/Soft/Total/ Антиутопия великого западного пути - Владимир Смирнов 7 стр.


Кто для нее Антон и сколько у нее таких Антонов? А может, она давно замужем? И дома ее ждет пара очаровательных ребятишек? Почему-то никогда не спрашивал ее об этом. С Машей я всегда чувствовал такую полноту бытия, что даже в голову не приходило, что для нее это могло быть всего лишь частным фрагментом жизни.

Она притворялась все это время. Или не притворялась? Если Маша из Комитета, а все говорит именно за это, она должна быть прекрасно подготовлена. Великолепный человеческий материал - генетический отбор и постоянная тренировка. Она могла и не имитировать оргазм и желание, но действительно испытывать все это. Искренне верить в то, что делала и говорила. Их к этому готовят. А если Маша верила…

ПалСаныч понял, что он вновь попадает в ту же самую ловушку; о чем бы он ни думал в последнее время, он неизменно приходил к одному. Он всеми возможными путями пытался представить Машу жертвой, такой же, как и он сам. Но Маша никоим образом не жертва, она хищница. Она - элита, как ни пафосно это звучит. А он - нет. Это различие глубже, чем расовое или половое. Они действительно люди разных пород. Маша входила в элиту по рождению и воспитанию; она убила бы, не задумываясь - если бы решила, что это необходимо. Никто не любит Администрацию; это естественно. Но расхожее мнение, что элита примитивна и не способна к рефлексии, в корне неверно. Еще как способна! Но она способна еще и действовать - и отключать рефлексию на время действия. А он к этому органически не готов, как и все его друзья. Поэтому он никогда не смог бы перешагнуть через Машу. А она через него? - нелепый вопрос.

Возможно, она и могла в него влюбиться - как в Героя, человека судьбы. Архетипы все еще практически всемогущи. Но в этом измерении она сама становилась Невестой, а это сразу же ставило ее перед выбором - помогать Герою низвергнуть Отца или помогать Отцу уничтожить Героя. И в ее выборе не было никаких сомнений.

Черт возьми, о чем я только думаю! - оборвал себя ПалСаныч. Время было против него; надо было не думать, а действовать. Но до подъема оставалось еще часа полтора, и он продолжал думать, думать об одном и том же.

32

Вечером Кодер отдал ПалСанычу Макс.

- Пользуйся, мне он больше не нужен.

- И как? Все расшифровал?

- Да. И в основном разобрался с кодом. Нам не просто открыли вход, но еще и постелили ковровую дорожку.

- Значит, мы сможем зайти на сервер Администрации? - уточнил ПалСаныч.

- В принципе, да, если Криворучко сумеет считать отпечаток Машиного пальца. Если нет - придется тебе снова ее пригласить.

- А ты сможешь взломать защиты кармохранилища?

- Проблема не в этом. Хакнуть можно практически все, было бы время, - терпеливо объяснил Кодер. - Но я войду в систему как Маша Эпштейн и смогу действовать только в рамках ее полномочий. Любое несанкционированное действие сразу будет отслежено снифферами, и сеанс тут же закроют.

- Значит, ничего нельзя сделать? - с тревогой спросил ПалСаныч.

- Не совсем так. Можно запустить вирус, замаскированный под системное приложение, и дальше он все сделает сам. Но мы не будем ничего контролировать, мы вообще потеряем связь с ним. Именно этого от нас и ждут.

- Я напишу, - вмешался КуДзу. - Там ничего сложного. Потрем все на хрен, чтоб и следов не осталось!

- Нет, - жестко отрезал Кодер, - никакой самодеятельности.

- Но почему?! - взвился КуДзу. - Вход же открыт! Когда еще у нас будет такая возможность! Неужели мы ее упустим?

- Нет, - спокойно ответил Кодер. - Наоборот, мы не просрем такую чудесную возможность, истратив ее на стирание дурацкой базы. Мы используем ее по полной программе.

- Как? - не понял КуДзу.

- Мой демон найдет каталоги Администрации и перешлет мне все идентификаторы. Вот тогда и начнется настоящее веселье. Если сниффер закроет сеанс, я тут же войду под другим именем. Автоматически. Я получу полный доступ к системе - как будто никаких защит там нет. Давно хотел кое-что в ней поправить.

- С идентификаторами у тебя ничего не выйдет, - возразил КуДзу. - Они же в закрытой сети, в нее нельзя попасть снаружи. В принципе нельзя.

- В закрытой, - согласился Кодер. - Но когда мы с Криворучко работали на Администрацию, мы оставили там парочку интересных вкладок. Так что, думаю, все получится.

- А как же база? - спросил ПалСаныч.

- Да сотрем мы эту гребаную базу, раз уж тебе так приперло, - великодушно согласился Кодер. - Хочешь, я даже кнопку сваяю, чтобы ты лично смог по ней кликнуть? И реквием какой-нибудь запустим, для торжественности.

- Не надо ничего усложнять, - поморщился ПалСаныч. - Главное, сотрите все надежно, чтобы никто не смог починить.

- Не смогут, - уверенно пообещал Кодер. - То есть что-то выборочно, конечно, можно восстановить. Но там слишком много информации, поднять базу будет нереально.

- Будет все, как ты хотел, - вмешался КуДзу, - всеобщее отпущение грехов и полная перезагрузка.

- Ибо погрязли люди в грехах, и не было им надежды, пока не пришел спаситель, он же Профессор, - торжественно продекламировал Криворучко.

ПалСаныч невольно улыбнулся.

- Кончайте выебываться! - отмахнулся он. - И делайте уже что-нибудь!

Для начала нужно было смоделировать палец по отпечатку. ПалСаныч думал, что Криворучко сейчас соберет на коленках что-то мудреное из винтиков, проводков и жевательной резинки. Но все оказалось проще. Аппарат достали из шкафа, видимо им пользовались не так уж редко. Криворучко объяснил, что хотя для идентификации необходимо имитировать несколько характеристик пальца - рисунок линий, температуру, давление - уникальной по сути является только одна, остальное моделируются элементарно. Главное - иметь отпечаток, остальное дело техники. А отпечаток был просто идеален, как будто его оставили специально.

КуДзу отладил свой код на удивление быстро и теперь валял дурака, без конца оттачивая дизайн Большой Красной Кнопки, которая должна была запустить процесс стирания. Все ждали Кодера, который постоянно запускал и перепроверял фрагменты программы, расставляя и снимая контрольные точки. Ошибиться было нельзя - скорее всего, войти в систему можно будет лишь один раз, второй попытки не будет.

33

Акцию назначили на среду. Кодер сказал, что сеть Администрации они атакуют с терминалов электростанции, во время дневной смены. Все уже готово, и вероятность успеха - почти девяносто процентов. ПалСаныч давно ждал этого, но все равно был захвачен врасплох. Мысли лихорадочно замелькали в голове, и он вдруг понял, чего ему хочется на самом деле.

- Знаешь, просто стереть базу недостаточно. Надо объяснить людям, что все их так называемые преступления на самом деле не стоят выеденного яйца, что все это сплошной блеф для блокировки мозгов. Ты мог бы перехватить управление трансляционной лентой?

- Попробую, - Кодер довольно оскалился, идея ему явно понравилась. - Вдарь им, Профессор, авось и ты на что сгодишься.

- Карму-то нам позволят стереть, в этом я не сомневаюсь. Но вот с трансляцией не уверен…

Кодер взглянул на него с легким сожалением.

- Профессор, ты хороший человек. Тебя потому и выбрали, что в тебе есть стержень, внутренний закон, который для тебя выше Кодекса. И в этом ты схож с нами. Но посмотри - на весь барак один ты у нас гуманитарий, остальные сплошь айтишники. А знаешь почему? Мы все попали сюда потому, что способны защищаться. Мы умеем работать в сети, не теряя конфиденциальности. Мы знаем все ловушки нета и знаем, как обойти их. В отличие от моралов, которым не позволено ничего, которых принудительно сдерживают на юзерском уровне искусственными запретами. Сегодня даже для того, чтобы просто получить техническое образование, надо подать заявление в резерв; все остальные надежно ограждены от ненужных знаний. Технократия в чистом виде. Естественно, моралы трепещут перед Администрацией - ведь там работают профессионалы. Они кажутся юзерам-дилетантам всемогущими и всеведущими небожителями, от которых ничего не скрыть.

- А мы - любители, - встрял КуДзу, - и потому мы всегда будем на шаг впереди!

- Правильно, - согласился Кодер. - Профессионалы - это люди, обученные тому, что создали любители. Так что не дрейфь, Профессор, все схвачено. Завтра сеть будет нашей.

ПалСаныч мерил зону шагами, не находя себе места. Казалось, время остановилось. Он вернулся в отсек, прилег и закрыл глаза, даже не надеясь, что удастся заснуть. Но почти сразу же забылся в тревожном рваном сновидении. Ему снился марш - бетонная дорога, холодный косой дождь, пронизывающий ветер, сапоги, тяжелые от налипшей грязи, давящий в плечо ремень автомата. У ПалСаныча не было таких воспоминаний; это была чужая жизнь, промелькнувшая некогда в каком-то забытом фильме или книге. Кто-то впереди скомандовал: "Песню запе-вай!" И рота затянула: "Эх, судьба походная, наша жизнь расходная…" ПалСаныч пел вместе со всеми. Во сне он сразу вспомнил и слова, и мотив. Песня называлась "Одноразовая жизнь", и пелось в ней о друзьях, пропавших из вида.

Затем провал, разрыв, бетонка исчезла, и ПалСаныч оказался в универе, на каком-то юбилее. Он сидел в президиуме на сцене в неуместно грязных сапогах и выцветшем комбезе, пропотевшем до соляных разводов. Звучали торжественные речи, обычные благопристойные глупости; зал скучал. На сцену взошел человек в строгом костюме, до жути похожий на него. Докладчик стоял спиной к президиуму, и ПалСаныч не мог видеть его лица. Он вглядывался в незнакомца, пытаясь найти какое-то явное отличие - и не находил. Человек оперся о кафедру его жестом, достал из нагрудного кармана бумажку и стал читать его голосом:

- Жизнь мужчины чрезвычайно коротка. Но он должен успеть…

ПалСаныч вдруг почувствовал, что плечу непривычно легко - автомат куда-то пропал. Волна панического ужаса накрыла его, выталкивая из сна. Он очнулся в тревоге; тело корчило соматическими признаками животного страха. ПалСаныч стряхнул остатки сна и вспомнил - сегодня! Невнятная тревожность мгновенно сменилась лихорадочным возбуждением, он вскочил и быстрым шагом направился в сторону кухни. Чашка хорошего кофе - вот что мне сейчас нужно, - подумал он. - И я буду готов ко всему.

34

В 8:00 дневная смена заступила на дежурство. К двум часам все собрались в центральном зале. Обеденный перерыв - лучшее время для атаки; время, когда весь регион сидит, уткнувшись в экраны. На которых прокручивается рекомендованная к просмотру лента дневных новостей.

Кодер сел в кресло и посмотрел на друзей.

- Кто-нибудь хочет что-то сказать?

Все молчали.

- Нам ли жить в страхе. Дальше ада не сошлют, - нервно усмехнулся ПалСаныч.

- Ну, тогда поехали! - сказал Кодер, ни к кому не обращаясь.

Он включил терминал, поколдовал немного с параметрами загрузки, на секунду замер, а затем с лету жамкнул по клавише. Криворучко подключил эмулятор отпечатка, Кодер ввел пароль. Его пальцы летали по клавишам, как у пианиста, играющего на пределе своей скорости. Все напряженно следили за экраном. Кодер запустил свою программу, на мониторе замелькали колонки символов. И вдруг все исчезло, экран обновился, и на пустом фоне всплыло окно "Сеанс завершен".

- Все? - спросил ПалСаныч, еще не веря в увиденное.

- Не суетись! - коротко бросил Кодер, не отрывая взгляд от монитора.

На экране вновь мелькнула консоль, и сеанс вновь закрылся; и снова по экрану поплыли колонки букв и цифр. Никто не проронил ни звука. Затем экран очистился, непонятные символы исчезли, и на нем осталось лишь приглашение. Криворучко шумно выдохнул. Кодер откинулся на спинку кресла.

- Вот теперь все. Власть поменялась. Начнем, господа.

КуДзу быстро пересел за соседний терминал и запустил свою прогу. На экране появилась Большая Красная Кнопка.

- Жми, Профессор, - позвал КуДзу, - мир ждет спасения.

- К чему этот спектакль? - недовольно откликнулся ПалСаныч. - Давай уж сам.

- Время, Профессор, время! Мир ждет! - повторил КуДзу.

ПалСаныч понял, что споры неуместны. Он подошел к терминалу, положил руку на пульт и кликнул по Кнопке. Реквием не заиграл, но в углу экрана появилась полоска, отображающая ход выполнения программы. Оставалось только ждать. КуДзу и Криворучко молча застыли у экранов, только Кодер продолжал ожесточенно стучать по клавишам. ПалСаныч не отрывал взгляда от индикации; процесс шел гораздо медленнее, чем он ожидал. Он весь извелся, пока полоска медленно подползала к ста процентам.

- Стирание завершено, - удовлетворенно сказал КуДзу. - Сейчас поверху запишется случайный набор, для гарантии.

- Там еще копии должны быть, - напомнил ПалСаныч.

- Я этим занимаюсь, - успокоил его Кодер. - Не бойся, никуда они не денутся.

Его пальцы снова заплясали по клавиатуре. Время от времени он довольно хмыкал; ПалСаныча это успокаивало. Наконец Кодер оторвался от экрана.

- Кажется все. Последняя.

Он повернулся к монитору и удивленно замер.

- Не стирается. Что за черт? Сейчас проверю полномочия. Нет, все правильно. Похоже это неперезаписываемый носитель.

- Не может быть! - не поверил ПалСаныч. - Нам же открыли все пути, ты же сам говорил про зеленую улицу.

- Это не обычная база, - возразил Кодер, - Сокращенная. И не такая, как все, только по формату и совпадает. Мы вообще не должны были ее найти. Ладно, давай посмотрим, что там прятали.

ПалСаныч стоял сбоку и не видел изображения. Но по напрягшимся лицам друзей он понял, что это далеко не обычный компромат.

- Хуясе! - потрясенно выдохнул Кодер.

- Что там? - не выдержал ПалСаныч.

- СанСеич Грачев, президент Федерации, убийца, - почти шепотом ответил КуДзу. - И спикер Краснов…

- И эти люди запрещают нам материться! - на автомате выдал Криворучко.

Шутка не удалась; да и видно было, что ему не до шуток.

- Посмотри сам, - пригласил КуДзу, - тут и видео есть.

ПалСаныч взглянул на Кодера.

- А ты мог бы подключить это видео к ленте?

Все удивленно уставились на него.

- Профессор, ты крут! - восхищенно протянул КуДзу.

- Надо отсортировать всех по рангу и давать в эфир по списку, по полторы-две минуты максимум. Сможешь?

- Минут через десять, - прикинул Кодер. - Кстати, лента уже наша, могу переключить в любой момент. Ты готов?

ПалСаныч кивнул. КуДзу указал ему на кресло у соседнего терминала.

- Смотри прямо на экран. Когда переключу трансляцию, увидишь себя. Не шарахайся. И сразу начинай говорить, не тяни. Готов?

- Готов, - снова кивнул ПалСаныч.

- Отлично, - КуДзу забарабанил пальцами по клавиатуре, - Тогда даю отсчет. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Эфир!

ПалСаныч увидел себя на экране и в первый момент даже не узнал. Он непроизвольно кашлянул и заговорил:

- Здравствуйте, друзья! Я принес вам радостную весть - ваша карма уничтожена! Кармохранилище и все его копии необратимо стерты. В данный момент запись не ведется, сеть находится под нашим контролем. Пожалуйста, не отключайтесь, повторяю - запись сейчас не ведется.

- Половина отключится, - недовольно пробурчал Криворучко.

- Половина останется, - шепотом ответил КуДзу.

Оба были правы. ПалСаныч хотел было цыкнуть на них, но не мог даже обернуться - прямая трансляция. Он нахмурился и продолжал:

- Грехов больше нет, вы все чисты перед Кодексом. Сегодня у вас есть возможность начать новую жизнь - с чистого листа. И вам выбирать, какой будет эта новая жизнь. Если вы ничего в ней не измените, то быстро придете ровно к тому же, что было вчера. Вас устраивала ваша жизнь? Нет? Но если вы снова разрешите Комитету придумывать для вас грехи - вы и получите их столько, что не сможете вынести. И тогда стирание кармы станет для вас не освобождением, но всего лишь временной отсрочкой.

ПалСаныч не понимал, почему трансляцию до сих пор не отключили. Может быть, хотят развеять сомнения моралов по поводу стертой кармы. А может, действительно не могут восстановить контроль. Так или иначе, переключение могло произойти в любой момент. Он не мог строить речь привычным образом, каждая фраза могла стать последней. Надо было говорить кратко и убедительно; а потом, если останется время, можно будет все повторить, с новыми словами, образами и примерами.

- Все деяния, в которых вас обвиняли, не были ни преступлениями, ни даже моральными проступками. Никогда не были. До тех пор пока Комитет не навязал вам свой извращенный Кодекс и не объявил всю вашу жизнь его нарушением. Но Кодекс лжив. А истинная мораль проста и понятна. Для человека естественно высказывать свое неодобрение тому, кто его задевает - независимо от того, принадлежит ли задевающий к социально защищенной группе или нет. Толерантность - это просто еще один способ управлять вами, заставить вас быть вечно виновными. Как, впрочем, и все остальное. Вы можете скачивать и смотреть порно любой категории - и это нисколько не повредит обществу. Вас долго убеждали в обратном, но сейчас вы можете сами это проверить. Пока сеть в наших руках, пока запись не ведется - взгляните на то, что Комитет называет угрозой морали. Полагаю, вы будете сильно удивлены.

Скачайте наконец все что хотели - сегодня это нигде не будет зафиксировано. Всю жизнь вас заставляли платить за цвета, звуки и слова, называя этот грабеж защитой авторских прав. Но правда в том, что всякая интеллектуальная собственность есть кража; наша культура принадлежит всем нам, без всяких ограничений. Преступен как раз сознательный запрет на доступ к нашему общему достоянию. И так со всем, что вы называете моральными проступками. В них нет никакой вины - на самом деле это естественное поведение человека. Но вы годами жили в лживом перевернутом мире, где вам было запрещено все. Хотите ли вы вновь вернуться в этот мир?

ПалСаныч взглянул на Кодера, и тот кивнул - готов. Сердце екнуло и заныло, пульс застучал в виски. Еще не поздно все отменить. Они еще не сделали ничего необратимого; стирание баз было запланировано, а его речь вряд ли что-то изменила в сознании запуганных офисных леммингов. Если на этом и закончить, то в его жизни ничего не изменится; и завтра будет такой же день, как вчера. Только без Маши. ПалСаныч поборол внезапный приступ слабости и продолжал:

- Все ваши надуманные игрушечные преступления ровным счетом ничего не значат, ваша вина - это всего лишь средство манипуляции вами. Но сейчас я покажу вам настоящие преступления. Совершенные именно теми людьми, которые неустанно следят за вашими мельчайшими моральными проступками.

Он кивнул Кодеру - запускай. И лента пошла. Грачев, Краснов, Фишман… Это было за гранью возможного. Но трансляция не прекращалась.

- Почему они не отключат сеть? - спросил ПалСаныч. - Могли бы, в конце концов, обесточить весь город.

- Все, кто мог отдать такой приказ, уже засвечены, - ответил Кодер. - И они сейчас озабочены совсем другим. А остальные… Даже не представляю, что сейчас творится в городе.

- Возможно, за нами уже выехали, - мрачно предположил Криворучко. - Не пора ли нам съябывать, господа?

- Ты прав, - вздохнул Кодер, с сожалением окинув взглядом терминалы. - Дальнейшее уже не требует нашего присутствия.

Они вышли из зала, сели в электромобиль и помчались по бесконечным неразличимым коридорам. Но ПалСаныч уже знал, куда они едут. К люку № 15.

Назад Дальше