другой бок левая нога левая рука тяни толкай голова и верхний отдел позвоночника отрываются от поверхности чтобы меньше трения падают ползу иноходью десять метров пятнадцать метров стоп
сон длительность сна просыпаюсь никаких сколько к последнему
фантазия мне дана фантазия одышка проходит стенные часы бодрый вид голову в мешок с кислородом на тридцать минут пробуждение от удушья остается только повторить четыре раза шесть раз достаточно я поправился передохнул силы вернулись пускай начинается день эти ошметки еле слышно ошметки фантазии
опять клонит в сон недосып так они пробуют мне рассказать на этот раз я проглочен выблеван зевота зевота опять клонит в сон недосып
этот голос бу-бу-бу потом во мне когда отпускает одышка часть третья после Пима не до Пима не при Пиме я путешествовал нашел Пима потерял Пима все конец я в третьей части после Пима как было как есть говорю как слышу более или менее по порядку ошметки в грязи моя жизнь шепчу в грязь
я узнаю это все более или менее в том порядке как было до Пима при Пиме огромное время промелькнувшая жизнь как было потом как стало теперь после Пима как есть моя жизнь ошметки
как помню ее так и рассказываю в том порядке губы мои шевелятся я их чувствую она вытекает в грязь жизнь моя то что от нее осталось недосказана недослышана недонайдена когда замирает одышка недошептана в грязь теперь все это такие древности естественный ход вещей путешествие пара разлука все это теперь потихоньку ошметки
я путешествовал я Пима нашел потом потерял все конец этой жизни первой второй уже третья по счету подступает одышка отпускает одышка и я слышу потихоньку как я путешествую со своим мешком банками в темноте в грязи иноходью ползу к Пиму сам того не зная ошметки теперь такие древности их слышу их шепчу такие как есть потихоньку в грязь
часть первая до Пима путешествую больше так продолжаться не может продолжается я успокаиваюсь воображаешь будто успокоился а сам нет потихоньку и ты на краю говорю как слышу и что смерть смерть если она когда-нибудь придет это все конец
конец и я вижу крокус в горшке во дворике в подвале шафран солнце карабкается вдоль стены рука вывешивает на солнце этот желтый цветок спускает его на веревке вижу длинную руку часы напролет солнце прячется горшок спускается он уже на земле исчезает рука исчезает стена
лохмотья жизни в лучах слышу не отрицая не веря я больше не говорю кто разговаривает так больше не говорят это должно быть неинтересно но слова как теперь до Пима это нет так не говорят только мои эти мои слова немые короткие подергивания всем низом ни звука когда удается в этом разница большая неразбериха
вижу все в натуральную величину в том числе и в мою вспышка света в грязи молитва голова на столе крокус старик в слезах слезы из-под пальцев небеса все самое разное на земле на море внезапную синеву золото зелень земли внезапно в грязи
но слова как сейчас слова не мои до Пима нет нет так не говорят большая разница я ее слышу между тогда и теперь какую-то разницу среди подобий
слова Пима голос исторгнутый у него он молчит вмешиваюсь проделываю все необходимое он подхватывает я бы слушал его всегда но мои-то слова покончить с моими естественный порядок до Пима то немногое что я говорю ни звука то немногое что вижу в жизни не отрицая не веря но во что верить в мешок может быть в темноту в грязь в смерть может быть в конце концов после всей этой жизни бывают мгновения
как докатился если это я нет не может быть нет сил неинтересно но с этого места я начинаю на этот раз нынешнее прочтение часть первая моя жизнь сжимаю мешок с него капает первый признак это место какие-то ошметки
ты здесь где-то здесь в жизни какое-то огромное время потом все конец тебя больше здесь нет потом ты опять тут это был не конец ошибка все сначала более или менее с того самого места с другого как когда новая картина там наверху в лучах в больнице к тебе возвращается сознание в темноте
то же самое что которое какое место никто не говорит не слышу одно из двух то же самое более или менее более сыро менее светло совсем не светло что это значит что я был где-то где было светло говорю как слышу каждое слово всегда
более сыро менее светло совсем не светло и шум смолк милый шум повод для рассуждении я наверное поскользнулся мы в самом низу нас больше нет скользим что дальше
другая эпоха тоже привычная несмотря на эти странности мешок хлябь нежность воздуха чернота печи цветные картинки хватило бы сил тащиться дальше все эти странности
но прогресс собственно говоря открывается вид на руины как в дорогом десятом в дорогом двадцатом о чем говорить исключая себя о синеве сна ах если бы ты видел какие потрясенья бывали четыреста лет назад
ах мой юный друг этот мешок если бы ты его видел я насилу его волок а теперь погляди я касаюсь макушкой дна
а у меня ни морщинки ни одной
на исходе мириадов часов мой час пятнадцать минут бывают мгновения я страдал в этом все дело мне пришлось нравственно страдать без конца надеяться и отчаиваться тоже сердце истекает кровью теряешь сердце каплю за каплей даже внутри иногда ни звука ни картин ни путешествий ни голода ни жажды сердце уходит мы уже близко я это слышу в иные минуты в лучшие минуты
рай прежде надежды выхожу из сна возвращаюсь в сон между тем и другим есть все все что надо сделать что надо выдержать что надо упустить что надо сварганить что надо довести до ума прежде чем опять разверзнется грязь вот как они хотят мне сказать на сей раз моя жизнь до Пима часть первая от одного сна к другому
потом Пим потеряны банки рука ощупывает ляжку крики мой беззвучный моментально рождается надежда быть там знать что это с тобой было чувствовать как сердце уходит слышать как говорят что ты уже близко
быть с Пимом пускай не сейчас а прежде знать что это с тобой было слышать как говорят что он вернется придет другой лучше Пима он уже близко правая нога правая рука тяни толкай десять метров пятнадцать метров он остается там в темноте не колышется грязь и на тебя внезапно ложится рука словно на Пима твоя рука два крика его беззвучный
у тебя будет тихий голосок он будет едва различим ты будешь рассказывать ему на ухо целую жизнь у тебя будет маленькая жизнь ты ее расскажешь ему на ухо это будет другое дело совершенно другая музыка вот увидишь как Пим тихая музыка жизни но в твоих устах она тебе покажется новой
потом ты уйдешь не простившись все будет кончено со временем с временами или только с тобой больше ни путешествий ни пар ни разлук никогда и нигде вот и пойми это
как было до Пима вот и скажи это сперва естественный порядок вещей те же самые вещи говорить их как слышу шептать в грязь единственной вечности для большей ясности одну вечность превратить в три просыпаюсь и иду туда вся жизнь часть первая до Пима как было потом Пим как было при нем потом после более чем после Пима как было как есть когда замирает одышка ошметки иду туда мой день моя жизнь часть первая ошметки
спящий вижу себя спящим на боку или на животе одно из двух на каком на правом так лучше мешок под головой или прижат к животу колени подтянуты спина колесом крошечная головка почти уткнулась в колени сжимающие мешок Белаква завалившийся на бок уставший ждать забытый сердцами в которых живет дремлющая благодать
не знаю что за насекомое скрючилось над своим добром с пустыми руками прихожу в себя на свое место что сперва попросить его немного повременить
с чего начну мой долгий день моя жизнь нынешнее прочтение пусть немного повременит свернувшись над моим сокровищем начеку Боже мой надо это шептать
двадцать лет сто лет ни звука и я не слушаю свет и я таращу глаза четыреста раз единственное мое лето или зима прижимаюсь крепче к мешку банка звякает из тишины этой дырявой тьмы самая первая передышка
что-то тут не так
грязь вечно теплая вечно сырая она на мне не сохнет воздух насыщен теплыми испарениями воды или какой-то другой жидкости вдыхаю воздух ничего не чувствую сто лет никакого запаха нюхаю воздух
ничего не сохнет сжимаю мешок первый верный признак жизни с него капает банка звякает мои волосы никогда не бывают сухими никаким электричеством их не взбить расчесываю их ага начинается вот другой предмет сзади это еще один мой запас а теперь часть третья вот еще одна разница
настроение перед уходом перед тем как события начнут развиваться стремительно и удовлетворительно ах душа какая у меня была душа в те времена равенства вот почему мне был дан товарищ
это все еще мой день часть первая до Пима моя жизнь нынешнее прочтение самое начало ошметки прихожу в себя на свое место в темноту в грязь сжимаю мешок с него капает банка звякает готовлюсь ухожу конец путешествия
говорить о счастье не решаешься маленькое словцо говорить об участье первая спаржа лопнувший нарыв но о приятных мгновениях это да ну еще бы до Пима при Пиме после Пима огромное время да чего там что я говорю о приятных мгновениях о не столь приятных к ним тоже надо быть готовым сразу слышу шепот дорогие ошметки собранные невесть где так лучше кто-то слушает другой записывает или тот же самый никогда ни стона ни слезы изредка внутри жемчужина никакого звука огромное время естественный порядок вещей
внезапно поскольку все что происходит уже еле удерживаешь кончиками пальцев альпийскую или спелеологическую картину в своем роде картину тех что смеются не последними а первыми жестокий миг здесь слова приносят пользу грязь беззвучна
итак затем испытание перед уходом правая нога правая рука тяни толкай десять метров пятнадцать метров к Пиму сам того не зная заранее банка звякает я падаю перетерпеть минутку все это
над чем смеяться почти в самом деле если подумаешь чувствовать что подыхаешь и снова обманом цепляться за жизнь короткие подергивания нижней части лица ни звука если бы можно было подумать про все что потом будет потеряно про эту великолепную грязь замирает одышка и я слышу ее еле слышно только чтобы было над чем посмеяться всю неделю если удастся об этом подумать
побег шар это воздух то немногое что осталось немногое которому вы обязаны тем что еще держитесь на ногах смеясь и плача и говоря что думаешь в телесном смысле ничего здоровье вне опасности одно мое слово и я снова есть разеваю рот чтоб не терять ни секунды пускаю газы у них свой смысл они вылетают изо рта ни звука в грязи
приходит слово мы говорим словами у меня есть еще кажется сейчас по моим потребностям хватит и одного аха значит мама невозможно рот открыт оно приходит сразу или в крайнем случае или между тем и другим есть место а-а-а значит мама или что-то другое другой шум потихоньку значит другое не важно первое попавшееся мне поможет утвердиться в правах
проходящее время мне рассказано и прошедшее время огромное время одышка проходит и ошметки огромной сказки такие услышанные такие прошептанные в этой грязи которая мне рассказана по порядку по естественному порядку вещей часть третья это там где у меня моя жизнь
моя жизнь по порядку более или менее в настоящем более или менее часть первая до Пима как было такие древности путешествие последний этап последний день прихожу в себя на свое место сжимаю мешок с него капает банка звякает потеря такого рода беззвучное слово это начало моей жизни нынешнее прочтение я могу начинать продолжать мою жизнь это будет еще один человек
что сперва сперва пить ложусь на живот это длится немало мгновений перетерплю мгновение рот открывается наконец язык высовывается лезет в грязь это длится немало мгновений это лучшие мгновения может быть самые лучшие попробуй выбери лицо в грязи рот открыт грязь во рту жажда проходит отвоеванная человечность
иногда в таком положении прекрасная картина прекрасная я хочу сказать в движении в цвете цвета синее с белым облака на ветру и в такой день под грязью прекрасная картина сейчас опишу она будет описана потом разлука правая нога правая рука тяни толкай к Пиму но Пима нет на свете
иногда в этой позе я опять засыпаю язык уходит на место рот закрывается грязь расступается это я засыпаю перестаю пить засыпаю или язык наружу и пью всю ночь все время пока сплю вот такая моя ночь нынешнее прочтение другой у меня нет пока сплю никаких сколько к последнему человеческому да и звериному тоже просыпаюсь спрашиваю сам себя опять цитирую стараюсь продлить это мгновение это тоже спасение
язык обложен грязью и так бывает остается только втянуть его в рот и пошевелить там проглотить грязь или выплюнуть вопрос питательна ли она и надежды потерпеть минутку
набираю полный рот грязи и так бывает это еще один мой запас потерпеть минутку вопрос если я ее проглочу пойдет ли впрок возникают надежды приятные минутки
розовый язык выныривает из грязи чем в это время заняты руки всегда надо видеть пытаться увидеть чем заняты руки что они пытаются делать левая ладно мы ее видели опять сжимает мешок а правая
пальцы правой руки закрываю глаза не голубые другие сзади и в конце концов ухитряюсь разглядеть эти пальцы краешком глаза там справа на конце вытянутой руки на одной оси с ключицей на самом конце говорю как слышу они разжимаются и сжимаются в грязи разжимаются и сжимаются это тоже мое спасение это мне помогает
эта кисть наверно недалеко от силы метр я чувствую что она далеко однажды она уйдет на своих четырех пальцах большой палец она потеряла что-то там не так она покинет меня вижу ее закрываю глаза другие глаза и вижу как она выбрасывает свои четыре пальца вперед словно крючья кончики погружаются тащат за собой и так она удаляется раз за разом понемножку подтягиваясь в горизонтальной плоскости уйти вот так смыться это мне помогает
и ноги и глаза голубые закрыты конечно но нет потому что внезапно наплывает другая картина последняя говорю как слышу там в грязи я вижу себя
мне вроде бы лет шестнадцать и в довершение счастья погода чудесна небо синее легкое запорошенное маленькими облачками вижу себя со спины и девочка тоже держимся за руки я и она ну и зад у меня
мы трудно поверить что за краски расцветили изумрудные травы даже трудно поверить мы старинный сон о цветах и об апрельской или майской поре а в кое-какие детали прямо не верится белый забор розовая трибуна мы на беговом поле в апреле или в мае
высоко подняв голову мы смотрим воображаю мы воображаю во все глаза смотрим куда-то вперед оба неподвижны как статуи не считая болтающихся рук статуи у которых переплелись руки что еще
в свободной левой руке у меня непонятный предмет а у нее соответственно в правой конец короткого поводка связывающего ее с довольно крупной пепельно-серой собакой которая сидит скособочившись повесив голову неподвижность этих рук
вопрос почему поводок в этой безбрежной зелени где понемногу зарождаются серые и белые пятна ягнята жмущиеся к матерям что еще на заднем плане пейзажа четыре тысячи пять тысяч метров синеватая масса пологой горы наши головы выше ее гребня
мы разжимаем руки и поворачиваем в разные стороны я направо она налево она перекладывает поводок в левую руку а я в тот же миг в правую тот предмет что-то вроде маленького белого кирпичика свободные пальцы сливаются руки болтаются собака не шевельнулась мне кажется что мы смотрим на меня втягиваю язык закрываю рот и улыбаюсь
если смотреть анфас девочка не такая уродина меня интересует не она бесцветные волосы ежиком толстое красное лицо в прыщах живот торчит над расстегнутой ширинкой кривые ноги с узловатыми коленками раздвинутыми для пущей устойчивости ступни развернуты на сто тридцать градусов блаженная полуухмылка обращена назад к горизонту образ брезжащей жизни зеленый твидовый костюмчик желтые ботинки все эти краски первоцвет или вроде того в бутоньерке
снова поворот внутрь на двадцать четыре градуса короткий спор переходы предметов из рук в руки слияние пальцев болтание рук неподвижность собаки ну у меня и задница
вдруг хлоп влево вправо и мы сломя голову нос по ветру руки болтаются собака следом понуря голову хвост поджат ничего общего с нами просто ей в тот же миг пришла в голову та же мысль что нам как у Мальбранша минус розовый цвет литературу-то я изучал если она начнет писать то будет писать без конца я кричу ни звука брось ее там и беги вскрывать себе вены