– Знаменитая исполнительница песен в стиле кантри. Она пела… впрочем, неважно. Но если ты понимаешь, что Тед тебе не подходит, что его не сравнить с папой, забудь о нем.
Мамуля махнула рукой.
– У твоего отца были свои проблемы.
От негодования у меня перехватило дыхание.
– Не смей, – выпалила я. – Не смей говорить о нем в таком тоне.
– Я не сказала ничего плохого. Я сказала, что он был человеком, и как у любого человека у него были свои недостатки. Никто не совершенен, Кесси.
Шум душа и воды, хлещущей из-под крана, смешался с затопившей меня яростью, и мне захотелось немедленно хлопнуть дверью. К сожалению, я этого не сделала. Возможно, это было бы лучше для нас обеих. Вместо этого я выключила воду, с размаху ударив искусанной рукой по кнопке душа.
– Я не говорила, что у папы не было недостатков! – закричала я, хотя мне уже не мешал шум воды. Если агенты ФБР и в самом деле подслушивали, у них наверняка полопались барабанные перепонки. – Я сказала, что он лучше Теда. И лучше всех остальных.
– Дорогая… – с надрывом начала мамуля, и я почувствовала, что ей жаль меня. Да-да, преступница, которую суд приговорил носить электронный браслет, жалеет члена коллегии адвокатов. – Я никогда тебе об этом не говорила, но теперь ты уже достаточно взрослая… Видишь ли, еще до того как твой отец заболел, у нас были проблемы. Ничего из ряда вон выходящего, и все же он был обычным человеком…
Продолжения я не слышала, потому что выскочила из ванной и бросилась прочь по коридору. У входной двери я немного замешкалась, открывая замок. Я слышала, как сзади, словно Ти-Рекс из "Парка юрского периода", тяжело топает мамуля, чтобы уничтожить меня своими рассказами.
– Кесси, подожди, – крикнула она, но я уже выскочила за дверь и во все лопатки неслась вниз по лестнице. Еще шестьсот футов, и я буду вне пределов ее досягаемости. Пятьсот футов для браслета и еще сотня футов для ее голоса.
Некоторое время я брела куда глаза глядят, не в силах заставить себя вернуться на парковку рядом с кондоминиумом мамули, где оставила свою машину. Она говорила невыносимые вещи. Это была самая настоящая ложь. Почему она это говорила? Неужели Тед до такой степени заморочил ей голову? Неужели его уродливый паричок источал флюиды, способные разрушить дружную семью? В конце концов, я набрела на "Старбакс" и, пошатываясь, зашла внутрь выпить кофе с молоком. Время и привычная обстановка, рассудила я, исцелят меня.
Бог с ней, с мамулей. Сегодня вечером я иду на свидание. Я так и не решила, что надеть. Пожалуй, придется зайти в "Барнейз".
Я не из тех женщин, что отправляются за покупками всякий раз, когда у них скверное настроение. Скорее наоборот, я предпочитаю идти в магазин в приподнятом расположении духа. Тогда пара красивых туфель способна привести меня в состояние, сравнимое со сладостным опьянением. Я чувствовала себя подавленной, и идти в "Барнейз" в таком состоянии мне не хотелось. Сначала мне нужно было немного успокоиться.
В последнее время мне все чаще приходила мысль о том, что Оуэн готов перейти на следующую ступень обучения в Пансионе. Хотя в заточении можно научиться очень и очень многому, пришло время выйти в большой мир. Правда, для этого понадобится кое-какая подготовка и специальное снаряжение. К счастью, я знала, где раздобыть то, что нужно.
Я достала мобильный телефон и набрала номер Стюарта Неожиданно трубку сняла женщина.
– Алло? – Она говорила немного надменным голосом со стильным европейским акцентом. Я без лишних церемоний попросила позвать Стюарта. Кто она такая? Почему она отвечает по его телефону? Может, это его помощница, но зачем владельцу ночного клуба помощница с европейским акцентом, гибким телом и высокой грудью?
– Стюарт слушает, – в трубке было слышно, как стучат молотки, визжат пилы и с треском ломается дерево.
– Привет, – сказала я, стараясь не обнаружить свое раздражение. – Это Кесси Френч. Надеюсь, я не помешала. – Небось, эта потаскушка с европейским выговором разгуливает вокруг голышом, вульгарно качая бедрами.
– Нет-нет, мы сносим клуб. – Его голос был довольно кислым. – Что-то случилось? Встреча в субботу не отменяется?
– Нет, все остается в силе. Я звоню не поэтому. У меня вопрос насчет твоих собак. Тех, что были у вас в клубе.
– Ты хочешь взять собаку? Кесси, это было бы здорово! Мы как раз пытаемся пристроить их в хорошие руки.
– Нет, только не это, – вырвалось у меня. В свое оправдание я поспешно добавила: – Наша ассоциация домовладельцев не разрешает держать животных. Иначе я непременно взяла бы парочку. А то и трех. Я слышала, как кто-то в клубе говорил про электрические ошейники, которые вы использовали, чтобы отучить собак лаять.
– Только самых крупных, – сказал он виновато. – Ток совсем слабый, он не причиняет им никакого вреда.
– Видишь ли, у моей тетушки есть ротвейлер… – и я принялась излагать запутанную историю про собаку, которая постоянно лает, недовольных соседей и распоряжение суда, и в конце концов, получила название магазина, где торгуют товарами для животных, после чего еще раз подтвердила, что планы на субботу остаются в силе, и Стюарт мог вернуться к своим делам, вернее, продолжить уничтожение своего дела.
Магазин входил в крупную сеть, где не продавали собак и кошек, зато готовы были обеспечить вас любым количеством ползающих и пресмыкающихся тварей. Неужели в Соединенных Штатах так много любителей ящериц и змей?
– Добрый день, – сказала я единственной служащей магазина, юной девушке с фиолетовыми волосами и бриллиантовой серьгой в носу. Это украшение было таким крохотным, что поначалу я приняла его за соринку и едва не протянула руку, чтобы стряхнуть ее. – Мне нужен электрический ошейник. На крупную собаку.
– Размеры собаки? – безразлично спросила она.
"Четыре фута шесть дюймов, двести шестьдесят фунтов веса", – подумала я.
– Датский дог. Это ведь крупная собака?
– Еще бы.
– Мне нужно управлять собакой на расстоянии. Чтобы в случае необходимости воздействовать на нее электрическим разрядом.
Девушка повела меня в глубь магазина по проходу между полками, на которых лежали всевозможные принадлежности садомазохистского толка – ошейники, цепи, поводки и шлейки. Настоящий секс-шоп.
Она взяла с полки коробку и протянула ее мне.
– Это лучшее, что есть в продаже. Вы надеваете его на собаку так, чтобы эти маленькие электроды соприкасались с кожей. Регулировка сигнала ступенчатая, можно начать с совсем слабых импульсов и усилить их, если собака их не чувствует.
– Им можно управлять дистанционно?
Она показала надпись на коробке, которая гласила, что устройство позволяет осуществлять дистанционное управление в пределах сотни ярдов. Это было то, что мне нужно, и почти задаром, ошейник стоил всего сто девятнадцать долларов девяносто пять центов.
По дороге я прихватила еще несколько любопытных вещиц и, довольная, выложила свои покупки на прилавок. Мою хандру как рукой сняло.
– Ух ты! – сказала продавщица с вялым удивлением. – Должно быть, у вас целая свора собак.
– Только три, – ответила я. – Хотя в любой момент на улице может подвернуться собачонка, которую просто невозможно бросить.
Поход в "Барнейз" как всегда доставил мне бездну удовольствия, и я упивалась им не менее часа. Это было настоящее пиршество цветов, тканей и фасонов, и я истратила почти тысячу долларов на черное платье "Эли Тахари" на бретелях, туфли с открытыми носками и сумочку с изящным плетеным ремешком. Обычно я не трачу на наряды таких денег, но на сей раз речь шла об инвестиции. Если мне удастся с помощью своего туалета очаровать Джейсона Келли, не исключено, что он компенсирует мои расходы, позволив побродить, скажем, по миланским магазинам.
Мой обеденный перерыв закончился два часа назад, и, добравшись до дома, я позвонила на работу и сказала, что плохо себя чувствую. Хотя у меня не было необходимости убеждать своих сотрудников, что я тяжело больна, разговаривая, я уткнулась носом в подушку, и мой голос стал таким гнусавым, что наша секретарша Кэти, до глубины души потрясенная моим спектаклем, заявила, что заедет ко мне после работы и привезет знаменитой куриной лапши, которую готовит ее тетушка Я всегда недолюбливала Кэти и не доверяла ей своих секретов, но после этого едва сдержалась, чтобы не рассказать ей о предстоящем свидании с Джейсоном. Если позвонит Стюарт, сказала Кэти, она передаст ему, что я буду завтра.
В инструкции к "Безопасному устройству для дрессировки крупных собак" было написано, что животное следует приучить к ошейнику до начала занятий. Тогда собака не будет обращать на него внимания и, когда вы начнете воздействовать на нее электрическими импульсами, не станет связывать ощущение дискомфорта с ошейником. По-моему, собаки не так глупы, а уж Оуэн в два счета поймет, в чем дело, но я очень надеялась, что мне вообще не придется воздействовать на него электрическим током. Если все пойдет, как задумано, пульт дистанционного управления мне не понадобится.
И все же обычно я неукоснительно следую инструкции. К этому я старалась приучить и мальчиков: когда у вас появляется новая игрушка, прочтите проклятые инструкции – твержу я. Сколько раз я наблюдала, как мальчики пытаются собрать, к примеру, декорации для домашнего театра, избегая инструкции, точно это нечестивые письмена, начертанные рукой дьявола. Часа через два, видя, что ничего не выходит, злые и потные, они наконец заглядывают в инструкцию, хотя с этого следовало начать. Сама я за это время обычно тоже успеваю устать и проголодаться.
– Прошу всех подойти ко мне, – сказала я, спустившись в подвал. – Я должна сделать объявление.
Дэниел лежал в постели. Его глаза были затуманены, а кожа приобрела землистый оттенок. Алан помог ему подняться, и они вместе уселись на пластмассовые стульчики, которыми мы пользовались во время занятий. Оуэн хотел сесть рядом, но я остановила его и попросила встать перед классом.
– Оуэн, ты наш лучший студент, и я хочу поблагодарить тебя за сотрудничество и прилежание.
– Спасибо, – тепло улыбнулся он.
– Это тебе спасибо. Наблюдая за твоими успехами, я пришла к выводу, что ты готов перейти на следующую ступень и совершить небольшое путешествие. Не возражаешь?
– Н-нет.
– Ты сомневаешься?
Он пожал широкими плечами и опустил глаза.
– Просто… Я уже привык жить здесь. Здесь мне хорошо. Ты заботишься о нас, и мне очень нравится смотреть кино.
Интересно, в чем дело: он боится свободы или не хочет лишиться инъекций морфия. Не хватало еще сделать его наркоманом. Надо постараться раздобыть метадон. Мой уикенд опять уйдет коту под хвост.
– Милый Оуэн, мне приятно это слышать, но речь идет всего лишь о короткой вылазке. Думаю, для тебя настало время сделать следующий шаг. Ты веришь мне?
Оуэн кивнул. Уроки доверия были одними из первых в Пансионе.
– Прекрасно, – сказала я. Я обернулась к Алану и дрожащему Дэниелу.
– Смотрите внимательно, когда-нибудь вам предстоит то же самое.
Обращаясь к Оуэну, я сказала:
– Сними брюки.
Его товарищи смотрели на нас во все глаза. В глазах Оуэна мелькнул какой-то проблеск.
– У нас будет урок секса?
– Не сегодня. – Разумеется, в нашей программе были и такие уроки. Каждый мальчик должен научиться доставлять удовольствие женщине, и студенты Пансиона поначалу были совершенно несостоятельны по этой части. Однако теперь, получив от меня кое-какие наставления и хорошенько потренировавшись, они научились прекрасно координировать руки, глаза и язык и могут возбудить и удовлетворить самую взыскательную женщину.
– Сними брюки, – повторила я. – Трусы тоже сними.
Оуэн покорился и через полминуты уже стоял полуголый. По его съежившемуся пенису я поняла, что бедняжке холодно.
– Это недолго, – успокоила его я.
Я внесла в конструкцию ошейника кое-какие изменения, укоротила ремни и сняла тяжелую пряжку. От того, что было, осталось несколько кожаных петель, блок питания на батарейках и два медных штырька, на которые подавался ток.
Я опустилась на колени и, придерживая его яички одной рукой, другой закрепила ошейник под мошонкой, перекинув ремешки через пенис и закрепив их. Я почувствовала, что пенис начал твердеть, и старалась работать побыстрее, чтобы Оуэн не успел испачкать мне руки. Штырьки соприкасались с нижней частью мошонки, уютно разместившись в складках кожи. Я немного подтянула ремешки, и теперь ошейник сидел как влитой.
– Ну вот, – сказала я, поднимаясь. – Можешь надеть брюки. Тебе удобно?
Оуэн оделся и походил по подвалу, насколько позволяли кандалы и цепи.
– Немного тесновато.
– Это пройдет. Привыкай. Старайся побольше ходить, пока не перестанешь его замечать. Попробуй садиться, вставать, принимать любые позы. Я хочу, чтобы ты не чувствовал его, когда мы отправимся в город.
Выражение его лица стало таким трогательным, что мне захотелось его расцеловать.
– Мы поедем в город? И там будут другие люди?
– Именно о такой вылазке я и говорила. Завтра вечером.
– Но мне нечего надеть.
Эти слова лишний раз подтверждали, что мальчик кое-чему научился. "Мне нечего надеть". В такие минуты учитель может по праву гордиться собой.
– Не волнуйся, – сказала я. – Мы тебе что-нибудь подберем.
Я вытащила портновскую ленту и сняла с Оуэна мерки. В мужском отделе "Барнейз" я присмотрела очень неплохой костюм, завтра утром мне придется заехать туда еще раз.
До встречи в парке на Беверли-Хиллз оставалось три часа. У меня было предостаточно времени, чтобы облачиться в свой умопомрачительный туалет и вылить на себя флакон средства от мошек. Если мы, конечно, в самом деле, собираемся гулять в парке. Мне кажется, когда люди говорят, что Голливуд проглатывает людей заживо, речь идет не про комаров.
Впрочем, это не имеет значения. Ведь речь идет о Джейсоне Келли, а значит, как обещала настольная игра, в которую я играла в детстве, меня ждет Сказочное Свидание. Не сомневаюсь, этот вечер запомнится мне на всю жизнь.
Урок № 5
Как это делается
Прямота и беспристрастность. Только ради них я правдиво описываю все, как было. Радостное волнение, ликование, разочарование и унижение. Больше всего на свете мне хочется съежиться, натянуть на голову одеяло и не вылезать из постели пару месяцев, пока все ни разрешится само собой, но я твердо решила пройти этот путь до конца, оценивая себя прямо и беспристрастно, и проверить, принесет ли это свои плоды. Никаких размышлений, только факты.
Здравый смысл. Ноль. Вы слышали? Бывает ли оценка ниже? Нет, пожалуй, я должна поставить себе минус единицу.
Держись, Кесси. Ты справишься.
Без пяти семь я была в парке. Мне не хотелось показывать, что я сгораю от нетерпения, но я решила, что опаздывать не стоит. Я страшно торопилась, потому что провозилась сорок пять минут, решая, какое надеть белье: сексуальное, или то, что носят старые девы. Довод в пользу сексуального: оно сексуально, и этим все сказано. Довод в пользу стародевического: лифчик поддерживает грудь, трусики подтягивают живот. На самом деле все сводилось к простому вопросу: "Захочется ли сегодня вечером кому-то кроме меня смотреть на упомянутое белье?" В конце концов, я решила надеть стародевическое, а сексуальное взять с собой, намереваясь убить двух зайцев. Знай я, чем все кончится, я не стала бы ломать голову над всякой ерундой, а бежала бы в Канаду.
В десять минут восьмого Джейсона не было и в помине, и я начала нервничать. Единственным утешением для меня служило то, что, следуя его инструкциям, я не рассказала о свидании никому, даже Клэр, и о моем унижении никто не узнает. В придачу у меня разболелась рука, искусанная мурзиками. Мне удалось замаскировать ссадины при помощи жидких повязок, но если я слишком долго держала руку опущенной вниз, она начинала нестерпимо ныть, и время от времени мне приходилось поднимать ее ладонью вверх, становясь похожей на неудачную копию статуи Свободы.
В четверть восьмого я уже почти не сомневалась, что вся эта история с Джейсоном была обыкновенной галлюцинацией.
Когда в семь часов восемнадцать минут рядом со мной остановилось такси, я даже не взглянула в его сторону. Я напряженно вглядывалась в проносившиеся мимо "порше", "феррари" и тому подобные машины, на которых подобает ездить кинозвезде.
– Езжайте, – сказала я водителю такси, махнув ему израненной рукой. – Вы мне не нужны. Я подняла руку не поэтому.
– Как вам угодно, леди. Вы Кесси Френч?
На сей раз мне удалось обернуться надлежащим образом, медленно и надменно, – я отрепетировала этот жест дома перед зеркалом, – но меня ожидало разочарование. Водитель такси не был переодетым Джейсоном Келли.
– Откуда вам известно, как меня зовут? – спросила я.
Водитель тяжело вздохнул и стряхнул со своей груди крошки начо. Он явно тратил на меня драгоценное время ужина.
– Диспетчер сказал, что я должен забрать леди по имени Кесси Френч в парке "Уилл-Роджерс" в девятнадцать ноль-ноль. Это вы?
– Но сейчас двадцать минут восьмого. Вы опоздали.
– Да, но не думайте, что мне все по барабану. Насколько я понимаю, Кесси Френч – это вы. Вы собираетесь садиться в машину?
– Не исключено, – ответила я. – Куда мы поедем?
– А вы не знаете?
– Вообще-то нет.
Водитель сверился с маршрутным листом, что лежал рядом с ним на переднем сиденье.
– Вертолетная площадка, – прочитал он.
Я села в такси.
Когда я, изо всех сил стараясь держаться непринужденно, ступила на бетонную площадку, там, прислонившись спиной к вертолету, меня уже поджидал Джейсон. Выглядел он точь-в-точь как фильме "Рейнджеры", на нем была артиллерийская куртка и очки с тонированными стеклами. Ветер ерошил его густые волосы, и это делало его прическу неповторимо, восхитительно небрежной. Почему моя прическа, взъерошенная ветром, никогда не становится восхитительно небрежной?
Мы обнялись и обменялись сдержанными поцелуями в щеку.
– Ты потрясающе выглядишь, – сказал он. Я вспыхнула и огляделась: площадка была пуста.
– Такси, вертолеты… Не слишком ли далеко зашла эта секретная история?
– Папарацци спят и видят, как бы застать меня врасплох, – прошептал он. – Они могут раскопать все, что угодно. И это совсем не смешно. – Он взял меня за руку и повел к вертолету.
Взглянув на мою сумочку, Джейсон провел пальцем по ее ремешку.
– "Дуни энд Бурке"?
Вы представляете? Я чуть не умерла.
– Да, – поперхнувшись, ответила я. – Неужели ты разбираешься в сумочках? Я просто потрясена. Большинство мужчин в этом ничего не смыслит.
Он пожал плечами.
– Ерунда. Идем, нам пора. Хочу подняться в воздух, пока не село солнце, иначе вид будет совсем не тот.
Я ни разу не летала на вертолете, но решила сделать вид, что мне это не впервой. Усевшись на первое попавшееся место, я проворно нащупала ремень безопасности и ловко застегнула его, точно всю жизнь только этим и занималась.
– Кассандра, – я увидела, что Джейсон прячет усмешку. – Это место пилота.