Мы сидели на одной из съемных квартир Маузера, но Малыш распоряжался в ней как у себя дома и даже хранил там небольшой запас травяных сборов, заваренным настоем которых меня и потчевал. Свой адрес Малыш мне не сказал, в гости не приглашал. Конспиратор, блин.
- У меня с почками порядок, - отставив пустой стакан отказался я и по старчески поделился своей проблемой, - геморрой вот мучает, а работа сидячая.
- Есть и на это отвар, - сострадая утешил Малыш, - я вам сбор подготовлю, только пейте его регулярно. Я и ребятишкам укрепляющие мышцы и кровеносную систему сборы и отвары готовлю, только врут "мерзавцы" что пьют, выкидывают небось.
- И это все что вы делаете в сопротивлении?
- А разве этого мало? - без улыбки и очень серьезно спросил Малыш.
А еще он использовал свою квартиру как явку, дежурил на связи, хранил оружие, укрывал нелегалов, при необходимости вел визуальную разведку. Малыш хотел чтобы его внуку было куда возвращаться и делал для этого все что мог.
- Знаете я ведь в конце сороковых родился, тогда шутили, что мы массовый послевоенный выпуск, - негромко, доверительно говорил Малыш, а я внимательно слушал, - мальчишкой помню все завидовал партизанам и подпольщикам. А вот теперь на старости лет ушел в подполье и стал партизанским связным, иногда как подумаю, просто жутко становится… что же это с нами делается? До чего страну довели?
- Думаю равнять не стоит, - с трудом подыскивая слова попытался возразить я, - тогда была нацистская оккупация, сейчас совсем другое время…
Время было после полудня когда к Малышу на явочную квартиру пришли Вадим и Маузер.
- Малыш, - мягко обратился немолодой, но еще полный сил Маузер к сухонькому старику, - я установил подходы к Крокодилу, охраны у него полно, он без нее даже срать не ходит, но охранников мы нейтрализуем, план ликвидации разработан.
- Ребята согласны принять участие в акции, - доложил Вадим, - у нас все твою историю знают. Мы готовы. Ты как? Лично будешь это тварь резать, а то может я, а? Разреши мне Малыш…
- Не надо Макс, - тихо и печально сказал Малыш, - Я не хочу убивать из-за угла. Я хочу чтобы его и ему подобных поставили перед народным трибуналом. Пусть их судят по совести, пусть за каждую капли крови, за каждую слезу ответят. А если я до этого не доживу, то…
Малыш суетливо достал из письменного стола и протянул Вадиму рукописные листочки.
- … вот это мои свидетельские показания, зачитай их на трибунале Макс.
- Хорошо, - взял листки и убрал их в куртку Вадим, - Я обещаю тебе Малыш, слышишь, обещаю твои показания дойдут до трибунала. Если убьют меня, то их зачитают другие. И твой внук будет знать об этом. Помни Малыш, я обещаю.
- Мы обещаем, - сухо поправил Вадима, Маузер.
Я молчал, сказать было нечего, что я могу сказать старику чья семья растоптана и уничтожена? Чем мне возразить эту гнусному пособнику националистического подполья, этому члену организованной преступной группы, этому бойцу сопротивления, какие найти аргументы? Объяснить, что частный случай не должен заслонять общую картину? Но разве я сам не знаю массу подобных ситуаций? Каждый день в интернете на блогах и форумах обсуждают как крокодилы безнаказанно давят, размазывают по дорожному покрытию людей. Обычных людей: зрелых мужчин и стариков; не щадят даже беременных женщин и детей, с равнодушием рептилий уничтожают всех кто случайно встал у них на дороге. А если дело в редчайшем случае и доходит до суда то приговоры звучат как насмешка, как оскорбление, как глумление над памятью погибших и презрением к горю их родственников. Но я не обобщаю, это всего лишь частные случаи, а частные случаи не в коем случает нельзя объединять, это искажает общую такую благополучную картину нашего процветающего государства. Правого государства где все должно быть только строго по закону. Закону Крокодилов.
- А это правда, что вы книжку про нас пишите? - деликатно тронул меня за руку Малыш.
- Пытаюсь, - немного смутился я, - не знаю только, что получится. Пока материалы собираю.
- Пожалуйста напишите и про мою историю, - вежливо попросил Малыш, - напишите, что втоптанные в грязь мы уже поднимаемся. Даже старики. Напишите?
- Обещаю тебе Малыш, Обещаю. И твой внук будет гордиться тобой, я напишу ему об этом. Пусть только в книжке.
Провожая меня Малыш не плакал, это у меня в глазах стояли не пролитые слезы.
Глава восьмая
Датчики раций
Ловят приказ:
"Русской нации"
Пробил час.
Сергей Яшин
"Происходит вымирание русской части населения, слом этнокультурного баланса в России. Вполне возможно, что если не через 8 лет, то через 20 точно Россией будут управлять выходцы с Кавказа не только в силу их большей сплоченности, но и в силу относительно большой численности", - сказал директор Института проблем глобализации Михаил Делягин в интервью "Русской службе новостей" - читал я распечатку сделанную с сайта rosbalt. ru.
И сделал вывод: Бред. А если нет? Зябко передернул плечами, этак через десять - двенадцать лет нас "кнутом и пряником" погонят голосовать за самого толерантного любимца власти из "россиянского" южного региона. И ведь пойдем, дорогие россияне пойдем, а всех недовольных в зиндан.
Напротив меня сидел юноша "бледный со взором горящим" и мелкими глотками пил горячий кофе.
- А почему вы не квас употребляет? - закончив чтение довольно язвительно поинтересовался я у русского нациста, - это более отвечает национальному духу истинного славянина - ария.
- Тогда уж лучше пивка, от кваса меня пучит, - добродушно сказал доморощенный ариец, - но не могу, я за рулем.
И в свою очередь так же язвительно отреагировал:
- Извиняй дядя, но кумыс я тебе предложить не могу, в этом кафе его не подают.
О том, что у меня от употребления молочных продуктов наступает желудочное расстройство я конечно не сказал. Еще чего.
Это я попросил Вадима познакомить меня с национал-социалистами. Интересно на них глянуть воочию в обыденной обстановке. Тот обещал и выполнил мою просьбу. И вот я сижу в кафе и внимательно рассматриваю совершенно заурядного по внешности молодого человека. Смотрю, но ничего демонического в нем не нахожу, хотя в среде у него псевдоним "Брок" производное сокращение от места шабаша европейской нечистой силы горы Брокен.
- Рекомендация Макса, - между тем говорил мне Брок, - это очень солидно. Очень. Его все уважают. Крутой, по делу крутой. Ну спрашивай, чего тебе интересно?
- Россия для русских! - начал я, - Это ваш лозунг?
- Наш, - кивнул Брок, - а чё?
- …й в очко! - разозлился я, - или нормально без "чё" разговаривай или иди на…
- Ты дядя, - гневно покраснел Брок, - за словами следи. У нас за… в очко, режут. Кабы не Макс, я бы тебя за эти слова прямо тут уделал.
Разговор с арийцем не получался. Кричать, что уделать меня не так просто, глупо. Это надо делом доказывать, а оно мне надо? Я молча встал и проходя мимо арийца пошел на выход их кафе. Замедлил шаг, крутнулся на носках, рукой резко, но не сильно ударил его в горло, он захрипел. Я обратно сел за стол. Оно мне надо. Годы идут, навыки остаются, а этим приемом я со времен службы в армии пользуюсь. При необходимости конечно. Когда Брок отдышавшись хрипеть перестал я вежливо заметил:
- Если задел ваши чувства арийца и гомофоба, то прошу прошения, а вот за угрозу "уделать" вы получили по заслугам. Будем продолжать беседу?
- Нечестно, - потирая горло буркнул Брок, - исподтишка…
- Честно, - возразил я, - у вас преимущество в возрасте, мышечной массе, скорости реакций, а у меня только опыт и знания. И мой опыт говорит, что Россия для русских (если считать русскими: чудь; мерю и берендеев исконно живущих в центре русских земель) возможна только в границах Московского княжества шестнадцатого века, далее идут земли инородцев. Что по этому поводу скажите?
- А я ждал этого вопроса, - пристально глядя на меня сказал и потирая горло чуть усмехнулся Брок, - меня и Макс предупредил, что ты за фрукт, мой ответ готов, держи…
Достал из своего пакета небольшое яблочко, протянул мне и спросил:
- Сорт узнаешь?
- Яндык, - нехотя сказал я.
А Яндык это не только сорт яблок, это еще и название села на нижней Волге. Живут там русские, казаки, калмыки, казахи, еще в советское время приехали и мирно со всеми уживались несколько семей переехавших с Кавказа. Бедное село. Работы много, платят за нее мало, пьют. Все как и в других селах и не только на Волге, но и по всей стране. В нулевые когда еще залпами гремела на Северном Кавказе война, в село стали приезжать чеченцы, кто к родственникам кто к друзьям, кто просто так. Начались драки, ну разумеется по исключительно бытовым причинам. В жестоких драках, местных били, они давали сдачи, не хотели ложится под пришлых. Напряжение нарастало, а потом полыхнуло…
В ночь с 21 на 22 февраля 2005 года на сельском кладбище в Яндыках были повалены несколько православных крестов, был осквернен и разбит памятник Эдуарду Кокмаджиеву - калмыку, солдату, погибшему в Чечне. Село забурлило, начались сходы местных жителей, главное требование, выселить пришлых.
24 февраля по подозрению в преступлении были задержаны и взяты под стражу трое молодых чеченцев. 31 марта следствие было закончено, и дело было передано в суд. В мае осудили только двоих. 10 августа дело было пересмотрено, преступникам дали условные сроки и отпустили на свободу. 10 августа обозленными местными парнями был избит чеченец публично хваставший, что ему удастся откупиться от любого суда. 11 августа группа чеченцев в отместку жестоко избила несколько калмыков. Собравшаяся молодежь знакомые, родственники, друзья избитых ребят вызвали чеченцев на "стрелку". Те не пришли. Они вышли в другой день, 16 августа примерно пятьдесят чеченцев ходили по селу ловили и по одиночке избивали калмыков. Все это вылилось в массовую драку возле местного бара, во время которой был искалечен, а затем выстрелом в голову в упор был убит 24-летний калмык Николай Болдырев.
18 августа начался погром. Жгли дома, били пришлых, те метались в огне горящих домов и все бросив бежали под защиту милиции. Рядом со схватившимися за топоры, вилы, ножи калмыками, встали казаки, русские, казахи. Женщин и детей они не трогали. Милиция вмешиваться боялась и бездействовала. На помощь местным спешили казаки из областного центра, ехали группы вооруженных калмыков из соседней республики. Назревала беспощадная резня и всеобщее избиение горцев. Село было блокировано внутренними войсками и армейскими подразделениями, чеченцев из него вывезли. Все утихло…
- И как по твоему я теперь должен относится к калмыкам? - убрав яблочко в пакет спросил меня, нацист Брок.
- Ну и как?
- С уважением, - скупо улыбнулся Брок, - с большим уважением вот как. Молодцы не дали себя опустить, не прогнулись. Никогда их "косоглазыми" не назову. А если чего, так я первый им на помощь приду. И заметь ни одного национального конфликта между русскими и калмыками в этом селе не было и нет. Мы в мире со всеми живем, пока нас не трогают.
- Это частный случай, а вообще…
- Нет, это не частный случай, - быстро прервал меня Брок, - это как раз общий случай и весьма показательный. Как беда, так все вместе встаем. В муках, в страхе, в крови, в боли родовых схваток наша нация переживает новое рождение и места в ее строю хватит всем. А если не хочешь, то и не надо, это твое дело. Гнать тебя с твоей земли никто не будет, места всем хватит.
Я подбирал слова и аргументы для возражений, но не успел.
- Знаешь я вот как иногда думаю, - уже другим тоном немного смущенно заговорил Брок, - Русский народ, такой каким он был: терпеливым; покорным и безропотным, уже умер или стремительно вымирает, на его месте прорастает новая нация, русская нация, взявшая от этого народа все самое лучшее, так как хороший сын и достойная дочь принимают от матери и отца их наследство, чтобы его приумножить, а не пропить. Для нас это самое главное. А с тобой я думаю договоримся, - очень серьезно сказал Брок, - вот ты татарин и чтобы ты хотел от нас?
- Сохранения и расцвета нашей земли и нашего этноса. Безоговорочное уважение его веры, культуры и их развитие. Полное юридическое и фактическое равноправие с другими народами. Все стратегические общегосударственные решения принимать только всем вместе. В экономике независимость, чтобы столица не все под себя хапала. И пусть твои "наци" у нас свои порядки не устанавливают. Подлинное самоуправление без указки сверху. Все вроде… ну и конечно всем кто живет у нас, все гражданские права, в том числе и право быть избранными в органы власти, полная безопасность и безоговорочное уважение их веры, традиций и культуры. Полагаю, что и наш язык им не помешает изучить, добровольно конечно исключительно из уважения к народу с которым бок о бок живут, мы же все без исключения на русском свободно говорим.
- Договорились, - подумав кивнул Брок, - это нормально, каждый свой народ любит. И должен любить, иначе он быдло.
Я нервно засмеялся, ну ладно этот Брок еще по большому счету пацан, а я то? Уже давно седой весь, а все в игрушки играю, фантазирую с умным видом. Я разве имею право за других говорить? Нет. И можно подумать эти решения и договоренности хоть что - то значат и хоть кто-то будет их исполнять. Глупо как все.
- Ты чего смеешься? - с подозрением спроси Брок и нахмурился.
- Да так, - махнул рукой я, - вообще то все эти права о которых мы с тобой говорили давно в Конституции прописаны.
- Дело не в том, что написано, - холодно сказал как отчеканил Брок, - дело в том кто и как написанное исполняет. И еще…
Он медленно встал из-за стола, я насторожился.
- … я знаю неплохой ресторан, там из натурального кобыльего молока готовят и подают степной напиток жизни, поехали, я угощаю.
- Э… я тебе признаюсь… - слегка краснея от смущения пробормотал я, - у меня от молочного живот схватывает. Может лучше выпьем приготовленного из натуральных зерен "турецкого" кофе, а не эту растворимую якобы кофейную бурду? Тут недалеко отличная кофейня есть. И это я угощаю.
Разом вместе и засмеялись. Так - то, а вы говорите павлины.
Глава девятая
Разговаривают два врача:
- Знаете, у меня был случай, что пациент по всем диагнозам должен был умереть еще 10 лет назад, а он все еще жив.
- Вот видите коллега, если человек по-настоящему хочет жить, то медицина бессильна.
Анекдот. Автор неизвестен.
В среде он известен под оперативным псевдонимом Лэнс. Он стукач, он же дятел, барабанщик, внештатный сотрудник, оперативный источник и прочая… прочая… Для определенной категории лиц снабжающих органы информацией о своём окружении придумано много различных названий от оскорбительных до обтекаемо нейтральных. Лэнс входит в группу Макса. Мне было смешно, что при встрече на квартире он так и не снял бейсболку за длинным козырьком которой его лицо оставалось в тени. Все было так похоже на неловкий и глупый розыгрыш, где люди скуки ради дурят заехавшего к ним наивного и туповатого провинциала. А что? И это вполне возможно. Вот исходя из этого и будем относиться ко всему происходящему, подумал я. Спектакль и нечего более. И как же в этом спектакле становятся добровольным помощником наших любимых, глубокоуважаемых, совершенно неподкупных и высокопрофессиональных органов несокрушимо стоящих на защите конституции?
- Ну лично меня, - глухо рассказывал Лэнс, - на наркоте подловили. На улице задержали, скрутили и в авто. В машине совершенно открыто сунули в карман большую дозу героина, в отделении обшмонали при понятых, достали, запротоколировали, все срок готов. Я входил и вхожу в легальную организацию, - тут Лэнс произнес название которое мне ни о чем не говорило, - вот мне "господин - товарищ" в штатском и говорит: "Выбирай: срок или помощь нам". А у меня институт, мама с папой. Чего тут выбирать? "Все ясно, - ною, - не сажайте, я все сделаю" Тут же и заяву под диктовку написал, типа добровольно прошу принять меня нештатным сотрудником, потом первый донос. Пока донос сочинял чуть от сдерживаемого хохота не обделался.
- А что же тут такого смешного? - брезгливо недоумевал я.
- Так нас Маузер всех заранее проинструктировал, как вести себя при задержании и вербовке, - из под отбрасываемой на лицо тени молодо и беззаботно засмеялся Лэнс, - ной, проси, и все такое. Покажи себя размазней, про такого никогда не подумают, что он входит в нелегальную группу. Типаж не тот. Мы даже содержание первого доноса учились писать. Поменьше конкретики, побольше всякой херни, типа слышал, вроде видел и всякое такое. А после вербовки я сразу с Максом на связь вышел, сообщил, что и как. Дальше меня уже Маузер вел. Объяснял как надо себя вести, что конкретно писать и вообще линию поведения мы вместе выстраивали.
- А еще как вербуют и вообще кого склоняют к сотрудничеству? - помолчав спросил я.
- Ну допустим, парень или девушка общаются в движении и участвуют в легальных акциях протеста. Их хватают и волокут в отдел, там устанавливают все данные. Первое дело это запугать и установить, тех кто может активно участвовать в протестных действиях, их берут за заметку чтобы если чего… профилактически арестовать или спровоцировать на определенные действия. Второй смысл законных трехчасовых задержаний это подборка будущих провокаторов. Если задержанное лицо представляет оперативный интерес его вербуют, - пояснял Маузер, - Не обязательно сразу, могут и подождать немного. Как правило действуют достаточно грубо: Учишься в институте? Отчислим и вперед в армию, а уж мы постараемся чтобы тебя отправили куда погорячее. Наркоту чаще всего подкидывают, огнестрельное оружие намного реже. Бывает, что под пытками выбивают нужные показания, а потом шантажируют: "Смотри эту запись передадим твоим дружкам, так они же тебя и убьют". Иногда вполне реальные уголовные дела прекращают, только стучи. Представьте себе еще совсем молодого неокрепшего человека на которого обрушили всю мощь карательной системы. Он один, против него государственная машина, для которой раздавить его это пара пустяков. Многие ломаются. Становятся провокаторами. Почти все они ненавидят своих кураторов, за то что их сделали подлецами. Поверьте это очень опасно, очень. Такой агент в любой момент может убить своего "наставника" или публично совершить акт насилия сообщив, что он это сделал по приказу соответствующей службы. В истории спецслужб есть масса таких скандальных примеров. Если человек хочет от этого уйти, то самый простой способ это публично объявить о том кто его толкнул на провокации и чем его шантажировали. В этом случае, его физически не тронут те на кого он "стучал", а его так сказать "наставник" получит хороших трендюлей от своего начальства и его карьера в политическом сыске будет сильно затруднена если вообще не прекратится.