы опий стал орудием, открывшим Китаю его заветы, быть по сему. Лично я не вижу причины, по которой англичанин должен потакать маньчжурскому тирану, лишающему китайский народ чудотворного средства.
- Вы про опий?
- Именно, - отрезал мистер Бернэм. - Позвольте узнать, сэр: вам угодно вернуться в те времена, когда людям рвали зубы и отпиливали конечности без облегчения боли?
- Что вы! Разумеется, нет, - поежился Нил.
- Я так и думал. Тогда зарубите себе на носу, что современная медицина, в частности хирургия, невозможна без таких препаратов, как морфий, кодеин и наркотин, - и это лишь часть благотворных снадобий, получаемых из опия. Наши детки не уснут без укропной водички. А как нашим дамам и самой возлюбленной королеве обойтись без опийной настойки? Да что там, наш век индустриального прогресса стал возможен благодаря опию, а без него улицы Лондона заполонили бы харкающие толпы, измученные бессонницей и недержанием. В таком случае уместен вопрос: кто дал право маньчжурскому деспоту лишать своих беспомощных подданных этих благ прогресса? Полагаете, Господь возрадуется нашему соучастию в ограблении тьмы людей, у которых: отнимают чудесный дар?
- Но вы не станете спорить, что в Китае полно тех, кто страдает пагубным пристрастием к опию? - возразил Нил. - Вряд ли эта беда мила нашему Создателю.
Бернэма будто стегнули крапивой.
- То, о чем вы говорите, сэр, всего лишь издержки подлой человеческой натуры. Случись вам пройти по лондонским злачным местам, вы бы увидели, что в пивных имперской столицы пагубного пристрастия не меньше, чем в китайских притонах. И что теперь - закрыть все таверны? Изгнать вино и виски из наших гостиных? Лишить солдат и матросов ежедневной порции грога? Если принять эти меры, пагубное пристрастие исчезнет? И члены парламента будут в ответе за каждый случай смерти от пьянства? Ответ - нет. Никогда. Ибо противоядие от дурных пристрастий не в запретах императоров и парламентов, а в совести каждого человека, который должен убояться Господа и осознать свою ответственность перед Ним. Вот единственный важный урок, который мы, христианская нация, можем преподать Китаю, и я уверен, что народ этой несчастной страны с восторгом принял бы наше послание, если б владычество жестокого деспота не затыкало ему уши. В вырождении китайцев повинна одна лишь тирания. Купцы вроде меня - всего-навсего слуги свободной торговли, непреложной, как Божьи заповеди. - Мистер Бернэм сунул в рот хрустящий овощной лепесток. - Могу еще добавить, что расхальскому радже не стоило бы морализировать насчет опия.
- Почему? - Нил напрягся, предчувствуя унижение. - Потрудитесь объяснить, мистер Бернэм.
Судовладелец приподнял бровь:
- Извольте. По той причине, что опием оплачено все, чем вы владеете: ваши дома, этот корабль, эта еда. Неужто вы думаете, что смогли бы существовать на доход от имения и оброк с полуголодных крестьян? Нет, сэр, все это вам дал опий.
- Но ради этого я не стал бы затевать войну, сэр. - В резкости тон раджи не уступал тону судовладельца. - Империя, полагаю, тоже. Не думайте, что я не знаю о роли парламента в вашей стране.
- Да ну? - усмехнулся мистер Бернэм. - Парламент узнает о войне, когда она закончится. Поверьте, сэр, если б он ведал подобными делами, не было бы империи.
- Вот уж точно! - поднял бокал Дафти. - Лучше не скажешь!
Его прервало появление очередного блюда, для которого пришлось мобилизовать почти всю команду: один за другим матросы вносили медные чаши с рисом, бараниной, креветками, разнообразными соленьями и острыми приправами.
- А, наконец-то карибат! - воскликнул лоцман. - Самое время!
Когда чаши открыли, он беспокойно оглядел стол, а затем ликующе ткнул пальцем в сторону миски со шпинатом и ломтиками рыбы:
- Вот они знаменитые чички со шпинатом!
Аромат снеди не возымел эффекта на раджу; глубоко уязвленный словами Бернэма, он и думать забыл о еде, а также о ночных горшках и глистах.
- Прошу вас, сэр, не считать меня невежественным туземцем, с кем следует говорить как с ребенком, - обратился он к торговцу. - Смею заверить, у вашей юной королевы нет более верного подданного, который прекрасно осведомлен о правах, какими пользуется британский народ. Хочу добавить, что я хорошо знаком с работами мистера Юма, мистера Локка и мистера Гоббса.
- Не надо рассказывать мне о мистере Юме и мистере Локке. - Тон судовладельца свидетельствовал о желании осадить хвастуна. - Да будет вам известно, что я знаком с ними еще с той поры, когда они служили в Бенгальской комиссии по доходам. Я читал все, что они написали, даже их доклад по санитарии. Что до мистера Гоббса, на днях мы с ним обедали в моем клубе.
- Славный парень, этот Гоббс, - вмешался мистер Дафти. - Если не ошибаюсь, нынче он отхватил себе местечко в муниципальном совете. Как-то раз мы с ним охотились на кабанов. Загонщики подняли старую матку с выводком. Они как попрут на нас! С перепугу лошади как шарахнутся! Старина Гоббс вылетел из седла и грохнулся прямо на кабанчика. Насмерть. В смысле, кабанчик. Гоббсу хоть бы хны. Вот уж чертовщина! Превосходное вышло жаркое. То есть из кабанчика.
Мистер Дафти еще не закончил своего повествования, когда за ширмой перед нишей что-то тихонько звякнуло - будто ножной браслет. Видимо, Элокеши со свитой пришла взглянуть на гостей. Затем послышались шепот и шарканье ног, когда девицы сменялись у глазка, а потом Нил различил взбудораженный голос Элокеши: "Ой, смотрите-ка!"
- Ш-ш! - через плечо бросил раджа, но его предостережение не было услышано.
- Видите вон того, жирного? - на бенгальском громко шептала Элокеши. - Лет двадцать назад он ко мне приходил. Мне только пятнадцать сравнялось. Ой, чего вытворял!.. Рассказать, так вы со смеху помрете…