десять метров один час сорок шесть метров в час иными словами так будет лучше десять сантиметров в минуту четыре пальца немного больше я вспомнил мои дни ширина моей ладони моя жизнь как ничто человек стоя дыхание
силится открыть банку не видит чем надо сменить лампы сдается банку и открывалку сует в мешок очень спокойно
поспал шесть минут неровное дыхание ушел как только проснулся шесть метров немного больше час двенадцать рухнуть
конец седьмого года неподвижности начало восьмого короткие подергивания морды словно жрет грязь
три часа ночи начинает шептать к моему изумлению сумел уловить какие-то ошметки Пим Бим имена собственные вероятно воображаемые грезы разное воспоминания жизни невозможно все во множественном на всякий случай вот мой старшенький старая стройка прощай
тишина чудовища огромное время полнейшее ничто перечел записки предка просто чтобы время скоротать начало шепота его последний день счастливчик присутствовать при этом вот на что я годен
перечел наши записки просто чтобы время скоротать больше из-за меня чем из-за него он едва мямлит уже год с лишним я девять десятых не улавливаю это раздается так внезапно звучит так слабо вылетает так быстро длится так мало бросаюсь все кончено
лежит и не шевелится как куль а отводить глаза запрещено к чему все это Крим говорит он подыхает я тоже не смеем его бросить живо единственный выход подохнуть
вчера в дедовской тетрадке место где он жаждет умереть слабость к счастью к чести семьи мимолетна он продержался до пенсии я слава Богу скука бездействие дайте мне отсмеяться все дело в характере и профессия сказывается
лежу рядом с ним удачное новшество так лучше за ним наблюдать ни одно содрогание от меня не укроется чем сидеть на скамеечке на манер древних даже папаша и в том состоянии в каком он пребывает не столько на глаз сколько на ухо позволю себе так выразиться это ясно нужно придумать что-то новое
Крим то же самое прямой как жердь за своим пюпитром сосредоточен шариковая ручка наготове начеку ловит каждую мелочь работы хватает если ничего нет изобрету надо себя занять иначе смерть
тетрадь для тела незловонное пуканье такие же испражнения чистая грязь причмокивания вздрагивания мелкие судороги левой руки в мешке беззвучные содрогания низа тихие неспешные движения головы лицо отделяется от грязи левая или правая щека и щека которая оказывается на ее месте левая или правая лицо или правая щека левая щека или лицо соответственно опять мое мнение меняется это мне плюс что-то это мне напоминает
Крам Седьмой возможно при последнем издыхании физиономия белее наволочки а я еще сопляк когда же это кончится наконец долгая агония покой и я счастливый избранник тетрадь для всего этого во всяком случае можно прочесть образчики восьмое мая праздник победы впечатление такое будто он тонет Крим считает будто я чокнутый
вторая для болтовни слово за слово я едва к ней прикасаюсь третья вот эта для моих комментариев хотя до сих пор все вперемешку в одной и той же синей желтой и красной соответственно стоило только подумать
купаясь в свете моих ламп так что кожа лоснится он цедит сквозь зубы насчет темноты слепой он что ли вероятно он иногда открывает эти огромные синие глаза и насчет приятеля я никого не вижу у него в голове темнота друг
трогать запрещается можно было бы ему помочь Крим хочет пойти дальше почистить ему ягодицы по крайней мере вытереть лицо чем мы рискуем никто не узнает кто знает лучше не надо
мечтал о великом Краме Девятом самом великом из нас всех на сей день незнаком с ним жаль старикан о нем вспоминал буйный сумасшедший которого останавливали силой пока он не дошел до предела связывали как колбасу Крим исчез больше я никогда его не видел
он был первый кто пожалел к счастью безрезультатно семейная честь убрать скамеечку несносное нововведение не сохранилось и идея трех тетрадей осталась без последствий в чем величие она там
пышное свидетельство согласен спорное к тому же особенно желтая тетрадь этот голос нездешний здесь надо отринуть свое "я" ничего не говорить когда ничего
синие глаза я их вижу старый камень может быть наш новый дневной свет это ладно друг в голове и темнота это конечно и голос голоса их всех а я ничего не слышу и какое все черт я тринадцатый кто носит это имя
и еще конечно как знать наши чувства наши знания что такое доказательство а если я тринадцать жизней здесь я говорю тринадцать но уже до того с тех пор сколько уже других династий
этот голос как неудачно в иные минуты мне чудится что я его слышу и мои фары что мои фары гаснут Крим считает меня сумасшедшим
чуть больше двух лет протянуть потом всплыть ах нет лечь если бы я мог лечь больше не шевелиться я на это способен мимолетная слабость из жалости пойти немного дальше если есть какое-нибудь немного дальше мы знаем только это маленькое освещенное поле когда-то он шевелился это есть в книге немного дальше в грязи темнота мой старшенький умирающий падает к его внуку твой папаша его дед он исчез внутри никогда больше не видел думай об этом когда придет твой час
маленький блокнот в сторону эти интимные записки мой маленький блокнот излияния души изо дня в день это запрещается одна-единственная огромная книга и все внутри Крим воображает что я рисую что пейзажи лица забытых любимых
хватит конец извлечений да или нет да или нет нет нет никакого свидетеля никакого писаря совсем один и все-таки я его слышу шепот совсем один в темноте грязь и все-таки
а теперь чтобы продолжить чтобы закончить чтобы быть в состоянии это сделать еще несколько сценок жизнь там наверху в лучах света вот так идет постольку поскольку слово за слово последние сценки я его запускаю останавливаю ударом по черепу невозможно слушать это дальше или он остановится невозможно говорить об этом больше одно из двух открывалка сразу же или нет часто нет молчание отдых
он замолчал я заставил его замолчать позволил ему замолчать одно из двух не уточняется все останавливается молчание долгое более или менее не уточняется долгий отдых более или менее я его привожу в действие открывалка или буквы как когда иначе слова не добьешься новый цикл и так далее
пробелы это дыры иначе оно протекает более или менее более или менее большие дыры разговор о дырах невозможно уточнить не стоит я их узнаю жду продолжения или ошибаюсь а открывалка или открывалка все-таки это ему помогает выкарабкаться не уточняется постольку поскольку вот так идет слово за слово чтобы продолжить чтобы закончить чтобы быть в состоянии это сделать вторая потом только третья и последняя
какая страна все страны полнощное солнце полуденная ночь все широты все долготы
все долготы
какие люди весь спектр от черного до белого все испытал потом отверг получалось одно и то же слишком расплывчато милосердие сострадание вернулся умирать на родину двадцать лет железное здоровье там наверху где свет моя жизнь заработал на нее моя жизнь все испытал особенно стройка он прошелся по всем специальностям особенно штукатуром повстречался кажется с Пам
любовь рождение любви рост убыль смерть совместные попытки оживления сзади тщетно новые попытки спереди тщетно выбросилась из окна или выпала перелом позвоночника больница хризантемы ложь кстати об омеле милосердие
выходил из дому днем нет ночью меньше света немного меньше выходил ночью днем вырыл себе норку руина страна усеянная руинами всех столетий мой пес спинномозговой или spinal dog он лизал мне все места Ском Скум попал под самосвал у него были не все дома перелом позвоночника тридцать лет до сих пор жив здоровье железное что делать что делать
жизнь сценки времени в обрез чтобы увидать занавес который раздвигается тяжкое колыхание черного бархата что за жизнь чья десять лет двенадцать лет уснул на солнце у подножия стены белая густая пыль у подножия пальмы лазурь маленькие облачка еще детали опять сгущается тишина
какое солнце о чем я говорил не важно я говорил так было надо видел что-то называл это там наверху говорил что это так что это я десять лет двенадцать лет уснул на солнце в пыли чтобы был покой он у меня есть он у меня был открывалка ягодица сцена следующие слова
море под луной выход из порта после солнца луна всегда свет день и ночь кучка людей позади я все те кого вижу всех столетий поток меня уносит отлив долгожданный ищу остров дом наконец упасть и больше не шевелиться небольшая прогулка вечером до самого берега с той стороны где шире потом вернуться упасть спать проснуться в тишине глаза которые могут остаться открытыми жить старый сон о крабах водорослях
назад уходит вдаль земля братьев и гаснут огни гора а если обернусь бряцание сильней он падает я на колени падаю ползу вперед к бряцанию цепей это может быть другое другое путешествие я путаю с другим какой остров какая луна что видишь то и говоришь мысли иногда уходят вместе с этим исчезает голос продолжается несколько слов он может остановиться он может продолжаться непонятно от чего это зависит этого не сообщают
от чего ногти которые могут продолжать мертвая рука несколько миллиметров слишком медленно жизнь их покидающая волосы мертвая голова мозг которые катит как обруч дитя я выше чем он я падаю исчезаю обруч еще катится теряет скорость качается падает исчезает алея спокойна
невозможно продолжать я разговор обо мне не о Пиме Пим кончился он кончился теперь я в третьей не Пим голос мой голос говорит это эти слова невозможно продолжать а Пим что Пима никогда не было и Бом которого я жду чтоб закончить чтобы тоже кончиться что Бома никогда не будет ни Пима ни Бома а голос бу-бу-бу наш всем нам принадлежащий никогда больше был один-единственный голос мой никогда никакого другого
все это не Пим а я шепчу все это этот голос мой голос совсем один и склоненный надо мной вот сейчас отмечает одно слово из трех два из пяти из поколения в поколение одно слово из да или нет но главное продолжать невозможно сию минуту совершенно это главное и даже безумие я слышу его шепот в грязи обращенный к грязи безумие безумие останови свой лепет размажь опять грязь по лицу дети так делают в песке на морском пляже в деревнях в каменоломнях те кому не повезло
размажь размажь повсюду дитя ты делал бы так в песочницах даже ты грязь выше висков так что больше уже ничего не видно кроме трех седых волосков старый парик брошенный на помойку фальшивый заплесневелый череп а отдых ты ничего не можешь сказать когда времена кончатся ты кончишься быть может
все это времени в обрез только сказать все это мой голос этот голос он мой не так тише не так четко но смысл и возврат к Пиму где покинут часть вторая она еще может кончиться так надо так лучше больше трети две пятых потом только последняя потом только последняя
о Ч довольно глубоко плевать на свет скоро конец там наверху последняя вещь последнее небо эта муха быть может скользящая по стеклу по простыне все лето перед ней или полдень торжество красок за стеклом в проеме пещеры и плывущие к берегу паруса
два паруса один слева другой справа которые плывут сюда сближаются или один опускается другой поднимается или плоскость перерезана по диагонали из верхнего левого или правого нижнего угла правого или левого раз два три и четыре плывущие сюда сближаются
первая пара потом еще и другие столько раз сколько надо или первый раз два три или четыре второй два три четыре или раз третий три четыре раз или два четвертый четыре раз два или три столько раз сколько нужно
для чего чтобы быть счастливым чтобы в глазах в расширившихся зрачках среди бела дня стало темно скорее муха рано утром четыре часа пять часов солнце поднимается ее день начинается муха разговор о мухе ее день ее лето на стекле простыне ее жизнь последняя вещь последнее небо
о Ч очень глубоко быстро конец там наверху где свет мой шлепок и ноготь по коже для верхней перекладинки римского И когда внезапно слишком рано слишком рано несколько сценок еще внезапно я перечеркиваю крест сверху очень глубоко Святой Андрей Черноморский и открывалка это значит опять у меня внезапные перепады настроения
моя жизнь еще там наверху где свет в мешке оно шевелится утихомиривается опять шевелится сквозь потертую ткань свет проникает не такой яркий сухие шорохи всегда издали но меньше вечер он вылезает из мешка еще совсем маленький я еще здесь первый всегда я потом остальные
сколько лет Боже мой пятьдесят шестьдесят восемьдесят сморщенный на коленях ягодицы на пятках ладони на земле расставлены как ступни это совершенно ясно больно ягодицам задница приподнимается голова качается елозит по соломе так оно лучше шум метлы хвост собаки мы хотим домой наконец
глаза мои открываются еще слишком светло вижу каждую соломинку стучат три или четыре как минимум молотки ножницы кресты может быть или какое-то другое украшение
на четвереньках добираюсь до двери поднимаю голову ну да глазею в щелку на край света я бы так дошел до края света на коленях я бы обошел его на коленях руках передних лапах глаза в двух пальцах от земли ко мне возвращается обоняние временами сухой смешок вздымает пыль на коленях вдоль сходней на нижнюю палубу где эмигранты
сиреневый свет Гомерова сиреневая волна среди улиц летучие мыши выходят мы еще нет не так глупы это я мозг звуки все такие же далекие все меньше виноват вечерний воздух это нужно понимать а то что потом надвигается это только скрип колес он надвигается железный обод подпрыгивающий на булыжниках может быть везут урожай но тогда деревянные башмаки
не важно вот и я как я продолжаю существовать все еще на коленях сложены руки все еще прижаты к лицу кончики пальцев соединены перед кончиком носа кончики пальцев соединены перед дверью верхушка головы или макушка прислонена к двери поза видна и непонятно что сказать кого умолять о чем умолять не важно важна поза важно намерение
как я продолжаю существовать стемнеет придет день когда все заснет мы выскользнем наружу хвост который метет солому у него не все дома теперь мне надо подумать за нас двоих вот занавес закрывается очень дорогой слева справа мы исчезаем потом все остальное вся дверь исчезает жизнь там наверху маленькая сцена я бы не мог вообразить я бы не мог
удар по черепу зачем аутопсия потом что потом что сейчас мы попробуем увидеть потом последние слова так на так несколько слов ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ БОЛВАН нет исчезновение Пима конец второй только третья и последняя мы не можем продолжать мы продолжаем то же самое можно ли будет остановиться скорее уж остановить мы не можем продолжать мы не можем остановиться остановить
итак Пим останавливается жизнь там наверху где свет он не может больше чтобы или я соглашался или удар по черепу я не могу больше одно из двух а потом что он я сейчас я у него спрошу но сперва я когда Пим остановится что со мной станет но сперва тела прижатые бок к боку я на севере ну вот с туловищами ясно с ногами но руки когда Пим останавливается где что делают руки кисти рук
его правая там справа на уровне ключицы или креста Святого Андрея Волжского моя вокруг его плеч шеи не вижу это что касается правых рук с кистями я не вижу этого не говорят соответственно а другие левые руки разговор о наших руках вытянутых впереди нас кисти вместе в мешке ну вот с четырьмя руками четырьмя кистями рук ясно но вместе как вместе только соприкасаются или сцеплены
сцеплены но как сцеплены как в рукопожатии нет но его кисть растопырена моя сверху пальцы скрючены просунуты между его пальцев ногти рядом с ладонью такое положение они в конце концов заняли так я его хорошо вижу хорошо и в скобках внезапно слишком поздно немного поздно озарение как мои приказы другим способом более гуманным
мои требования через другую систему сигналов совсем другую более гуманную более тонкую от руки к руке в мешке кривые ногти и ладонь поскрести нажать но нет по-прежнему правая удар по черепу ногти в подмышку для пения острие консервного ножа в ягодицу рукоятка тыкается в почку хлопает наискось а указательный палец в дырку все необходимое до конца жаль хорошо а головы
голова к голове мое правое плечо неизбежно налегает на его левое я повсеместно сверху но рядом как как две старые клячи запряженные вместе нет но моя то есть моя голова лицом в грязь а его голова правой щекой книзу его рот у моего уха наша щетина перемешалась впечатление что для того чтобы нас разлучить надо было бы нас побрить ну вот это насчет тел рук кистей рук голов
итак то что стало им и мной проваливается в прошлое в этом положении когда Пим останавливался потому что не мог больше я соглашался или удар по черепу потому что не мог больше я его спрошу но я я